Глава четвертая. Состав шайки

Эти четверо бандитов представляли собой нечто вроде Протея,ускользающего от лап полиции и старающегося увернуться от нескромныхвзглядов Видока, "пламени, древа, воды принимая обличья", заимствуя один удругого прозвища и уловки, прячась в собственной тени, служа друг другутайником и убежищем, освобождаясь от собственной своей личности так желегко, как от накладного носа в маскараде, то уменьшаясь до такой степени,что казались одним существом, то разрастаясь так, что даже сам Коко-Лакурпринимал их за толпу. Эту четверку нельзя было считать четырьмя людьми: то был таинственныйразбойник о четырех головах, дерзко орудовавший в Париже, чудовищный полипзла, ютившийся в склепе, вырытом под зданием человеческого общества. Пользуясь разветвленной сетью подземных связей, Бабет, Живоглот,Звенигрош и Монпарнас взяли подряд на все злодеяния в департаменте Сены. Онирасправлялись с прохожими, вдруг, как из-под земли, появляясь перед ними.Изобретатели новшеств по этой части, люди, замышлявшие черное дело,обращались к ним для его осуществления. Достаточно было представить четыремнегодяям план, а постановку они брали на себя. Они сами разрабатывалисценарий. Для них не составляло труда подыскать необходимое число иподходящий состав исполнителей для любого покушения, если нужна былаподмога, а дело подвернулось выгодное. Когда готовилось преступление, где нехватало рук, они поставляли сообщников. Они держали труппу актеров тьмы,годных на все роли для трагедий, сочиняемых в разбойничьих вертепах. Они собирались обычно с наступлением ночи - это был час их пробуждения- на одном из пустырей, прилегавших к больнице Сальпетриер. Там они держалисовет. В их распоряжении было двенадцать часов темноты, и они обсуждали, каклучше их употребить. "Петушиный час" - под таким названием было известно в подземном миределовое товарищество четверых. На старом красочном народном языке, который скаждым днем все больше забывается, "петушиный час" означает время передрассветом, так же как "час, когда впору волка за собаку принять", означаетсумерки. Прозвище Петушиный час происходило, вероятно, от того часа, когдакончалась ночная работа бандитов, ибо с рассветом привидения исчезают, аграбители разбегаются. Всех четверых знали под этой кличкой. Как-топредседатель суда присяжных посетил в тюрьме Ласнера и допрашивал его поповоду одного преступления, в котором тот не сознавался. "Кто же этосделал?" - спросил председатель. Ласнер дал ответ, загадочный для судьи, нопонятный всякому полицейскому: "Может быть, Петушиный час". Содержание пьесы можно иногда угадать по списку действующих лиц; такимже образом можно составить довольно точное представление о шайке по перечнюбандитов. Вот на какие прозвища откликались главные участники бандыПетушиный час, - эти имена сохранились в особых списках: Крючок, он же Весенний, он же Гнус. Брюжон (существовала целая династия Брюжонов, мы еще вернемся к ним). Башка, шоссейный рабочий; он уже встречался в нашем рассказе. Вдова. Финистер. Гомер Огю, негр. Дай-срок. Депеша. Фаунтлерой, он же Цветочница. Бахвал, отбывшей срок каторжник. Шлагбаум, он же господин Дюпон. Южный вал. Дроздище. Карманьольщик. Процентщик, он же Бизарро. Кружевник. Вверх-тормашки. Пол-лиарда, он же Два миллиарда. И т.д., и т. д. Мы опускаем другие, хотя они и не уступают перечисленным. У этих именесть свое лицо. Они обозначают не отдельные личности, а типы. Каждое такоепрозвище соответствует особой разновидности отвратительных лишаев, лепящихсяв подземелье цивилизации. Эти существа, неохотно показывавшиеся в своем настоящем виде, нельзябыло встретить на улицах. С наступлением дня, усталые после кровавых ночныхдел, они отсыпались то в ямах для обжига извести, то в заброшенныхкаменоломнях Монмартра или Монружа, а то и в сточных трубах. Они зарывалисьв землю. Что сталось с этими людьми? Они существуют и сейчас. Они существоваливсегда. Еще Гораций говорит о них - Ambubaiarum collegia, pharmacopolaemendici, mimae {Флейтщицы, нищие мимы, шуты, лекаря площадные (лат.) - стихиз "Сатир" Горация}. И пока общество будет таким, каково оно теперь, ониостанутся такими, каковы они теперь. Они беспрестанно возрождаются подмрачными сводами своего подвала из просачивающихся туда социальных нечистот.Они возвращаются, эти привидения, всегда одни и те же, только под новымиименами и в новой коже. Пусть особи истребляются - род остается. Им присущи одни и те же свойства. От нищего до разбойника, все ониблюдут чистоту породы Они нюхом угадывают кошельки в карманах и чуют часы вжилетах. Они различают запах золота и серебра. Бывают прохожие настолькопростоватого вида, что, кажется, грех было бы их не ограбить. Таких прохожихони терпеливо выслеживают. При встрече с иностранцем или провинциалом онивздрагивают, точно пауки. Всякому, кто набредет на них или увидит мельком в глухую полночь напустынном бульваре, эти люди внушают страх. Они кажутся не людьми, асгустками тумана, принявшими человеческие формы, можно подумать, что онисоставляют одно целое с ночью, что они неотделимы от нее, что у них нет инойдуши, кроме души мрака, и что только на миг, ради нескольких минут своейужасной жизни, они оторвались от тьмы. Что же нужно, чтобы заставить этих оборотней исчезнуть? Свет. Потокисвета. Ни одна летучая мышь не выносит лучей зари. Залейте же светомобщественное подземелье!

* Книга восьмая. КОВАРНЫЙ БЕДНЯК *