Глава XII. . — разделение труда и мануфактура йд

а аатем, подобно цеховому ремеслу, стремится традицией закре­пить раз найденную форму и, в отдельных случаях, упрочить ее на целые века. Если эта форма изменяется, то, — за исключением совершенно второстепенных перемен, — всегда лишь в результате революции в орудиях труда. Современная мануфактура, — я не говорю здесь о крупной промышленности, покоящейся на примене­нии машин, — или находит свои сНз^еси тетЬга роеЬае уже в гото­вом виде, — напр. мануфактура платья в тех крупных городах, где она возникает, — и ей приходится только собрать эти разроз­ненные члены, или же принцип разделения бросается в глаза сам собою, требуя просто передачи отдельных операций ремесленного производства (напр. в переплетном деле) особым частичным рабо­чим. В таких случаях не требуется и недели опыта, чтобы найти надлежащую пропорцию между числом рук, необходимых для отправления каждой функции ⁷⁵.

^Мануфактурное разделение труда путем расчленения реме­сленной деятельности, специализации орудий труда, образования частичных рабочих, их группировки и комбинирования в один совокупный механизм создает качественное расчленение и коли­чественную пропорциональность общественных процессов произ­водства, т. е. создает определенную организацию общественного трудаг и вместе с тем развивает новую, общественную производи­тельную силу труда. Как специфически капиталистическая форма общественного процесса производства, — а на той исторической основе, на которой оно возникает, оно может развиваться только в капиталистической форме, — оно есть лишь особый метод произ­водить относительную прибавочную стоимость или усиливать за счет рабочего самовозрастание капитала, что обычно называют общественным богатством, «\уеа1ЬЪ о^ паИопз» [«богатством наро­дов»] и т. д. Оно не только развивает общественную производи­тельную силу труда для капиталиста, а не для рабочего, но и раз­вивает ее путем уродования индивидуального рабочего. Оно создает новые условия господства капитала над трудом. Поэтому, если, с одной стороны, оно является историческим прогрессом и необходи­мым моментом в экономическом развитии общества, то, с другой сто­роны, оно есть орудие цивилизованной и утонченной эксплуатации. Политическая экономия, которая становится настоящей наукой лишь в мануфактурный период, рассматривает общественное раз­деление труда вообще лишь с точки зрения мануфактурного разде-

" Наивная вера в изобретательский гений, а рпоп проявляемый от­дельными капиталистами в области разделения труда, сохранилась еще, по-видимому, только у немецких профессоров вроде, напр., господина Рошера, который назначает капиталисту «сиуегзе АгЪе1т5161те» [«различные заработ­ные платы»] в благодарность за то, что из юпитеровой головы последнего выскакивает в совершенно законченном виде разделение труда. Большее или меньшее разделение труда зависит от величины кошелька, а не от размеров гения.

ления труда ⁷⁶, т. е. как средство с тем же количеством труда, произвести больше товара, следовательно удешевить товары и ускорить накопление капитала. В прямую противоположность этому подчеркиванию количественной стороны дела и меновой стоимости, писатели классической древности обращают внимание исключительно на качественную сторону и на потребительную стоимость ⁷⁷. Вследствие разделения общественных отраслей произ­водства товары изготовляются лучше, различные склонности и та­ланты людей получают возможность избрать себе надлежащую сферу деятельности⁷⁸, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего замечательного ⁷⁹. Таким образом, и продукт и его производитель совершенствуются путем разделения труда. Если писатели классической древности и упо­минают иногда о росте массы производимых продуктов, то их

⁷⁶ Более старые писатели, как, напр., Петти, анонимный автор «Айуап-1адез о? Ше ЕазМпода Тга(1й» и т. д., определеннее, чем А. Смит, указывают на капиталистический характер мануфактурного разделения труда.

" Среди авторов нового времени исключение составляют лишь некото­рые писатели XVIII столетия, которые в вопросе о разделении труда ограни­чиваются почти исключительно повторением древних. Таковы Беккариа и Джемс Гаррис. Беккариа пишет: «Каждый знает по собственному опыту, что, применяя всегда руки и ум к одинаковому роду труда и к изготовлению одних и тех же продуктов, он достигает с большей легкостью более значитель­ных и лучших результатов... чем в том случае, если бы каждый сам изготовлял для себя необходимые веши... Таким образом, в интересах общей и индиви­дуальной пользы люди разделены на различные классы и состояния» (Сезагв Вессапа: «Е1етепИ си Есопопна РиЬЦса», изд. Си$1осИ, РатЬэ МоЛегпа, т. XI, стр. 28). Джемс Гаррис, впоследствии граф Мальмсберийский, извест­ный своими «Б^апев» [«дневниками»] о пребывании в Петербурге в качестве посла, сам говорит в одном из примечаний к своему «Б1а1одие сопсегпш^ Нарршезз», Бопйоа 1741 (впоследствии переиздано в «Тпгее ТгеаИзез е1х.», 3-е изд., Ьопскш 1772): «Все доказательства естественности общества (а именно доказательства, основанные на принципе «разделения занятий»)... взяты мною из второй книги «Республики» Платона».

⁷⁸ Так, напр., мы читаем в «Одиссее», песнь XIV, стих 228: <<"АХХо«^Р
г'аХХоюи а\г,р ётатертгетан ё'р7°«» [«Люди не сходны: те любят одно, а другие—дру­
гое». Перев. Жуковского. Поли. собр. соч. В. А. Жуковского, изд. М. О. Вольф,
СПБ.— Москва, стр. 413], а Архилоху Секста Эмпирика говорит: «"АХХосаХХф
Ц' бруср херите шгоеяш» [«Одно дело радует сердце одного, другое — другого»].

⁷⁹ «ПоХХ' трстато ер?», хах&с й'^тастато тохута» [«Много знал он дел, но плохо
знал их все»]. — Афинянин как производитель товаров чувствовал свое
превосходство над спартанцами, так как последние располагали для войны
лишь людьми, а не деньгами, что Фукидид и заставляет высказать Перикла
в речи, призывающей афинян к Пелопоннесской войне: «2ш[юю! те е-сы^бтерси о!
сш-льор.-рЛ т&» (г;% шкил г\ урт^я лоХе^еЬ» [«Люди, производящие для соб­
ственного потребления, скорее отдадут войне свои тела, нежели деньги»]
(Фукидид,-кн. I, отдел 141). [Ср. Фукидид: «История Пелопоннесской войны»,
изд. Кузнецова, Москва 1887, т. I, стр. 135.] Тем не менее их идеалом, даже
в области материального производства, была ао-сархеСа [автаркия], противоре­
чащая разделению труда': «гсар'и^ ^ар та еЕц.тетря ■шО'сфу ха1 то аотосрхес» [«Откуда
возникает благо, оттуда и самостоятельность»]. Необходимо при этом принять
во внимание, что даже в эпоху низвержения 30 тиранов не насчитывалось
и 5 000 афинян без земельной собственности.