Массовый порядок и обеспечение существования

В водовороте современного существования часто становится непостижимым,что, собственно, происходит. Неспособные спастись на берегу, что позволилобы обозреть целое, мы косимся в своем существовании, как по морю. Водоворотсоздает то, что мы видим только тогда, когда он нас увлекает за собой. Однако это существование рассматривается в настоящее время как самособой разумеющееся, как массовое обеспечение посредством рациональногопроизводства на основе технических открытий. Когда это знание постигаемогопроцесса в целом превращается в осознание бытия современности, неизбежнымстановится уже не непостижимый в своих возможностях водоворот, а действующийв ходе необходимого экономического развития аппарат. Ставя перед собой цель уяснения нашей духовной ситуации, мы исходим изтого, как в настоящее время рассматривается действительность. Сжатоевоспроизведение известного должно сделать ощутимым значение этого знания:если постигнутая в нем действительность сама по себе могущественна, то этознание, как таковое, превращается в новую, духовную силу, которая, если онабудет не ограничена обстоятельно обоснованным рациональным применением дляотдельной целенаправленной деятельности, а абсолютизирована и превращена вобщую картину существования, оказывается верой, которую остается лишьпринять или отвергнуть. В то время как научное исследование по своейспецифике направлено на исследование характера и уровня хозяйственных сил,для духовного осознания ситуации решающим является ответ на вопрос, следуетли считать эти силы и то, что они создают, единственной господствующей надвсем действительностью человека. Массовое существование и его условия. По подсчетам 1800 г., населениеЗемли составляло около 850 миллионов, сегодня оно равно 1800 миллионам. Этотневедомый ранее рост населения в течение одного столетия стал возможнымблагодаря развитию техники. Открытия и изобретения создали: новый базиспроизводства, организацию предприятий, методическое изучение наибольшейпроизводительности труда, транспорт и сообщение, повсюду доставляющие всенеобходимое, упорядочение жизни посредством формального права и полиции; ина основании всего этого - точную калькуляцию на предприятиях. Создавалисьпредприятия, планомерно руководимые из центра, несмотря на то что на нихзаняты сотни тысяч людей; они распространили свое влияние на многие регионыпланеты. Это развитие связано с рационализацией деятельности: решенияпринимаются не инстинктивно или по склонности, а на основании знания ирасчета; развитие связано и с механизацией: труд превращается в просчитаннуюдо предела, связанную с необходимыми правилами деятельность, которая можетбыть совершена различными индивидами, но остается одной и той же. Там, гдераньше человек только выжидал, предоставляя возникнуть необходимому, онтеперь предвидит и ничего не хочет оставлять на волю случая. Рабочийвынужден в значительной степени превратиться в часть действующего механизма. Массы населения не могут жить без огромного аппарата, в работе которогоони участвуют в качестве колесиков, чтобы таким образом обеспечить своесуществование. Зато мы обеспечены так, как никогда еще на протяжении всейистории не были обеспечены массы людей. Еще в начале XIX в. в Германии былипериоды, когда люди страдали от голода. Болезни катастрофически уменьшалинаселение, большинство детей умирало в грудном возрасте, лишь немногие людидоживали до старости. В настоящее время в регионах западной цивилизациивозникновение голода в мирное время исключено. Если в 1750 г. в Лондонеежегодно умирал один человек из двадцати, то теперь - один из восьмидесяти.Страхование на случай безработицы или болезни и социальное обеспечение недают умереть с голоду нуждающемуся человеку, тогда как раньше это было самособой разумеющимся для целых слоев населения и по сей день является таковымдля ряда стран Азии. Обеспечение масс совершается не по определенному плану, а в чрезвычайносложном взаимодействии различных видов рационализации и механизации. Это нерабовладельческое хозяйство, где людей используют как животных, а хозяйство,в котором люди по своей доброй воле каждый на своем месте, пользуясь полнымдоверием, участвуют в создании условий для функционирования целого.Политическая структура такого аппарата деятельности - демократия в той илииной ее разновидности. Никто не может больше на основе измышленного планаопределять без согласия массы, что ей следует делать. Аппарат развивается встолкновении борющихся и согласно действующих волевых направленностей;критерием того, что делает индивид, служит успех, который в конечном итогеопределяет продолжение или устранение его деятельности. Поэтому вседействует по плану, но не по плану целого. В соответствии с этим в течение двух веков сложилась в качествеосновной науки политическая экономия. Поскольку в это время экономические,технические и социальные процессы все более определяли для общего сознанияисторический ход вещей, знание их превратилось как бы в науку человеческихвещей вообще. С этим связана безмерная сложность в осуществлении принципацелерационального порядка в обеспечении существования, принципа, который сампо себе представляется столь простым. В этой сложности проявляется целый мирдопустимого господства, который, будучи нигде не различимым как целое,существует только в постоянном видоизменении. Сознание и век техники. Следствием развития техники для повседневнойжизни является уверенность в обеспеченности всем необходимым для жизни, нотаким образом, что удовольствие от этого уменьшается, поскольку этуобеспеченность ожидают как нечто само собой разумеющееся, а не воспринимаюткак позитивное исполнение надежды. Все становится просто материалом, которыйможно в любую минуту получить за деньги; в нем отсутствует оттенок личносозданного. Предметы пользования изготовляются в громадном количестве,изнашиваются и выбрасываются; они легко заменимы. От техники ждут созданияне чего-то драгоценного, неповторимого по своему качеству, независимого отмоды из-за его ценности в жизни человека, не предмета, принадлежащего толькоему, сохраняемого и восстанавливаемого, если он портится. Поэтому всесвязанное просто с удовлетворением потребности становится безразличным;существенным только тогда, когда его нет. По мере того как растет масштабобеспечения жизни, увеличивается ощущение недостатка и угрозы опасности. Среди предметов пользования существуют целесообразные, совершенно законченные виды, окончательные формы, производство которых может бытьнормировано по определенному плану. Их не изобрел какой-нибудь один умныйчеловек; это - результат процесса открытия и формирования на протяжениицелого поколения. Так, велосипед развивался в течение двух десятилетий,принимая формы, которые теперь кажутся нам смешными, пока не обрел в рядемодификаций свой окончательный вид, сохраняемый им до сих пор. Если теперьбольшинство предметов пользования в каких-то деталях и отталкиваютнесоответствием формы, завитушками и излишеством деталей, непрактичностьюприспособлений, подчеркнутой и поэтому ненужной техничностью, идеал в целомясен и в ряде случаев он осуществляется. Там, где он осуществлен,привязанность к какому-либо отдельному экземпляру теряет всякий смысл; нужнатолько форма, а не отдельный экземпляр, и, несмотря на всю искусственность,ощущается некая новая близость к вещам, как к чему-то созданному людьми. Преодоление техникой времени и пространства в ежедневных сообщенияхгазет, в путешествиях, в массовом продуцировании и репродуцированиипосредством кино и радио создало возможность соприкосновения всех со всеми. Нет более ничего далекого, тайного, удивительного. В имеющих важное значениесобытиях могут участвовать все. Людей, занимающих ведущие посты, знают так,будто ежедневно с ними встречаются. Внутреннюю позицию человека в этом техническом мире называют деловитостью. От людей ждут не рассуждений, а знаний, не размышлений осмысле, а умелых действий, не чувств, а объективности, не раскрытия действиятаинственных сил, а ясного установления фактов. Сообщения должны бытьвыражены сжато, пластично, без каких-либо сантиментов. Последовательноизлагаемые ценные соображения, воспринимаемые как материал полученного впрошлом образования, не считаются достойными внимания. Обстоятельностьотвергается, требуется конструктивная мысль, не разговоры, а простосообщение фактов. Все существующее направлено в сторону управляемости иправильного устройства. Безотказность техники создает ловкость в обращениисо всеми вещами; легкость сообщения нормализует знание, гигиену и комфорт,схематизирует то, что связано в существовании с уходом за телом и сэротикой. В повседневном поведении на первый план выступает соответствиеправилам. Желание поступать, как все, не выделяться создает поглощающую всетипизацию, напоминающую на другом уровне типизацию самых примитивных времен. Индивид распадается на функции. Быть означает быть в деле; там, гдеощущалась бы личность, деловитость была бы нарушена. Отдельный человек живеткак сознание социального бытия. В пограничном случае он ощущает радостьтруда без ощущения своей самости; живет коллектив, и то, что отдельномучеловеку казалось бы скучным, более того, невыносимым, в коллективе онспокойно принимает как бы под властью иного импульса. Он мыслит свое бытиетолько как "мы". Бытие человека сводится к всеобщему; к жизнеспособности какпроизводительной единицы, к тривиальности наслаждения. Разделение труда иразвлечений лишает существование его возможного веса; публичное становитсяматериалом для развлечения, частное - чередованием возбуждения и утомления ижаждой нового, неисчерпаемый поток которого быстро предается забвению; здесьнет длительности, это - только времяпрепровождение. Деловитость способствуеттакже безграничному интересу к общей всем сфере инстинктивного: этовыражается в воодушевлении массовым и чудовищным, созданиями техники,огромным скоплением народа, публичными сенсациями, вызванными делами,счастьем и ловкостью отдельных индивидов; в утонченной и грубой эротике, виграх, приключениях и даже в способности рисковать жизнью. Число участниковв лотереях поразительно; решение кроссвордов становится излюбленнымзанятием. Объективное удовлетворение духовных стремлений без личного участиягарантирует деловое функционирование, в котором регулируется утомление иотдых. В разложении на функции существование теряет свою историческуюособенность, в своем крайнем выражении вплоть до нивелирования возрастныхразличий. Молодость как выражение высшей жизнеспособности, способности кдеятельности и эротического восторга является желанным типом вообще. Там,где человек имеет только значение функции, он должен быть молодым; если жеон уже немолод, он будет стремиться к видимости молодости. К этомудобавляется, что возраст отдельного человека уже изначально не имеетзначения; жизнь его воспринимается лишь в мгновении, временное протяжениежизни - лишь случайная длительность, она не сохраняется в памяти какзначимая последовательность неотвратимых решений, принятых в различныхбиологических фазах. Если у человека, в сущности, нет больше возраста, онвсе время начинает с начала и всегда достигает конца: он может делать и то иэто, сегодня это, завтра другое; все представляется всегда возможным, иничто, по существу, не действительно. Отдельный человек - не более чемслучай из миллионов других случаев, так почему бы ему придавать значениесвоей деятельности? Все, что происходит, происходит быстро, а затемзабывается. Поэтому люди ведут себя, как будто они все одного возраста. Детистановятся по возможности раньше как бы взрослыми и участвуют в разговорахпо собственному желанию. Там, где старость сама пытается казаться молодой,она не вызывает почтения. Вместо того чтобы делать то, что ей пристало, итем самым служить молодым на определенной дистанции масштабом, старостьпринимает облик жизненной силы, которая свойственна в молодости, нонедостойна в старости. Подлинная молодость ищет дистанции, а не беспорядка,старость - формы и осуществления, а также последовательности в своей судьбе. Поскольку общая деловитость требует простоты, понятной каждому, онаведет к единым проявлениям человеческого поведения во всем мире. Единымистановятся не только моды, но и правила общения, жесты, манеры говорить,характер сообщения. Общим становится и этос общения: вежливые улыбки,спокойствие, никакой спешки и настоятельных требований, юмор в напряженныхситуациях, готовность помочь, если это не требует слишком больших жертв,отсутствие близости между людьми в личной жизни, самодисциплина и порядок втолпе - все это целесообразно для совместной жизни многих и осуществляется. Господство аппарата. Превращая отдельных людей в функции, огромныйаппарат обеспечения существования изымает их из субстанциального содержанияжизни, которое прежде в качестве традиции влияло на людей. Часто говорили:людей пересыпают, как песок. Систему образует аппарат, в котором людейпереставляют по своему желанию с одного места на другое, а не историческаясубстанция, которую они заполняют своим индивидуальным бытием. Все большеечисло людей ведет это оторванное от целого существование. Разбрасываемые поразным местам, затем безработные, они представляют собой лишь голоесуществование и не занимают больше определенного места в рамках целого.Глубокая, существовавшая раньше истина - каждый да выполняет свою задачу насвоем месте в сотворенном мире - становится обманчивым оборотом речи, целькоторого успокоить человека, ощущающего леденящий ужас покинутости. Все, чточеловек способен сделать, делается быстро. Ему дают задачи, но он лишенпоследовательности в своем существовании. Работа выполняется целесообразно,и с этим покончено. В течение некоторого времени идентичные приемы егоработы повторяются, но не углубляются в этом повторении так, чтобы они сталидостоянием того, кто их применяет; в этом не происходит накоплениясамобытия. То, что прошло, не имеет значения, значимо лишь то, что в даннуюминуту происходит. Основное свойство этого существования - умение забывать;его перспективы в прошлом и будущем почти сжимаются в настоящем. Жизнь течетбез воспоминаний и без предвидений во всех тех случаях, когда речь идет не осиле абстрагирующего, целесообразно направленного внимания напроизводительную функцию внутри аппарата. Исчезает любовь к вещам и людям.Исчезает готовый продукт, остается только механизм, способный создать новое.Насильственно прикованный к ближайшим целям, человек лишен пространства,необходимого для видения жизни в целом. Там, где мерой человека является средняя производительность, индивид,как таковой, безразличен. Незаменимых не существует. То, в качестве чего онбыл, он - общее, не он сам. К этой жизни предопределены люди, которые совсемне хотят быть самими собой; они обладают преимуществом. Создаетсявпечатление, что мир попадает во власть посредственности, людей без судьбы,без различий и без подлинной человеческой сущности. Кажется, что объективированный, оторванный от своих корней человекутратил самое существенное. Для него ни в чем не сквозит присутствиеподлинного бытия. В удовольствии и неудовольствии, в напряжении и утомлениион выражает себя лишь как определенная функция. Живя со дня на день, онвидит цель, выходящую за пределы сиюминутного выполнения работы, только втом, чтобы занять по возможности хорошее место в аппарате. Масса остающихсяна своих местах отделяется от меньшинства бесцеремонно пробивающихся вперед.Первые пассивно пребывают там, где они находятся, работают и наслаждаютсяпосле работы досугом; вторых побуждают к активности честолюбие и любовь квласти; они изматываются, придумывая возможные шансы к продвижению инапрягая последние силы. Руководство всем аппаратом осуществляется бюрократией, которая самаявляется аппаратом, т. е. людьми, превратившимися в аппарат, от которыхзависят работающие в аппарате. Государство, общество, фабрика, фирма - все это является предприятиемво главе с бюрократией. Все, что сегодня существует, нуждается в множествелюдей, а следовательно, в организации. Внутри бюрократического аппарата ипосредством него возможно продвижение, которое предоставляет большуюзначимость при сходных, по существу, функциях, требующих только большейинтеллигентности, умения, особых способностей, активных действий. Господствующий аппарат покровительствует людям, обладающимспособностями, которые позволяют им выдвинуться: умеющим оценивать ситуациюбеспардонным индивидам, которые воспринимают людей по их среднему уровню ипоэтому успешно используют их; они готовы в качестве специалистов поднятьсядо виртуозности, одержимые желанием продвинуться, они способны жить, незадумываясь и почти не тратя времени на сон. Далее, требуется умение завоевать расположение. Надо уметь уговорить,даже подкупить - безотказно нести службу, стать незаменимым, - молчать,надувать, немного, но не слишком лгать, быть неутомимым в нахожденииоснований - вести себя внешне скромно, - в случае необходимости взывать кчувству, трудиться к удовольствию начальства, не проявлять никакойсамостоятельности, кроме той, которая необходима в отдельных случаях. Для того, кто по своему происхождению не может претендовать на высокиепосты в бюрократическом аппарате, не подготовлен к тому воспитанием и должендобиться соответствующего положения своими силами, это связано с манеройповедения, с инстинктом, отношением к ценностям, и все это представляетопасность для подлинного самобытия как условия ответственного руководства.Иногда может помочь счастливая случайность; однако, как правило,преуспевающие отличаются такими качествами, которые препятствуют им миритьсяс тем, что человек остается самим собой, и поэтому они с безошибочным чутьемпытаются всеми средствами вытеснить таких людей из своей сферы деятельности:они называют их самонадеянными, чудаками, односторонними и неприемлемыми вделе; их деятельность оценивается фальшивым абсолютным масштабом; онивызывают подозрение, их поведение рассматривается как провоцирующее,нарушающее покой, мир в обществе и преступающее должные границы. Посколькувысокого положения достигает только тот, кто пожертвовал своей сущностью, онне хочет допустить, чтобы другой ее сохранил. Методы продвижения в аппарате определяют отбор нужных лиц. Так какдостигает чего-либо только тот, кто рвется к успеху, но именно это онникогда не должен признавать в конкретной ситуации, приличным считаетсяждать, когда ты будешь позван: от поведения зависит, каким образомдостигнуть желаемого, сохраняя видимость сдержанности. Сначала, обычно вобществе, как бы незаметно направляют разговор в нужную сторону. Как быбезразлично высказываются предположения. Им предшествуют такие выражения: яоб этом не думаю... не следует ожидать, что... - и таким образом выражаютсвои желания. Если это ни к чему не приводит, то ничего сказано не было.Если же желаемый результат достигнут, то можно вскоре сообщить о поступившемпредложении, сделав вид, что это произошло независимо от своего желания.Создается привычка утверждать многое, противоречащее друг другу. Со всемилюдьми следует устанавливать такие отношения, чтобы обладать по возможностибольшими связями, используя ту, которая именно в данном случае необходима.Вместо товарищества самобытных людей возникает некая псевдодружба тех, ктомолча находит друг друга в случае надобности, придавая своему общению формуобходительности и любезности. Не нарушать правил игры в удовольствиях,выражать каждому свое уважение, возмущаться, когда можно рассчитывать насоответствующий отклик, никогда не ставить под вопрос общие материальныеинтересы, какими бы они ни были, - все это и тому подобное существенно. Господство массы. Масса и аппарат связаны друг с другом. Крупныймеханизм необходим, чтобы обеспечить массам существование. Он долженориентироваться на свойства массы: в производстве - на рабочую силу массы, всвоей продукции - на ценности массы потребителей. Масса как толпа не связанных друг с другом людей, которые в своемсочетании составляют некое единство, как преходящее явление существовалавсегда. Масса как публика - типический продукт определенного историческогоэтапа; это связанные воспринятыми словами и мнениями люди, не разграниченныев своей принадлежности к различным слоям общества. Масса как совокупность людей, расставленных внутри аппарата по упорядочению существования такимобразом, чтобы решающее значение имела воля и свойства большинства, являетсяпостоянно действующей силой нашего мира, которая в публике и массах вкачестве толпы принимает облик преходящего явления. Прекрасный анализ свойств массы как временного единства толпы дал Лебон, определив их как импульсивность, внушаемость, нетерпимость,склонность к изменениям и т. д. Свойство массы в качестве публики состоит впризрачном представлении о своем значении как большого числа людей; онасоставляет свое мнение в целом, которое не является мнением ни одногоотдельного человека; бесчисленные другие, ничем не связанные многие, мнениекоторых определяет решение. Это мнение именуется "общественным мнением". Оноявляется фикцией мнения всех, в качестве такового оно выступает, к немувзывают, его высказывают и принимают отдельные индивиды и группы как свое.Поскольку оно, собственно говоря, неосязаемо, оно всегда иллюзорно имгновенно исчезает - ничто, которое в качестве ничто большого числа людейстановится на мгновение уничтожающей и возвышающей силой. Познание свойств расчлененной в аппарате массы не просто и неоднозначно. Что представляет собой человек, проявляется в том, что делаетбольшинство: в том, что покупается, что потребляется, в том, на что можнорассчитывать, когда речь идет о многих людях, а не о склонности отдельныхиндивидов. Так же как статьи бюджета в частном хозяйстве служат характернымпризнаком сущности отдельного человека, так бюджет зависимого от большинствагосударства служит признаком сущности масс. О сущности человека можносудить, если быть осведомленным о наличных у него средствах, исходя из того,на что у него есть деньги и на что их не хватает. Самым непосредственнымобразом узнать, чего можно в среднем ожидать, учит опыт, складывающийся изсоприкосновения со многими людьми. Эти суждения поразительно сходны напротяжении тысячелетий. Объединенные в большом количестве люди как будтохотят только существовать и наслаждаться; они работают под действием кнута ипряника; они, собственно говоря, ничего не хотят, приходят в ярость, но невыражают свою волю; они пассивны и безразличны, терпят нужду; когданаступает передышка, они скучают и жаждут нового. Для расчлененной в аппарате массы главное значение имеет фикцияравенства. Люди сравнивают себя с другими, тогда как каждый может быть самимсобой, только если он не сравним ни с кем. То, что есть у другого, я тожехочу иметь; то, что может другой, мог бы и я. Тайно господствует зависть,стремление наслаждаться, иметь больше и знать больше. Если в прежние времена, для того чтобы знать, на что можнорассчитывать, следовало знакомиться с князьями и дипломатами, то теперь дляэтого нужно быть осведомленным о свойствах массы. Условием жизни сталанеобходимость выполнять какую-либо функцию, так или иначе служащую массам.Масса и ее аппарат стали предметом нашего самого животрепещущего жизненногоинтереса. В своем большинстве она господствует над нами. Для каждого, ктосам не обманывает себя, она является сферой его полной служебнойзависимости, деятельности, забот и обязательств. Он принадлежит ей, но онаугрожает человеку гибелью в риторике и суете, связанными с ее утверждением"мы - все"; ложное ощущение силы этого утверждения улетучивается как ничто.Расчлененная в аппарате масса бездуховна и бесчеловечна. Она - наличноебытие без существования, суеверие без веры. Она способна все растоптать, ейприсуща тенденция не терпеть величия и самостоятельности, воспитывать людейтак, чтобы они превращались в муравьев. В процессе консолидации огромного аппарата по упорядочению жизни масскаждый должен ему служить и своим трудом участвовать в создании нового. Еслион хочет жить, занимаясь духовной деятельностью, это возможно, толькоучаствуя в умиротворении какой-либо массы людей. Он должен показатьзначимость того, что приятно массе. Она хочет обеспечения своегосуществования пропитанием, эротикой, самоутверждением; жизнь не доставляетей удовольствия, если что-либо из этого отсутствует. Помимо этого ей нуженспособ познания самой себя. Она хочет быть ведомой, но так, чтобы ейказалось, будто ведет она. Она не хочет быть свободной, но хочет таковойсчитаться. Для удовлетворения ее желаний фактически среднее и обычное, но неназванное таковым должно быть возвеличено или во всяком случае оправдано вкачестве общечеловеческого. Недоступное ей именуется далеким от жизни. Длявоздействия на массу необходима реклама. Поднимаемый ею шум служит внастоящее время формой, которую должно принимать каждое духовное движение.Тишина в человеческой деятельности в качестве формы жизни по-видимомуисчезла. Необходимо показываться, читать доклады и произносить речи,вызывать сенсацию. В массовом аппарате в представительстве недостаетподлинного величия. Нет празднеств. В подлинность праздников никто не верит,даже сами их участники. Достаточно представить себе папу совершающимторжественное путешествие через весь земной шар в центр нынешнегомогущества, в Америку, примерно так, как он в средние века разъезжал поЕвропе, и мы сразу же увидим, насколько несравним с прошлым феномен нашеговремени.

*Вторая часть*