Глава XIV. 1. В господствующей церкви до сих пор идут горя­чие споры о таинстве брака

О БРАКЕ

1. В господствующей церкви до сих пор идут горя­чие споры о таинстве брака. Одни из ее представите­лей утверждают, что таинство брака может быть со­вершаемо только над лицами одного вероисповеда­ния, смешанные же браки преступны, беззаконны. Другие же, напротив, утверждают, что таинство брака можно и должно совершать над лицами разных ис­поведаний, что смешанные браки есть законное, чис­тое и святое таинство. Вопрос о смешанных браках разбирался и в Высочайше учрежденном предсоборном присутствии, и на киевском миссионерском съезде, но к единомысленному решению этого вопро­са не пришли богословы и миссионеры господствую­щей церкви. Каждая сторона осталась при своем мнении и веровании.

Известный миссионер-священник о. Д. Александ­ров, участвуя в занятиях вышепоименованного предсоборного присутствия, представил VI отделу этого присутствия особый доклад по вопросу о смешанных браках. На основании многих церковных канонов, постоянного, неизменного учения вселенской Церкви и объяснений свв. учителей ее, автор доклада дока­зывает, что смешанные браки незаконны и что “хри­стианская совесть не может примириться с ними”. “Каким образом, — спрашивает Александров, — пра­вославный священник может без раскаяния и долж­ного присоединения к православной церкви венчать, совершать таинство брака, поминать в молитвах и просить низведения Божия благословения и благода­ти Святого Духа на человека, отлученного Церковью, осужденного “как еретика и непокорника” и предан­ного проклятию? Разве это можно? Разве может при­мириться с этим совесть православного пастыря, тем более, что церковными канонами подобные браки безусловно воспрещены ”.В подтверждение этой мысли миссионер Александров приводит правила: четвертого вселенского собора — 14-е, шестого — 72-е, лаодикийского собора — 10-е и 31-е, карфагенского — 10-е, толкования на эти правила Аристина, Вальсамона и Зонара и мнения отцов Церкви: св. Киприана, блаженного Феодорита, Тертуллиана и др. Вселен­ская Церковь с сонмом свв. отцов и учителей, с це­лым рядом соборов единогласно утверждают, что брак православного с еретиком ничтожен. “Ибо ка­кое, говорят, будет общение у волка с овцою, когда они во всем противоположно думают и враждуют по причине различия образа их жизни? И не только оп­ределяют расторгать такое сожитие, но и подвергать отлучению того, кто дерзнет сделать что-либо та­кое”. Если, цитирует о. Александров рассуждение по этому вопросу знаменитого канониста господству­ющей церкви, епископа Иоанна Смоленского, если “всякое вообще безразличное общение православных с людьми, чуждыми вере или отлученными от Церк­ви, не может быть одобрено Церковью, которая печет­ся о сохранении в своих сынах нравственной чисто­ты мыслей, чувств, всей жизни (Ап., 45:65, 1; Лаод. 32, 37, 39 и др.), тем менее она может дозволить между ними брачные союзы, которые по свойству своему должны теснейшим образом соединять соче­тающихся, и, следовательно, будут в них соединять разномыслящие в самых важных предметах (в вере и благочестии) души, в едином союзе их смешивать чистое с нечистым, свет с тьмою, преданность в вере с враждою против нее... Ведь брак, по поня­тиям православной Церкви, есть таинство; какое же участие может иметь или даже может ли быть допу­щено к участию в таинствах лицо, не принадлежащее к Церкви?” “Как может, — добавляет о. Александ­ров, — священник молиться, совершая брак даже рас­кольника с православной или наоборот?” Далее автор доклада приводит 10-е правило свв. апостол, запреща­ющее иметь церковное общение с отлученными. “До­бавим к этому, — делает он заключение, — в прави­лах сказано, что епископ или священник, сообщаю­щийся с отлученным, да будет и сам вне общения цер­ковного”. Если бы православная церковь, убежден­но заявляет миссионер Александров, в лице своих ар­хипастырей согласилась бы с законом о смешанных браках, то это “дало бы большой повод старообрядцам обвинять православную церковь в нарушении Хрис­това учения и канонов святых соборов ”.

Еще резче осуждает смешанные браки архиепископ волынский Антоний; он признает их антихристовым действием. “К подготовительным действиям антихри­стова царства у нас относятся, — заявляет он в своем окружном послании, — революция, развратившая на­род и крепко осевшая в высшей школе, литература, без­божная и порнографическая, думские законопроекты о сокращении праздников, о смешанных браках, о по­ощрении расстриг, о религиозном сближении с ерети­ками чрез введение нового стиля в календарь, особенно — об упразднении церковно-приходской школы”. Взгляд архиепископа Антония на смешанные браки разделяют многие архипастыри, богословы, канонисты и миссионеры господствующей церкви.

Но наряду с этим взглядом, так определенно выра­женным и в окружном послании архиепископа Ан­тония и в канонических трудах епископа Иоанна смоленского, и в докладе миссионера Александрова, в господствующей церкви принято и закреплено сино­дальной иерархией совершенно другое верование от­носительно смешанных браков. 190 лет назад прави­тельствующий синод законоположил “браки лиц верных с неверными” считать “правильными и за­конными”. “Церковь греко-российская, — свиде­тельствует о ней архиепископ Никифор астраханс­кий, — позволила быть таковым бракам, и иновер­ных в рассуждении православной стороны благосло­вить брачным благословением”. “Ведати же к сему подобает, — объясняет синод в своем “Рассуж­дении о браках правоверных лиц и иноверными”, — что брак верного мужа с женою не точию иноверною, но и весьма неверною, такожде и жены верной с не­верным мужем, не есть сам собою нечист или бого­мерзок, а лице верное самим ложа сообщением оск­верняющий”. Синод изо всех сил старается дока­зать в составленном им “Рассуждении”, что смешан­ные браки допустимы в церкви и есть законные со­четания. “Рассуждение” это как руководство вошло в “Регламент”. И архиереи “клянутся Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием действовать вся по написанным в Духовном Регламенте уставом”. “Сия же вся буду, — произносит присягающий епис­коп, — действовать по совести моей, не рабствуя ли­цеприятию, не болезнуя враждою, завистию, упрям­ством и просто никаковым же пленяяся страстьми”. “Утверждаю клятвою моею, буди мне Сердцевидец Бог обещания моего Свидетель, яко не ложное есть. Аще же есть ложное и не по совести моей, буди мне тот же Правосудный Отмститель”.

Почти 200 лет иерархи государственной церкви произносят такую преступную клятву в измену и по­прание церковных правил и заветов Христа. Относи­тельно нового закона о смешанных браках правитель­ствующий синод вынес следующее определение 26 ок­тября — 9 ноября 1905 г.: “Святейший синод, — гово­рится в этом определении, — на точном основании пункта 11 Высочайшего указа от 17 апреля 1905 г. об укреплении начал веротерпимости, определил: пре­доставить епархиальному начальству дозволить повен­чать брак сей (в одной епархии) в православной церк­ви, без присоединения просителя (раскольника) к пра­вославию. Вместе с сим, ввиду возможности обраще­ния старообрядцев и сектантов с подобными ходатай­ствами к преосвященным других епархий, предоста­вить епархиальным начальствам самим удовлетво­рять таковые ходатайства, о чем для надлежащего руководства по духовному ведомству напечатать в “Церковных Ведомостях”. Этот закон, как издан­ный не светской властью, а духовной, обязателен для пастырей господствующей церкви. В предсоборном присутствии большинством голосов также решено признавать смешанные браки допустимыми и закон­ными. Таким образом, выражаясь словами архи­епископа Антония волынского, правительствующий синод как пал ниц пред “антихристовым действием” 190 лет назад, так и до настоящих дней пребывает в этом печальном положении. Попадают за ним и сами Антонии волынские и миссионеры Александро­вы. “Синод, — как сообщает академический “Церков­ный Вестник”, — не счел возможным уважить пред­ставление архиепископа Антония (о смешанных бра­ках) и решил оставить в силе прежнюю практику, на­ходя, что церковь не имеет права отнимать то, что даровано государственными законами и что запрещение смешанных браков повело бы только к озлоблению против церкви, не принося в то же время существенной пользы религиозно-нравственной жиз­ни народа”. Руководители академического журнала заявляют даже, что “возвращение к древним церков­ным канонам было бы недопустимым предпочтени­ем мертвой буквы канона живому духу Церкви, осно­ву которого составляют любовь и мир”. Оказывает­ся, что противники смешанных браков, ратуя за вос­становление в господствующей церкви древних кано­нов, идут против живого духа Церкви, разрушают ее основу — мир и любовь. Все эти Антонии, Иоанны, Александровы, по заявлению “Церковного Вестника”, редактируемого передовыми богословами господству­ющей церкви, есть тупые, безрасудные поклонники мертвой буквы.

Чтобы показать, какому духу кланяются модные богословы господствующей церкви, разделяющие двухвековой ее взгляд на смешанные браки, и о ка­ких любви и мире они говорят, противопоставляя их “мертвой букве канона”, мы приведем хотя один случай из истории смешанных браков, рассказанный в “Томских Епархиальных Ведомостях” за 1907 г. “Затеялся брак, — рассказывается здесь, — между двумя интеллигентами. Жених — офицер русской армии, по вероисповеданию магометанин; невеста — кончившая курс гимназии православная. По закону, брак христианки с лицом нехристианского исповеда­ния не разрешается. Но невеста нашла выход. Она перешла в лютеранство, которое разрешает подобные браки. По принятии лютеранства брак совершен был сначала в татарской мечети, куда обычным свадеб­ным поездом, но, конечно, уже без святой иконы, быв­шая православная девица направилась со своими родными, тоже православными людьми. При входе в мечеть мулла потребовал от всех поезжан со свадь­бою снять свои сапоги и войти в мечеть разувшись. Обряд этот нашими христианами был в точности ис­полнен. Само собою, в татарской мечети все они сто­яли со вниманием, навытяжку, и не смели разговари­вать между собою все время, пока татарский мулла читал и говорил на своем языке. Из татарской мече­ти повенчанные муллой тотчас же отправлялись в лютеранскую кирку. Здесь произошло второе венчание. Сначала совершено магометанское венчание, потом христианское. Христиане стали ниже нехристиан-та­тар. По обычаю лютеран, молитву совершали, сидя на скамьях. Когда пришло время прочитать молитву Господню “Отче наш...” пастор потребовал, чтобы вен­чающиеся стали на колени. Невеста исполнила это приказание, жених-татарин отказался исполнить это и вступил в спор с пастором, заявив ему, что как магоме­танин он не может преклонить своих колен в его хра­ме и пред висящим на передней стене храма распяти­ем Христа, которого он не признает Богом.

— Знаю, что вы не верите в Исуса Христа как Бога, но хоть для приличия исполните этот обряд, — гово­рил пастор.

— Не могу я воздавать почесть вашему идолу, — отрезал татарин.

— Ваша невеста согласна, — пытался урезонить его пастор.

— Это ее дело, а мы свой закон ломать не можем.

Так и не встал со скамьи и сидел все время обряда венчания и держал себя в храме, как истинный тата­рин, без всякого уважения и благоговения к месту; невеста вторила жениху”.

Вот что противопоставляется “мертвой букве кано­на” и считается “живым духом Церкви”.

Миссионер Александров, как мы видели, опасается, что старообрядцы будут иметь большой повод обви­нять господствующую церковь в нарушении Христова учения и канонов святых соборов, если она согла­сится с законом о смешанных браках. Мы показали, что она не только согласилась с этим законом, но считает смешанные браки правильными и законны­ми сочетаниями, а богословы ее решительно утверж­дают, что именно тот, кто отстаивает церковные кано­ны, есть противник живого духа Церкви, т.е. духа Христова, говоря прямее, есть антихрист. Во взаим­ных пререканиях и спорах богословы и архипастыри господствующей церкви совсем потеряли способ­ность отличать дух Христов от духа антихристова и упорно обличают друг друга в противлении Христу и поклонении Его противнику.

2. Большой спор между богословами и религиоз­ными мыслителями, принадлежащими к господству­ющей церкви, вызывает и вопрос о том, что выше: брак или девство? Чрезвычайно любопытное сообще­ние об этом споре дает редактор “Миссионерского Обозрения” Никита Гринякин. Спор происходил в заседаниях петербургского религиозно-философского собрания, в нем принимали участие и некоторые ар­хиереи и академические богословы синодальной цер­кви. “Пря бысть велия, — иронизирует над своими богословами г. Гринякин, — и устава там не учиниша”. “Решался вопрос, что выше: брак или девство, — в абсолютной постановке и, как само собой понят­но, решен быть не мог. “Ищущие” с понятной тен­денцией настаивали на том, что “историческое хрис­тианство” девство ставит выше брака. Того же мне­ния были и некоторые православные богословы, к нашему изумлению, видящие в браке некую нечис­тоту. Другие высказывались за равночестность дев­ства и брака, хотя не слышно было достаточной дока­зательности этой истины. Третьи утверждали, что брак выше девства, поелику в нем, а не в девстве, осу­ществляется (до известной степени) присущая чело­веку идея счастья. А один богослов доказывал преимущество брака пред девством семейностью жизни Пресвятой Троицы, в которой есть Отец, мать — Дух Святой, как Божественное существо якобы женского пола, и Сын. Попутно вели речь и о скоп­цах (Мф., 19:12), под которыми одни разумели физи­ческих скопцов, другие — девственников, а третьи — даже людей, отдавшихся всецело какому-либо делу, науке, искусству и т.п. Словом, заключает Гринякин, слышались настолько взаимноуничтожающие мысли, что бессмыслие получалось в результате с математи­ческой точностью”. Дойти до такого чудовищно кощунственного утверждения, что Дух Святой есть “существо женского пола”, может только богослов именно синодальной церкви.

3. В том же религиозно-философском обществе ве­лись утомительные споры о том, что такое таинство брака, но ни к какому соглашению по этому вопросу не пришли современные богословы. В.В. Розанов го­ворил, что “брак есть грязная рогожа, к которой цер­ковь прикрепила пломбу с надписью: сукно ангельс­кой чистоты”. Нет, это неверно, — возражал ему г. Гринякин. — “Брак есть сукно, и настояще-Божественной фабрики”. Гринякин недалеко ушел от богослова, который Духа Святого приписал к женско­му полу; сам он Господа Бога, сочетающего людей в браке, кощунственно произвел в фабриканты. На воп­рос г. Розанова: “Как вы думаете, сожительство сделало таинство или венчание?” — г. Гринякин сумел пролепетать: “Насколько верно, не знаю, но думаю, что фактическое сожительство признавалось таин­ством брака по венчании и благословении Церк­ви”. Патентованный апологет господствующей церкви, постигший всю академическую мудрость, изучивший все богословие своей церкви, на простой вопрос о браке вынужден отвечать незнанием. Так до жалости растеряны и безнадежны современные бого­словы господствующей церкви. Что такое таинство брака — они так и не решили этого вопроса. Для них, должно быть, все едино, что “грязная рогожа”, что “сукно настояще-Божественной фабрики”.

4. Можно ли удивляться незнанию богословов и миссионеров господствующей церкви, когда сам пра­вительствующий синод путается в определении тайнства брака. В 1729 г. он определил не перевенчивать язычников. “Святейший правительствующий синод, — говорится в его постановлениях, — слушав при­сланной с Царицынской заставы копии с доношения обретающегося при калмыцком владельце Петре Тайшине иеромонаха Никодима Линкевича о приемлю­щих святое крещение калмыках, которых де с 727 и в прошлом 728 году кибиток сорок, все с женами и с детьми, а по реестру имянами мужска и женска пола 176 человек, во святом крещении совершилися. То надлежит ли де венчать после крещения тех, кото­рые супружество имели до крещения, чтобы резо­люцию учинить. Приказали: которые калмыки суп­ружество имели до восприятия святого крещения и ныне как мужи, так и жены их крещение приняли, тем бракосочетаваемого венчания не чинить, но велеть им жить в том супружестве невозбранно, и о том о всем к вышеозначенному иеромонаху Никодиму Линкевичу, а по посвящении по представлению его искуснейшаго школьника во диакона и даче тому ди­акону во свидетельство надлежащего о том указа и к преосвященному Варлааму, епископу астраханскому и ставропольскому, послать указы”. Старообрядческие браки господствующая церковь признает законными. В этом уверяет нас один из видных миссионерских писателей, г. Антонов. Казалось бы, если синод прика­зал не перевенчивать браки язычников-калмыков, под­лежащих крещению, то возможно ли допустить перевенчивание браков старообрядческих, признанных цер­ковью законными и совершенных христианами во имя союза Христа с Церковью? Как бы строго ни относился синод к старообрядцам, какую бы ненависть ни питал к ним, он, во всяком случае, должен признать, что ста­рообрядцы и с его точки зрения все же ближе к Хрис­ту и к Церкви, чем калмыки. Что же мы, однако, ви­дим в определениях синода относительно законных старообрядческих браков? В синодальном указе от 14-го августа 1808 г. изложено требование синода пере­венчивать старообрядческие браки. Это требование вошло и в “Практическое руководство для священни­ков”, составленное Нечаевым. Калмыков не перевен­чивать, а старообрядцев перевенчивать. Не странно ли? Такое удивительное распоряжение можно объяснить или сатанинским озлоблением синода против старооб­рядцев, или своеобразным пониманием сущности бра­ка. Предоставляем богословам господствующей церк­ви разгадать эту загадку.

5. Что касается разрешения браков в различных степенях родства, то и тут богословы, миссионеры и синод тянут в разные стороны. В 1910 г. миссионер­ская газета “Колокол” авторитетно заявила, что бра­ки двух родных братьев на двух родных сестрах не могут быть допустимы. Такое сочетание беззакон­но. Но в изданном редакцией журнала “Духовная Беседа” за тот же 1910 год “Календаре-справочнике для пастырей и мирян” говорится, что “св. синод, во внимание к особым условиям жителей литовского края, предоставил архиепископу литовскому разре­шать повенчание браков с родною сестрою невестки, — т.е., например, родные братья могут получить разрешение на вступление в брак с родными сес­трами и с родною сестрой зятя, т.е. брат и сес­тра с одной стороны могут вступить в брак с сестрою и братом с другой стороны ”.Такие браки, по определению шестого вселенского собора (прав. 54) и по Номоканону (прав. 53), должны быть расторгнуты, как незаконное сожительство, а разре­шавшие их подлежат извержению и отлучению.

Разрешил синод брак и кума с кумою. В 1873 г. 19 апреля он позволил полковнику Андрею Лисецкому вступить в брак с вдовицею Анною Гульдынской, у ко­торой прежде вступления в брак Лисецкий восприни­мал от св. крещения родную ее дочь. И такое брачное совокупление и впредь позволено совершать.

За какой бы вопрос о браке мы ни дотронулись, в каждом мы видим разномыслие и разноверие бого­словов господствующей церкви и ее иерархии. Вот уж воистину “что мужик, то вера; что баба, то устав” (народная пословица).