Исторический факультет 18 страница

Задачей белорусского Истпарта, как и аналогичных комиссий в России, на Украине являлось выявление, собирание и публикация документальных материалов по истории большевистской партии, революционного движения и т.п.. Впоследствии собранные комиссией материалы составили основу архива Компартии Беларуси, просуществовашего вне рамок Государственного архивного фонда до 1991 г.

В октябре 1929 г. на базе Истпарта был создан Институт истории партии и Октябрьской революции при ЦК КП(б)Б, который в числе прочего также вел работу и по публикации документов. В 1938 г. Институт был ликвидирован и вплоть до его восстановления в 1946 г. незначительной публикационной работой занимался партийный архив, ранее входивший в структуру Института, а затем перешедший в непосредственное подчинение высшему партийному органу республики.

Главная проблема, с которой Истпарту (как, впрочем, и Инбелкульту) пришлось столкнуться с первых шагов после создания, заключалась в отсутствии на территории республики архивов, с помощью которых можно было бы изучать историю революционного движения, публиковать соответствующие документы. Решая эту проблему, сотрудники аппарата Истпарта проделали значительную работу по выявлению белорусских материалов в архивах Москвы, Ленинграда, других городов России, а также Закавказья. Свидетельством активной собирательской деятельности Истпарта в этот период могут служить его документы, хранящиеся в Национальном архиве Республики Беларусь в составе хорошо известного белорусским историкам фонда № 60.

Благодаря этой деятельности, уже через четыре года после своего создания Истпарт смог внести лепту в ознаменование начавших отмечаться с 1925 г. всевозможных юбилеев. К 20-летию революции 1905 г. им был подготовлен и издан сборник статей, воспоминаний и материалов “1905 год у Беларусі” (под ред. М.Шульмана).Под “материалами” имелись в виду включенные в сборник всего лишь четыре документа: обращения Минской группы РСДРП и забастовочного комитета железнодорожников к гражданам Минска, рабочим и служащим Либаво-Роменской железной дороги; обвинительный акт по делу о забастовке железнодорожников Минска. Они публиковались в переводе на белорусский язык без каких бы-то ни было примечаний, контрольно-справочных сведений и т.п.

В следующем году под редакцией С.Х.Агурского, Б.Оршанского и И.М.Барашко был издан уже сугубо документальный сборник под тем же названием с подзаголовком “Зборнік архіўных дакументаў”. (Обе книги вышли под грифом Комиссии ЦИК БССР по празднованию 20-летия революции 1905 г. и Истпарта ЦК КП(б)Б). В архивном сборнике было опубликовано 413 документов, систематизированных по географически-хронологическому принципу: Минщина—160 док.; Виленщина—118 док.; Могилевщина—56 док.; Гродненщина—43 док.; Витебщина—36. Они были выявлены в восьми делах архивного фонда 4-го делопроизводства Департамента полиции МВД, хранившихся в Ленинградском отделении Центрархива России и представляли собой донесения, сообщения, телеграммы губернских жандармских управлений, губернаторов в Департамент полиции о революционных выступлениях различных групп населения. Наряду с документами карательных органов в сборнике публиковались и листовки социал-демократических, бундовских, эсеровских организаций и групп, сохранявшиеся в вышеуказанных делах в качестве улик.

“Тэхнічныя умовы друку,-- отмечалось в заметке “Ад рэдакцыі”,--не дазволілі нам выдрукаваць дакументы з найбольшай літаральнасцю, гэта значыць, з захаваннем старой арфаграфіі”. Тексты передавались по современному русскому правописанию.

Автор предисловия Б.Оршанский попытался дать источниковедческую характеристику публикуемых документов: он обратил внимание на их тенденциозность, выразившуюся, по его мнению, в стремлении авторов доказать, что “ у так званых “заходніх губернях” у рэвалюцыйным руху прымалі удзел адны толькі яўрэі”. Вопросы методики публикации документов им вообще не затрагивались. Документы в сборнике публиковались по упрощенной форме: в них отсутствовали не только заголовки (последние воспроизводились в “Змесце”), но и легенды и текстуальные примечания; лищь кое-где давались примечания по содержанию. На ненаучный тип издания указывает и отсутствие так необходимых здесь указателей (данное обстоятельство весьма затрудняет работу исследователей со сборником). Неудачный выбор объекта публикации, с одной стороны, неряшливость в оформлении издания, с другой, вызвали заслуженную критику сборника.

Как продолжение документальных изданий юбилейного характера, но уже регионального уровня, можно рассматривать подготовленную Оршанской окружной комиссией по празднованию 20-летия революции 1905 г. книгу “1905 год на Аршаншчыне” (издана в 1926 г. в Орше). Ее первая часть представляла краткий очерк предреволюционных и революционных событий на Оршанщине, составленный в основном по воспоминаниям и периодической печати; во вторую вошли 23 документа и хроника событий 1905 года в уезде.

В предисловии к книге говорилось: “Зборнік выпускаецца, каб рабочыя і сяляне Аршаншчыны змаглі прачытаць хоць няпоўны малюнак 1905 году на Аршаншчыне, паглядзець здымкі ахвяр, загінуўшых ад рукі чорнае рэакцыі і напружыць сваю памяць, каб дадаць усе мажлівае з гэтага перыяду, дапамагчы больш поўнаму асьвятленню аднаго з важнейшых этапаў барацьбы рабочае клясы за лепшую будучыню”.

Спешность, с которой готовилась книга и ее ограниченная источниковая база (на последнее указывали сами составители) обусловили ее достаточно “провинциальный” характер. Из всех документов лишь семь носили оригинальный характер; остальные же перепечатывались из минского сборника архивных документов. Оршанский сборник являет собой первый опыт региональных изданий, имевших некоторое значение для краеведения.

К подобным же изданиям может быть отнесен и сборник смешанного типа Гомельского истпарта “1905 год в Гомеле и Полесском районе. Материалы по истории социал-демократического и рабочего движения в 1893—1906 гг.” (издан в 1925 г. в Гомеле). В него вошли две статьи—Н.Бухбиндера “Еврейское рабочее движение в Гомеле (1890—1905 гг.). По неизданным материалам” и Я.Драпкина “”1905 год в районе Полесского комитета РСДРП”. Первая ранее уже публиковалась в органе Ленинградского истпарта—журнале “Красная летопись”, вторая носила оригинальный характер. В качестве приложений к статьям публиковались документы и материалы (27—к первой и 18—ко второй), дополнявшие аналитический текст. Они сопровождались незначительными примечаниями по содержанию. Именной указатель (глухой), помещенный в конце сборника, носил общий характер, т.е. относился и к статьям, и к документам.

Публикаторы—авторы статей сопроводили приложения небольшим археографическим предисловием, отметив в нем сохранение стиля публикуемых документов и оговорив некоторые особенности передачи их текста, в частности, эмендацию: “ В некоторых случаях, когда в интересах удобочитаемости необходимо было сделать незначительные изменения, редакция оговаривает это в примечаниях”.

Сравнительно с оршанским сборником гомельское истпартовское издание было подготовлено на более высоком археографическом уровне, хотя также не свободно от недостатков.

К 10-летию революции 1917 г. под редакцией С.Х.Агурского был издан сборник смешанного типа “Кастрычнік на Беларусі”, заключительная часть которого состояла из документов, хранившихся в архиве ЦК КП(б)Б, недавно созданном Музее революции БССР, а также публиковавшихся в белорусской периодике. Как и предыдущие издания, это носило ярко выраженный пропагандистский характер. На это указывают не только состав подобранных документов, но и их интерпретация в предисловии и примечаниях. Целевое назначение сборника, о чем прямо заявляли его составители, помочь “рабочым і сялянам выучыць гісторыю Кастрычніцкай рэвалюцыі на Беларусі”.

Хронологически документы сборника охватывали период с марта 1917 по март 1919 г. и были сгруппированы в девять разделов, названия которых носили явно публицистический характер: “Сяляне за большэвікоў”, “Барацьба з контррэвалюціяй” и т.п.

В первом разделе публиковались документы о создании и деятельности Минского совета (протоколы его заседаний, уставы, обращения и пр).; во втором—материалы о Минской социал-демократической организации. Третий и четвертый разделы освещали революционные события в Минске и на Западном фронте накануне и в период октября 1917 г.. В трех последующих разделах публиковались документы о деятельности большевистской фракции в Облискомзапе, материалы Совнаркома Западной обл., резолюции крестьянских съездов в поддержку революции и т.п.

Восьмой раздел включал декреты органов Советской власти о роспуске “контрреволюционных организаций”—Минской городской думы, Белорусской Рады, Земского союза и др. Заключительный раздел содержал документы о борьбе против немецкой оккупации белорусских земель, об образовании БССР и создании вскоре после этого Литовско-Белорусской республики.

Помимо короткого “Тлумачэння да дакументаў”, нескольких примечаний текстуального характера и легенд только к документам, взятым из периодики, других элементов научно-справочного аппарата в сборнике нет. Помещенный в конце книги именной указатель относился как к статьям и воспоминаниям, так и к документам.

Наиболее слабым местом сборника являлся отбор документов. Составитель не включил в него ни одного материала, исходившего из противостоявшей большевикам стороны. Кроме того, им были проигнорированы и документы, свидетельствовавшие о наличии разногласий по некоторым вопросам среди самих большевиков. На последнее обстоятельство было обращено внимание вскоре после выхода в свет сборника. Рецензент совершенно справедливо упрекал составителя в том. что им подобраны материалы “без сучка и задоринки” и оставлены без внимания те, которые свидетельствовали об ошибках по национальному вопросу, допускавшихся витебскими большевиками, представителями Облискомзапа. Были высказаны претензии и к группировке материала; в частности, отмечалось, что наиважнейший документ, включенный в сборник—“Манифест Временного рабоче-крестьянского правительства ССРБ” помещен в конце книги, в то время как он, по мнению рецензента, должен бы открывать публикацию. (С последним трудно согласиться, ибо это нарушало бы хронологическую последовательность расположенных в сборнике документов).

Поскольку речь зашла о манифесте, отметим, что именно его публикация в сборнике представляла наибольший интерес с точки зрения археографии. Можно говорить о первой попытке научного издания одного из основных законодательных актов Советской Беларуси.

Учитывая достаточно сложные обстоятельства, связанные с подготовкой, принятием и распубликованием этого документа, составитель поместил в сборнике имевшие между собой некоторые разночтения тексты манифеста на белорусском и русском языках, сопроводив их следующим примечанием: “Намі дадзены тут два тэкста маніфеста: беларускі і расійскі—у такім выглядзе, як яны захаваны у першатворах[Остается загадкой, что имел в виду под “першатворамі”составитель, поскольку легенды к обоим текстам отсутствуют. Можно лишь предположить, что речь шла об оригиналах манифеста, хранившихся в архиве Истпарта—М.Ш. ].У некаторых деталях гэтыя абодвы тэксты ня супадаюць між сабой. Напрыклад: у расійскім першатворы паказаны з шэрагам прозвішчаў сяброў Часовага рэвалюцыйнага рабоча-сялянскага ураду і камісарыяты, якімі яны кіравалі, у беларускім—няма. Ня супадаюць таксама і некаторыя іншыя, менш важныя і не маючыя значэння падрабязнасці[подчеркн. мною—М.Ш.” ].

С последним замечанием составителя трудно согласиться. Объявленные им “менее важными и не имеющими значения ” расхождения в обоих текстах, на наш взгляд, представляются весьма значительными для изучения истории происхождения манифеста. Именно сравнительный анализ разночтений, имевшихся в текстах документа, дает возвожность установить время создания последнего, а также его автора и язык, на котором был составлен манифест.

С реорганизацией в конце 1929 г. Истпарта в научно-исследовательскитй институт по изучению истории партии и революционного джвижения меняется не только направление деятельности нового учреждения (от собирательской к исследовательской), но и тематика продолжавшихся документальных изданий. На первое место выдвигается подготовка публикаций по истории местных коммунистических и комсомольских органов и организаций. Начавшаяся в республике борьба с так наз. “национал-демократизмом” обусловила появление заказных документальных изданий, которые имели обличительный характер, хотя и содержали некоторые формальные признаки археографических публикаций.

С конца 1920-х гг. в Беларуси начали издаваться сборники “КП(б)Б в резолюциях и постановлениях ее съездов и конференций”. В 1928 и 1934 гг. вышли два сборника под таким названием (они содержали документы за 1917—1921 гг.). и “КП(б)Б у рэзалюцыях”. Ч. 1 (1903—1921 гг.). В 1934 г. увидели свет еще два сборника—“ЛКСМБ у дакументахі матэрыялах. 1918—1920” и “Пратакол 1 з’езду КП(б)Б”. Характерной особенностью этих изданий являлось то, что большинство включенных в них документов ранее публиковались в газетах и брошюрах.

Так, в основу издания “Пратакол 1 з’езду КП(б)Б” были положены материалы, напечатанные в 1919 г. смоленским книгоиздательством “Звезда” в форме брошюры. Затем они были сверены с текстом протокольных отчетов съезда, публиковавшихся в январе 1919 г. в газете “Звезда”, а также с рукописью отдельных протокольных записей, сохранившихся в архиве А.Ф.Мясникова. При подготовке текста к изданию составитель (а им был научный сотрудник Института истории партии Ю.Н.Майзель) исправил имевшиеся в нем орфографические ошибки и явные, по его мнению, описки, сделав в некоторых случаях вставки с заключением последних в квадратные скобки. Текст основного документа был дополнен рядом материалов, имевших отношение к работе съезда. В их числе—Манифест Временного рабоче-крестьянского советского правительства Беларуси (на белорусском и русском языках), записка А.Ф.Мясникова руководителю Минской почтово-телеграфной конторы о необходимости распубликования манифеста и др.

Характер сопровождавших публикацию комментариев явно указывал на время, в которое они готовились: так, об авторе манифеста Д.Ф.Жилуновиче упоминалось лишь как о переводчике документа на белорусский язык; при этом отмечалось, что Жилунович “как национал-демократ пробрался в партию, чтобы внутри ее проводить контрреволюционную враждебную работу”. Цель данного примечания более чем очевидна—отлучить обвинявшегося в национал-демократизме первого председателя правительства Советской Беларуси от созданного им документа, прокламировавшего рождение белорусской республики. Заметим, что подобные попытки предпринимались Истпартом с конца 1920-х гг. Так, в декабре 1928 г. его руководитель С.Х.Агурский писал в адрес И.В.Сталина: “Многоуважаемый тов. Сталин! Из прилагаемой при этом копии Вашего письма к т. Мясникову и Калмановичу, датированного 29 декабря 1918 г., видно, что Вы руководили работой по провозглашению Белорусской Республики и приняли участие в составлении Манифеста Временного революционного рабоче-крестьянского правительства Белоруссии. Истпарту необходимо установить автора этого манифеста. Ввиду того, что у нас в Белоруссии установить это невозможно [и это при том. что в Минске в то время проживали Д.Ф.Жилунович, А.Г.Червяков и другие участники и очевидцы событий, связанных с провозглашением БССР?!!—М.Ш.], убедительно просим, если помните, сообщить нам, кто являлся автором этого документа”.

Между тем имелись достаточно убедительные сведения, не оставлявшие сомнений в том, что автором манифеста был Д.Ф.Жилунович. Так., в письме последнего, 7 ноября 1930 г. направленном в ЦК КП(б)Б (о нем не могли не знать составители сборника), отвергая выдвинутые обвинения в национализме, он писал: “Свое отношение к белорусской контрреволюционной радовщине я отметил совершенно ясно в написанном моей рукой Манифесте Временного революционного правительства БССР [подч. мною—М.Ш.]. Этим манифестом Рада объявлена вне закона”. Однако подобные свидетельства не устраивали обвинителей Жилуновича, отсюда и их попытки связать создание манифеста с именем Сталина.

Борьба против “национал-демократизма”, развернувшаяся в начале 1930-х гг. в республике, требовала “документального подтверждения” наличия такового. Пытаясь получить его, ЦК КП(б)Б поручил своему институту собрать по возможности все сведения, указывавшие на связь с деникинцами, поляками, французами и др. обвинявшихся в национализме руководителей БНР А.И.Цвикевича, В.У.Ластовского, И.Н.Середы, Я.И.Лесика, а также участвовавших в 1917—1920-х гг. в местных национальных организациях (одесские Белорусский гай, Белорусский национальный комиссариат и др.) белорусских коммунистов А.В.Балицкого, П.В.Ильюченка, А.Ф.Адамовича и др. С этой целью были тщательно исследованы переданные в конце 1920-х гг. в Институт истории партии документы архива БНР, а также полученные из Одесского краевого исторического архива копии документов о деятельности в 1918—1920-х гг. в Одессе белорусских национальных организаций, в которых состояли Балицкий, Ильюченок, Адамович и др. Собранные документы наряду с добытыми оперативным путем сведениями фигурировали в деле о так наз. “Саюзе вызвалення Беларусі”, келейно решенном в недрах представительства ОГПУ по Беларуси в начале 1930-х гг. и ставшем причиной многих человеческих трагедий (самоубийство В.М.Игнатовского, покушение на самоубийство Я.Купалы и др.).

Для широкой же белорусской общественности были предъявлены свидетельства “контрреволюционной” деятельности бывших деятелей БНР в форме книги научного сотрудника Института истории партии А.И.Зюзькова под характерным для того времени названием “ Крывавы шлях беларускай нацдэмакратыі”, изданной Белгосиздатом в количестве 7 тыс. экз. Ее первая часть представляла очерк истории белорусского национального движения, начиная с марта 1917 г. и до самоликвидации правительтства БНР в октябре 1925 г. Во вторую были включены, как пишет современный белорусский исследователь, “35 саморазоблачительных документов, характеризующих деятельность Рады БНР”.

В редакционном предисловии “Ад Інстытуту гісторыі партыі” отмечалось: “Сабраны т. Зюзьковым багаты фактычны матэрыял неабвержна даказвае ролю беларускага нацыяналізму, як фактычнага прыслужніка расійскага або польскага вялікадзяржаўнага шавінізму... Брашура т. Зюзькова напісана галоўным чынам на падставе матэрыялаў, якія знаходзяцца у Інстытуце гісторыі партыі. З гэтых жа архіўных матэрыялаў прыведзены і публікуючыся у дадатку да кнігі т. Зюзькова дакументы”.

Открывала приложение грамота к белорусскому народу, изданная 27 октября (9 ноября) 1917 г. Великой белорусской радой, Центральной войсковой радой, Белорусским исполкомом Западного фронта, Белорусской социалистической громадой и Белорусской народной партией социалистов. Последним, включенным в приложение документом, была выписка из протокола третьего заседания Белорусского национально-политического совещания, состоявшегося 28 сентября 1921 г. в Праге и обсудившего резолюцию о Слуцком восстании. Здесь публиковались также ставшие впоследствии широко известными Третья уставная грамота Рады БНР от 25 марта 1918 г., письмо делегации правительства БНР германскому имперскому канцлеру с просьбой признать независимость БНР (октябрь 1918 г.), письмо военно-дипломатической миссии Рады БНР в Латвии и Эстонии статс-секретарю США с информацией о военно-политическом положении Беларуси (20 января 1920 г.) и др. Очевидна определенная заданность в отборе документов для издания: в приложение не попали имевшиеся в распоряжении автора-составителя телеграмма Рады БНР германскому кайзеру Вильгельму 11 от 25 апреля 1918 г., Первая и Вторая уставные грамоты Рады БНР и др.

Целевое назначение публикации определило и уровень ее археографической подготовки. Археографическое предисловие здесь сводится к короткому замечанию: “Усе дакументы, што прыводзяцца ніжэй, прерадрукаваны з арыгіналу, якія захоўваюцца у архіве Інстытута гісторыі партыі і рэвруху на Беларусі”. Примененный составителем буквалистский подход в передаче текста документов должен был создавать видимость подлинности публикуемых источников. Приводились все, имевшиеся на документах, штампы, пометы делопроизводственного характера, сохранены орфография и даже пунктуация оригинала; купюры отмечены отточиями. Очевидно, что Зюзьков сохранил собственные заголовки документов, поскольку в некоторых из них отсутствует указание вида (У аддзел грашовых спраў (док. 6); Господину германскому канцлеру (док. 11) или не раскрывается содержание (Грамота (док. 8).

К нескольким документам сделаны примечания текстуального характера и по содержанию. Так, к заголовку док. 24 с грифом “сакрэтна” (текст оригинала на русском языке) составитель сделал следующее примечание: “Увага: Адрэсат і “сакрэтна” надпісаны ад рукі, па-беларуску. Такія ж лісты пасланы ўсім прадстаўнікам Рады пры уладах заходніх дзяржаў” 85. К письму Национального комиссариата в Одессе, 6 августа 1918 г. направленному в народный секретариат БНР (док. 12), составитель со ссылкой на непубликуемый документ (протокол заседания Белорусской национальной рады от 10 августа 1918 г.) указывает об избрании консулом С.М.Некрашевича (в письме речь шла лишь о выдвижении его кандидатуры на эту должность).

Несмотря на заказной характер книги А.И.Зюзькова и связанные с этим недостатки как в части отбора, так и археографической подготовки и комментирования публиковавшихся в ней документов (сюда можно добавить отсутствие перечня документов, указателей, несоблюдение хронологического принципа при расположении публикуемых материалов и пр.), она, тем не менее, может быть причислена к разряду оригинальных, прежде всего, с учетом объекта публикации. Говившаяся в сугубо политических, обличительных целях, она вольно или невольно способствовала тому, что многие документы Рады и правительства БНР, ранее лежавшие под спудом в партийном архиве, стали известны белорусскому читателю. Это была одна из первых тематических публикаций документов по истории Рады и правительства БНР и ее местных органов. Впоследствии, несмотря на свой заказной и во многом тенденциозный характер, она стала основой для подобных изданий и не только в Беларуси, но и за ее пределами.

По аналогии с Московским институтом истории партии белорусский историко-партийный институт обращается к составлению хроник событий. В 1934 г. была издана подготовленная Л.Н.Майзелем книга “1905—1907 гг. на Беларусі. Хроніка падзей”, содержавшая помимо собственно хроники более 50 документов, извлеченных составителем из белорусского партийного архива, Минского исторического архива, Музея революции БССР и др. Здесь впервые в практике публикационной деятельности использовался прием передачи содержания документов посредством таблиц (о численности стачек, их участниках, количестве бастовавших предприятий и др.).

До 1938 г. Институтом были подготовлены и еще несколько документальных публикаций, правда, так и не увидевших свет. Среди них—“Газета “Звезда” (3 1-81; № 1-17)” (под ред. В.Фомина), сборник “КП(б)Б у пратаколах 1,11 і 111 канферэнцый РСДРП(б) Паўночна-Заходняй вобласці і фронта” (подг. Ю.Н.Майзель), 11 и 111 части сборника “КП(б)Б у рэзалюцыях і рашэннях з’ездаў” (подг. М.Кушнеров), “КПЗБ у рэзалюцыях”, “Сборник документов и материалов по истории КП(б)Б”, “Сталин и образование КП(б)Б и БССР”, сборник памяти А.Ф.Мясникова и др.

Через два года после закрытия Института в серии “История гражданской войны в СССР” был издан сборник воспоминаний и документов “Белоруссия в борьбе против польских захватчиков 1919—1920 гг.” (М., 1940), в который вошли некоторые документы и материалы. хранившиеся в архивах ЦК КП(б)Б и Октябрьской революции и содержавшие сведения об ущербе, нанесенном жителям Беларуси польскими войсками.

Шестью годами ранее, в 1934 г. под грифом созданного при Институте секретариата “Истории гражданской войны в Белоруссии” вышла книга бывшего начальника коммунистического отряда по борьбе с бандитизмом в Гомельской губ. Е.Чернявского “Ликвидация”, которая в беллетристической форме описывала деятельность отряда по разгрому банды Галака (И.В.Васильчикова). В качестве приложения к ней публиковались четыре документа из Центрального архива Красной Армии и Гомельского архива.

Это была первая книга библиотечки “История гражданской войны в Белоруссии”, которую начал издавать секретариат. В ней предполагалось опубликовать ряд воспоминаний участников гражданской, советско-польской войн, однако, сделано это не было. Так, не увидели свет воспоминания командира 111 конного корпуса Г.Д.Гая “111 конный корпус в борьбе за Советскую Белоруссию” (правленная автором корректура воспоминаний хранится в НАРБ), не были опубликованы и подготовленные секретариатом воспоминания бывших бойцов этого корпуса по причине ареста их командира.

По политическим мотивам (заключение в 1939 г. договора о дружбе между СССР и фашистской Германии) не был издан подготовленный в этом году сотрудниками партийного архива ЦК КП(б)Б сборник документов “Крах немецкой оккупации в Белоруссии в 1918 году”.

Подводя итоги почти двадцатилетней деятельности историко-партийных учреждений республики в сфере археографии, отметим. что несмотря на значительный объем опубликованных ими документов и материалов, нет оснований говорить о сколько-нибудь заметном их вкладе в развитие белорусской археографии. Решавшие преимущественно политические и пропагандистские задачи, они в ходе своей практической деятельности даже не пытались ставить вопросы методического характера применительно к изданию документов. Не ставили подобных вопросов и рецензировавшие документальную продукцию Истпарта и Института истории партии историки республики. Последних больше интересовала “идеологическая выдержанность”, “политическая направленность” публикаций и именно этому они посвящали свои рецензии в местной периодике.

На примере документальных публикаций. готовившихся историко-партийными учреждениями республики, особенно наглядно проявляется “заказной” характер подобных изданий, появлявшихся в целом в СССР в это время. Анализировавший состояние публикационной деятельности архивных и других учреждений СССР в 1920-1930-е гг. известный российский археограф А.Л.Попов не только не скрывал этого, но даже ставил в заслугу публикаторам: “Для нас стало аксиомой положение о том, что публикатор исторических документов всегда выступает в качестве выполнителя определенного социально-политического заказа [подч. мною—М.Ш.], что всякую публикацию можно и должно рассматривать как орудие политической борьбы. Мы, публикаторы, должны уметь вскрыть социально-политический смысл и характер каждой отдельной появившейся и появляющейся публикации, мы должны уметь точно и четко наметить свою целевую установку во всех тех случаях, когда мы приступаем к публикаторской работе”.

Лекция 10. Археографическая деятельность архивных органов и учреждений Беларуси в 1920-1940-е гг.

В отличие от соответствующих комиссий Инбелкульта, а затем Исторического института Белорусской академии наук и Истпарта археографическая деятельность архивных органов и учреждений республики в рассматриваемый период почти не “проявлялась”. Неоднократные попытки белорусских архивистов обратить внимание властей на необходимость создания в Беларуси специализированного архивно-археографического периодического издания, активизации практической и методической работы в области археографии так и оставались попытками. Причины подобного явления применительно к 1920—нач. 1930-х гг. кроются, на наш взгляд, в том, что работники архивных учреждений вынуждены были решать преимущественно архивно-технические задачи (размещение, описание, каталогизация вернувшихся в белорусские архивохранилища фондов). Не следует сбрасывать со счетов и проблему кадров. В 1930-е гг. архивисты будут отвлечены на другую, мало свойственную им работу, о чем будет идти речь ниже.

Примечательно отметить, что в отличие от Первой всебелорусской конференции архивных работников, широко обсуждавшей, как было отмечено в предыдущих лекциях, вопросы публикационной деятельности архивных учреждений, на Втором совещании архивных работников (декабрь 1927 г.) даже не предпринимались попытки затронуть аналогичные вопросы. Выступавший здесь с основным докладом заместитель руководителя Центрархива республики М.В.Мелешко специально оговорился, что вопросы, связанные с освещением публикационной деятельности архивов “не относятся к данной теме”.

И тем не менее в начале 1930-х гг. ЦАУ Беларуси предпринимает некоторые шаги в сторону оживления публикационной деятельности архивных органов и учреждений. К этому его обязывало утвержденное ЦИК и СНК республики 8 декабря 1927 г. Положение о ЦАУ БССР и его органах, один из пунктов которого гласил: “К обязанностям ЦАУ относится… издание справочников-указателей по архивам, архивных материалов, книг и брошюр по архивному вопросу”.

Активная архивно-археографическая работа украинский архивистов и археографов, с которыми их белорусские коллеги имели постоянные контакты, также заставляла руководителей архивного управления Беларуси предпринимать некоторые действия в аналогичном направлении.

29 ноября 1932 г. Президиум ЦИК БССР, заслушав на своем заседании доклад директора ЦАУ БССР А.Р.Иодко о состоянии архивного дела в республике, принял постановление, в третьем пункте которого, в частности, говорилось: “Исходя из того, что издание Центральным архивным управлением БССР исторических и других материалов на основе архивных фондов БССР имеет большое значение в деле социалистического строительства БССР, предложить Центральному архивному управлению разработать отдельно вопрос об издании этих материалов и внести свои предложения на рассмотрение Президиума ЦИК”.

В соответствии с решением высшего законодательного органа республики руководством архивного управления был разработан и направлен для утверждения Президиумом ЦИК БССР “Издательский план ЦАУ БССР на 1933 год”. Он предусматривал создание ежеквартального журнала “Архіў Савецкай Беларусі” объемом 20 печ. лист. Структура журнала состояла из четырех разделов. В первом, носившем документальный характер, предполагалось в 1933 г. опубликовать “Дзеннік падзей 1917 года на беларусі і на Заходнім фронце”(27 печ. лист.), “Менская буржуазія ў 1917 годзе”(4 печ. лист.), “Магілеўскі Савет рабочых і салдацкіх дэпутатаў і Стаўка” (4.5 печ. лист.), “Мазырская павятовая часовая Народная Дырэкторыя” (1 печ. лист), “Матэрыялы па гісторыі белапольскай акупацыі” (4 печ.лист.), “Матэрыялы першых двух з’ездаў Саветаў Беларускай ССР”(6 печ. лист.), “Партызанскі рух на Беларусі” (2 печ. лист.), “Новыя дакументы аб паўстанні 1863 г.” (4,5 печ. ліст.), “З быта віцебскага духавенства” (2 печ. лист.)