Древности белорусских городов

Одна из самых ярких страниц истории Руси может быть написана на материалах рас­копок древнерусских городов. Города были не только политическими и религиозными столицами отдельных областей, но и мощными очагами материального и ду­ховного творчества русского народа. Столь характер­ное для Руси бурное развитие производительных сил наблюдается в первую очередь в городах. Все настоя­щие города были центрами ремесла и торговли. Само­довлеющий характер древнерусской экономики обу­словливал разностороннее развитие городского ремес­ла, достаточное для обеспечения непосредственных нужд не только горожан, но и жителей близлежащих деревень, составлявших экономически связанную с го­родом сельскую округу. Многоликий характер город­ского ремесла не исключал различий в степени разви­тия производства в отдельных городах и некоторой спе­цифики их экономической и культурной жизни, вытекающих из ряда причин географического, эконо­мического, политического и культурного порядка. Эти общие черты и различия в развитии городов нашли отражение и в археологическом материале; они тем заметнее, чем больше масштабы изучения отдельных городских памятников.

Археология белорусских городов — молодой отдел археологической науки. Исследования городов больши­ми площадями стали вестись преимущественно в по­слевоенный период.

Изучение городских древностей сопряжено с рядом трудностей. Как правило, города представляют собой

памятники многослойные с мощными культурными напластованиями. Их раскопки требуют больших за­трат труда и времени и особых методических приемов. Как бы ни были велики раскопки, они обычно захва­тывают незначительную площадь по сравнению с об­щей площадью, занимаемой городскими поселениями. Для городской территории в целом они сравнимы с булавочным уколом. Применительно к территории большинства изучаемых городов археологические рас­копки в лучшем случае могут быть названы широкими разведками. В связи с этим и в интерпретации добы­того материала требуется особая осторожность. Совер­шенно очевидно, что далеко не всегда в материалах раскопок могут быть представлены в достаточной сте­пени различные стороны городской культуры, обычно в одних случаях они освещены лучше, в других — хуже.

Раскопки и крупные разведки затронули значи­тельное число белорусских городов: Полоцк, Минск, Туров, Гродно, Новогрудок, Друцк, Мстиславль, Вол-ковыск, Витебск, Пинск, Слоним, Браслав, Свислочь, Давид-Городок и др.

Ниже дается краткая характеристика древностей отдельных городов.

Полоцк

Древнейшим городом на территории БССР и одним из крупнейших политических центров Древней Руси был Полоцк. Впервые он появляется на страницах ле­тописи под 862 годом в числе первых русских городов. Город занимал очень выгодное географическое положе­ние, располагаясь у слияния рек — Полоты и Запад­ной Двины, по которой в древности проходил один из путей «из варяг в греки». Правовые документы XIII в. рисуют Полоцк как крупнейший торговый центр Руси, находившийся в оживленных сношениях с Прибалти­кой, островом Готландом и немецкими городами. Еще в XVI в. жива была память о славе и богатстве города, добытые его купцами и ремесленниками. «Берега Дви­ны серебряные, а дно ее золотое», —говорил Иван Грозный,

\у

К сожалению, полоцкие летописи погибли, а дру­гие летописные своды, хотя и упоминают Полоцк зна­чительно чаще других белорусских городов, все же не дают достаточных сведений для раскрытия его ранней истории. Археологические материалы и здесь должны стать решающими.

На исторических планах и рисунках Полоцка отме­чены три большие самостоятельные части: Верхний замок, расположенный на левом берегу Полоты, при ее впадении в Западную Двину; Нижний замок, при­мыкающий к Верхнему замку с севера, и так называе­мое Заполотье, на противоположном берегу Полоты, как и Верхний замок, выходящее к Западной Двине. Эти три района топографически легко прослеживаются и на современном рельефе города. До сих пор превос­ходно сохранились мощнейшие валы Нижнего замка, известные под названием вала Стефана Батория или Иоанна Грозного. В городе обнаружено также городи­ще, находящееся на правом берегу р. Полоты прибли­зительно в 800 м от Западной Двины. Полоцк замеча­телен своими древними архитектурными памятника­ми. Одни из них сохранились до наших дней в перестроенном виде (Софийский собор и церковь Спаса), от других остались только фундаменты. Ни один город Белоруссии не может соперничать с Полоцком по ко­личеству древних памятников.

Археологическое изучение Полоцка началось в со­ветское время. В 1928 г. интересные разведки провел в городе А. Н. Лявданский. Начиная с 1957 по 1963 г. осуществлялись новые раскопки на больших площа­дях. В разное время ими руководили М. К. Каргер, А. Г. Митрофанов, В. Р. Тарасенко и: Г. В. Штыхов.

Археологические раскопки производились на тер­ритории городища и Верхнего замка. Городище в пла­не имеет очертания неправильного треугольника раз­мером 75Х85 м. Высота его от подошвы составляет около 14 м. Городище сплошь застроено и в значитель­ной степени утратило свою первоначальную форму. Раскопки здесь носили разведочный характер. Было заложено несколько шурфов и траншей. В нижних сло­ях найдена лепная керамика, относящаяся к разным временам и культурам. Ранняя датируется первой по­ловиной I тысячелетия н. э., поздняя — эпохой длин-

В6

ных курганов VII—VIII вв. [35]. Слой с лепной кера­микой перекрыт напластованиями, содержащими ве­щи древнерусской поры. Обнаружены остатки вала, насыпавшегося в разное время.

Раскопки в восточной части Верхнего замка, охва­тившие площадь более чем в 1000 кв. м, выявили мощ-

Топография древних памятников Полоцка. 1 — Софийский собор; 2—Свдсская церковь.

ный культурный слой, достигающий 5,5 м. Повышен­ная влажность грунта обеспечила отличную сохран­ность органических веществ: дерева, кожи, кости. В предматериковом слое найдена византийская монета Х в., давшая дату заселения этой территории, которая быстро застраивается деревянными домами. Застройка отличается большой плотностью и стабильностью пла­нировки.

В процессе археологического обследования Полоцка было установлено наличие древних напластований и в других частях города, в том числе в Заполотье и на Нижнем замке. Но ранние даты их пока точно не оп­ределены из-за отсутствия достаточного материала.. Поэтому в вопросе о начальной истории Полоцка еще не все ясно..

В свое время А. Н. Лявданский высказал мысль о том, что первоначальным ядром города было горо­дище, служившее укрепленным кремлем вплоть до XII в. В XIII в. вследствие увеличения численности на­селения территория древнего кремля становится недо­статочной и политический центр города перемещается на территорию Верхнего замка. Этой схемы террито­риального развития Полоцка придерживаются многие ученые.

Конечно, городище было одним из древнейших поселений на территории Полоцка, но еще предстоит установить непрерывность обитания на нем хотя бы со времен, представленных культурой длинных курганов. Вызывает сомнение вероятность пребывания кремля одного из крупнейших городов Руси на столь ничтож­ном по площади и в общем маловыразительном горо­дище, имевшем законченные черты поселения пред­шествующей исторической эпохи. Детинцы многих других древнерусских городов, игравших несравненно более скромную роль в истории, значительно превыша­ли его по площади и были более совершенными по устройству, полностью отвечая требованиям новой исторической эпохи. К сожалению, археологическое изучение Полоцка не затронуло по существу Запо-лотья. Между тем на исторических планах оно иногда обозначается как «Старый город». На рисунке Пахо-ловицкого (1579 г.) Заполотье обнесено крепостной сте­ной. Известно, что «Старым городом» часто называ­лись древнейшие части городов. Раскопки в Заполотье могут дать важный материал, освещающий начальный период истории Полоцка. Но даже и без этого раннее (с. Х в.) заселение Верхнего замка (площадь около 7 га), где в середине XI в. сооружается соборная цер­ковь, носящая, как в Киеве и Новгороде, имя Софии, позволяет рассматривать эту часть города в качестве его главного военно-политического и культурного цен­тра того исторически достоверного времени, когда По­лоцк находился в расцвете мощи и величия.

Верхний замок был окружен валом с деревянной стеной. Оборонительные сооружения выявлены раскоп­ками, но степень изученности их недостаточна. Из до­кументов XVI в. известно, что крепостная стена имела семь башен. Самой крупной была восточная, извест-

ная под именем Красной или Королевской. Сделана она была из камня. Документы XVII в. называют 9 башен: Красную, Проезжую, Гуську, Рождествен­скую, Башню-фортку, Новую, Воеводскую, Мошну, Бо­ярскую. Можно предполагать, что некоторые из них являются древними или возведенными на месте древних.

Основным типом постройки был наземный деревян­ный сруб размером от 12 до 25 кв. м. Жилые построй­ки имели деревянные полы и глинобитные печи. Не­сколько построек составляли городской двор. Про­странство между домами обычно вымащивалось дере­вом. В одном месте, по-видимому, обнаружена уличная мостовая. Хотя вскрытая раскопками площадь ни­чтожна по сравнению с остальной территорией Верхне­го замка, картина характера рядовой застройки города в целом представляется отчетливой. За долгий период жизни постройки разрушались и на их месте возводи­лись новые. Хорошая сохранность древесины позволи­ла проследить эти этапы сплошных или частичных перестроек, наметить своеобразные строительные пе­риоды. Поскольку каждому периоду соответствует определенный комплекс найденных вещей, представ­ляется возможность рассматривать материальную культуру города в четкой хронологической последова­тельности. Хронология отдельных строительных пе­риодов может устанавливаться не только на основа­нии вещей, дата которых уже известна, но и по самим деревянным постройкам и мостовым. Сейчас разрабо­тан специальный метод определения дат по годичным кольцам деревьев, из которых возводились древние сооружения. Этот так называемый дендрохронологи-ческий метод основан на следующем принципе. Рост дерева в значительной степени зависит от климатичес­ких условий. Годичные колебания климата отражают­ся на росте дерева таким образом, что в благоприятный по климатическим условиям год у дерева обычно вы­растает широкое годичное кольцо, в неблагоприят­ный — узкое. Колебания широких и узких годичных колец у деревьев, произраставших в одни годы и в одинаковых условиях, в целом совпадают. Сравнивая между собой спилы с различных сооружений, можно по совпадению колебаний широких и узких колец

определить не только постройки, возведенные из де-.ревьев, когда-то произраставших в одно время, но и подсчитать с точностью до года, на сколько лет одни сооружения старше или моложе других. Если известна абсолютная дата рубки какого-нибудь из сопоставляе­мых деревьев, то легко устанавливаются даты и других сооружений.

Сопоставляя спилы с полоцких деревянных постро­ек с датированными новгородскими образцами, Б. А. Колчин определил хронологию полоцких строи­тельных горизонтов. Она видна из следующей таб­лицы.

Стооительный горизонт	Дата
XI Рубеж XII—XIII	вв.
Х Первая половина	XIII в.
IX
. VIII Вторая половина	XIII в.
VII
VI
V Конец XIII в.
IV Рубеж XIII—XIV	вв.
III Первая четверть XIV в

В материалах раскопок нашли отражение различ­ные стороны хозяйственной и культурной жизни горо­да. Находки убедительно свидетельствуют о высоком развитии железообработки, ювелирного ремесла, дере­вообработки, кожевенного дела. На исследованном рас­копками участке проживали ювелиры. В слоях XI— XIV вв. найдено свыше двух десятков литейных форм различных конструкций, а также ювелирные клещи. Добыто довольно много отходов кожевенного производ­ства. Давая оценку полученным материалам, следует, однако, иметь в виду, что раскопки коснулись очень небольшого участка города, вследствие чего может со­здаться несколько одностороннее представление о его культурном облике в целом.

Излюбленным украшением городских женщин бы­ли стеклянные браслеты. На Руси существовало не-

170,.

сколько больших центров их производства. Крупней­ший находился в Киеве. Киевские мастера по стеклу обеспечивали потребность в стеклянных украшениях 'большей части русских городов. Изделия киевского производства найдены и в Полоцке. Однако спектральное изучение по­лоцких браслетов позволило прийти к выводу о существовании в Полоцке местного производства браслетов [37]. В местном стекле содержится при­месь титана, позволяющая отличать полоцкие изделия от привозных. В се­редине XIII в. киевские мастерские были разгромлены монголами и про­изводство стекла там прекратилось. В Полоцке оно существовало вплоть до XIV в.

Показателем высокого развития духовной и материальной культуры Полоцка являются его знаменитые памятники монументального зодче­ства.

Полоцк был одним из выдающих­ся архитектурных центров Древней Руси. Между 1044 и 1066 гг. в нем вслед за Киевом и Новгородом на высоком плато Верхнего замка был воздвигнут величественный храм св. Софии. Теперь от него сохранилась лишь незначительная часть, вошед­шая в состав ныне существующего барочного собора, построенного в 1750 г. Нижняя часть древней Софии оказалась в его подполье. Из списка

XIV в. известно, что храм был увен- ювелирные клещи. чан пятью главами. Некоторые име­ющиеся материалы позволяют го­ворить о том, что собор был построен в манере, ха­рактерной для русского зодчества XI в. Ее отличают подчеркнутая монументальность, гармоничная связь с окружающим рельефом, сложность и красочность ин­терьера, богатство внутренней отделки.

В эпоху феодальной раздробленности в русской

архитектуре складывается и быстро распространяется Новый стиль, характеризующийся меньшими размера­ми культовых зданий, большей простотой и расчле­ненностью их внутреннего пространства. Храмы при­обретают «кубические» черты. При сохранении един­ства унаследованных традиций киевской архитектур-

План Софийской церкви. (По Хо- Церковь Спаса. (Реконст-зерову.) рукция Хозерова.)

ной школы в различных областях Руси получают раз­витие самостоятельные архитектурные течения с осо­быми художественными и техническими чертами. Зна­чительный вклад в историю древнерусской архитек­туры внесли зодчие северо-западных областей Руси.

Наиболее выразительным воплощением и ориги­нальным решением нового типа культового здания явились полоцкие храмы XII в. Среди них особое ме­сто занимает церковь Спаса в Спасо-Ефросиниевом мо­настыре, построенная замечательным зодчим Иоан­ном. Хотя внешний облик церкви претерпел серьезные изменения в результате реставрационных работ XIX в., исследованиями И. М. Хозерова и других исто-

риков архитектуры удалось воспроизвести ее первона­чальный вид. Основное конструктивное решение хра­ма было подчинено идее преодоления статичности прежних архитектурных схем. Зодчий Иоанн блестяще разрешил эту задачу, подняв центральную часть зда­ния и увенчав ее стройным башнеобраз-ным барабаном. Ярус­ная композиция вер­ха придала храму изящную форму, стро­гое величие и дина­мичность. Оригиналь­но был оформлен ин­терьер здания. Вели­колепная фресковая роспись украшала его стены.

Недалеко от Спас­ской церкви в 20-х го­дах нашего века бы­ли обнаружены и в 1961—1962 гг. раско­паны М. К. Каргером ^^ с^се^ церкви. остатки еще одного большого храма. С

трех сторон к нему примыкали большие притворы-усыпальницы, выстланные майоликовыми плитками и мозаикой. Стены притворов были украшены фрес­ками. Недавно в Полоцке были обнаружены остатки \еще двух древних построек.

Замечательные храмы были воздвигнуты в XII в. невдалеке от древнего Полоцка — в Бельчице, теперь вошедшей в черту города. Их было не менее четырех. Два храма существовали еще в 20-х годах нашего ве­ка. Один из них — храм Бориса и Глеба — очень напоминает по плану церковь Спаса. Можно предпола­гать, что бельчицкие постройки также обязаны твор­честву мастера Иоанна. Небольшая бельчицкая Пят­ницкая церковь отмечена явными следами влияния народного деревянного зодчества. По мнению Н. Н. Во­ронина, бельчицкие храмы могли быть местом погре­бения полоцких князей.

Яркая и самобытная полоцкая архитектура оказа­ла заметное воздействие на архитектуру других обла­стей Руси.

Непосредственно к полоцким древностям относится замечательный памятник ювелирного искусства Руси

Крест Лазаря Богши.

так называемый «Крест Евфросинии Полоцкой», изго­товленный в 1161 г. мастером-ювелиром Лазарем Бог-шей. Его заказчицей была настоятельница полоцкого монастыря св. Спаса Евфросиния, внучка знаменитого князя Всеслава Брячиславича.

В изделии нашли отражение высшие достижения ювелирного мастерства [2]. Крест имел модную в то время шестиконечную форму. Длина его 51 см, верхне­го перекрытия — 14 см, нижнего — 21 см. Сделан он был из дерева (по некоторым сведениям кипарисового), обитого с лицевой и задней стороны золотыми пласти­нами, а по бокам — пластинами из позолоченного се­ребра. Техникой тончайшей перегородчатой эмали на

пластинах изображены Христос, Богоматерь, четыре евангелиста, Иоанн Креститель, архангелы Михаил и Гавриил, Евфросиния Александрийская, Георгий, Со­фия, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Бо­гослов, Петр, Павел, Стефан, Дмитрий и Пантелеймон. Великолепные орнаменты из перегородчатой эмали и вставки драгоценных камней составили богатый, насы-

«Борисов камень».

щенный красками декор креста. Орнаменты группи­руются в 17 разнообразных фигур, каждая из которых заполнена самостоятельными орнаментами, включаю­щими 15 различных элементов. Все орнаментальные мотивы находят себе аналогии в памятниках ювелир­ного искусства Древней Руси. В эмалях преобладают тона синие, белые, красные и зеленые. В отличие от ряда известных изделий, в которых использовались эмали, снятые с других вещей, эмали полоцкого креста были сделаны непосредственно на его пластинах, т. е. специально для креста.

На обратной стороне креста были устроены четыре прямоугольных приемника для хранения мощей. Поч­ти на всех пластинах имеются четко выполненные надписи. На одной из них помещено имя мастера в обычной для того времени формулировке: «Господи помози рабоу своемоу Лазорю, нареченному Богъши, съделавъшемоу крьестъ сии цръкви святаго Спаса и Офросиньи».

Самая замечательная надпись, состоящая из двух рядов, сделана вокруг креста на его боковых сторонах.

«В лето 6669 (1161) покладаеть Офросинья чьсть-ный крестъ въ манастыри своемъ въ церкви святаго Спаса. Чьстьное древо бесценьно есть, акованье его злато и серебро и каменье и женчугъ зъ 100 гривнъ а... 40 гривнъ. Да не изнесеться из манастыря никогда же яко ни продати ни от-дати аще се кто преслоу-шаеть изнесеть и от ма­настыря да не буди емоу помощьникъ чьстьный крестъ ни въ сь векъ, ни в боуд...щий и да боудть проклятъ святою живо­творящею троицею и свя­тыми отци 300 и 50 се-мию съборъ святыхъ отець и боуди емоу часть съ Июдою иже преда Христа. Кто же дрьзнеть сътворити с... властелинъ или князь или пискоуцъ или игоуменья или инъ который любо человекъ а боуди емоу клятва си.

«Рогволодов камень».

Офросинья же раба Христова сътяжавъши крестъ сии, прииметь вечную жизнь съ всь(м)и с (вятыми)...»

Б. А. Рыбаковым высказано предположение, что 40 гривнами определена цена работы мастера. Если это так, то Богша представляется очень высокоопла­чиваемым ремесленником, выполнявшим дорогие за­казы полоцких феодалов.

До Великой Отечественной войны крест хранился в Минском государственном музее. В 1941 г. он был по­хищен немецко-фашистскими захватчиками и бесслед­но исчез.

Своеобразный и ставший теперь уже уникальным памятник лежит в реке напротив города недалеко от левого берега Западной Двины. Это большой камень-валун, на плоской поверхности которого высечен пяти­конечный крест и надпись «ХС. Ника. ГИ (господи) по-мози рабю своему Борису».

Таких камней известно' было на территории Бело-

руссии около десяти. Их называют чаще всего Борисо­выми камнями и связывают с именами полоцких кня­зей Бориса Всеславича (умер в 1128 г.) и его сына Рог-волода Борисовича. Большинство камней находилось в русле Западной Двины или на ее берегах. Один у ме­стечка Коханово недалеко от Орши. Его размеры 2,5Х3 м. Вокруг большого креста высечена надпись,

Камень с татарской кириллической надписью.

которая в современной транскрипции читается так:

«В лето 6679 (1171 г.) месяца мая в 7 день доспен (ис­сечен) крест сии; господи помози рабу своему Васи­лию в крещении именем Рогволоду, сыну Борису». Князья, как известно, имели тогда по два имени — русскому и церковному греческому. Надпись, по-види­мому, сделана по заказу Рогволода, князя полоцкого, затем друцкого. Интересно, что в летописи Рогволод Борисович, живший в неспокойное время княжеских междоусобиц и сам неоднократно страдавший от это­го, упомянут в последний раз под 1161 г.

Объясняется назначение камней по-разному. Неко­торые считают, что князья связывали с камнями по­пытку увековечить свои имена или призвать божью помощь. Считают эти камни и межевыми знаками.

Связывают их появление с очисткой рек от камней и т. д.

Надписи на камнях — одно из свидетельств широ­кого распространения грамотности. В этой связи любо­пытна находка небольшой каменной известковой плит­ки 4,5Х4,3Х2 см, которая была обнаружена во время раскопок на Верхнем замке [36]. На одной из ее сто­рон русскими буквами в шесть строк написан перечень татарских числительных от одного до десяти: бир, иаки, оучъ, терьтъ, беше, алти,...ти, сокизъ, токузъ, уоан. По палеографическим признакам эта кирилли­ческая надпись может быть датирована XIV—XV вв. [28].