Глава 19. Домой я приехала поздно, покормила мопсов и примкнувшего к ним Микки, пошла в туалет, нашла несколько луж в коридоре и цепочку мелких «озер» на бумажной

Домой я приехала поздно, покормила мопсов и примкнувшего к ним Микки, пошла в туалет, нашла несколько луж в коридоре и цепочку мелких «озер» на бумажной пеленке. Фира и Муся очень старались добежать до места, отбитый у крокодила щенок несся вместе с ними. И я уверена, ни разу не промахнулся. Я погладила лохматое крошечное тельце.

– Ты нечеловеческого ума собака. Жаль, не можешь сказать, куда подевалась Капа!

Микки деликатно чихнул и умчался за Фирой. Похоже, эмигранту из Майами понравилась игра в догонялки.

Я спрятала в шкаф маску для подводной фотоохоты. Главное, дотерпеть до дня рождения Макса, не отдать подарок раньше!

На кухне я неожиданно обнаружила беспорядок. На плите стояла сковородка с остатками засохшей яичницы, в мойке валялись ложки, тарелка, чашка с остатками кофейной гущи, разбавленной молоком. Посреди стола белели скомканные бумажные салфетки, лежали расческа и газета «Желтуха» за сегодняшнее число.

Что случилось с Максом? Его нельзя назвать аккуратистом, но он всегда исправно ставит все использованные предметы в посудомойку. Оставить на скатерти расческу? Макс причесывается исключительно в ванной. И он терпеть не может кофе с молоком. Впрочем, за прессой Максим тоже не помчится в ларек. «Желтуха» датирована сегодняшним днем, но мы ее не выписываем, значит, муж дошел до метро, купил пасквильный листок, вернулся домой и занялся чтением.

Продолжая удивляться, я вымыла посуду, потом убрала со стола и положила газету на подоконник.

Когда все домашние дела закончились, я стала читать копии документов и рассматривать фотографии. Часа через два раздался звонок в дверь. На экране домофона я увидела Макса, он махал руками.

– Забыл ключи! – сказал муж, едва я открыла дверь. – Вернее, не нашел их утром на тумбочке. Отлично помню, что вчера бросил на нее связку, и куда она подевалась?

– Может, упала? – предположила я.

– Нет, я отодвигал тумбу, – сообщил Макс. – Эй, банда, несись сюда!

Радостно повизгивая, Фира и Муся начали скакать вокруг хозяина. Муж вытащил из кармана две упаковки жевательных палочек, разорвал фольгу и бросил их мопсам. Два пса, черный и бежевый, опрометью кинулись в разные стороны. Щенки вместе играют, спят, но дружба дружбой, а лакомства врозь. Лучше наслаждаться едой подальше друг от друга.

– Так куда запропастились ключи? – вернулся к злободневной теме Макс.

И тут я услышала тихое повизгивание. У вешалки сидел обиженный Микки, которому не досталось ничего вкусного.

– Черт! – воскликнул муж. – Совсем забыл про него!

– Ничего, я дам Микки сушку, – утешила я Макса. – О! Капа!

– Что? – спросил супруг.

– Я поняла, кто пил кофе и ел яичницу, – ответила я, – однако Капитолина не ленивая, сгоняла за «Желтухой».

– Надо отыскать ключи, – настаивал Макс, – я сегодня просто захлопнул дверь, но это не есть хорошо.

– Если она в квартире, то беспокоиться не о чем, – сказала я.

– Отлично помню, как я вошел вчера в холл, швырнул кольцо с брелоком на тумбу, снял ботинки, куртку, – методично перечислил Максим.

– Смею предположить, что связка шлепнулась на пол, кто‑то из щенков ее поднял и утащил, – утешила его я, – перетряхну их логово и найду.

– Сам обыщу, – пообещал Макс.

– Сначала выслушай меня, – попросила я.

Чуть больше часа я в сжатом виде пересказывала Максу свои беседы с Тамарой и Леонидом Григорьевичем, а потом показала на кучу бумаг с фотографиями.

– Тут есть непонятные моменты. Странно, что следователь, который вел дело Фирсова, не обратил на них внимания.

– Например? – оживился муж.

– Начнем с характеристики убитой, – сказала я. – Маргарита работала в магазине «Круг», но там ею были недовольны. Девятнадцатилетнюю продавщицу собирались уволить за прогулы и пристрастие к спиртному. Даже тот факт, что Логинова трагически погибла, не заставил управляющего и коллег Риты о ней хорошо отзываться. Глупа, думала только о вечеринках, строила глазки всем мужчинам, которые заглядывали за покупками, глушила пиво, коктейли в банках, одевалась вызывающе, нигде не училась, зато шлялась по клубам. Часто опаздывала на работу, мучилась похмельем, вульгарно красилась, носила гелиевые пятисантиметровые ногти. Знакомый образ?

– Встречал таких дам, – кивнул Макс, – но ты учти ее возраст. Возможно, лет через пять‑шесть Рита остепенилась бы.

– Большинство коллег было уверено, что Логинова подрабатывает проституцией, – продолжила я. – У нее постоянно появлялись новые сумки, обувь, косметика. Она явно жила не на зарплату. Вопрос. О чем такой мальчик, как Ваня, мог разговаривать с Ритой? Неужели она была ему интересна?

Макс обнял меня.

– В пятнадцать лет подростки мужеского пола – самые сексуально озабоченные люди на свете. Все их мысли повернуты исключительно в одном направлении. Ваня не разговаривал с Логиновой, он с ней занимался чтением стихов Пушкина. Честное слово! Уйдет мама из дома, а сын звонит Рите, и они берутся за поэму «Евгений Онегин».

– Маргарита была старше на четыре года! – воскликнула я.

– Мужики молчат о некоторых своих похождениях, – нараспев произнес Макс, усаживаясь на диван, – любят врать, как супермоделей штабелями в койку укладывают. Когда парни рассказывают о своих секс‑приключениях, рыбаки отдыхают. Но очень многие впервые вкусили радостей жизни совсем не с мисс Вселенной, а с дамой лет этак к пятидесяти. Ну никакой романтики. Соседка заглянула за сахаром, подруга матери в гости неожиданно заскочила, учительница после уроков оставила. Она взрослая, опытная, ей хочется мужчину, а подходящего нет, в какой‑то момент физиология берет верх над воспитанием. А у него в голове только одна мысль: с кем бы Пушкина почитать!

– Рите девятнадцать, не сорок! – возразила я. – И одна из ее коллег, Анастасия Рындина, вспомнила, что незадолго до смерти Логинова, получив в очередной раз выговор от начальника, вышла из его кабинета и заявила:

– Да пошел он! Уволюсь на хрен!

– Сначала новое место найди, – посоветовала коллега.

– Еще чего! – взвилась Рита. – Надоело на дураков горбатиться. Я замуж выйду! За очень богатого! Миллионера! Не рублевого! Долларового! Мой жених богат!

– Покажи мне огород, где растут олигархи, – засмеялась Настя. – В «Круг» форбсы не заглядывают. Не ври! Никого у тебя нет.

Рита разозлилась:

– А вот и есть! Но мы сейчас расписаться не можем!

– Почему же? – ехидно осведомилась Анастасия.

– Он несовершеннолетний, – призналась Логинова.

Анастасия развеселилась еще больше:

– Ты его встретила в аптеке? Будущий муж покупал себе памперсы?

Рита больно ущипнула Рындину, та взвизгнула, а Логинова сказала:

– Скоро я прикачу в «Круг» на «Бентли», и мне продавцы в пол кланяться будут. Или нет, я куплю этот магазин и всех вас вытурю. У моего жениха отец такой богатый, что тебе и не представить. Еще поржешь и первой на улице очутишься.

Настя отбежала от Маргариты и крикнула:

– Счастья тебе! Только не спеши! Погоди, пока мальчик в детский садик пойдет!

Я перестала цитировать протокол допроса продавщицы и спросила у Макса:

– Разве Фирсов богат?

Муж подсунул себе под спину диванную подушку.

– Парни хвастаются машинами, потенцией, часами, а девушки слагают саги о богатых кавалерах. Логинова выдумала сына олигарха, вернее, перемешала ложь с правдой, у нее был любовник‑школьник. Но, увы, мы‑то знаем о материальном положении Вани.

Я постучала пальцем по скоросшивателю.

– Макс! Включи логику! Ваня и Рита не могли быть любовниками. Логинова сказала Анастасии правду. В ее словах – разгадка всей истории, но и коллега по работе, и следователь восприняли заявление Риты с недоверием, думали, как ты, что девушка пускает пыль в глаза. Настя завершила свой рассказ о ней знаковой фразой. Сейчас процитирую: «Жаль, что Ритка умерла. Но я знала, ничего хорошего с Логиновой не получится. Она слишком много брехала, я вам рассказала про сына олигарха. Смешно. Она думала, мы ей завидуем, а народ ржал. Все знали, Рита – дешевая проститутка. Выпрут ее из «Круга», она встанет у автозаправки на трассе. Сын олигарха! Умора».

Есть еще нюансы, на которые никто не обратил внимания. Вот фотографии ванной комнаты, где случилось несчастье. Федорчук прав, если они там занимались любовью, все баночки, флаконы, бутылочки должны были свалиться на пол. А он протерт до блеска. Тебе придет в голову хвататься за тряпку, если ты поймешь, что партнерша утонула?

– Не знаю, у меня никто в ванне не захлебывался, – заявил муж.

Я пнула его ногой.

– Очень рада, что все твои любовницы выжили.

Макс вытянул ноги.

– Лампуша! До встречи с тобой я ни разу не посмотрел ни на одну женщину!

Меня неожиданно охватила ревность, а Макс быстро добавил:

– На мужчин тоже!

– Идиот, – разозлилась я.

Максим оживился:

– Захожу намедни в магазин зарядку для мобильника в машину купить и слышу диалог покупателя с продавщицей. «Девушка, вы срочное фото делаете?» – «На любые документы». – «И на визу шенгенскую?» – «Конечно». – «Сколько стоит?» – «Сто десять рублей четыре штуки». – «Если сейчас щелкнуть, долго ждать?» – «Пятнадцать минут». – «Отлично, где мне сесть?» – «Нигде, у нас фотограф заболел».

– Ха‑ха, – раздельно произнесла я, – очень смешно.

Макс кивнул:

– Вроде все правильно, но очень глупо.

– К чему эта сага? – сердито спросила я.

– Просто так рассказал, – с самым простодушным видом ответил Макс, – решил тебя повеселить. Ну не дуйся, глупо ревновать к прошлому. Кстати! Я впервые женился на красавице по имени Евлампия Романова, а невеста уже побывала замужем. По большому счету, ревновать положено в этом случае жениху. Он до свадьбы был одинок! Не думал о браке!

– Угу, – пробормотала я, – вернемся к ванной. Там был полный порядок.

– Это не улика, – подхватил Макс, – а повод к размышлению.

– Сейчас повалятся улики, – пообещала я, – внимание на снимок. Это что?

– Обогреватель, – ответил Макс, – ничего странного. Дело произошло зимой, вероятно, в квартире был колотун.

Я ринулась в бой:

– Ванная крошечная, такое помещение за короткое время нагревается от пара, в нем становится нечем дышать. Парочка занималась сексом, им было не холодно. К чему радиатор?

– Напрашивается простой ответ, для тепла, – уже другим тоном проговорил муж.

Я обрадовалась:

– Ага! Дошло? А вот и отчет эксперта, он определил, что смерть Маргариты Логиновой наступила в четыре утра. В шесть с небольшим приехали менты.

– Быстро добрались, – вздохнул муж, – всего два часика по ночному городу катили. А ведь могли бы и через трое суток прибыть.

– Медэксперт сделал в протоколе оговорку, – продолжала я. – Тело находилось в горячей воде, поэтому точно определить время смерти трудно, более верно его установит вскрытие. Патологоанатом изучит содержимое желудка, ну, и отпределит, когда Маргарита ужинала. Но сначала про воду. Ее температура на момент, когда криминалист воспользовался градусником, составляла тридцать девять градусов.

Муж присвистнул. Из коридора моментально примчался Микки, с ходу запрыгнул на диван и влез на грудь Максиму.

– Внимание, вопрос! – торжественно заявила я. – Почему вода за два часа не остыла?

Макс начал поглаживать Микки по голове, а я вдохновенно продолжала:

– Допустим, Иван выскочил из ванной, позвонил в милицию и стал ждать спецов на кухне. Вода медленно остывала. Но тогда возникает новый интерес. Если температура с четырех до шести утра понизилась до отметки плюс тридцать девять, при стольких градусах Цельсия Ваня и Рита «читали Пушкина»? А? Хочешь скажу, как на самом деле развивались события? С Логиновой был не Ваня, а Евгений. Он тот самый сын олигарха, за которого собралась замуж Рита. Мальчики дружили с детства и не перестали общаться после того, как Зинаиду выгнали из дома Алферовых.

– Маленькая деталь, – воскликнул Макс. – Лариса тотально контролировала сына, Евгения стали отпускать одного на компьютерные занятия, лишь когда он пошел в десятый класс. Ну никак мальчишки не могли встречаться, они посещали разные школы.

– А компьютер? – воскликнула я. – Помнишь рассказ Тамары о том, как она проверяла контакты Жени в Интернете и поняла, что тот наврал родителям? Младший Алферов не терял свой новый ноутбук, он отдал его Ване, вот они и получили возможность общаться. Сомневаюсь, что Женя хотел бескорыстно помочь другу детства. Избалованному лентяю требовалась помощь Фирсова. Ваня получил компьютер, а за это делал за приятеля все его домашние задания.

– В твоих словах есть резон, – согласился Макс.

– В моих словах всегда есть резон, – гордо произнесла я. – Ваня мечтал учиться в Америке. Несмотря на юный возраст, Фирсов тщательно распланировал свое будущее. Он собрался сначала получить диплом в Принстоне, остаться за океаном и перевезти к себе мать. Иван очень любил Зинаиду Ефимовну. В деле есть допрос соседки Фирсовых, Яны Лабутиной. Она выступала на суде, рассказывала, какой Ваня замечательный сын, вот, слушай. «Каждый вечер ровно в девять тридцать Ваня возвращался домой. Если у Зинаиды не было круглосуточного дежурства, она приезжала в десять, сын готовил матери ужин, варил картошку, макароны, хотел, чтобы она отдохнула. Много вы знаете подростков, которые всегда возвращаются домой до вечерних новостей ради того, чтобы избавить мать от хозяйственных хлопот? Кстати, если Зина дежурила, Ваня все равно возвращался в обычный час, знал: она позвонит ему и, обнаружив, что сын где‑то бегает, разнервничается».

– Тамара, рассказывая о Жене, несколько раз повторила: «Мальчик всегда возвращался домой без пятнадцати десять», – протянул Макс.