Поучение на день памяти святого праведного Симеона Богоприимца, месяца февраля, в 3 день

«Память праведного с похвалами» бывает, — говорит Писание (Притч. 10, 7). И какая по­хвала праведнику может быть лучше той, ко­торой Сам Бог восхвалит его? Сегодня мы по­читаем память святого праведного Симеона Богоприимца, но не можем мы, грешные, по­хвалить праведника этого по достоинству. Пусть же будет вместо нас Сам Бог, похваляю-щий его в святом Евангелии, ибо веруем мы, что слова евангельские — это слова Божий, как изреченные евангелистами от Духа Свя­того. Послушаем же, как восхваляет Бог по­читаемого ныне праведника во святом Еван­гелии, и усвоим силу похвальных сих слов в пользу нашу.

Евангелие от Луки в память ныне празд­нуемого угодника Божия читается так: «Был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий уте­шения Израилева; и Дух Святой был на нем» (Лк. 2, 25).

Что может быть лучше такой похвалы! Что прекраснее и что преславнее! Такую похвалу сотворил Бог, провозвестил Дух Святой, запи­сал евангелист, проповедует во вселенной Святая Церковь: «Симеон был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святой был на нем».

Соберитесь, премудрые и добровещательные витии, со всей вселенной и сочиняйте от премудрости вашей похвалы какому-нибудь высочайшему в земной славе лицу. Если тот, кого вы хвалите, не угоден Богу, не имеет по­хвалы от Него, если он не праведен и не бла­гочестив, если нет в нем чаяния утешения Израилева, и если Дух Святой не живет в нем, — то всуе все ваши восхваления; только воздух наполняете вы своими словами и хартии за­грязняете своими писаниями. Тот достоин превысочайших похвал на небе и на земле, кто правдой и благочестием угождает Богу. Тот достоин бессмертной славы, в ком есть чаяние утешения вечного и жительство Свя­того Духа.

Симеон, муж праведный. Вот титул, пер­вейший из всех титулов, почтеннейшее из всех почтеннейших наименований, ибо и Сам Бог этим титулом именуется в Святом Писании. Во Второзаконии Моисей восклицает: «Праве­ден и Преподобен Господь!» (Втор. 32,4). И Давид говорит: «Праведен Господь во всех путях Своих» (Пс. 144, 17). Честь праведническая выше са­мой высочайшей чести царской, ибо в цар­ской чести нет уверенности в спасении. Мно­го было царей у христиан, но не все получили спасение, а в праведничестве — несомненное спасение. «Не видел праведника покинутым», — говорит Псаломник (Пс. 36, 25). Если во вре­менной жизни Бог праведника не оставляет, то тем более в вечной жизни не оставит его и дарует ему спасение. Если праведен кто, то уже в том есть несомненная надежда, что он получит венец в царствии небесном.

Вопрошал некогда Давид Господа: «Госпо­ди, кто обитает в жилище Твоем? Или кто по­селится на святой горе Твоей?» И услышал от­вет Святого Духа, говорящего в его сердце: «Тот, кто ходит непорочно и делает правду, го­ворит истину в сердце своем, кто не льстил языком своим и не делал ближнему своему зла», как сказано и в четырнадцатом псалме (Пс 14, 1-3). Отсюда ясно, кому предназначен вход в небесное царство: тому, кто делает и говорит правду, не льстит языком своим и не делает ближнему своему зла, кто жизнь свою прово­дит в праведничестве.

Удивляемся святым праведным праотцам Аврааму, Исааку и Иакову, что Святое Писа­ние называет их не только праведными, но и не согрешившими: «Ты не положил покаяния праведным Твоим Аврааму и Исааку и Иакову, не согрешившим пред Тобою» (2 Пар. 36, 23). Чем же они так угодили Богу, что сделались даже друзьями Ему Безгрешному? Тем ли, что со­зидали с великим иждивением храмы Божий и украшали их? Но тогда еще храмов Божиих не было. Или тем, что умерщвляли свое тело постами, всенощными бдениями и многими поклонами? Но этого мы о них не читаем, ибо тогда ни о посте, ни об умерщвлении, ни об иных духовных подвигах никто и не слышал, а пятницы, среды и понедельника тогда и по названию не было. Не упражнялись и в чте­нии книг, ибо тогда не только книг, но даже азбуки не существовало в поднебесной.

Может быть, угодили тем, что все запове­ди Господни соблюдали? Но тогда еще не дан был Закон на скрижалях, и законодатель Мо­исей еще не родился, и не было у людей ино­го закона, кроме того естественного: «Как хо­тите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6, 31), иначе: что не­приятно тебе, не делай и другим. Ни девства своего они не соблюдали, ни мир не отвергли, ни мук за Христа не терпели. Чем же они так угодили Богу, что покаяния им, как безгреш­ным, не положено: «Ты не положил покаяния праведным Твоим?» А тем, что при своей вере в Бога, какую имели, они не сделали, не сказа­ли, не помыслили неправды. Имели многих домочадцев, как Авраам, у которого было од­них воинских людей триста восемнадцать, не считая жен и детей их. Имели соседей окрест, имели много имущества в разных селениях, и никогда никого не обидели, не оклеветали, не солгали и не сделали отнюдь никакой неправ­ды ни словом, ни делом никому: ни своим, ни чужим, и никогда не помыслили о неправде. И такой праведнической жизнью столь уго­дили Богу, что едва ли кто из великих святых может с ними сравниться. Не «на лоно» ли «Авраамово», как сказано, относятся души прочих святых?

Что значат наши посты? Что наши подви­ги? Что наши жертвы на построение храмов Господних? Что наши труды против одного их праведничества, которое они без труда сохра­нили? Ибо какой труд в том, чтобы никого не обидеть, не оклеветать, не обольстить, не со­лгать? Мы же с большим трудом стараемся со­хранить свою правду и нисколько не успеваем.

Постимся, а едим людей: где же наша правда? Стремимся к добродетели, а ближне­го озлобляем: где наша правда? Созидаем хра­мы Господни, а чужое грабим, расхищаем: где наша правда? Милосердствуем к нищим, даем им милостыню, а брата нашего ненавидим: где наша правда? Просим прощения, а злопамятствуем: где наша правда? Говорим и лжем, льстим и коварствуем: где наша правда?

Не так святые праотцы совершали свою правду: не было в них и следа неправды. Все их дела и слова, и помышления были правед­ны, и через свое праведничество они сподо­бились быть друзьями Богу и именоваться безгрешными. О, сколь велика честь правед­ничества! Сколь велико его блаженство! Кто поставляется с безгрешными? Праведник. Кто без многих трудов входит в небесное царство? Праведник. Кто любезнейший друг Божий? Праведник, ибо «Господь любит пра­ведников» (Пс. 149, 50). Когда и св. Симеона Евангелие назвало праведным: «Симеон, муж праведный», — то тем самым показало его вы­сокую честь, превеликое блаженство, ибо ес­ли он праведен, то и безгрешен; если праве­ден, то и любезный друг Богу; если праведен, то и наследник небесного царствия.

Вместе с праведностью Евангелие припи­сывает ему и благочестие: «Он был муж правед­ный и благочестивый» (Лк. 2, 25), — не доста­точно праведнику быть только праведником, но подобает ему иметь и благочестие, ибо правда проявляется в отношении к ближним, а благочестие обнаруживается в отношении к Богу. Правда повелевает никого не обижать, благочестие же поучает усердно работать для Бога. Правда любит ближнего, а благочестие любит Бога. Однако то и другое столь же не­обходимо человеку, как два глаза, две руки, две ноги или для птицы два крыла. И как од­но око без другого хуже видит, одна рука без другой не может хорошо работать и одна нога без другой правильно ходить, как при одном крыле птица не может летать, так и правед­ность без благочестия не может быть совер­шенной. Только тогда праведность совершен­на, когда она соединяется с благочестием.

Многие и из иноверных соблюдают прав­ду, но так как нет в них благочестия, то и правда их не оправдывает их пред Богом. Корнилий - сотник, упоминаемый в Апос­тольских Деяниях, также был муж праведный и боящийся Бога, но пока он не принял хрис­тианского благочестия, он не мог иметь жре­бия среди святых и праведных. Когда же он принял благочестие, то сделался святым и праведным совершенно (см. Деян. гл. 10). Благочестие — это верх и венец праведничества.

Что же такое благочестие? Благочестие по самому своему наименованию означает бла­гое, то есть доброе, почитание Господа Бога, ибо слово «благочестие» слагается из двух слов: благое и честное. Благое и честное, со­единенные воедино, сделали «благочестие». На деле же благочестие обнаруживается в бла­гом, истинном, неложном, нелицемерном по­читании Бога. Ибо много нас, христиан, но не все мы почитаем Его благо, чаще же почитаем Его по-злому: «чтим Его только устами, серд­цем же далеко отстоим от Него» (Ис. 29, 13; Мф. 15, 8; Мк. 7, 6); показываем «только вид благочестия, силы же Его отрицаемся» (2 Тим. 3, 5); только по имени называемся христиа­нами, творим же дела язычников.

Разве в том благочестие, чтобы имено­ваться правоверными, а следовать зловерным? Устами исповедовать веру истинную, а беззаконной жизнью отвергать Того, в Кого веруем? Челом поклоняться Христу до земли, а скверными делами вторично распинать Его, ругаться над Ним? В этом ли богопочитание? В этом ли христианство? К каждому из таких относятся слова Господа в Апокалипсисе: «Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Откр. 3, 1). Ты жив телом, но мертв душой; имя носишь Христово, а дела у тебя бесовские; молишься Христу, а демону угож­даешь и Христа всегда прогневляешь! Разве это благочестие? Истинное благочестие по­знается и на самом деле существует у того, кто по именованию благочестия и делами чтит Бога, направляя к добродетели свою жизнь.

Святой Симеон Богоприимец, по свиде­тельству Евангелия, соединил в своей жизни благочестие с праведностью, ибо как живя с людьми праведен был во всех делах и словах своих: никого не обидел, не солгал, не окле­ветал, не осудил, не надругался ни над кем, так и, сожительствуя Богу, умом своим благо-честно чтил Его, исполняя усердно Его запо­веди, тщательно охраняя себя от всякого не­угодного Ему дела и даже мыслью своей ни о каком грехе не помышляя. За это он почтен и похвален в святом Евангелии, и более того — Самим Богом почтен двойным титулом: титу­лом праведности и благочестия: «Симеон, чело­век праведный и благочестивый».

В своей праведности и благочестии угод­ник Божий «чаял утешения Израилева». Какого же утешения? Пришествия в мир Спасителя нашего, ибо ему обещано было Духом Свя­тым, что он не умрет до тех пор, пока не уви­дит Христа Господа. Помыслим о том, что в каком человеке есть праведность и благочес­тие, в том есть и чаяние утешения Израилева, то есть будущей жизни святых, заключаю­щейся в насыщении лицезрением Божиим. Ибо все утешение, все веселие и радость но­вого Израиля, то есть Церкви, торжествую­щей на небесах, в том будет состоять, что свя­тые открыто, лицом к лицу будут созерцать Бога. Кто же из живущих на земле чает там зреть Бога? В том ожидание этого утешения, кто здесь праведен и благочестив; в непра­ведном же человеке и неблагочестно чтущем Бога какое может быть ожидание и какого утешения? Разве только ожидание плача и скрежета зубов, что может быть познано ясно и ныне.

Если видим кого-либо, живущего по-Божьему, заповеди Божий не преступающе­го, церковные предания хранящего, то мы говорим: в нем поистине есть чаяние утеше­ния Израилева, то есть радости святых на небе. Если же видим кого-либо, проводя­щего жизнь свою не по-Божьему, о запове­дях Господних не радеющего и церковные предания ставящего ни во что, то говорим: чего может ожидать такой, кроме вечной пе­чали вместо утешения? Если видим кого-либо воздержанного, трезвенного, постящегося, подвижничествующего, теплого к Богу, то не сомневаемся, что в нем есть чаяние утешения Израилева.

И напротив, если видим кого-либо невоз­держного, целые дни пьянствующего, ругаю­щего посты, в лености и нерадении проводя­щего свои дни, не усердствующего к Богу, то скажет ли кто из нас о таком, что он имеет ча­яние спасения? Нет! Разве только, что в нем укрепилось отчаяние.

И затем, если видим кого-либо милосерд­ного нравом, мирного, кроткого, любовного, милостивого ко всем и щедрого, без сомне­ния говорим, что в нем есть чаяние утешения избавления вечного. И напротив, если видим кого-либо немилосердного, жестокого, гне­вающегося, чужое грабящего, несправедливо оскорбляющего, то кто может верить в то, что в нем есть чаяние вечных благ? Нет, разве только нечаяние.

По праведной и благочестивой жизни, добродетелями украшенной, познается в че­ловеке надежда царствия небесного, преис­полненного вечного утешения, как это наяву обнаружилось в святом Богоприимце Симео­не, ибо за праведностью и благочестием по­следовало в нем чаяние утешения Израилева. Если бы не был он праведен и благочестив, не было бы дано ему сие чаяние и самое осуще­ствление чаяния, то есть Христос, Спаситель мира, возлегший на руках его праведных.

О люди, святой верой во Христа просвещенные! Если кто из вас желает получить в будущей жизни сие утешение, чтобы видеть лицом к лицу Христа в небесном царствии, будьте праведными и благочестивыми в на­стоящей этой жизни. Ибо не погибнет надеж­да праведных, благочестивых не минует воз­даяние, которое есть Сам Христос, Спаситель наш, наследие всех любящих Его, как Сам Он говорит в Святом Писании: «Я часть твоя и наследие твое, посреди сынов Израилевых» (Числ.18,20).

Но опять обратимся умом своим к святому Симеону Богоприимцу. Похвала этому вели­кому угоднику Божию, в святом Евангелии в истории о сретении Господнем написанная, восходя по степеням на высоту, как бы по ле­стнице, достигает, наконец, самой высшей степени — общения Святого Духа. Оно указа­ло сначала праведничество его, затем благо­честие, потом чаяние утешения Израилева и, наконец, пребывание в нем Духа Святого: «Дух Святый», — сказано, — «был на нем».

Итак, Симеон был храмом Святого Духа. Что может быть выше такой похвалы? Что по­четнее и преславнее? Ибо, где живет Дух Свя­той, там и все Его дарования как бы в сокро­вищнице полагаются, по словам Писания: «Почиет на нем Дух Бо.щий, Дух премудрости и разума, дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия» (Ис. 11, 2—3). Дух Святой обитал в святом Симеоне, следо­вательно, и все дарования Духа Святого име­ли в нем свое пребывание, и была святая его душа сокровищницей даров Святого Духа. О, сколь великое это блаженство! Сколь бесцен­ное богатство!

Мы же скажем себе: блажен и преблажен заботящийся о том, чтобы иметь пребываю­щим в себе Святого Духа, ибо он исполняется многих Его дарований. Окаянен же и преокаянен тот, кто не печется о пребывании в себе Святого Духа и даже отгоняет Его от себя гнусными делами, ибо такой приходит в крайнюю нищету, в ту нищету, о которой го­ворит Сам Господь некоему лицу в Апокалип­сисе Иоановом: «Ты говоришь: «Я богат, разбо­гател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3, 17).

Имеющий в себе Духа Святого богат без серебра и золота, исполнен изобилия без име­ний, без высоких почестей пречестен, ибо он имеет все во Святом Духе и не желает более ничего, кроме живущего в себе Божия Духа. Не имеющий же в себе Святого Духа, хотя бы он имел бесчисленные сокровища серебра и золота, все же нищий. Хотя бы всеми был хва­лим и прославляем, все же — окаянен. Хотя бы один почтен был всеми высочайшими почестями и санами, которые имеются в под­небесной, — все же бесчестен. Хотя бы владел всей вселенной, он все-таки беден. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16, 26). Ибо без Духа Святого и с приобретением всего мира он «несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг».

Святой праведный Симеон имел в себе Духа Святого и чего же сподобился? Какого богатства, какой чести, какого блаженства? Сподобился принять на руки Христа, Господа своего, Который из всех богатств — богатей­шее Богатство, из всех почестей — Честь пречестнейшая, из всех блаженств — Блаженство всеблаженнейшее. Принял Христа — принял вместе с тем и богатства небесные, нетлен­ные. Принял Христа — принял вместе с тем и честь царскую, чтобы соцарствовать Христу вечно. Принял старец Христа — принял он и блаженство бесконечное, принял он и жизнь нестареющую, небесную, Христа на руки приняв. Причиной же всему тому было то, что от юности своей он старался иметь в себе пребывающим Святого Духа: «И Дух Святой был на нем».

Будем подражать и мы этому великому угоднику Божию, о возлюбленные! Хотя бы отчасти, насколько может немощная наша сила, будем подражать праведничеству его, никого не обижая, ни на кого не клевеща, не говоря лжи, не помышляя о зле. Будем подражать благочестию его, почитая Бога не только истинной верой, но и благими делами, а злых и неугодных Богу дел отрицаясь. Будем подражать упованию его, чаявшему утешения Израилева, все наше упование и чаяние воз­лагая на Бога. Озаботимся и тем, чтобы иметь в себе Духа Святого чистой жизнью, ибо не иначе вселяется Дух Святой в людях, как только там, где видит чистую, целомудрен­ную, нескверную жизнь; где дружелюбие не­лицемерное, кротость и мир со всеми, там же и Дух Святой.

Ты же, святой праведный Богоприимче Симеоне, помоги нам в том, чтобы нам быть твоими подражателями и общниками твоего блаженства. Поможешь же тогда, когда помо­лишься о всех нас Владыке, ибо приятны Ему твои молитвы.

Помолись же о нас, молим тебя смиренно. Простри за нас ко Христу свои руки, коими ты некогда носил Христа. Подвигни на мо­литву о нас к Богу и Богородице свои уста, ко­торыми ты благословил Бога и Богородицу. Возведи к Спасителю нашему, Которому ты предстоишь, свои очи, коими видел спасение, воплощенное на земле, и умоли Его благость, да милостив и милосерд будет к нам и в веке грядущем. Аминь.

4. Поучение на день памяти святого Алексия, Митрополита Московского и всея России, месяца февраля, в 12 день («Я семь Пастырь добрый. Овцы Мои слушаются голоса Моего» (Ин. 10, 11,27))

Возлюбленные слушатели!

Пастыре начальник Христос, Спаситель наш, пока был на земле со словесными Свои­ми овцами, один называл Себя Пастырем, го­воря: «Я есмъ Пастырь добрый». Когда же, дело пастырства совершив, восхотел отойти на не­бо к Отцу Своему, то оставил после Себя по­следователей — святых Своих апостолов и за­тем архиереев пасти Его стадо, как бы говоря каждому из них то, что однажды сказал свято­му Петру: «Паси овец Моих; паси агнцев Моих» (Ин. 21, 15-16).

Ныне мы празднуем всечестную память иже во святых отца нашего Алексия, митро­полита Московского и всея России чудотвор­ца, нравам апостольским подражателя и апо­стольского престола в России наследника, то есть память пастыря нашего всероссийского празднуем, которого поставил Дух Святой па­сти Церковь Божию. Исповедуем, что он был «пастырь добрый, полагающий жизнь свою за овец», как это явствует из истории святого жи­тия его. Не сомневаемся и об овцах его, что они были добрые овцы, как и он был пасты­рем добрым, ибо слушались пастыря своего, так как говорит он: «Овцы мои слушаются голо­са моего».

Итак, несомненно, что святитель Христов Алексий, хотя и по отшествии своем, однако, добрый для нас пастырь, ибо он, предстоя престолу Божию и оттуда на нас взирая, и все наши нужды и бедствия видя, молится о нас Христу Богу, чтобы помиловал людей Своих. Но подлежит сомнению, слушаем ли мы, его овцы, гласа его? Принадлежим ли мы к овцам его? Не сделались ли мы козлищами или ины­ми дикими зверями, не слушающими пастыр­ского гласа?

Совершим же в настоящей духовной на­шей беседе рассмотрение внутри нас самих, овцы ли мы нашего пастыря, ныне празднуе­мого, или не овцы, а козлища и дикие звери? И это не для того, чтобы осудить кого-либо, а для того, чтобы исправить себя. Ты же, святи­тель Христов, сам укажи нам, кто твои овцы, слушающие твоего гласа, чтобы мы подража­ли им, и кто — из стад чуждых, чтобы нам ох­ранять себя от них.

Начиная делать различение между овцами и козлищами, приведу здесь на память нечто из старчества. Некий пустынный старец, убеждаемый мольбами одного христолюбца изгнать беса из его дочери, сотворил молитву к Богу и сказал бесу: «Изыди из создания Бо­жия». Бес же, возражая ему, задал вопрос: «Если хочешь, чтобы я вышел, то сначала ска­жи мне, кто овцы и кто козлища»? Старец от­вечал: «Овец знает Бог, козлище же я сам». И бес, не стерпев смирения старца, бежал. Ста­рец тот по смирению назвал себя козлищем, оставив овец на усмотрение Божие. Я же, грешный, слова эти поистине скажу: овец знает Бог, а козлище я сам.

Трудно распознавать в жизни этой овец и козлищ, как во тьме ночной отличить драго­ценный бисер от простых камней. Бывает, что кто-нибудь всеми считается козлищем, а на самом деле он овца Христова, святой и пра­ведный. Недаром где-то сказано: кажущаяся чистота многих в день Судный окажется не­чистотой и навек осуждена будет, и, наоборот, видимая нечистота многих окажется чистотой и будет прославлена.

Подлинно, не знаю, кого назвать овцой, ибо никто не знает, каков человек в очах Божиих: свят или грешен. Говорят, что никто до смерти не бывает овцой, а назвать кого-либо козлищем боюсь, чтобы не впасть в грех осуж­дения. О себе только знаю, кто я: я — козли­ще. Однако, для нашей пользы необходимо рассмотреть, кто мы такие, из какой части: из части ли овец, или козлищ? Рассмотреть же и познать можем мы по знаку, указанному нам в Евангелии о пастыре добром: «Овцы слушают­ся голоса Его» (Ин. 10, 27). Кто слушает пасты­ря своего доброго, тот овца, а те, кто не слу­шают пастырского гласа, не овцы, а козлища или дикие звери.

Захотел некогда святой Златоуст, пастырь добрый, разобрать в своем стаде, кто овцы и кто козлища, и, порассмотрев нравы челове­ческие, нашел больше зверей, чем овец, и сказал одному из них: «По чему я могу узнать в тебе человека? Ты угождаешь чреву как мед­ведь, утучняешь тело как мул, ржешь на жен как конь, злопамятствуешь как верблюд, по­хищаешь как волк, гневаешься как змий, ку­саешься как скорпион, коварен как лисица, носишь яд злобы как ехидна».

Вот явные признаки не овец, а козлищ, или, лучше сказать, зверей. Кто угождает своему чреву, тот медведь; утучняющий свое тело — мул; злопамятный — верблюд; кто на­носит вред ближнему своему, тот скорпион; кто коварствует, тот лисица; кто злобствует — ехидна.

В другом месте тот же святой Златоуст ко­варного и исполненного злобы человека назы­вает бесом и даже хуже беса. Почему? Потому, что беса можно отогнать от себя крестом, а злого человека ничем не отгонишь: не открес­тишься от него, не отмолишься. Что же пре­вратило этих людей в зверей, в скотов и в са­мих бесов? То именно, что они не слушали гласа своего пастыря и прогнали его от себя с бесчестием.

Такие нравы усмотрел святой Златоуст в своем стаде. А ты, святитель Христов Алек­сий, предстоящий Божию Престолу и на ста­до свое, на российских московских людей взирающий, что ты усматриваешь в своем стаде? Многих ли овец видишь? Или же ви­дишь вместо овец больше медведей, чреву угождающих, мулов, плоть утучняющих, ко­ней, на жен ржущих, верблюдов злопамятствующих, волков, чужое расхищающих, змиев, люто гневающихся, скорпионов, ближнего уг­рызающих, ехидн, яд злобы носящих, и самих бесов во плоти, «которые ни Бога не боятся, ни людей не стыдятся» (Лк. 18, 2), ни святынь не почитают, не чают спасения и не трепещут муки?

О окаянные времена наши или, лучше сказать, окаянные нравы наши! Как далеко отстоим мы от овец Христовых, от тех овец, которые были прежде нас, которых пасли все­российские пастыри Петр, Алексий и Иона! И уже они, взирая на нас, едва ли узнают в нас христиан, разве только имя христианское у нас видят. В чем же причина такого нашего развра­щения? Причина в том, что мы не слушаем па­стырского гласа, не внимаем душеполезным поучениям, не слушаем Бога, говорящего с на­ми через рабов Своих и-святые книги, как го­ворится: «Господь поведал людям в книгах». Неслушание пастырского гласа, то есть слова Божия, и есть причина всего зла. Напротив, слушание слова Божия делает человека благо­словенной овцой, ибо претворяет звериные нравы в овечью кротость. Зверем сделался было Давид, похитив чужую овцу, жену Уриеву, и самого Урия съел и истребил с земли живых. Когда же услышал слова Божий, устами проро­ка Нафана ему изреченные: «Зачем ты сотворил лукавое пред Господом?» (2 Цар. 12, 9), — тотчас же превратился Давид из зверя в смиренную овцу: Согрешил я перед Господом моим (2 Цар. 12, 13). Зверь был Ахав, царь израильский, когда пожрал неповинного Навуфея-изра-ильтянина из-за виноградника, который хо­тел у него отнять. Но когда услышал слово Божие из уст святого Илии пророка: «Вот, я наведу на тебя зло» (3 Цар. 21, 21), — тотчас же превратился в овцу, смирился и, склонив­шись пред лицом Господним, шел плача, сбросил одежды свои, облекшись во вретище. Зверь был мытарь Закхей, зверь хищный, сборщик Пилатов, насильственно грабивший чужое в Иерихоне. Когда же услышал слово Доброго Пастыря, Христа: «Закхей! Надобно Мне быть у тебя в доме» (Лк. 19, 5), — тотчас же изменился сей зверь и, о, сколь изрядно соделался овцой! «Половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо». И кого не превратит слово Божие в овцу из зверя и козлища!

Празднуемый ныне святитель Христов Алексий после Христа Спасителя есть добрый наш пастырь. Во дни богоугодной жизни сво­ей учил он бывших тогда овец Христовых пре­подобными и исполненными Святого Духа устами своими. Ныне же, имея сии уста за­ключенными смертью, в молчании поучает нас образом добродетельной своей жизни, о которой читаем в книгах. Тогдашние овцы слушали голос своего пастыря. А мы ныне? Слушаем ли мы его, взираем ли на богоугод­ную жизнь его, подражаем ли вере и добрым делам его? Не ведаю, как можем мы называть­ся его овцами, если вслед его не ходим? Как можем именоваться его чадами, если не под­ражаем ему, отцу нашему? Как можем назы­вать себя его учениками, если гласа его не слушаем? Но да не буду кому-либо в досаду и закончу мою беседу молитвой.

О святитель Христов, пастырь наш доб­рый! Пусть мы козлища и звери по отноше­нию друг ко другу, пусть мы прогневляем Бо­га и тебя не слушаемся, однако, не оставляй нас, особенно в эти лютые времена, в которые мы обуреваемся волнами, как корабль в море, в которые мы близки к потоплению. Не ос­тавь нас, отче, чад своих, пока своим ходатай­ством о нас к Богу не сделаешь нас из козлищ овцами, из чад гнева чадами Божиими. Твое дело было возвещать всем в Церкви мир, ска­жи же и ныне: «Мир всем!» Твоими молитвами мир миру христианскому, мир Церкви Хрис­товой, мир людям твоим, да в мире и тишине поживем, славя Бога и твое предстательство ублажая. Аминь.