Основы компьютерного проектирования 4 страница

Что оставил Джуд.

Но взрослые внимательно смотрели на меня, ожидая, что я скажу. Поэтому я сказала первое, что пришло на ум:

— Где все? — Я не видела никаких других подростков с тех пор, как мы сюда вошли.

— Они работают в группе, — сказал мистер Робинс. — У тебя, наверное, не было возможности почитать о нашей программе?

Между моим принудительным заключением и обнаружением изуродованного кота?
— Нет.

— Ну, это не проблема, вообще не проблема. Мы введем тебя в курс дел в кратчайшие сроки. Следуй за мной, и я покажу, как все устроено. — Он оглянулся через плечо. — Вы психолог, доктор Дайер?

— Да, — сказала она, когда мы последовали за ним по вызывающему клаустрофобию коридору. Потолок зиял над нами, но пространство, через которое мы проходили, было тесным.

— Какая у вас специальность?

— В основном, я работаю с парами.

— Это прекрасно! — Он не задал моему отцу тот же вопрос. Я предположила, что он уже знал ответ на него — тот, кто смотрел новости, скорее всего, знал.

Мистер Робинс наконец проводил моих родителей во внутренний офис, который явно был не его. Стопка бумаг опасно возвышалась на стеклянном столе.

Он указал на скамейку прямо за дверью.
— Хорошо, Мара, ты не могла бы посидеть здесь, пока я поговорю с твоими родителями, ладно? — Он подмигнул.

Если бы я не так нервничала, то закатила бы глаза в ответ на такое снисхождение. Может быть, мне не придется иметь с ним каких-либо дел после сегодня. Я могла лишь надеяться.

Дверь в офис закрылась за моими родителями, и я села на ужасно неудобную скамью из дерева напротив двери. Отсюда не так много можно было увидеть, и я обнаружила себя лениво глядящей на трубопровод в открытом потолке, когда что-то мягкое ударило меня в плечо, а потом отскочило на пол.

Я вздрогнула — все было как этим утром — но это был всего лишь скомканный лист бумаги. Я развернула его, чтобы найти грубо нарисованное изображение совы, с репликой в пузыре: «!!!»

Я обернулась.

— Да разрази меня гром, если это не Мара Дайер.

Джейми.

Без дредов и более высокий, но, определенно, несомненно Джейми. Я улыбнулась так широко, что моему лицу стало больно, и вскочила, чтобы обнять его, но он обороняюще поднял руки, прежде чем я смогла это сделать.

— Не лапать!

— Не будь задницей, — сказала я, все еще сияя.

Выражение Джейми отразило мое, хотя, казалось, он старался не показывать этого.
— Я серьезно. У них с этим строго, — сказал он, бросив на меня беглый взгляд.

Я сделала то же самое. Без его длинных волос, скулы Джейми казались выше, а лицо более угловатым. Он выглядел старше. Его джинсы были необычно хорошо подогнаны под его размер, а футболка облегала тело. На его рубашке было изображение древнегреческих мужчин, которые, стоя в ряд и взявшись за руки, вытягивали свои ноги, как Роккетс. Он был таким странным.

Мы одновременно спросили:
— Что ты здесь делаешь?

— Дамы вперед, — сказал Джейми с небольшим поклоном.

Я подняла глаза к потолку, и подумала о том, что сказать.
— ПТСР, — решила я наконец. — Периодические галлюцинации. Ничего особенного. А ты?

— О, мои родители были убеждены, что было бы мудрой мерой предосторожности послать меня сюда до того, как я перережу всю школу. — Он опустился на скамейку.

У меня отвисла челюсть.
— Ты шутишь.

— К сожалению, нет. Наши лучшие друзья из Кройдена убедились в том, что всезнающие взрослые именно так и подумают, когда подкидывали нож в мой рюкзак.

Эти придурки, Анна и Эйден. По крайней мере, я не обязана больше видеть их на ежедневной основе. Повезло.

Им повезло.

Я вернулась на скамейку, и Джейми продолжил.
— Не смогли понять, что мои предыдущие угрозы, предназначавшиеся Эйдену Эболу, были шуткой, — сказал он. — Я дважды посчитался правонарушителем, и вот на мне ярлык "опасен" из-за руководствующего департамента, этих высших арбитров мудрости. Они, в свою очередь, написали об этом в моей записи. — Его насмешливый тон изменился. — Слова имеют силу. Я могу быть привилегированным и иметь более высокий IQ, чем у любого из наших бывших учителей, но когда люди смотрят на меня? Они видят черного подростка. И нет ничего более страшного для некоторых людей, как злой, молодой черный парень. — Он бросил кусочек жевательной резинки в рот. — И вот я здесь.

Я послала ему легкую улыбку.
— По крайней мере мы вместе?

Он усмехнулся.
— Похоже на то.

Мои глаза остановились на его подстриженной голове.
— Что случилось с твоими волосами?

— Ах. — Он провел рукой по ней. — Стоило моим встревоженным родителям сказать, что их ребенок "опасен", они решили, что все "опасные" атрибуты должны исчезнуть. Прощайте, длинные волосы. Прощай, мятежная музыка. Прощайте, восхитительно жестокие видео-игры. — Его губа преувеличено задрожала. — Короче, мне позволено играть в шахматы и слушать джаз. Отныне, это моя новая жизнь.

Я покачала головой.
— Ненавижу людей.

Он подтолкнул меня локтем.
— Вот почему мы друзья. — Джейми выдул небольшой бирюзовый пузырь, а затем втянул его обратно в рот. — Я, кстати, видел Анну на прошлой неделе, когда мама потащила меня в "Хоул Фудз". Она даже не узнала меня.

— Ты что-то сказал ей?

— Я вежливо предложил ей сброситься с обрыва.

Я усмехнулась. Мне стало легче, находясь рядом с ним, и я была так рада, что мне не придется терпеть эту нелепость одной. Я уже собралась сказать ему это, когда дверь офиса распахнулась перед нами, и выглянул мистер Робинс.

Он посмотрел на нас с Джейми.
— Мы готовы, Мара.

Парень встал.
— А я не собираюсь опаздывать на электрошоковую терапию! — Потом он повернулся ко мне и сказал, подмигнув. — Еще увидимся, Мара Дайер. — Парень отсалютовал мистеру Робинсу, повернулся на пятках и ушел.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от улыбки, и вошла в кабинет соответствующе мрачной.

— Присаживайся, — сказал мистер Робинс, закрывая за мной дверь.

Я скользнула в неудобный пластиковый стул рядом с моими родителями и ждала провозглашения моего приговора.

— Я просто хочу объяснить несколько правил, и тогда мы попросим тебя подписать кое-какие документы.

— Хорошо…

— Амбулаторная Программа Горизонта, или АПГ, как я ее называю, является частью общей поведенческой оценки, на которую тебя записали твои родители. Ты должна быть здесь пять дней в неделю, с девяти часов утра до трех часов дня без задержек, за исключением уважительной причины, но с запиской от врача. Твой успех здесь зависит исключительно от твоего участия в групповой терапии и…

— А учеба? — Я не была студентом уровня Даниэля, нет, но для меня не было будущего без колледжа. Я вообще не хотела думать о том, как мои приключения в психотерапии повлияют на это.

— Ты завершишь курсовые работы под руководством преподавателей, но упор в «Горизонте», Мара, не на учебные достижения, а на личные.

Не могу дождаться.

— Как я уже сказал, твое партнерство является неотъемлемой частью твоего успеха. После двух недель будет переоценка, чтобы определить, является ли это место подходящим для тебя, или же было бы разумнее перевести тебя в наш жилой центр лечения.

Итак, это был тест. Чтобы увидеть, справлюсь ли я здесь, в реальном мире, без каких-либо... проблем. Я посмотрела на лица родителей, полные надежды, пока слово эхом отдавалось в моей голове.

Это был тест, который мне нужно было пройти.

Когда мистер Робинс закончил свою лекцию, то протянул ручку.

Родители рассказали мне об этой части — «информированное согласие». Я должна была согласиться; этого требовал «Горизонт». И, в общем-то, я была не против, но сидя в этом странном месте, на жестком маленьком стуле, глядя на эту ручку, я заколебалась. Через пару неловких секунд я заставила себя взять ее и подписаться под своим именем.

— Превосходно! — хлопнул в ладоши мистер Робинс. — Раз мы с этим разобрались, я устрою тебе экскурсию с Фиби Рейнард, еще одной ученицей «Горизонта». Да, — он многозначительно кивнул, — все здесь ученики. Ученики жизни.

Боже ты мой.

— Каждому из вас назначается приятель, твоим будет Фиби. Это значит, что она будет твоим партнером в большинстве упражнений. Не так уж мы и отличаемся от обычной школы, не так ли?

Ну конечно.

— Она присоединиться к нам в любую минуту. А пока, ты привезла с собой сумку?

Вообще-то да. Я по привычке взяла с собой свою школьную сумку, хоть это место школой было сложно назвать. Я кивнула мистеру Робинсу.

— Можно посмотреть?

Я передала ее ему.

— Она будет тщательно проверяться каждый раз, как ты будешь проходить через входные двери. Все, что ты несешь в ней, будет внесено в список, а контрабанду отберут.

— Под контрабандой вы подразумеваете…?

— Наркотики, сигареты, алкоголь, мобильный, ноутбук. Мы разрешаем носить плеера, если в них нет доступа к интернету. Потому твой айпод, — он кивнул на наушники, свисающие из кармана моей кенгурушки, — можно оставить. Я проверю твою сумку и прослежу, чтобы ее вернули тебе в ближайшее время, — мужчина улыбнулся во весь рот. — У тебя есть что-нибудь еще в карманах, Мара?

Я моргнула.

— Э-э, бечевка или пусто[3]?

— Что, прости?

Я подняла брови.

— Ну, «Хоббит»?

Он выглядел обеспокоенным.

— Ты о чем?

— Это книга такая, — встрял папа. Он встретился со мной взглядом и подмигнул.

Мистер Робинс окинул нас взглядом.

—У тебя в кармане книга?

Я приложила все усилия, чтобы не вздохнуть.

— Я хотела сказать, что у меня в карманах пусто.

— О. Ну, тогда ты не будешь против вывернуть их.

Это была не просьба. Что ж, придется привыкнуть. Я вывернула карманы, в которых обнаружилось пару купюр, пакетик сахара, рецепт и, конечно, айпод.

— Это все, — я пожала плечами.

— Замечательно! — Он показал, что я могу убрать все обратно.

Как только я закончила, высокая девочка с гладкими, покрашенными в черный цвет волосами заглянула в дверь.

— Мистер Робинс?

— Ах, Фиби. Фиби Рейнард, познакомься с Марой Дайер, твоей новой подругой.

Я протянула руку. Девчонка насторожено на меня посмотрела глубоко посаженными глазами на широком, круглом лице. У нее был идеальный прямой нос, который не до конца подходил остальным ее чертам; будто он заблудился и ошибся лицом.

Казалось, прошел целый час, прежде чем Фиби перестала меня инспектировать, взяла мою руку и слабо пожала ее своей потной ладонью. Затем девочка отпустила меня, будто обожглась огнем.

Как неловко. Ее глаза снова метнулись к мистеру Робинсу.

— Хорошо, идите-ка по добру, по здорову, пока я поговорю с твоими родителями, Мара, и познакомлю их с частью персонала. Фиби… ты знаешь, что делать.

Та кивнула и молча вышла. Я показала маме и папе большой палец и последовала за девушкой.

Она повела меня по незнакомому коридору, украшенному мотивационными постерами с единорогами. Я все ждала, что она что-нибудь скажет, пока мы проходили через различные помещения, но не дождалась. Классная экскурсия.

— Итак… — начала я. Как бы ее растормошить? — Э-э, как дела?

Она замерла и оглянулась.

— Что они тебе сказали?

Ой-ой.

— Ничего, — медленно произнесла я. — Я просто пыталась завести разговор.

Фиби сердито посмотрела на меня. И продолжала смотреть. Но только я подумала о том, чтобы смотаться обратно к родителям, появился Джейми. Он встал по стойке смирно.

— Я пришел спасать тебя, — объявил парень.

— Ты не должен быть здесь, — буркнула Фиби.

—Ну-ну, не будь такой вспыльчивой. — Он не сводил с нее глаз, но следующие его слова предназначались мне. — Сэм за тобой еще не приходил?

— Не-а.

— Тогда следующие десять минут у тебя свободны. Хочешь провести их с целью?

Я посмотрела на девушку; она нас игнорировала. Ее губы двигались, но с них не слетало ни звука.

— Это риторический вопрос?

Джейми ухмыльнулся.

— Хочешь присоединиться к нам, Фиби?

— Я занята.

Парень свел вместе брови.

— Чем, скажи на милость?

Она не ответила. Вместо этого, девушка сползла на пол и вытянулась как доска. Я нашла это очень настораживающим, но Джейми просто пожал плечами.

— Нет смысла с ней говорить, — сказал он мне. Затем: — Не забудь о групповой терапии, Фиби, — прежде чем мы ушли.

— Так куда мы идем? — спросила я.

— А это важно?

Я последовала за ним в открытый зал с гладкими, белыми кожаными диванами. Он махнул рукой перед собой.

— Общая комната. Где мы делимся нашими чувствами.

Я помнила, как встретила Джейми в свой первый день в Кройдене; это было не так давно, но с тем же успехом могло быть миллион лет назад. Он расшифровал для меня социальную иерархию, ознакомил с местностью. Мне повезло, что мы встретились.

— Что это за гримаса? — спросил он.

— У меня?

— Ты выглядела такой задумчивой…

— Просто накрыло чувство дежавю.

Джейми медленно кивнул.

— Мне это знакомо. Будто мы уже это делали.

Я улыбнулась и снова посмотрела на его безумную футболку. Наклонила голову, глядя на картинку греческих Роккетс.

— Что это?

Он посмотрел вниз и растянул футболку.

— А-а. Греческий хор.

— Вот как.

Он откинулся на спинку кожаного дивана и сверкнул улыбкой.

— Не волнуйся, ее никто не понимает.

— М-м-м. — Я склонила голову, вдумчиво всматриваясь в Джейми.

— Странно, что мы оба здесь, не так ли?

Парень уклончиво пожал плечами.

— Ну, учитывая богатое наличие во Флориде модификационных программ по воспитанию, я рада, что попала в твою, — улыбнулась я. Затем сверкнула всезнающим взглядом. — Должно быть, это судьба.

Джейми почесал подбородок.

— Хорошая мысль, но Флорида не так уж и богата ими. По крайней мере, таких шикарных, как эта, единицы. — Он показал на глянцевую пустую комнату. — Сюда привилегированное общество отправляет своих ненормальных отпрысков; никаких липких макарон или разноцветных картонок. — Он многозначительно замолк. — Они позволяют нам создавать шедевры только из риччоли [4].

— Я даже не знаю что это.

— Нечто очень роскошное, уверяю.

— Поверю на слово, — сказала я, когда комната стала заполняться подростками. Джейми бормотал под нос комментарии к каждому:

— Шизанутая Фиби, клепто-Тара, садист Адам и Меганфоб.

Я приподняла брови.

— А ты?

Он сделал вид, что обдумывает мой вопрос.

— Умный дурак, — сказал наконец парень.

— Это не диагноз.

— Это ты так думаешь.

— А я?

Джейми задумчиво склонил голову.

— Твой роковой изъян я еще не разгадал.

— Дай знать, как это случится, — сказала я, лишь отчасти шутя. — Что насчет всех остальных?

Он пожал плечами.

— Депрессия, беспричинный страх, расстройство пищевого поведения. Ничего особенного. Вот например Стелла, — Джейми кивнул в сторону девушки с сильными чертами лица и вьющимися черными волосами. — Она бы почти могла сойти за нормальную.

— Почти? — спросила я, услышав, как кто-то сзади позвал меня.

— Вот ты где! — сказал мистер Робинс. Он подошел вместе с родителями и доктором Кэллс, которая выглядела как никогда безупречно и дорого. — Мара, ты уже знакома с доктором Кэллс, — сказал мужчина. — Она наш директор клинической психологии.

Она улыбнулась. Ее матовый макияж лишь подчеркивал морщины вокруг рта.

— Рада снова тебя видеть.

Не совсем.

— И я вас.

Мистер Робинс вручил мне сумку.

— Все чисто, — сказал он, пока я вешала ее на плечо. Мужчина окинул взглядом комнату. — Так Фиби показала тебе округу?

До или после того, как она распласталась на полу?

— Да, — соврала я. — Она очень услужливая.

— И ты уже познакомилась с Джейми, — его взгляд остановился на моем друге. Который мгновенно променял наш диван на кресло в противоположной части комнаты.

— Мы учились вместе в Кройдене.

— О. Какое совпадение!

Мама наклонилась, чтобы смахнуть прядь волос с моего лица.

— Мне пора на работу, милая.

— А тебе пора присоединиться к группе, — сказала мне доктор Кэллс с улыбкой. — Жду не дождусь шанса познакомиться с тобой получше.

Это не взаимно.

Родители обняли меня на прощание, мистер Робинс откланялся, а доктор Кэллс сказала:

— Я вправду рада, что ты здесь, — прежде чем уйти. Я выдавила улыбку и повернулась к своим сверстникам в одиночестве.

Нас было четырнадцать, некоторые расселись на диванах, некоторые в креслах, некоторые на полу. Я остановила выбор на стуле и положила сумку у ног. Веснушчатая улыбчивая дама в бронзовом платке, роговых очках и длинной многослойной юбке устроилась на подлокотнике одного из диванов. Она авторитетно похлопала в ладоши, и браслеты на ее запястье столкнулись.

— Вы готовы начинать? — спросила эта последовательница «новой эры»[5].

— Да, — буркнула в ответ группа.

— Замечательно! Сегодня у нас очень особенный гость, — сказала она, улыбаясь в мою сторону. — Не представишься нам?

Я подняла руку в неловком приветствии.

— Я Мара Дайер.

— Привет, Мара, — ответили они хором. Прямо как в фильмах.

— Мы так рады, что ты здесь! Я Брук. Теперь, чтобы узнать тебя получше, я бы хотела, чтобы ты рассказала, откуда ты, сколько тебе лет, и одно особое, тайное желание. После тебя поделятся все остальные, по кругу. Хорошая идея, да?

Феноменальная.

— Я из городка за Провиденсом. — Я посмотрела на тринадцать пар стеклянных глаз. — Род-Айленд, — уточнила. — Мне семнадцать. И я хотела бы, чтобы мне не нужно было здесь находиться, — закончила я. Не могла устоять.

Мой секрет заработал хохот со стороны Джейми, но он единственный, кто разделял мое чувство юмора, как оказалось. Остальные даже не улыбнулись. Ну и ладно.

— Мы понимаем твои чувства, Мара, — сказала Брук. — Это большое испытание. Ну что ж, давайте пойдем по часовому кругу. — Она указала на мальчика, сидящего в кресле слева от меня. Он начал говорить, но я не слышала ни слова, потому что Фиби скользнула на соседнее место, и меня отвлек ее запах изо рта возле моего лица. Она подложила сложенный листок мне на колени.

Что это, любовное послание? Вот счастье-то привалило. Я открыла его.

Не любовное послание. Вообще не послание. Внутри оказалась моя фотография, где я лежу на кровати. В пижаме, в которой я была вчера. Лицо повернуто в сторону камеры, но глаз не разглядеть.

Их выцарапали.

Я ослабла от страха; будто была марионеткой, и Фиби перерезала мои веревки.

— Она выпала из твоей сумки, — прошептала та.

Я с пустым взглядом смотрела на фотографию, пока не услышала свое имя. Затем спрятала ее в карман и попросила выйти в туалет. Брук кивнула. Схватив свои вещи, я выбежала вон.

Стоило зайти в уборную, как я спряталась в кабинке и стала рыться в сумке. Достала старую книгу, которую нашла в гараже и решила почитать — папину, кажется, еще из колледжа — блокнот, в котором у меня не было настроения рисовать, несколько угольков для рисования и ручки.

А также камеру. Родители подарили ее на день рождения. Вообще не помню, как клала ее в сумку.

Мой пульс участился. Я достала фото из заднего кармана и уставилась на него. Включила камеру, нажала на «меню» и стала ждать.

На экране появилась последняя фотография. Та же, что была у меня в руке.

На фотографии перед ней я тоже спала, в той же одежде, что и вчера, но в другой позе. И перед ней тоже. И перед ней.

Всего их было четыре.

Страх подкосил меня, но я схватилась за кабинку. Мне нужно было выстоять. Увидеть, было ли хоть что-то, что могло доказать, что фото сделал Джуд. Что он был жив, находился в моей комнате, наблюдал, как я спала. Я пролистала функции камеры и заставила себя дышать.

В ней был встроенный таймер.

Мою сумку обыскивали; кто бы ее ни проверял — он бы увидел распечатанную фотографию, но для них она ничего не значила. Просто фото меня спящей. Они подумают, что я сама выцарапала себе глаза.

А если я покажу им или родителям камеру, они могут посчитать, что я самостоятельно сделала фото; воспользовалась таймером. «Зачем» — не имело значения. Я только что вернулась из невольного пребывания в психбольнице. «Зачем» больше никогда не будет иметь значения.

Я подавила крики, рвавшиеся наружу. Вернула камеру и фото в сумку. Возвратилась в общую комнату и устало села на место. Чокнутая Фиби все время на меня пялилась.

Я игнорировала ее. Отстранилась от всего происходящего. Меня тестировали, как сказал мистер Робинс, оценивали, чтобы увидеть, смогу ли я выдержать амбулаторный режим. Мне нужно было доказать им это.

Когда терапия наконец закончилась, я накинулась на Джейми — мне нужно было отвлечься.

— Ты скучаешь по Кройдену? — спросила я фальшиво веселым голосом.

— Конечно. Особенно когда нас заставляют говорить о себе в позитивном ключе, с «Огненной колесницей», играющей на заднем плане.

Спасибо, Джейми.

— Ты же шутишь, да?

— Хотелось бы. Ну, хоть еда здесь неплоха, — сказал он, когда мы встали в очередь за ланчем.

Я только собиралась спросить, что у нас сегодня, когда спереди прозвучал душераздирающий крик. Я уже была на нервах, и чуть инфаркт не заработала после такого. Окаменев, я наблюдала, как светловолосая девушка с кукольным личиком отделилась от группы.

— Меган, — прошептал мне на ухо Джейми. — Бедняжка всего боится. Такое часто случается.

Девушка прислонилась к противоположной стене и указывала на что-то.

Огромный, мультяшно красивый «ученик» шел в направлении, указанном ею. Он низко присел, а я встала на носочки, чтобы хоть что-то разглядеть.

— Это ошейниковая змея, — крикнул он и поднял ее двумя руками.

Я выдохнула. Подумаешь…

Меган снова закричала, когда парень разорвал змею на части.

Меня будто парализовало, я не верила своим глазам. Вчера кошка, а теперь это — меня охватила ярость, и я сосредоточилась на ней. Это лучше, чем страх. С кошкой я уже ничего не могла поделать, но в данной ситуации…

Я растолкала людей в очереди, когда парень, больше похожий на кроманьонца, с довольным видом уронил изуродованные куски на белый ковер.

Он нависал надо мной, но я посмотрела ему прямо в глаза.

— Да что с тобой не так?!

— Ты, похоже, расстроена, — спокойно ответил он. — Это просто змея.

— А ты просто придурок!

Джейми встал сбоку от меня и посмотрел на пол.

— Вижу, ты уже познакомилась с Адамом, нашим местным садистом.

Тот прижал Джейми одной рукой к стене.

— Ну, я хотя бы не местный педик.

Послышались крики поддержки и скандирование: «Драка! Драка! Драка», перебивающее высокий и хриплый голос надзирателя, просящего всех перестать.

Но моего друга это ни капельки не затронуло. Вообще-то, он улыбался и смотрел прямиком на парня.

— Ударь меня, — сказал он. Его голос был низким. Принуждающим.

А тот был рад стараться. Адам замахнулся кулаком, но грузный надзиратель в помятой, обтягивающей рубашке схватил его первым, заводя обе руки за спину. Вены на шее садиста выступили, из-за чего татуировки на его предплечьях будто задергались. У него была короткая военная стрижка, под которой с каждой секундой краснела кожа. Если честно, это было забавное зрелище.

— Вэйн, — сказала Брук, обращаясь к надзирателю, — помоги Адаму успокоиться. Джейми, с тобой мы обсудим это позже.

— Что обсудим? — невинно спросил парень. — Я ничего не сделал.

Мужчина с хвостиком сказал:

— Он спровоцировал его.

Джейми повернулся.

— Никого я не провоцировал, дорогой Патрик. Я спокойно, но с негодованием стоял здесь, пока Адам напрасно убивал несчастную рептилию.

— Два часа, — резко сказала Брук. — Ты пропустишь свой кружок по драме.

— Я этого не переживу!

Я фыркнула. Люди вокруг зашептались, поглядывая на нас. Джейми, казалось, наслаждался этим.

— Это было эпично, — сказала я ему, когда мы продвинулись в очереди.

— Что именно?

— Та часть, когда ты делал вид, будто хочешь, чтобы он тебя ударил.

Джейми призадумался.

— В принципе, я и хотел. Забавно: словно приход сюда сделал меня более воинственным.

— Гм-м, — хмыкнула я.

—Что?

—Ты напомнил мне об одной папиной фразе.

Он пытливо приподнял брови.

— Посади мелкого преступника в тюрьму строгого режима, и он научится насиловать и грабить.

— В точку! — кивнул парень. — Моя потребность кого-то ударить прямо пропорциональна оживленности здешнего персонала. В последнее время я все нахожу очень раздражающим. И всех. — Когда мы добрались до конца очереди, я стала наблюдать, как Вэйн вручает маленькие одноразовые стаканчики каждому из подростков впереди нас. Оглянулась на друга.

— Сначала таблетки, потом еда, — пояснил он.

— Для всех?

— Это часть соглашения, — сказал Джейми, когда очередь двинулась вперед. — Медикаментозная терапия в сочетании с разговорной, бла-бла-бла. — А затем настал его черед. Он взял у надзирателя два стаканчика — у того, что прервал чуть было не начавшуюся драку.

— Привет, Вэйн, — весело поздоровался парень.

— И тебе, Джейми.

— Твое здоровье. — Он закинул в рот содержимое одного стаканчика, затем второго.

Мужчина покосился на меня.

— Твоя очередь.

— Я новенькая…

— Мара Дайер, — он вручил мне два стаканчика. Я заглянула в них. Один был с водой, другой с таблетками. Незнакомыми мне, узнала я лишь одну.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Твои лекарства.

— Но мне прописывали не все из них.

— Можешь поговорить об этом позже с доктором Кэллс, а сейчас — пей.

Я прищурилась.

— Правила есть правила, — пожал плечами мужчина. — Ну, давай же.

Я проглотила их.

— Открой рот.

Сделала, как было сказано.

— Отличная работа.

Мне дадут медальку? Жаль, не спросила. Вместо этого, я поплелась за Джейми, и мы принялись за еду. Чудо, но я даже рассмеялась.

Только я начала думать, что это место не так и ужасно, как в углу комнаты появилась доктор Кэллс и позвала меня.

— Удачи, — сказал Джейми, когда я встала из-за стола.

Но удача мне была без надобности. Несмотря на жуткую ночку и еще худшее утро, я хорошо знала свой сценарий. И могла его провернуть.

Когда я покинула обеденную комнату, чьи-то пальцы сжались вокруг моего запястья и затащили меня в нишу. Мои глаза проследили за ними, пока не наткнулись на лицо Фиби. Я оглянулась; мы были вне поля зрения остальных.

— Можешь не благодарить, — монотонно сказала она.

Я выдернула руку из ее хватки.

— За что?

Лицо девочки было невыразимой маской.

— Что исправила твои глаза.

Итак, шизанутая Фиби выцарапала мне глаза. Не Джуд.

Я почувствовала одновременно облегчение и злость. Он сделал фотографии и убедился, что я найду их сегодня, это было пугающим и ужасным, да.

Но я радовалась, что не он выцарапал мне глаза. Не совсем понятно почему, но тем не менее.

Фиби ушла прежде, чем я успела что-нибудь ответить. Я сделала глубокий вдох и последовала за доктором Кэллс по длинному коридору. Стало казаться, что стены надвигаются на меня. Фиби сбила меня с толку, и мне нужно было вернуть контроль над собой.

После десятиминутной прогулки, я дошла до открытой двери в конце холла. Доктор Кэллс уже зашла внутрь.

Кабинет был белым, как и все другие помещения, а единственными предметами мебели были светлый деревянный стол и два белых стула, незначительные в столь большом пространстве. Доктор Кэллс стояла за столом, рядом с ней был мужчина.

Она улыбнулась мне и указала на один из стульев. Я послушно подошла, чтобы сесть, и чуть не промахнулась. Странно.

— Как прошла экскурсия? — спросила она.

— Хорошо, — снова соврала я.

—Замечательно. Хочу представить тебя доктору Варгасу. — Мужчина рядом улыбнулся. Он был молод — где-то около двадцати, с вьющимися волосами и очками. Вообще-то, он был похож на Даниэля.

— Доктор Варгас нейропсихолог. Он работает с некоторыми нашими учениками, которые пострадали от черепно-мозговой травмы и других острых заболеваний, приносящих им неудобства.

— Приятно познакомиться, — сказала я.

— Взаимно. — Все еще улыбаясь, он прошел за мной к двери. — Спасибо, доктор Кэллс.

— Не стоит благодарности.

Он закрыл дверь, и мы остались наедине. Женщина поднялась из-за стола и села в соседний стул. Улыбнулась. С собой у нее не было ни ручки, ни бумаги. Она просто… наблюдала.

Воздух будто отяжелел, и мои мысли стали медленными, секунды растягивались в минуты. Или мне так только казалось; время было эластично в столь огромной и пустой комнате. Мои глаза метались из стороны в сторону в поисках часов, но их здесь не было.

— Итак, — наконец сказала она. — Думаю, стоит начать с того, почему ты здесь.

Дамы и господа, шоу начинаются. Я покопалась в памяти, пытаясь вспомнить симптомы ПТСР, чтобы удостовериться, что вся моя информация будет передразнивать этот диагноз, а не шизофрению. Или еще хуже.