посвящается 9 страница

“Не будь этого веками освященного взгляда народа на обязательность помощи, в тяжелый 1891‑92 год сотни и тысячи народа умерли бы голодной смертью”.

(Большевикам, проводившим коллективизацию и уморившим голодом миллионы людей, не мешало бы поучиться состраданию от предшественников, но бес ангелу не товарищ).

Члены Совещания были очевидцами таких замечательных явлений, продолжавших линию дворянки Осорьиной и других христианских радетелей, когда в избу, в которой располагалась большая семья, доедавшая последний каравай испеченного хлеба, с утра до ночи входили нищие односельцы и ни одного из них не отпускали, не отрезав куска хлеба.

28. Земские учреждения и сфера благотворительности

Переходим к важнейшему разделу курса социальной работы, связанному с ролью земских учреждений в сфере благотворительности, появившихся после Крестьянской Реформы, произведенной императором Александром II.

Не случайно, А.И.Солженицын в своей работе “Как нам обустроить Россию” обращал свои мысленные взоры к земским учреждениям, способным объединить различные социальные слои для созидательной, интеллектуальной человеческой деятельности, наполненной доброжелательностью и христианской любовью к ближнему.

В земских губерниях уделялось повышенное внимание вопросам благотворительности, т. е. грядущей социальной работе. В частности, богадельцев разделяли на ряд групп. (Это были не только убогие или дети-сироты, как было принято в соответствующих Приказах по вопросам благотворительности).

Мы открываем интереснейшую работу, подготовленную комиссией под управлением статс-секретаря Грота “Данные о состоянии общественного призрения за 1891 год”. (Здесь, бесспорно, дан и предшествующий опыт работы земских учреждений). Мы читаем, что из числа страждущих и убогих выделяют, прежде всего, неизлечимо больных, которых необходимо помещать в особые отделения, организованные иначе, чем обыкновенные богадельни; выделяются в отдельных случаях те из богадельцев, которые хоть отчасти способны к легкому труду. Деятели земских учреждений настаивают на создании ремесленных богаделен с широким выбором профессий, дабы спасти несчастных от томительного безделья, ведущего к преждевременному старению, ранней смерти, а подчас и к самоубийству из-за потери смысла жизни. Выдача пособий, с точки зрения интеллектуальных лидеров земских учреждений, должна была предназначаться не только отдельным, особо нуждающимся лицам, но и целым благотворительным учреждениям, помогающим тысячам страждущих.

В докладе комиссии под управлением выдающегося правоведа Грота подчеркивалось, что развитие бедности среди групп населения, связанных общей профессией, способствовало появлению, организации Обществ Вспомоществования, помогающих не только дряхлым и больным, но и нуждающимся представителям различных специализаций. В частности, ремесленникам, приказчикам, воинам, новобранцам, бедным женщинам, фельдшерам, фельдшерицам, книгопечатникам, повивальным бабкам, музыкантам, учителям и др.

В земских губерниях дело благотворительности развивалось и совершенствовалось, переживая удивительный нравственный, духовный подъем, при укреплении экономического, материального фундамента.

Подтверждая сказанное, отметим процесс разделения дряхлых и убогих богадельцев на три больших группы. При этом были обозначены и другие категории нуждающихся, требующих общественного призрения. В данном случае речь шла не только о дряхлых, но и трудоспособных лицах, нуждающихся в ночном приюте, преимущественно в зимнее время года, когда, оставшись без крова, они рискуют потерять не только здоровье, но и жизнь. В данные категории призрения входили и нуждающиеся в удешевленной пище, обедневшие, вследствие тех или иных причин, целые семьи, отдельные лица и даже профессиональные нищие.

Для всех вышеперечисленных категорий, кроме прежних богаделен, были открыты новые учреждения в сфере благотворительности. Сюда входили отделения для неизлечимых, ремесленные богадельни, дневные и ночлежные приюты, дешевые и бесплатные столовые, разнообразные общества вспомоществования для лиц одной профессии, комитеты для призрения бедных и т. д.

Если говорить о детях и юношестве, то в Приказы общественного призрения дореформенной России включались, в основном, только сиротские, воспитательные дома, школы, назначение стипендий учащимся, пособия для целых учебных заведений.

Земские комитеты разработали качественно новые формы призрения детей и юношества. Сюда входили беспризорные дети, имеющие родителей, но вынужденных покинуть своих отпрысков для заработка.

Гуманизация всех сторон жизни побуждала представителей земств в сфере призрения к учреждению, созданию “бесплатных колыбелен”, “дневных убежищ”, яслей, “сиропитательных приютов”.

Для взрослых детей, не имеющих отца или матери, предлагалось, наряду со школьным обучением, поступление в ремесленные классы. Создавались общежития при учебных заведениях, народных школах.

Дети, брошенные родителями, вступившие на путь преступлений, отправлялись в исправительные, земледельческие колонии, в ремесленно-исправительные приюты, дабы приобщить их к общественно-полезному труду, дать в руки ту или иную профессию или специализацию с учетом природных возможностей и дарований.

В Земских учреждениях общественного призрения можно увидеть еще один вид установлений, целью которого было предупреждение обеднения преимущественно отдельных лиц и семей. (В будущем данный вид установлений получил исключительно широкое распространение). К этой категории относятся переселенцы; рабочие, уходящие на отхожие промыслы; лица, предпринимающие отдаленные путешествия с целью изыскания заработков. Для данных социальных групп строятся утепленные бараки, временные помещения с раздачей пищи, так называемые, питательные станции, странноприимные дома.

Для всех этих социальных групп и слоев создавалась, говоря современным языком, особая сфера обслуживания.

Сюда входили бюро по найму рабочей силы, справочные конторы для урегулирования движения рабочих потоков и приискания дела, соответствующего профессии того или иного индивида.

С целью поддержки хозяйственного начала в семьях и у отдельных лиц, обедневших по тем или иным обстоятельствам, земскими комитетами создавались особые бригады по ремонту и строительству изб, домов.

Земские комитеты благотворительности находили квартиры нуждающимся, помогали в капитальном и профилактическом ремонте, вкладывали деньги в строительство жилья, платили за квартиру.

Земские комитеты благотворительности помогали бедным девушкам обзавестись всем необходимым для успешного ведения домашнего хозяйства, помогали им выйти замуж, находили жертвователей, дававших капиталы на приобретение приданого; обеспечивали пособием на обзаведение всем необходимым для полноценной семейной жизни.

29. Земские учреждения и правоведческая база

Мы переходим к изучению правоведческой базы земских учреждений, связанной с Реформой местных налогов, с Уставом призрения и другими благотворительными акциями. Для этого нам необходим исторический экскурс, связанный с Местной Реформой в Пруссии, происходившей с 1875 по 1893 год и завершившейся преобразованием, так называемых, Коммунальных Союзов. Этот важный шаг в сфере социальной работы был сделан по инициативе министра финансов Микеля. Одновременно с этим была проведена Реформа коммунальных налогов, имеющая прямое отношение к сегодняшнему зарубежному опыту, к местному самоуправлению, к территориальной деятельности различных социальных групп. (В этом аспекте пытаются развиваться некоторые социальные структуры современного Российского Государства).

Возвращаясь к Прусскому государству, можно отметить еще один шаг министра финансов Микеля: городам и общинам было разрешено заниматься проблемой реальных налогов в различных сферах деятельности. При этом данным социальным структурам было разрешено делать надбавки к государственному подоходному налогу для оказания реальной, действенной помощи населению; пользоваться воспособлениями от казны для проведения благотворительных акций нуждающимся.

Общественное призрение, подчеркивал министр финансов Микель, связано с созданием мелких земельных единиц в провинции; городских попечительств о бедных, нуждающихся, нетрудоспособных лицах. В крупных городах должны быть мелкие самоуправляемые единицы, дабы каждый отдельный человек не был раздавлен мощной бюрократической машиной.

Необходимо запомнить, что на Западе, в развитых странах с демократической ориентацией, культурность страны измеряется не увеличением государственного бюджета, а совершенствованием системы местных налогов.

Средства, которые тратятся производительно на местные нужды, дают возможность удовлетворить те потребности населения, которые поднимают его духовное и материальное благосостояние, на чем, по сути, зиждется мощь и величие государства.

История законотворчества

Занимаясь историей законотворчества, трудовой помощью в области общественного призрения, характером призрения бедных по официальным источникам, вплоть до XVIII века, ученые особенно выделяют принцип добровольного милосердия, связанный с Уставом Св. Владимира, разработанным в 996 году. Это был Первый Законодательный Акт Российского Государства, устанавливающий Право призрения бедных. И в этом его непреходящая историческая и нравственная ценность. По данному Уставу Право призрения бедных предоставлялось, прежде всего, духовенству. Речь шла о заботе и попечении “больных, увечных и богадельных”.

При этом разрешались частные вклады, добровольные пожертвования, десятая часть всех сборов налогового характера шла на благотворительные цели.

Но в XIX столетии, читаем мы в трудах историков по социальной работе, возник вопрос о реорганизации действующего Права об общественном призрении.

Нам интересна историческая хроника, связанная с данными нравственными, благотворительными проблемами. В нашем курсе по социальной работе в данном аспекте исключительной, важной является дата от 1 января 1864 года. Это было первое признание на государственном уровне о недостаточности действующего законодательства. Причем, был найден своеобразный компромисс между Земским Положением, связанным с “обязанностями, степенью власти и способами действия земских учреждений”, и статьей второй временных правил “впредь до коренного пересмотра Устава об общественном призрении”.

В 1870 году было издано, так называемое, Городовое Положение. В нем открыто признавалось, что старый Устав об общественном призрении с Приказами и Постановлениями оказался совершенно несостоятельным.

В 1892 году от 2 июня было опубликовано Высочайшее Повеление Министерству Внутренних Дел с требованием “составления нового Устава общественного призрения”.

В 1892 году в октябре Высочайшим повелением была создана Правительственная комиссия под председательством статс-секретаря, выдающегося правоведа и ученого К.К.Грота.

Целью комиссии (или ее нравственной сверхзадачей, применяя театральные термины) было “производство исследования того современного положения, в котором находится общественное призрение в России. Начертание проекта законодательных мер, обнимающих дело призрения во всех его частностях, для внесения такого проекта в государственный Совет в установленном порядке”.

В 1893 году была создана особая подкомиссия под председательством знатного царского сановника Д.В.Князева. В нее вошли шесть членов, представителей интеллектуально-художественной, философской, правоведческой элиты. Среди них были барон О.О.Буксгевден – основатель Домов Трудолюбия немецкого типа, П.А.Харитонов, профессора П.И.Георгиевский, С.М.Латышев, М.О.Фесенко, Н.В.Бреверн.

В 1893 году ценой невероятных творческих, духовных усилий данного коллектива выдающихся людей был разработан “Свод Положений по общим вопросам об организации призрения бедных” или схематичный Проект Закона об общественном призрении.

Замечательный российский ученый Е.Д.Максимов в своей интересной статье “Устав попечения о нуждающихся” особо подчеркивал, что в Действующем Государственном Праве нет установления общего принципа призрения бедных, а в законопроектах, разработанных Герье, Гротом, Буксгевденом и другими все это имеется.

В 1893 году было разработано общее положение в сфере социальной работы и благотворительности, суть которого сводилась к следующей формулировке: “призрение бедных есть обязательное дело государственного управления. Государственное вспомоществование должно проявляться только в размере минимальной и безусловной необходимости, удовлетворяя лишь насущным потребностям существования”.

В 1897 году профессор Герье, занимаясь проблемами благотворительности в государственном, законодательном масштабе с учетом сегодняшних и будущих исторических реалий, писал: “Общественное призрение должно составлять деятельность общегосударственных и местных учреждений. Объем, интенсивность и правильность постановки общественного призрения везде находятся, с одной стороны, в зависимости от наличных культурных и платежных сил данной местности, а с другой, от размера в ней нужд и бедности.

Вследствие этого всякая попытка нормировать объем общественного призрения, независимо от разнообразия местных условий, останется бесплодным законодательным актом. Отсюда следует во 1-ых, что ввиду низкого уровня местных сил и платежных средств во многих местностях России нет возможности в настоящее время установить по всей Империи и обязательную помощь не только по отношению ко всем разрядам нуждающихся, но и к отдельным разрядам оных; во 2-ых, что при организации общественного призрения необходимо принять во внимание различие между городом и деревней в отношении наличности в них культурных и экономических сил” (Общее основание Статьи 16).

Мы не можем не остановиться на замечательных, гуманных, христианских мыслях профессора Грота, вошедших в Проект его благотворительного законодательства в 1897 году.

Выдающийся правовед писал, что “общественное призрение имеет своей задачей попечение об отдельных лицах и семьях, которые впали в крайнюю нужду и ни собственными силами, ни при содействии родственников и близких им людей не могут избавиться от этой- нужды и предупредить нищету. Помощь нуждающимся должна быть индивидуальной (задолго до зарубежного опыта в сфере индивидуальной, групповой и общинной работы. – А. С.), т. е. проявляться непосредственно по отношению к каждому нуждающемуся. Ни виды, ни размеры помощи не могут быть определены законом и должны зависеть от местных условий и средств” (статьи 1, 2 и 3).

Сравнивая Постановления Сената в сфере общественного призрения и концепции, проекты выдающихся правоведов, мы ощущаем огромную разницу между бюрократическим, формальным подходом к человеку и христианскими высоконравственными принципами, связанными с абсолютной ценностью каждого индивида, тем более страждущего.

В Уставе общественного призрения (статьи 200 – 266), утвержденном Сенатом, признается принцип обязательности призрения по отношению к одной только категории лиц, а именно, по отношению к тем душевнобольным, которые представляют опасность для окружающих.

В Проектах, разработанных Герье, Гротом, Буксгевденом, Максимовым, Князевым, Георгиевским и другими, признаются лицами, подлежащими обязательному призрению, душевнобольные, сироты, беспомощные старики, калеки, все те нуждающиеся, неоказание помощи которым может повлечь за собой лишение жизни или здоровья, или может повести к нарушению безопасности.

Обязательному призрению также подлежат лица, временно лишенные заработка.

Проект подкомиссии от 1893 года расчленяет всех, имеющих право на обязательное призрение, по следующим категориям:

– неспособных к работе;

– способных к работе, но временно впавших в крайнюю нужду;

– отсутствие заработка, как основание права на общественное призрение.

Нам хочется более подробно остановиться на Проекте профессора Герье в сфере благотворительности, разработанном в 1897 году. Ученым правоведом различаются две основные общеустановленные формы призрения (открытая и закрытая). Причем, каждая форма в свою очередь, включает в себя три рода благотворительности: постоянное попечение; срочное попечение; временную помощь.

Далее ученый подробно раскрывает каждую позицию.

Постоянное попечение, с точки зрения профессора Герье, применяется к взрослым и детям, одержимым такими болезнями, которые требуют специального ухода.

Срочное попечение применяется к детям до того возраста, когда они будут в состоянии самостоятельно содержать себя. В частности, речь идет о сиротах, брошенных родителями.

Временная помощь, как считает профессор Герье, оказывается в случаях болезни, временной невзгоды, обременения семьей, отсутствия заработка или должности.

Нельзя не отметить, что благодаря усилиям выдающихся правоведов, их подлинному энтузиазму и непоказной, христианской любви к ближнему, удалось усовершенствовать, как бы очеловечить, действующее законодательство, внести в него соответствующие коррективы, и утвердить следующие категории нуждающихся в сфере благотворительности и социальной работы.

К ним относятся: сироты; незаконно рожденные младенцы; лица, нуждающиеся в лечении в больницах; в стационарном лечении, в том числе сифилитики; больные, нуждающиеся в амбулаторном лечении; прокаженные; лица, пораженные хроническими болезнями; умалишенные; увечные; престарелые; безработные; нищие; семьи нижних чинов запаса, призванных на действительную службу.

Список дополняется, с учетом гуманного подхода ко всем социальным слоям, группам, к каждому страждущему, независимо от его социального статуса и происхождения. Сюда включаются: роженицы; временно беспризорные малолетние; лица, укушенные бешеными животными; алкоголики.

Министерство Внутренних дел от 5 мая 1911 года за № 16 разослало по всем губерниям циркуляр, дабы точнее решить, исходя из опроса общественного мнения и руководства на местах, какие социальные группы необходимо ввести в категории, подлежащие обязательному призрению.

Необходимо отметить, что каждое губернское земство во главе со своими начальниками проявило определенные нравственные качества в сфере благотворительности, которые были наглядно зафиксированы в подходе к категориям нуждающихся.

Казанское губернское земство полагало, что обязательному призрению подлежат: душевнобольные, дети-сироты, брошенные родителями и вообще беспризорные; престарелые, дряхлые, увечные, неизлечимые и неспособные к труду земские плательщики; неимущие и совершенно неспособные к труду, не принадлежащие ни к каким обществам и сословиям.

Калужское губернское земство считает, что обязательность призрения вытекает из права каждого лица на достойное существование, необходимости охраны общественной безопасности. Исходя из таких гуманных соображений, представители земства полагают, что должны призреваться дети следующих категорий: “подкидыши и внебрачные, неимущие родителей и неимущие круглые сироты, порочные и с прирожденными душевными недостатками, но поддающиеся воспитанию”. Кроме этих категорий должны призреваться дети-идиоты (в современной медицинской интерпретации: олигофрены и дети с задержкой в интеллектуальном, психофизическом развитии); эпилептики и дети с другими формами психических болезней; дети арестантов и ссыльных; глухонемые и слепые дети.

Калужское губернское земство не обходит своим вниманием и взрослых людей. Руководители данной социальной системы считают, что обязательно должны призреваться душевнобольные, хроники, взрослые слепые и глухонемые; лица, отбывшие срок наказания; лица, случайно впавшие в бедность; нищие и бродяги.

Курское губернское земство и его представители, бесспорно, отстают по своим нравственным, альтруистическим качествам от своих коллег из Калужского земства.

Руководители Курского губернского земства к категориям с обязательным призрением относят душевнобольных, беспомощных калек и увечных, неизлечимых больных, сирот, бесприютных и впавших в нищету детей.

Представители Московского губернского земства проявили полное равнодушие к судьбам многих несчастных людей различных социальных групп, слоев, категорий.

С их точки зрения, обязательному призрению подлежат только душевнобольные. Остальные, по данной концепции, обречены или на нищенское существование, или на мучительную, голодную смерть.

Одесское городское общественное управление проявило удивительную ограниченность в данном вопросе и душевную черствость, уделив внимание, причем, в жестком, волюнтарном ключе, лицам с девиантным, отклоняющимся от нормы поведением.

Представители данной социальной структуры настаивали на устройстве работных домов с принудительным трудом для нищих и тунеядцев, стекающихся в большие города. Единственно на что соглашались представители данной власти, поставить вопрос о призрении идиотов и эпилептиков.

Орловское губернское земство тоже не проявило себя в нравственном, возвышенном аспекте. Руководители данной социальной системы заявили, что обязательному призрению подлежат только подкидыши.

Пензенское губернское земство проявило более возвышенное нравственное начало, вернее его руководители, по сравнению с коллегами из Москвы, Одессы, Орла.

С их точки зрения, обязательному призрению подлежат душевнобольные, калеки, прокаженные, грудные и беспризорные дети, безработные, неизлечимо больные, престарелые.

Представители Пермского губернского земства тоже проявили нравственное начало, способность к состраданию. Они заявили, что обязательному призрению подлежат подкидыши, сироты, душевнобольные, хроники, нетрудоспособные бедняки.

В Симбирском губернском земстве нельзя не увидеть элементов христианской нравственности, сострадания. Обязательному призрению подлежат подкинутые и покинутые дети, малолетние сироты; калеки и увечные; хроники; бедные и неспособные к труду старики.

Представители Черниговского губернского земства проявили высоту духа, замечательные нравственные качества, подлинное понимание благотворительности, включающее в себя опеку и поддержку различных социальных групп и слоев. Обязательному призрению подлежат следующие категории зависимых, страждущих людей: душевнобольные; неимущие, не имеющие возможности пропитать себя заработком по малолетству, старости или болезни; брошенные при том родственниками и однообщественниками, т. е. подкидыши, круглые сироты, больные, калеки, хроники, престарелые; семьи, нуждающиеся вследствие болезни работника; алкоголики.

Удивительную душевную черствость, полное отсутствие чувства сострадания, христианских норм поведения проявили руководители Киевского и Смоленского губернского земства.

Они выступили против самой постановки вопроса об обязательности призрения, как нравственной, христианской нормы. При этом они ссылались на недостаток земских средств. С их точки зрения, установление такой обязательности свяжет деятельность органов общественного призрения. (По всей вероятности, эти руководители, подобно нашим партийным вождям, боялись, что будет труднее утаивать украденное, если законным, официальным путем придется зафиксировать различные категории нуждающихся).

30. Государство правовое и система благотворительности. История правоведческой мысли: Кистяковский, Гессен, Вышеславцев, Новгородцев, Поварнин, Нерсесянц

Мы переходим к важному разделу курса социальной работы, связанного с идеями выдающихся правоведов начала XX столетия. Речь идет о Кистяковском, Гессене, Вышеславцеве, Новгородцеве, Поварнине и других, чьи идеи и сегодня являются идеалом духовности, христианской соборности, подлинного демократизма, развивающими систему благотворительности на новом витке истории Российского Государства.

Человеческие деяния, поиски смысла жизни не могут носить локальный характер; взаимодействие культур, философские концепции, социальная работа помогают больным, страждущим, ущербным людям осознать себя полноценными индивидами, а не жалкими, зависимыми невеждами, париями общества. Но любой поиск, тем более в сфере благотворительности, призрения несчастных, должен органично включать в себя общечеловеческие нравственные принципы.

Этика, преодолевающая классовые догмы и рецидивы вульгарной социологии, помогает преодолеть слепые устремления науки и техники, понять истинную сущность демагогических заверений тех или иных политиков, социальных педагогов, пытающихся нажиться на страданиях ближнего и сделать себе капитал, как в политическом аспекте, так и в обилии денежных знаков.

Без такого сознания и самосознания, без четких нравственных позиций, люди в любой социальной системе будут похожи на героев Франца Кафки (великого критика любых форм бюрократической машины и роботизации индивидуального сознания), у которых, по словам замечательного писателя и гражданина, помещавшего своих героев в исключительные, экстремальные обстоятельства, А.Камю, “наблюдались ежедневные переходы от надежды к тоске, от безнадежной мудрости к добровольному ослеплению”.

В то же время, русская религиозная мысль, помноженная на социальную благотворительность, христианскую соборность, общечеловеческие нравственные ценности, органично входит в жизнь классической европейской философии, мировой цивилизации, в то “живое общение умов, которым держится, движется и вырастает истина посреди людей и народов”[1].

Нельзя не отметить, что система благотворительности в своих высших проявлениях всегда связана с художественной культурой, с литературными, театральными, философскими направлениями, с поэтическим осмыслением действительности, предполагающим и документально точное понимание бытия. (Великий поэт А.С.Пушкин, создавший шедевр “Евгений Онегин”, при этом написал хронику “История Пугачевского бунта”).

Замечательный поэт-философ А.Кушнер, продолжающий духовные традиции великих мыслителей и граждан О.Мандельштама, А.Ахматовой, Б.Пастернака, И.Бродского и других, писал, что двадцатый век принес человечеству неслыханные страдания, но в этих испытаниях научил его дорожить жизнью, счастьем; начинаешь ценить то, что вырывают у тебя из рук. В этих обстоятельствах с новой силой проявилось подспудное, тайное, изначальное свойство поэзии, без которого все другие теряют силу. Свойство это – способность вызывать в душе человека представление о счастье. Так устроены стихи. Такова природа искусства.

Б.Кистяковский

Бесспорно, подлинная философия связана с общечеловеческими нравственными принципами, со всей системой благотворительной деятельности.

Выдающийся ученый-правовед, философ с отчетливо выраженной христианской направленностью творчества, Б.А.Кистяковский, корректно и убедительно доказывает, что “социальные науки имеют дело с человеком, не только как с продуктом природы, но и как с произведением культуры. “Вся эта духовная деятельность человека сама по себе, несомненно, составляет предмет философии, хотя бы и научной”[2].

Христианские нормы в идеале должны оказывать решающее воздействие на все структуры и звенья государственного демократического аппарата. (Неслучайно Карл Маркс в свое время подчеркивал, что для общества товаропроизводителей наиболее приемлемой идеологией является христианская религия). Жизнь больных, страждущих, инвалидов, представителей любых социальных групп и культурных слоев должна быть защищена законом.

В то же время, “культурный человек и государство – это два понятия, взаимно дополняющие друг друга. Поэтому культурный человек даже немыслим без государства”[3].

Каждый человек в демократическом, христианском государстве обладает всей полнотой прав и обязанностей.

Униженные, оскорбленные, ущербные, инвалиды должны знать, что они находятся под защитой Закона и Государства, которые обязаны спасти их от произвола, насилия, любых форм попрания человеческого достоинства, подкупа, коррупции, мафиозного беспредела и казуистики.

“Теория прав человека – неотделимая часть концепции правового государства, государство – есть правовая организация народа, обладающая во всей полноте своей собственной, самостоятельной и ни от кого не заимствованной властью”[4].

Б.А.Кистяковский, подобно Кони, Гессену, Гроту, Герье, Гаазу, Одоевскому, Буксгевдену, видит неотделимость права от подлинного гуманизма, неотделимость жизни одного человека от интересов развернутых социальных классов, групп, кланов. Неотделимость социальной работы, благотворительной деятельности от судьбы самого последнего человеческого существа на этой земле. Коллектив, с точки зрения данных рыцарей науки и защитников общечеловеческого права и христианской благотворительности, не может подавить отдельного человека, а способен только максимально развить скрытые в нем профессиональные, творческие возможности, природные задатки.

Настоящие задачи и истинные цели государства заключаются в осуществлении солидарных интересов людей, в защите и спасении личности не только в экстремальных обстоятельствах, но и на протяжении всего психофизического развития человека со дня рождения и до последнего смертного часа.

При помощи народного, христианского, а не деспотического государства осуществляется то, что нужно, дорого и ценно всем людям.

“Государство (имеется в виду, бесспорно, демократический строй, а не деспотическая, тоталитарная форма правления. – А. С.) само по себе есть самая всеобъемлющая форма солидарности между людьми, и вместе с тем оно ведет к созданию и выработке наиболее полных и всесторонних форм человеческой солидарности. Общее благо – вот формула, в которой выражаются задачи и цели государства”[5].

Философы-гуманисты, правоведы с христианским началом – утверждают, что государство в идеале облагораживает и возвышает человека, подобно сфере благотворительной, целенаправленной деятельности. Государство дает возможность индивиду развивать лучшие стороны своей природы и осуществлять идеальные цели.