Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

Похищение. После покушения на Никки Джерри долго беседовал с детективом Спенсером, а потом завалил Тамми расчётами безопасности космических кораблей



После покушения на Никки Джерри долго беседовал с детективом Спенсером, а потом завалил Тамми расчётами безопасности космических кораблей. И настоял на том, чтобы Никки купила собственную яхту с высоким уровнем бронирования и защиты, порекомендовав пару наилучших моделей.

Приобретённый корабль базировался в космопорте Луна‑Сити и прилетал по первому вызову Никки. Экипаж яхты состоял из пяти человек: капитана, второго пилота, стюардессы и двух матросов‑охранников. В подборе экипажа помог адвокат Дименс, и Никки была уверена, что он сделал всё наилучшим способом.

При первом знакомстве капитан Джеф Страйкер, сухолицый, с короткой стрижкой, козырнул королеве Николь и сказал:

– Больше вам никогда не придётся летать в космосе на стеклянных дощечках, без прочного корабля. Я беру на себя не только вашу перевозку, но и вашу безопасность. Конечно, моя яхта не выстоит против тяжёлого крейсера, но я продержусь достаточно, чтобы подоспела подмога. Да и спасательные капсулы и ранцы у нас есть – в отличие от этих дрянных катеров‑такси.

На душе у Никки стало спокойнее при взгляде на уверенного молодцеватого пилота. Но она не удержалась и спросила:

– Капитан Страйкер, вы ведь знаете, что я – робинзон, Маугли и многое в этом мире не понимаю. Извините меня, но я хотела бы задать нескромный… даже грубый вопрос.

– Задавайте, ваше величество… – ответил пилот. В привычной обстановке корабельной рубки он выглядел не подчинённым Никки, а независимым владельцем судна, взявшимся за хлопотный труд перевозки пассажирки.

– Династия Дитбитов готова заплатить огромные деньги за то, чтобы я умерла. Эта сумма многократно превосходит вашу зарплату за всю жизнь. Как я могу рассчитывать в таких условиях на вашу преданность?

– Отличный вопрос! Ваше величество, никогда не рассчитывайте преданность людей, исходя лишь из денег, которые вы им платите. Важен ещё и такой фактор, как собственное достоинство!

Капитан Страйкер гордо поднял голову.

– Моя зарплата делает меня обеспеченным человеком. Приняв чьё‑то предложение убить вас, я стану гораздо богаче, но перестану себя уважать – как человека и как пилота, которому пассажиры доверили свою жизнь. У Дитбитов не хватит капиталов, чтобы заплатить за потерю моей чести!

Глаза у пилота разгорелись.

– Отличный ответ! – сказала Никки. – Спасибо, это было важно знать для меня. Не сердитесь, пожалуйста.

– Я не сержусь, – глаза Страйкера остыли.

– Но бывает, что человек попадает в критическую ситуацию, когда ему срочно нужны деньги – может, на очень дорогую операцию близкому человеку? – спросила Никки. – Сделает ли это его более сговорчивым?

Пилот нахмурился.

– Конечно, жизнь может выкинуть самые разные коленца. Но если у меня возникнет такого рода срочная нужда в деньгах, гораздо честнее будет попросить их у вас, чем у ваших врагов.

– Безусловно, – согласилась Никки. – Я всегда буду рада помочь в экстренной ситуации. И надеюсь, что вы прибегнете к моей помощи в этом случае.

– Спасибо за предложение, – холодно сказал Джеф Страйкер. – Но будьте уверены, что подобная просьба последует лишь действительно в исключительной ситуации.

– Верю, – и Никки протянула пилоту руку. – Я чертовски рада, что на моей стороне такие люди, как вы.

Пилот осторожно пожал ладонь юной королевы и сказал с достоинством:

– И вы, ваше величество, обращайтесь ко мне за помощью, если что‑то неладно будет в вашем королевстве, не стесняйтесь.

– Договорились, – улыбнулась Никки.

Профессор Тур, узнав, что Никки чудом избежала смерти, подошла на лекции и внимательно посмотрела на свою студентку.

– Как ваше здоровье, мисс Гринвич?

Никки заверила, что травмы заживают хорошо и не помешают учёбе.

Профессор вздохнула и ничего больше не сказала, отвернувшись к окну. Но с тех пор она никогда не посмеивалась над географическим невежеством Никки и не задавала ей домашних заданий сверх нормы. Впрочем, Никки уже училась гораздо лучше, да и обычных уроков хватало для полной занятости.

Перед уик‑эндом строгая профессор преподнесла всем студентам задание: реферат по землетрясениям, опять потребовав:

– Чтобы мне было интересно читать! Любые списывания у друзей или из Сети будут разоблачаться, и виновные понесут тройное наказание.

Тройных штрафных заданий не хотел никто, в том числе и Никки. Королева ты, или нет, а уроки делать надо.

Поэтому в субботнее утро, торопливо проглотив завтрак, девушка уселась за реферат. Сначала она прочитала о том, что землетрясения возникают вследствие разрушения перенапряжённой планетной коры, и узнала, что из‑за подземных толчков и вызванных ими цунами на Земле каждый год погибает гораздо больше людей, чем во всех военных конфликтах, вместе взятых. Никки поразилась:

– Почему же тогда политики так много говорят или о необходимости вооружений, или о желательности разоружений – причём оба тезиса подаются как человеколюбивые и жизнеспасающие, но молчат про важность развития сейсмологии? Ведь способ предсказания землетрясений спасёт больше жизней, чем все мирные переговоры! Это я, конечно, не в пику мирным переговорам говорю.

Робби ответил:

– Наивная Маугли! Главным невысказанным приоритетом политиков является не сохранение чужих жизней, а процветание своей. А на землетрясениях трудно заработать политический капитал – они не согласуются с графиком выборов. Да и цунами редко бьют по избирателям влиятельных политиков, всё больше бедноту смывают.

– У тебя циничная логика.

– Всего лишь железная.

Никки нашла каталог Планетарного Геологического Центра с информацией о миллионах сейсмособытий последних веков.

– Робби, нанеси на карту эпицентры этих толчков, – попросила Никки.

Её друг выполнил просьбу, и перед удивлённой девушкой предстала планета, расколотая на отдельные блоки огненными трещинами. Красные точки землетрясений не рассеивались равномерно по поверхности Земли, а концентрировались в узкие полосы на краях тектонических плит. Самая крупная трещина горящим кольцом охватывала Тихий океан.

– Сухотка Водолея! Земля‑то совсем растрескалась!

– Не нервничай. Континенты и прочая суша обычно размещаются на самых спокойных плитах.

– Эти «спокойные» плиты ползают по поверхности со скоростью в несколько сантиметров за год! Смотри, что у них творится по краям…

– Да, там шумновато. Трение плит друг о друга и порождает землетрясения.

Никки догадалась:

– Самые «горячие» зоны возникают при лобовых встречах обломков коры?

Робби подтвердил сказанное, и глаза девушки разгорелись. Конечно, эту информацию можно было найти и в учебниках, но самому исследовать интереснее, правда? Кроме того, свежего подхода к географии, которого требовала профессор Тур, из учебника не вытащишь.

Никки с интересом нырнула в карту Робби – и вскоре поняла принципиальную разницу между восточным и западным берегами Южной Америки. Восточный берег откололся десятки миллионов лет назад от Африки и отодвинулся под давлением магмы, выползающей из подводного хребта в середине Атлантики; восточный американский и западный африканский берега до сих пор сохраняют зеркальность своих очертаний. Западный южноамериканский берег, в отличие от спокойного восточного соседа, столкнулся с тектонической плитой в Тихом океане, подмял её под себя, но и сам взъерошился Андами. Огненный пояс землетрясений и вулканов прекрасно подчёркивал беспокойный характер западного побережья.

Потом Никки погрузилась под японский архипелаг – в россыпь эпицентров землетрясений, вызванных невыносимым напряжением горных пород в самом активном разломе планеты.

Девушка увлечённо наблюдала в ускоренном режиме времени, как литосферные плиты, каждая толщиной в сотню километров, сталкиваются под водой.

Крак!

Азиатская плита победно встала на дыбы и вылезла на поверхность океана, образовав островную Японию; побеждённая Тихоокеанская плита опустилась в глубь раскалённой мантии и расплавилась. На месте погружения плиты возникла глубочайшая Марианская впадина, а эпицентры землетрясений отметили траекторию косого скольжения Тихоокеанской плиты под Азиатскую.

Никки заметила, что число толчков быстро падает с глубиной. Видимо, чем сильнее расплавлена тонущая плита, тем сложнее накопить в ней упругую энергию, нужную для землетрясения. Самые глубокие землетрясения мира располагались на глубине шестисот пятидесяти километров, образовывая здесь загадочный пик активности. Последний вскрик умирающей плиты?

Робби быстро оформлял все интересные находки и картинки в единый файл.

Профессор Тур, вы получите та‑акой реферат!

– Землетрясения происходят из‑за столкновения двигающихся плит. А почему тектонические плиты вообще двигаются? – спросила Никки у Робби.

– Торопыга, ты плохо усвоила материал, – насмешливо ответил Робби. – Кинетическая энергия медленной плиты размером с Азию меньше энергии движения одного обычного автомобиля. Плиты трескаются, и на их краях возникают землетрясения, не из‑за скорости, а из‑за давления. Автомобиль можно разбить ударом о столб, а можно раздавить медленным прессом. Землетрясения вызваны длительным толкающим воздействием на плиты.

– Кто же их толкает? – спросила Никки.

– Например, ветер, – ответил Робби. – Атмосферные течения, дующие в северном полушарии преимущественно с запада на восток, а в южном полушарии – наоборот, давят на горы и толкают материки по жидкой, скользкой астеносфере. Похоже на то, как ветер гонит ледовые поля – и они наползают друг на друга.

– Ветер может двигать континенты? – изумилась Никки.

– Ветер, взаимодействующий с земной радиоактивностью и гравитацией, – подтвердил Робби. – В отличие от льдин, твёрдая океаническая кора тяжелее мягкой мантии и может в ней тонуть. Часть Тихоокеанской плиты тонет под Японским архипелагом, образуя глубоководные впадины и волоча за собой всю остальную подводную плиту. Цепь всё время образующихся Гавайских островов отслеживает это движение Тихоокеанской плиты на северо‑восток…

Робби не успел объяснить всё толком, как пришёл Джерри и вытащил Никки из горячего подземного мира в гораздо более прохладный лес. Юноша заботливо следил, чтобы выздоравливающая Никки отдыхала побольше.

– Слушай, – сказала девушка. – Я развлекалась с сейсмокаталогом и обнаружила, что когда в северном полушарии Земли происходит всплеск слабых толчков, то в южном наступает минимум таких землетрясений. Робби порыскал по Сети и утверждает, что данный феномен никто раньше не замечал. Поразительно! Даже после долгого общения с профессором Дермюрреем я не могу понять, в чём тут дело! Ведь такие закономерности под силу обнаружить даже школьнику!

Джерри пожал плечами:

– Учёных мало, а проблем много. Рук и голов на всё не хватает, особенно для тщательного анализа многопараметрических каталогов.

– Это означает, что возможности таких ценных источников данных, как каталоги звёзд и землетрясений, банки геномов и белков, – далеко не исчерпаны? – заинтересованно спросила Никки.

– Верно! – согласился Джерри. – В сейсмокаталоге, с которым ты работала, наверняка спрятан ключ для предсказания землетрясений, но как извлечь его оттуда? Нужны оригинальные руководящие идеи, иначе даже Робби утонет в анализе такой огромной базы данных.

– Робби утонет? – воскликнула Никки. – Не верю: Робби может всё!

– Ну‑ну, – проворчал Робби. – Не надо так льстить. Землетрясение имеет пять переменных – время, магнитуда и координаты. Простенькое сравнение сейсмоактивности двух прямоугольных областей пятимерного пространства приводит к функции двадцати переменных. Рассмотрение хотя бы десяти значений каждой переменной потребует расчёта десяти в двадцатой степени вариантов. Работая со скоростью тысяча вариантов в секунду, я закончу расчёты через три миллиарда лет. Нечего вам, людям, на нас, бедные машины, все заботы взваливать. Сами шевелите серым биокиселём, выдавайте неожиданные гипотезы. А мы, кремниевые педанты, их проверим…

Друзья неспешно проходили мимо густого куста, как вдруг из него выскочил енот и затрусил к ближайшему дереву – спасаться. Дерево оказалось очень дуплистым, с дырой возле корней, и испуганный енот не стал карабкаться по гладкой коре, а шмыгнул в дупло и забрался вверх по полому стволу.

Ребята остановились посмотреть, что будет дальше. Зверёк шуршал в пустом дереве – ему было очень неудобно сидеть в вертикальной трубе, цепляясь когтями за стенки. Через минуту пушистик свесил голову из дупла и посмотрел – ушли ли двуногие звери. Но они стояли и блестели на него глазами и крупными зубами. Енот недовольно завозился и снова спрятался. Скоро ему надоело висеть в дупле вниз головой, и он осторожно слез на землю, не спуская глаз с назойливых гостей. Те замерли метрах в пяти. Хмурый зверь выбрался из дупла, сгорбился и, прячась за деревьями, ушёл в заросли.

– Молодец, преодолел страх, – одобрила Маугли.

Никки и Джерри отправились дальше, слушая перепалки зябликов и синиц.

– Вот что интересно, – сказала Никки. – Я вижу по профессорам Колледжа – таким как Ван‑Теллер, Франклин, Майсофт, – что учёные – очень хорошие люди. Дермюрреев, для которых наука лишь бизнес, очень мало.

– Зато встречаются Тхимсоты.

– Такие подлецы в науке столь редки, что их приходится использовать на всю катушку и перебрасывать с места на место по мере надобности: Тхимсот приехал сюда из‑за тебя, а Фростман – из‑за меня.

– Согласен – таких мало.

– Но в общественном мнении учёные – поголовно бессердечные злодеи или, невзирая на высокий интеллект, бытовые идиоты, которые варят в кастрюлях исключительно собственные часы. Главные герои массовых фильмов и книг безмозглы или умственно ординарны, даже при волшебной одарённости. Киношные «учёные» всегда проигрывают жизненное соперничество «простым парням». Зритель всё время видит, как интеллектуалы – убогие «ботаники» в очках – робко ездят на инвалидных колясках за мускулистыми суперменами и расшифровывают им пароли вражеских компьютеров. Насаждается убеждение, что интеллект и житейская адекватность, равно как интеллект и мужество, – несовместимы. Как же мы смогли выйти из пещер, если самые умные были трусливы и неловки? Антиэволюционная точка зрения.

Джерри рассмеялся:

– Это рыночная легенда для комфорта массового зрителя. Очередной компенсационный миф, примиряющий обычного человека с раздражающим существованием интеллектуалов. На самом деле средний учёный крупнее и здоровее среднестатистического человека, живёт дольше его и, уж конечно, удачливее и благополучнее, чем «простые парни». Интеллект является универсальным преимуществом в жизни. В ответ средний лузер мстит «яйцеголовым», оплачивая голливудские фильмы, льстивые к «простым ребятам» и недоброжелательные к «умникам». Пусть утешаются.

– Не думаю, что стоит потакать вкусам простаков и раздувать их до ранга общего мнения, – проворчала Никки. – Порция горькой правды полезна для здоровья социума. Когда дело дойдёт до реальных проблем, то все эти надувные киносупермены лопнут, и спасать лодку придётся непопулярным «умникам». Если они останутся к тому времени.

Они дошли до стеклянной беседки на конце дорожки и сели на скамейку. Джерри сказал:

– Кстати, скоро будет готов список из трёхсот ключевых «умников», от которых зависит наше общее будущее. Вернее, список из трёхсот технологий. Если они ещё не открыты, то их авторов определить достоверно невозможно.

– Хорошая новость. – Никки внимательно посмотрела на Джерри. – Но вокруг этого списка столько вращается событий… Люди списка вызывают острое сочувствие…

– Ты думаешь, что они достойны жалости? – хмыкнул Джерри.

– Да, ведь они ещё не знают, в какую ловушку попали…

Пока они беседовали, из лесу вышел рыжий олень с мягкими рожками‑карандашами и стал спокойно щипать траву совсем рядом с беседкой.

– Интересно, – сказала Джерри, – олень совсем не боится человека за стеклом беседки. Думает, что человек в клетке – и не опасен?

Они смотрели вместе на оленя, и их головы слишком сблизились. Логическое течение мыслей нарушилось, и молодые люди сделали длинный перерыв на поцелуй. Если кто‑нибудь ворчливо заметит, что они отвлеклись от учёбы, то таким людям надо не менее ворчливо возразить. Мягкие губы любимого человека – это важнейший урок, который никто не должен пропустить в своей жизни. Иначе душа человека вырастет перекошенная, с высушенной частью. Есть такие яблоки в неухоженных садах: с одного боку наливное и красное, а с другого – мёртвое и скукоженное. Сладкий ли сок зреет в этом однобоком плоде или горький стрихнин? Можно ли доверять человеку, который никогда не любил?

– Отец, я тебя просил не делать этого! Посмотри, чего ты добился, – теперь все считают нас виновными в покушении на королеву Гринвич.

– Не нужно со мной так разговаривать, сын! Сейчас от меня… от нас зависит сто пятьдесят миллионов человек. А скоро их будут миллиарды. Ты должен понять важные принципы управления династией и империей. Эффективное управление включает и жёсткую хирургию. Вялость и слабость губительны для власти. Если кто‑то встаёт на пути нашей династии, он должен быть уничтожен!

– Нашей династии нанесён серьёзный урон из‑за твоей негибкой политики. Сейчас нельзя управлять, попросту убивая своих соперников!

– На наших компаниях и заводах каждый день погибает десять человек. И меня хвалят за отличную организацию труда – в других династиях погибает больше людей. С определённой высоты зрения начинаешь относиться к смерти других спокойнее.

Король Дитбит повысил голос:

– Посмотри на наши успехи: мы пробили дорогу закону о геномодификациях. Вот‑вот закончится апелляционный срок – и закон вступит в силу. Мы пойдём дальше – достигнем бессмертия, откроем путь к звёздам! Мы завоюем галактику. И ты всегда будешь стоять рядом со мной. Если я умру – ты меня заменишь. Если мы оба станем бессмертны, то ты будешь править половиной галактики.

– Мы будем решать, кому жить, а кому умирать? И люди навсегда потеряют свободу?

– Разве нужна свобода маленькому человеку? Ему нужен достаток, чтобы гордиться перед соседями. А для спокойствия – да, ему нужен император. Свобода, равенство, братство – во имя таких идеалистических лозунгов было пожертвовано множество жизней, но эти искусственные химеры так и не стали реальностью – они слишком чужды обычному человеку.

– Отец, не уводи разговор в сторону! Что ты собираешься делать с королевой Гринвич?

– Я пока возглавляю династию и не собираюсь давать тебе отчёт в своих действиях.

– Отец, ты делаешь большую ошибку, считая меня несмышлёнышем и не считаясь с моим мнением!

И младший Дитбит в гневе выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Традиционный последний аргумент проигравшего.

Джерри зашёл в комнату Никки со странным выражением на лице.

– Что случилось? – поинтересовалась Маугли и поднялась с кресла, с удовольствием разминая ноги.

Юноша молча протянул тонкую папку.

Никки раскрыла её и увидела на листках бумаги заголовок «Список‑307».

– Молодец! – воскликнула Никки и всмотрелась в текст. И её брови удивлённо полезли на лоб.

– Вот так подарочек… – сказала она, перевела глаза по листку ниже и присвистнула.

– Мы оба в этом списке, – сердито сказал Джерри.

– И ты там первый.

– А ты – вторая.

– Это не принесёт нам счастья.

– Мы этого не знаем.

– Я это предчувствую.

– Нелегко быть самыми важными людьми на Земле…

– Я уже раздавлена.

– Не паникуй. Я тут из‑за теории отца, ты – из‑за… многого.

– А кто на третьем месте списка?

– Профессор Лвин.

– А на четвёртом?

– Точно не знаю. Какой‑то студент‑биолог.

Никки потрясённо сказала:

– Мы уже не принадлежим себе… Мы – рабы этого дьявольского списка… На нас выжжено клеймо, которое страшнее проклятья древних богов!

– Не паникуй.

Но лицо Никки выражало горькую обречённость.

Джерри никогда раньше не видел Маугли такой испуганной.

Они приземлились на крыше штаб‑квартиры Спейс Сервис.

Погода стояла по‑летнему замечательная. Солнце медленно ползло к зениту, заливая лучами глубокие, обычно мрачноватые городские каньоны. На дне узкой улицы из глянцевых небоскрёбов зеленели рослые ивы, рядом с каждой – узорный шлейф тени, брошенный на газон между автолиниями и тротуаром.

Они зашли в кабину лифта. Джерри сказал:

– Я буду, как обычно, в кафе. Освободишься – позвони.

Никки рассеянно улыбнулась, уже сосредоточенная на предстоящей встрече, и вышла из лифта на тридцать пятом этаже. Джерри спустился на наземный уровень.

Улица с ивами выглядела обычно. Но – только на первый взгляд.

Неделю назад трое неприметных мужчин снова собрались вокруг круглого стола в комнате без окон. На совещании был подведён итог операции «Наследник»: объект на контакт с «Профессором» упорно не идёт, на «Сирену» отреагировал отрицательно и дал красный свет на детекторе – значит, что‑то скрывает, и пора запускать фазу «Беседа». Тем более, к результатам «Беседы» проявляет интерес и группа, ведущая операцию «Маугли».

Зловещий смысл любит рядиться в невинные названия.

Для фазы «Беседа» операции «Наследник» был выбран сегодняшний день.

И улица между глянцевыми небоскрёбами превратилась в простой, но надёжный капкан.

Джерри в последние годы редко бывал в крупных городах, поэтому картины озабоченной многолюдной жизни вызывали у него острый интерес. Он любил сидеть за столиком открытого кафе, слышать звон чашек и негромкий смех, чувствовать запах свежей сдобы и горячего молока для капуччино, смотреть, как мимо проходят самоуверенные подростки с тревожными глазами и морщинистые старики с меланхоличным взглядом, длинноногие оливковолицые девушки в ярких платьях и приземистые узкоглазые мужчины в потрёпанных комбинезонах. Люди поражали разнообразием – они шли весёлые и грустные, в деловых костюмах и в беззаботных шортах, стройные и толстые, в чёрных шляпах и с солнечными щитками, с т‑фонами, шепчущими в уши, и новостными голограммами, яркими бликами парящими у глаз. В усталых плечах, в задумчивом выражении лиц просвечивал целый мир. Он хмурил брови, давил заботами, но и придавал осмысленность торопливой походке.

Сейчас на тротуарах людей было мало – утренний час пик закончился, а время обеденной суеты ещё не наступило. Лишь пухлый мальчик с школьным рюкзаком неспешно шагал по улице. Шнурки его кроссовок развязались и тянулись по асфальту. Чтобы не упасть, наступив на собственные шнурки, мальчик шёл косолапой походкой, широко расставляя ноги.

Джерри пересёк пустынную дорогу с каймой запаркованных автомобилей. Возле кафе стояла крупная машина с зеркальными стёклами и раскрытым багажным отсеком. Худой высокий человек с рукой в медицинском чехле пытался вытащить из машины инвалидную коляску, но та не поддавалась.

– Помогите, пожалуйста, – жалобно обратился к Джерри худой человек. – Там, наверное, крепёж не отстёгнут.

И человек с чехлом кивнул в глубину отсека.

– Сейчас разберёмся, – вежливо сказал Джерри.

Он забрался в машину и стал приглядываться в полутьме – где застряла коляска.

Вдруг дверь багажного отделения закрылась.

– Эй! – сказал недовольно Джерри. – Что за шутки?

Огоньки на подлокотниках коляски мигнули в ответ, и раздалось негромкое шипение.

Обожгла мысль: «Это ловушка!»

Джерри бросился всем телом на дверь, но она не поддалась.

«Никки!.. будет ждать… зря…»

Улица в окне быстро потемнела. Юноша упал – сначала на колени, а потом и на пол, ударившись головой о подножку кресла. Кожа на черепе разорвалась об острый угол металла, но боль уже не ощущалась. А через секунду погасло и сознание.

Джерри пришёл в себя от горячей рези в левой руке. Его голова свесилась на грудь и гудела, а рука была плотно перемотана серебристой лентой, глубоко передавившей мускулы. Браслет с Тамми скрывался под изолирующем слоем ленты.

«Чтобы она не могла позвать на помощь…» – понял Джерри и порадовался, что он сконструировал для Тамми неснимаемый браслет. Конечно, в отсутствие плазменного резака…

Юноша медленно поднял голову – и ощутил резкую боль в затылке и тянущую корку подсохшей крови на волосах.

Ему в лицо внимательно смотрел тот самый худой и высокий человек. Рука у него была уже вполне здорова; медицинский чехол исчез. Лицо худого кривилось в неприятной улыбке. Человек был раздражающе одноцветным – цвет его блёкло‑рыжих волос сливался с загорелой кожей бурого оттенка. Светло‑коричневые глаза тоже легко прятались на лице.

– Очухался, – удовлетворённо сказал одноцветный. – Ты хороший объект, без сюрпризов. План «А» сработал как часы. Все бы такие были, а то иногда возишься, возишься – вспотеешь, как индеец.

– Хватит трепаться, – ворчливо сказал ещё один человек, сидящий в углу. Гораздо плотнее первого; лицо сшито просто и крепко; желтоватые скулы и мелкий нос выдают сильную примесь азиатской крови. – Где этот эксперт?

– Ещё пять минут. Мы управились с опережением графика.

Джерри постепенно приходил в полное сознание – и в ужас от безвыходности положения. Руки и ноги юноши были прочно зажаты в захваты того самого инвалидного кресла. Комната была не гостиничным номером, а частью жилой квартиры. Тамми изолирована, помощи ждать неоткуда. Похитители – явно профессионалы своего дела. Кто эти люди? Охотники за органами? И сейчас самого важного человека на Земле порежут на кусочки? Нет, это не случайность, на него напали из‑за отцовской теории…

– Что вам нужно от меня? – сказал он, злясь на себя за взволнованный, срывающийся голос.

– Сиди спокойно, – сказал крепкий человек с азиатскими скулами. – С тобой просто хотят поговорить.

– Я ни с кем и ни о чём разговаривать не буду! – громче нужного крикнул Джерри.

– Да кто же будет спрашивать о твоём желании? – нарочито удивился худой, с улыбкой, похожей на гримасу. – У нас есть такой специалист, что ты будешь говорить – да ещё как! Без всякого желания, зато с большим хотением!

Человек искренне обрадовался своему чувству юмора – и захохотал.

– Вы пожалеете, что ввязались в это дело! Если со мной что‑нибудь случится, королева Гринвич вас из‑под земли достанет, – храбрясь, сказал Джерри. – Вы нигде не спрячетесь.

Худой и крепкий переглянулись.

– Заткнись! – Одноцветный худой громила сильно ударил Джерри по лицу и разбил губу. – А то с тобой произойдёт несчастный случай. В традициях твоей семьи! Ха‑ха‑ха!

– Заткнись сам! – взревел сидящий в углу напарник. – Трепло!

Джерри понял, кто эти люди. Он всегда был добрым парнем, не злобным и не агрессивным. Но сейчас волна бешенства ударила ему в голову. Страх ушёл. Если бы не металлические кольца, прочно приковавшие его к креслу, то юноша бросился бы с голыми руками на своих врагов. Джерри так стал извиваться в наручниках, и его лицо исказилось такой яростью, что худой человек с невольной опаской отступил.

– Посмотри, что ты наделал, болван! – сердито сказал его сообщник и поднялся на ноги с тяжеловесной опасной грацией тренированного человека.

В наружную дверь позвонили. Оба типа как по команде вытащили пистолеты – электромагнитные, судя по характерным утолщениям на стволе. Бесшумное и популярное среди профессиональных убийц оружие.

Громилы вышли из комнаты. Один из них громко топал, а другой шагал вторым и крадучись. Дверь за собой они закрыли на замок.

Джерри, всё ещё кипя от ненависти, согнул спину, изо всех сил наклонил голову и дотянулся зубами до ленты, которая стягивала его левое запястье. Он рвал металлизированный пластик зубами, не жалея их. Зубы шатались, кровь из дёсен и разбитых губ наполнила рот, но лента поддалась, и в защитном слое образовался волокнистый разрыв.

– Тамми? – торопливо сказал Джерри.

– Да? – откликнулся компьютер.

– Зови полицию!

– Комната изолирована. Машина тоже была такая.

Тогда Джерри властно сказал:

– Кресло! Код «ноль один». Ты меня слышишь?

– Да, человек, – ответило кресло.

– Тамми, поговори с ним, – велел Джерри. – Взломай идентификатор хозяина и стань им. Свяжись с чипом дверей. Попробуй подчинить его и заблокировать замок. Уничтожь все свои секретные файлы. Если я разговорюсь – позаботься обо мне. Это неотменяемый приказ! Пусть мы тут сдохнем, но они ничего не получат.

Секунды не текли, а стремительно улетали вместе с лихорадочными ударами сердца. Сейчас эти громилы вернутся – и всё…

Вдруг металлические наручники и ножные зажимы разжались.

– Молодец, Тамми! – обрадовался Джерри и быстро освободился от остатков ленты. – Как дверь?

Ещё одна тягостная пауза. Джерри успел отскочить в угол комнаты и вооружиться настольной лампой – увы! – слишком лёгкой.

– Сделано! – сказала Тамми.

– Как связаться с полицией?

– Надо выбить окно! – сказала Тамми.

– Чем?! – воскликнул Джерри. – Здесь вся мебель – мягкая и лёгкая.

В дверь ударили снаружи. Громилы вернулись.

Сердце Джерри ухнуло в пропасть. Он разбежался, подпрыгнул и с силой врезал в оконное стекло обеими ногами. Стекло легко спружинило и отбросило его назад.

Не получается!

Инвалидное кресло, стоявшее посреди комнаты, вдруг ожило. Оно отъехало к самой двери, сотрясающейся от ударов, развернулось на небольших резиновых колёсах и, набирая скорость, устремилось к стеклу, начинавшемуся сразу от пола. Острая металлическая рама кресла воинственно торчала вперёд.

Удар!

Стекло выдержало, но на нём появилась маленькая звёздочка из трещин.

Кресло, подстёгиваемое Тамми, отъехало на исходную позицию и снова ринулось в атаку.

В комнате воцарился хаос. В дверь ломились снаружи – и она уже выгибалась, сдаваясь; в окно упорно билось сумасшедшее кресло; Джерри с грохотом переворачивал мебель и громоздил баррикаду.

Замок лопнул, и дверная створка ударила в сдвинутую кровать и вздыбленный матрас. В образовавшуюся щель просунулся крепкий человек с азиатскими скулами и оскаленным ртом. В руке он держал пистолет. Сзади него кто‑то крикнул:

– Не стреляй боевыми, идиот!

Но человек стал поднимать оружие, прицеливаясь.

Выхода не было. Джерри выбросил вперёд левую руку и крикнул:

– Тамми!

Часы мгновенно разогрелись, обжигая кожу, а крепыш застонал, уронил оружие и упал. Из его ушей и носа выплеснулась тёмная кровь. Высокочастотное радиоизлучение большой мощности – очень неприятная штука.

– Батарея кончилась! – сказала Тамми. – Больше у меня за душой ничего нет. Извини, хозяин, – позаботиться о тебе я уже не смогу.

Кресло пробило, наконец, дыру в стекле и застряло в нём. Джерри подскочил, оттащил кресло от проёма и ударами ног расширил пробоину.

– Полицию вызвала! – довольно сказала Тамми. – Расчётное время прибытия – пять минут.

Джерри обернулся – поверх тела крепыша лез худой одноцветный человек. Пистолета у него в руках не было, зато он держал перед собой небольшой щит с решёткой электрошокера – полиц‑оружием обездвиживания демонстрантов. Не успел худой отойти от дверей, как сбоку на него неожиданно наскочило кресло, ударило в лодыжку и сбило с ног. Щит отлетел в угол комнаты. Злобно ругаясь, одноцветный громила одним прыжком оказался на ногах и кинулся на Джерри.

Юноша ударил в одноцветное лицо кулаком. Удар разбил нос, но был недостаточно силён, чтобы отбросить ловкого тренированного противника. Человек взвизгнул и навалился на Джерри, пытаясь его обездвижить. Он знал достаточно профессиональных приёмов, чтобы не бояться молодого неопытного парня. Но Джерри помогало бешенство, которое снова охватило его, когда он увидел мерзкую одноцветную рожу. Ярость придавала сил: юноша дьявольски ловко выворачивался из захватов худого громилы, не упуская малейшую возможность нанести вред противнику – у того уже красовалась глубокая царапина через всё лицо. Но схватка была неравной, и Джерри постепенно отступал к проёму разбитого окна. Где эти чёртовы полицейские?

В глубине комнаты с кем‑то воевало бесстрашное кресло.

Громила, получив ещё один удар в нос, рассвирепел и прекратил скручивать неистово сопротивляющегося парня.

Он просто стал выталкивать Джерри из разбитого окна.

И вот спина юноши повисла над шестидесятиэтажной уличной пропастью. Он удерживался лишь локтями, цепляясь за острую кромку оконной пробоины.

– Несчастный случай, – прохрипел бандит. – Семейная традиция!

Зря он это сказал. Болван.

Джерри вдруг перестал цепляться за режущие стеклянные края и схватился за одежду противника.

Тело юноши мгновенно вылетело в разбитое окно. Громилу, потерявшего опору, Джерри потянул за собой.

Но худой имел отличную реакцию – он мгновенно отпустил юношу и растопырил руки и ноги. Зацепился и прочно зафиксировал туловище!

Но голова уже была снаружи, за стеклом.

Падающий Джерри держал человека за волосы и шиворот и яростно тянул его, упирающегося, за собой в пропасть. Голова худого человека резко дёрнулась вниз, и шея напоролась на пилу оконных осколков, торчащих из нижней части рамы.

Вскрик перешёл в клокочущий, захлёбывающийся звук.

Волосы и одежда противника выскользнули из рук Джерри.

Звериное счастье от зрелища поверженного врага быстро сменилось ужасом: юноша падал в стопятидесятиметровую пропасть вдоль гладкой стены небоскрёба.

Тамми хладнокровно сказала:

– Четырнадцать секунд до удара. Смертельный исход.

Пятьсот футов высоты! На такой высоте Джерри не летал даже на крыльях. А попасть в такое положение без глайдера…

Лунное притяжение хоть и было в шесть раз слабее земного, но неумолимо ускоряло падение. В ушах завыл ветер, глаза заслезились.

«Никки было хуже!» – мелькнула мысль.

Джерри постарался хоть чуть‑чуть взять себя в руки, что было совсем не просто. Стабилизировал тело, расправив куртку, и быстро осмотрелся. Потом невероятно изогнулся и схватился за висящий поперёк стены небоскрёба рекламный плакат о выгодной аренде квартир. Длинный алый транспарант из плёнки двухфутовой ширины меж пластиковыми шнурами туго натянулся. Падение Джерри замедлилось, и сердце сделало радостный перебой.

Но концы шнуров выдрались из непрочных креплений, и юноша полетел дальше – с зажатым в руках плакатом.

Тамми быстро констатировала:

– Десять секунд. Смерть.

Не выпуская тросов, юноша широко развёл руки. Между ними затрепетало полотнище, раздуваемое скоростью падения. Джерри выпускал тросы из ладоней, стараясь превратить плёнку в что‑то вроде тормозящего парашюта или параплана.

– Семь секунд. Смерть.

Слабый хлопок: пуля продырявила плёнку. Это третий бандит справился с креслом, высунулся из разбитого окна и выстрелил вниз – в падающего Джерри. Но ему мешало полотнище, трепещущее над юношей.

Дуга из плёнки выросла до нескольких метров и пыталась задержать падение Джерри. Но он был тяжёл и уже набрал захватывающую дух скорость. Ещё одна пуля пролетела так близко, что юноша почувствовал на щеке воздушную волну.

– Пять секунд. Перелом ног. Молодец!

Внизу по тротуару бежала Никки, запрокинув голову. Красные лазерные лучи летели от неё вверх, за спину Джерри.

Девушка была ещё далеко от ивы, в которую он должен был врезаться.

– Три секунды. Обе ноги.

Тело Джерри прошило насквозь облако тонких ивовых веток. Они были слишком слабы, чтобы задержать его! Земля стремительно приближалась.

Кто‑то сильно потянул Джерри за руки вверх – да так, что они затрещали в плечевых суставах. Это его импровизированный параплан сгрёб сразу половину ивовой кроны и зацепился, пригибая упругие ветки вниз. Тросы стали неудержимо выскальзывать из горящих ладоней.

Джерри изо всех сил вцепился в верёвки, но они всё равно заскользили в мокрых от крови ладонях, разрезая их.

БУМ!

Юноша врезался в зелёный газон, выбив кроссовками ямы в мягкой земле.

Ноги взвыли острой болью. Джерри перекувыркнулся и обессиленно распластался на траве.

Прибыл.

Уже никуда не нужно было прыгать и лететь.

В следующую секунду он попробовал пошевелить ногами и с облегчением понял, что они ноют и здорово ушиблены – но не больше.

– Ты хи‑итрый!.. – удивлённо протянула Тамми. – Ничего не сломал!

Никки подбежала к юноше с таким белым лицом, что Джерри даже испугался за неё. Он поспешил крикнуть ей:

– У меня всё в порядке! Но сверху стреляют!

Девушка упала рядом, всхлипнула и крепко обняла его.

– Уже не стреляют! – прорычала она.

Ничего не понимающие редкие прохожие таращились на двоих молодых людей, лежащих на газоне. Юноша был исцарапан и окровавлен, но, кривясь от боли, улыбался. Девушка была невредима, но с яростным лицом кричала кому‑то:

– Офицер Горбин! Если ваши супермены сейчас же не оцепят это чёртово здание на Мейн‑стрит, то завтра они будут сторожами на городской свалке!

Никаких сомнений в реальности этой угрозы не возникало. Может, поэтому – или просто пять минут подходили к концу, – так или иначе, но воздух наливался стремительным воем полицейских сирен.

– Мы не можем допросить напавших на Джеральда Уолкера, – с сожалением сказал офицер Горбин. – У одного из них серьёзное повреждение мозга от удара высокочастотным излучением. Второй повредил стеклом сонную артерию и из‑за потери крови был в клинической смерти шесть минут. Третий получил проникающее ранение черепа лазерным лучом. Эти раны не смертельны, но все трое находятся в лечебной коме. Врачи обещают вернуть их в сознание, но лишь через несколько месяцев… правда, вряд ли с полным восстановлением умственных функций. До тех пор никакие допросы невозможны. Жаль.

– Только с детективной точки зрения… а так – ничуть, – кровожадно проворчала Никки. – Эти ребята сами выбрали опасную работу – красть, пытать и убивать людей. Простреленные или сваренные мозги – логичное следствие профессионального риска и хороший повод выйти на пенсию. Вернее – тюремный пансион.





Дата публикования: 2015-01-10; Прочитано: 144 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.04 с)...