Исторический факультет 21 страница

Подводя итоги публикационной деятельности научных и архивных учреждений Беларуси в годы войны и первое послевоенное десятилетие, отметим, что несмотря на значительные количественные результаты, достигнутые в области практической археографии к середине 1950-х гг., оставалось достаточно много нерешенных проблем. К их числу прежде всего следует отнести ограниченность документальной базы для археографических публикаций. Это обусловлено как гибелью многих архивных собраний в годы войны, так и ограниченностью доступа археографов к отдельным фондам и коллекциям, находившимся на режиме секретного хранения в государственных и ведомственных (включая архивы Компартии Беларуси) архивах.

Жесткая политическая и идеологическая цензура, существовавшая в это время, негативно влияла на отбор документов для публикации, исключая из готовившихся сборников документы и материалы, обнародование которых хоть каким-либо образом могло быть использовано в ущерб ложно понимаемым интересам Советского государства, дружбы между его народами.

Рассматривая документальные публикации как острое идеологическое оружие в борьбе с классовым противником, партийные идеологи активно вмешивались в процесс формирования планов и программ подготовки документальных изданий, исключая из них все, кажущееся им второстепенным и заменяя их “актуальными” сборниками, малоценными для исторической науки, но крайне необходимыми для проведения партийно-политической пропаганды.

Влияние политики и идеологии на развитие практической археографии в Беларуси проявлялось и в определении типов и видов документальных публикаций: в этот период популярные и тематические издания превалируют над научными и пофондовыми.

Не способствовало эффективной публикационной деятельности и отсутствие в республике единого координационно-методического центра в области археографии. В большинстве своем документальные сборники готовились автономно, что вело к параллелизму и появлению повторных публикаций. Недостаточное внимание, уделяемое в республике подготовке кадров специалистов-археографов, также отрицательно сказывалось на уровне отечественной археографической продукции. Нам представляется, что именно в данное время формируется “археографический нигилизм” среди историков, начавших смотреть на публикацию документов как на нечто второстепенное, своего рода “черновую работу”. Не способствовала развитию археографии и дифференциация труда при подготовке документальных изданий, суть которой заключалась в том, что историки, как правило, ограничивались подготовкой общеисторической части предисловия, а всю остальную работу брали на себя архивисты.

Лекция 13. Роль Археографической комиссии, Института истории и др. научных учреждений СССР в развитии белорусской археографии в 1950-80-е гг.

Так называемая “хрущевская оттепель”, наступившая в СССР после ХХ съезда КПСС и знаменовавшая собой завершение эпохи сталинского тоталитаризма, оказала позитивное воздействие на развитие всех гуманитарных наук, включаю и археографию. Был нарушен “обет молчания” в области публикации документов советского периода: из недр государственных и партийных архивов начали извлекаться и вводиться в научный оборот многие лежавшие до этого под спудом исторические источники, созданные после 1917 года.

Возрождается историко-архивная периодика: вместо “Красного архива” с 1955 г. начинает издаваться “Исторический архив”; вместо “Архивного дела” (с 1959 г) --“Вопросы архивоведения”. В 1956 г. создается наконец-то и в Беларуси “Информационный бюллетень Архивного управления МВД БССР”, на страницах которого, несмотря на его ведомственный характер наряду со статьями и информационными сообщениями по вопросам архивного дела, архивоведения и делопроизводства появляются и небольшие подборки документов и материалов, извлеченных из государственных архивов республики, а также публикации по проблемам камеральной и эдиционной археографии.

Летом 1958 г. белорусские архивисты пытаются реорганизовать его в историко-архивоведческий журнал “Исторический архив Белоруссии”, а затем, очевидно, после отрицательного отношения со стороны высшего партийного органа республики к этой идее (как и в 1930-е гг.)—в “Научно-информационный бюллетень” с периодичностью издания 2-3 раза в год. В письме министра внутренних дел республики С.И.Сикорского, 23 декабря 1959 г. направленном в адрес секретаря ЦК КПБ К.Т.Мазурова, автор, ссылаясь на существование подобных изданий в России, Украине, Грузии, Азербайджане, подчеркивал, что изданные к тому времени 7 номеров “Бюллетеня” “получили положительные отзывы институтов Академии наук БССР, Московского историко-архивного института, Главного архивного управления МВД СССР и других научно-исследовательских учреждений”.

Начавший выходить с 1960 г. “Научно-информационный бюллетень АУ при СМ БССР” во многом заимствовал структуру московского аналога и содержал следующие разделы: а) документы; б) статьи; в) сообщения и заметки; г) хроника; д) библиография. Всего было издано 11 номеров (в 1956-59—семь, под грифом “ДСП” и в 1960-61—четыре) Макет оставшегося неизданным 12-го номера бюллетеня за 1962 г. включает в себя ряд довольно любопытных материалов по истории и методике белорусской археографии; среди них—статьи Л.Н.Яшенко “Некоторые вопросы публикации документов советского периода”, Я.Н.Мараша и А.Н.Плешевени “Использование документов в учебных и воспитательных целях”, Т.А.Трухиной “Выявление материалов по истории Белоруссии” и др.

К сожалению, в отличие от Москвы и Киева, сумевших реорганизовать архивные бюллетени в журналы (“Советские архивы” и “Архивы Украины”), в Беларуси подобного сделано не было и это не могло не сказаться в последующем на состоянии в республике археографии и архивоведения. Анализ содержания белорусских архивных бюллетеней свидетельствует, что благодаря им могли бы быстрее и эффективнее реализоваться деловые контакты между историками и архивистами, одинаково полезные и необходимые для обеих сторон. На это, в частности, указывают те немногочисленные обзоры архивных фондов, исторические справки, подборки документальных материалов, подготовленные архивистами совместно с историками и помещенные на страницах “Бюллетеня”.

Позитивную роль в деле публикации исторических источников и шире—развития археографии—сыграло принятое 31 марта 1956 г. совместное постановление ЦК КПБ и Совета Министров республики “О мерах по упорядочению режима хранения и лучшему использованию архивных материалов министерств и ведомств БССР”. Оно обязывало архивные органы и учреждения республики наладить систематическое издание различных видов научно-справочного аппарата к документам архивов, а научно-исследовательские институты и вузы—совместно с архивами—сборников документов, обратив при этом особое внимание на источники советского периода. Для выполнения данного постановления в “археографической части” последнего намечались коренные преобразования как в структуре архивных учреждений, ориентированных в конце 1930-х—40-х гг. на приоритетное исполнение справочных функций, так и в издательском деле.

На необходимость реформирования архивных учреждений указывали также и руководители МВД и его Архивного управления в докладной записке, летом 1958 г. направленной на имя секретаря ЦК КПБ К.Т.Мазурова. В ней, в частности, говорилось: “Архивные учреждения не имеют возможности в должной мере, как того требует постановление ЦК КПБ и Совета Министров БССР, заниматься публикацией документов. Несмотря на большой объем работы ни в одном из центральных и областных государственных архивов нет штатной должности археографа-публикатора, а публикацией время от времени занимаются сотрудники, выполняющие другие виды работы.

Большим тормозом в развитии научно-публикаторской работы является также слабое обеспечение подготовляемых публикаций издательской базой. Белгосиздат и Издательство АН БССР обеспечивают издание не более чем по одной публикации в год. В результате подготовленные сборники задерживаются изданием, не решен вопрос о месте издания путеводителей по архивам”.

Последовавшие далее шаги организационного характера (имеется в виду передача архивных органов и учреждений из ведения МВД в подчинение Совету Министров республики, произошедшая в марте 1960 г.) оказали позитивное воздействие на активизацию в республике публикационной деятельности. В утвержденном 3 марта 1962 г. правительством республики “Положении об Архивном управлении при Совете Министров БССР” одной из основных задач, возлагавшихся на управление, определялась задача по организации выявления документов Государственного архивного фонда и их всестороннего использования в интересах развития народного хозяйства, науки и культуры, а также изучение, обобщение и распространение передового опыта работы архивных учреждений в области архивного дела, археографии.

Для реализации этой задачи в структуре управления создавался научно-издательский отдел, который совместно с другими организациями, ведущими археографическую деятельность, должен был планировать издание документальных сборников, а также координировать публикационную деятельность архивных учреждений.

Организационные преобразования происходят в это время и в структуре академических учреждений республики.

В 1956 г. в Институте истории АН БССР создается специальный сектор публикации документов. Его возглавил известный белорусский историк К.И.Шабуня, введенный с созданием в Москве Археографической комиссии АН СССР в ее состав. Плодотворное сотрудничество Института истории с архивными органами и учреждениями, начавшееся с середины 1950-х и продолжавшееся до конца 1980-х гг., способствовало появлению в республике десятков документальных изданий различных типов, видов и форм, включавших источники широкого хронологического диапазона. Подключение к археографической деятельности Института истории партии, в структуре которого находился партийный архив, хранивший помимо фондов центральных партийных и комсомольских органов и организаций и документы Белорусского штаба партизанского движения, материалы партизанских бригад и отрядов и другие “непрофильные” фонды, способствовало изданию документальных сборников об участии населения республики в Великой Отечественной войне, о довоенных преобразованиях, имевших место в промышленности, сельском хозяйстве, культуре Беларуси, о событиях в Западной Беларуси в 1920-30-е гг. и др.

Несмотря на возникшие в данное время благоприятные условия для развития и совершенствования археографии, белорусские историки и архивисты не смогли, к сожалению, организационно оформить создание единого научно-координационного и методического центра в сфере публикационной деятельности. Более того, достигшая в 1960-70-е гг. своеобразного пика практическая археография в конце 1980-х –начале 90-х гг. фактически затухает. На это указывает как отсутствие в это время сколько-нибудь заметных документальных публикаций или исследований по проблемам теории и методики археографии, так и сама организация публикационной работы в республике. С реорганизацией в октябре 1992 г. Главархива в Комитет по архивам и делопроизводству существовавший ранее в структуре управления отдел публикации и использования документов был вообще ликвидирован, хотя в соответствии с Положением о Главном архивном управлении при Совете Министров республики, утвержденном в июля 1980 г., именно на него возлагались обязанности по координации археографической деятельности, ведущейся в республике не только архивными, но и другими научно-исследовательскими учреждениями.

Большое влияние на развитие белорусской археографии во второй половине 1950-х гг. оказала возникшая в апреле 1956 г. при Отделении исторических наук АН СССР Археографическая комиссия. Инициатива ее создания (или точнее, воссоздания) принадлежала известному историку, академику М.Н.Тихомирову, ставшему во главе комиссии.

В отличие от дореволюционной Археографической комиссии, учрежденной в 1834 г. при Министерстве народного просвещения с целью издания собранных археографической экспедицией документов и материалов, комиссия под руководством академика М.Н.Тихомирова создавалась как научно-методический центр в области археографии. Ее отделения возникли в Ленинграде (в 1968 г.), Вологде (Северное, в 1969 г.), Новосибирске (Сибирское, в 1975 г.), Перми (Уральское, в 1969 г.), Уфе (Южноуральское, в 1973 г.)

На Археографическую комиссию были возложены издание “Археографического ежегодника”, подготовка различных научно-методических и справочных изданий, а также выявление, учет и описание особо ценных рукописных материалов по истории русского и других славянских народов.

Важнейшим объектом над которым сотрудники комиссии начали работать едва ли не с первых лет ее создания стал “Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР Х1—Х111 вв.” (издан в 1984 г.). В ходе его подготовки был внесен существенный вклад в теорию, методику и практику археографии. Достаточно сказать, что разработанная Л.П.Жуковской и Н.Б.Шеломановой “Инструкция по описанию славяно-русских рукописей Х1—Х1У вв. для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР”(издана отдельной брошюрой, а также в “Археографическом ежегоднике” за 1975 год) стала основой для составления аналогичных инструкций и рекомендаций (в том числе и по описанию материалов Литовской метрики), а отдельные ее положения полностью вошли в “Правила издания исторических документов в СССР” (2-е изд. М., 1990).

Непреходящее научное значение имеет издающийся с 1958 г. без каких-либо перерывов “Археографический ежегодник”, ставший с первых своих выпусков настоящей настольной книгой для археографов, в том числе и белорусских. И это несмотря на то, что по справедливому замечанию рецензировавшего его в 1982 г. академика А.М.Самсонова, “в нем явно недостаточно материалов о развитии архивоведения и археографии в наших национальных республиках, о публикациях документов на языках народов СССР”. По примеру московского “Ежегодника” подобные издания появятся на Украине (“Український археографічний щорічник”.Київ, 1992. Вип.1) и в Беларуси (“Беларускі археографічны штогоднік”. Мн., 1999. Вып. 1)

Определенная М.Н.Тихомировым структура ежегодника остается в целом неизменной до сих пор. Большую научно- информационную ценность представляют регулярно публиковавшиеся в нем до 1970-х гг. перечни научно-методической литературы по археографии и смежным с ней специальным историческим дисциплинам, а также сборников документов (начиная с 1974 г. эти перечни в форме каталогов готовил Всесоюзный НИИ документоведения и архивного дела). Поистине образцовыми и заключавшими в себе ответы на возникавшие у практиков-археографов вопросы были те немногочисленные документальные публикации, появлявшиеся на страницах ежегодника. Именно так оценивали, например, белорусские ученые, публикацию Баркулабовской летописи, предпринятую в “Археографическом ежегоднике” за 1960 год учеником М.Н.Тихомирова—А.Н.Мальцевым

Одновременно “Археографический ежегодник” следует рассматривать в качестве своеобразной энциклопедии по археографии, архивоведению, источниковедению, филиграноведению, дипломатике, другим специальным историческим дисциплинам. Анализ помещенных в нем статей и сообщений дает представление о широте проблематики данного издания. Здесь, в частности. увидели свет ставшие уже классическими исследования патриарха российской археографии С.Н.Валка “Судьбы археографии (АЕ за 1961 год), “Регесты в их прошлом и настоящем” (АЕ за 1968 год), “Археографическая легенда” (АЕ за 1971 год); работы С.О.Шмидта о теоретических проблемах археографии (АЕ за 1971, 1978, 1981, 1983 годы); статьи В.К.Яцунского, Л.Н.Пушкарева по проблемам теоретического источниковедения (АЕ за 1957, 1958, 1966 годы); В.Н.Автократова, К.И.Рудельсон и др.—о методологии архивоведения (АЕ за 1969, 1981, 1982, 1984, 1986 годы); А.А.Зимина, С.М.Каштанова, А.Л.Хорошкевич—о русской и западноевропейской дипломатике (АЕ за 1957, 1960, 1962, 1966, 1974, 1981, 1983, 1984, 1986 годы), Л.П.Жуковской, С.А.Клепикова, Ю.В.Андрюшайтите и др.—о филиграноведении (АЕ за 1962, 1966, 1967, 1975, 1981, 1996 годы), а также исследования более молодых ученых А.А.Амосова, В.Ю. Афиани, Е.М.Добрушкина, А.Д.Зайцева, В.П.Козлова, Г.И.Королева, С.В.Чиркова и др. об истории и методике археографии. Алфавитный указатель статей и публикаций, помещенных в “Археографических ежегодниках”, печатался в изданиях за 1967, 1976, 1986, 1996 годы. В 2000 г. издан отдельной книгой сводный библиографический указатель продолжающихся изданий Археографической комиссии РАН и ее отделений.

Помимо исследований, имеющих теоретико-методическую направленность, в ежегоднике помещено огромное количество статей и сообщений конкретно- исторического и справочного характера, что существенно расширяет историографическую и археографическую базы исторических исследований, способствует повышению их уровня. Именно так, например, оценивал Н.Н.Улащик публикуемую им в ежегоднике работу покойного Н.Г.Бережкова “Итинерарий великих князей литовских по материалам Литовской Метрики (1481—1530 гг.”: “Данная работа, содержащая точные справки о местопребывании великих князей литовских, представляет собой ценный справочник для лиц, занимающихся историей Литвы, Белоруссии, Польши, России и Украины”.

С учетом вышеизложенного приходится лишь сожалеть, что статьи и публикации белорусских историков, архивистов, археографов достаточно редко встречаются на страницах “Археографического ежегодника”.

Другим знаковым мероприятием, оказавшим позитивное влияние на развитие белорусской археографии, стало создание в 1959 г. в структуре Института истории АН СССР группы по изданию Полного собрания русских летописей. Ее возглавил академик М.Н.Тихомиров, а после его смерти в 1965 г.—академик Б.А.Рыбаков.

Как известно, это знаменитое, до сих пор продолжающееся в России издание, было начато еще в 1841 г.(до 1917 г. вышли 23 тома, включая и изданный в 1907 г. 17-й том, содержавший белорусско-литовские летописи). Еще в 1948 г. М.Н.Тихомиров подготовил соответствующую записку на имя руководства АН СССР, в которой обосновывал необходимость возобновления этого серийного издания как по причине его неполноты, так и вследствие того, что многие тома (особенно первые) давно уже стали библиографической редкостью. Правда, тогда ученый не встретил поддержки.

Вторично к идее о возобновления издания Полного собрания русских летописей М.Н.Тихомиров вернулся в конце 1950-х гг. Отметив большие успехи, достигнутые в советское время в области исследования летописей, ученый в то же время указал и на имевшиеся недостатки в деле выявления и издания их списков. Проблему издания и изучения летописей М.Н.Тихомиров рассматривал в контексте истории мировой культуры.

В переиздании, а также новом издании летописей были заинтересованы многие ученые: историки, филологи, лингвисты, фольклористы. Белорусские ученые проявляли особый интерес к 17-му тому Полного собрания русских летописей. На необходимость его переиздания указывали Н.Н.Улащик, В.А.Чемерицкий и другие.

Участие Н.Н.Улащика в работе группы почти со времени ее создания делало реальным переиздание белорусско-литовских летописей. К тому времени, когда ученый по предложению М.Н.Тихомирова начал подготовку к изданию белорусско-литовских летописей, он уже имел достаточный опыт работы над летописными источниками. Помимо “Хроники Быховца” (издана в 1966 г. отдельной книгой в переводе на русский язык) им была подготовлена к печати Никаноровская летопись (издана в 1962 г. в 27-м томе Полного собрания русских летописей).

В основу публикации белорусско-литовских летописей в 32-м и 35-м томах ПСРЛ (изданы в 1975 и 1980 гг.) Н.Н.Улащик положил 17-й том ПСРЛ, готовившийся А.А.Шахматовым и С.Л.Пташицким. Не ставя под сомнение целесообразность включения в новые тома серии всех летописей, изданных в 1907 г., Н.Н.Улащик, тем не менее, считал необходимым изменить порядок их расположения. Особое внимание ученый уделял тем летописям и хроникам, которые были обнаружены после выхода в свет 17-го тома ПСРЛ.

Из четырех летописей и хроник, включенных в 32-й том ПСРЛ, лишь одна—Хроника Литовская и Жмойтская—ранее не публиковалась. Текст ее печатался по списку, обнаруженному В.И.Бугановым в Госархиве Тобольской обл. К нему давались варианты списков Ленинградского и Красноярского (обнаружены Н.Н.Улащиком в ГПБ им. М.Е.Салтыкова-Щедрина) и Краковского (выявлен Я.Н.Щаповым в библиотеке Польской Академии наук).

Таким образом, приступая к подготовке тома, Н.Н.Улащик и его помощник В.А.Чемерицкий (последний готовил к изданию “Хронику Быховца”, написанную на старобелорусском языке, но латинской графикой) столкнулись с необходимостью передачи текстов как оригинальных, так и ранее уже издававшихся; как написанных кириллицей, так и латиницей. Общим для всех готовившихся к изданию памятников было то, что их тексты передавались “с максимальным приближением к правилам современной орфографии”.

Во всех кириллических текстах Н.Н.Улащик заменял вышедшие из употребления буквы на соответствовавшие им современные, буквенные обозначения цифр—на арабские. Буква “ять” сохранялась везде, ибо, по словам составителя, она часто заменяла букву “и” (вьтязь—витязь; на свьте—на свить); титла раскрывались.

Основные трудности возникли с выносными буквами. “Всего сложнее,--отмечал в предисловии Н.Н.Улащик,-- определить, следует ли ставить твердые или мягкие гласные и знаки “ъ” и “ь” после шипящих и “р”. В тобольском и ленинградском списках после “р” стоят то мягкие, то твердые гласные, то “ъ”, то “ь” Например, “царь”--с мягким, но в родит. падеже –“цара”. В основном составитель после шипящих ставил твердые гласные; если в строку вносилась буква “л”, то мягкий знак не ставился: “полский”, “велми” и т.д. Твердый знак ставился в конце слов после согласных везде; там же, где он встречался в оригинале и в середине слова, знак сохранялся составителем: “кънязь”. Все, добавляемые составителем буквы, заключались в квадратные скобки; названия народов и титулы князей писались со строчной буквы; киноварь передавалась полужирным шрифтом. Для всех текстов применялась современная пунктуация.

Летопись Панцырного и Аверки, ранее публиковавшаяся А.П.Сапуновым в 1-м томе “Витебской старины” в переводе на русский язык, передавалась с сохранением всех особенностей оригинала; при наличии грубых ошибок они оговаривались в текстуальных примечаниях. Если над буквами “z” и “ s” отсутствовали значки (`), обозначавшие, что их следует читать как “ж” и “сь”, то редакция оставляла их без изменения.

“Хроника Быховца” печаталась по изданию Т.Нарбута 1846 г., т.е. на старобелорусском языке латиницей и сверялась с ее фрагментом, опубликованным И.Климашевским в “Noworocznike Litewskim na 1831 rok” по оригиналу, бывшему в распоряжении публикатора. Кроме того, Н.Н.Улащик и В.А.Чемерицкий привлекали для сравнения и другие публикации этого памятника (в 17-м томе ПСРЛ, в 9-ти томной “Древней истории литовского народа” и др.). Это дало им возможность установить некоторые отклонения от оригинала, допускавшиеся С.Пташицким и Т.Нарбутом (Последние, в частности, печатали многие слова в польском произношении, смягчая букву “н” в середине слова: “Смоленьск”, Браньск” и т.п.).

Для восстановления утраченного в “Хронике” текста Н.Н.Улащик привлек другие источники: Ипатьевскую летопись, Хронику Стрыйковского; при этом восстанавливаемые слова и предложения давались им не в основном тексте, а в примечаниях.

В предисловии к 35-му тому ПСРЛ Н.Н.Улащик дал краткое описание каждой из публикуемых летописей с указанием мест их хранения, внешних особенностей, включая особенности языка, характер почерка и т.п. Им было отмечено, когда и кем обнаружена и описана летопись; приводились указания на все предыдущие публикации.

За исключением Ольшевской, список которой исчез до войны и летописи Красинского (погибла во время второй мировой войны), все остальные летописи публиковались по оригиналам с приведением разночтений, имевшихся в разных списках и предыдущих публикациях. В основу публикации пропавших летописей Н.Н.Улащик положил тексты 17-го тома ПСРЛ. При невозможности сверки текста с оригиналом (как это было с “Origo Regis”) составитель отдавал предпочтение тексту 17-го тома ПСРЛ, учитывая “пунктуальность Пташицкого”.

Таким образом, публикацию белорусско-литовских летописей, предпринятую при поддержке М.Н.Тихомирова, следует рассматривать как значительное событие, благодаря которому была не только существенно расширена археографическая база, но и обогащена методика публикации таких важнейших повествовательных источников, как летописи.

“Дзякуючы гэтаму выданню,--отмечает современный исследователь белорусско-литовского летописания,-- шмат хто ўпершыню адкрыў для сябе цэлы пласт беларускай пісьмовай спадчыны, багаты і непаўторны свет нашай гераічнай і шматпакутнай гісторыі. На яго грунце было падрыхтавана іх навукова-папулярнае выданне у адным томе у перакладзе на сучасную беларускую мову у серыі “Літаратурныя помнікі Беларусі”, што ажыццяўляе выдавецтва “Мастацкая літаратура”.

С именем же академика М.Н.Тихомирова и деятельностью Института истории АН СССР связана публикация в 1970-80-е гг. и другого важнейшего источника по истории Беларуси, теперь уже актового характера. Речь идет о “Полоцких грамотах Х111—ХУ1 веков”

Идея отдельного издания документов, ограниченных хронологическими и географическими рамками, возникла еще в 1960-е гг., когда будущий составитель “Полоцких грамот” А.Л.Хорошкевич по иниицативе М.Н.Тихомирова вела собирание материалов по истории Полоцкой земли. В защищенной ею в 1974 г. докторской диссертации “Очерки социально-политической истории Северной Белоруссии в ХУ веке” грамоты давались в качестиве приложения.

Предпринимая затем отдельное издание грамот (в 5-ти вып., ротапринтным способом: Вып. 1., М., 1977; Вып. 11. М., 1978; Вып. 111. М., 1980; Вып. 1У. М., 1982; Вып. У. М., 1985; Указатели. М., 1989), составитель исходил из того, что этим шагом изучение истории Полоцкого княжества и полоцкой земли в Х111—ХУ1 вв. будет поставлено на прочную документальную основу. Таким образом, в основе выбора объекта публикации лежал преимущественно историографический фактор (необходимость изучения истории данного региона).

Уже на этапе отбора документов для публикации А.Л.Хорошкевич столкнулась с рядом проблем, обусловленных особенностями политической истории Полоцка и Полоцкого княжества. Дело в том, что под указанным названием –“полоцкие грамоты”—в сборник включались документы как Х111—Х1У вв., когда Полоцкое княжество существовало самостоятельно, так и документы конца Х1У—ХУ1 вв., когда княжество потеряло самостоятельность и вошло в состав Великого княжества Литовского. Это обстоятельство составитель оговаривает в предисловии, отмечая при этом: “Довольно большое количество документов, касающихся внутреннего положения Полоцка, происходит из литовской великокняжеской канцелярии и лишь условно может быть названо “полоцкими” документами. Однако поскольку без этих документов история Полоцкой земли выглядела бы крайне односторонне, и они включены в издание”.

Вдвойне условным было название и вида документов—“грамоты”. Во-первых, под ним объединялись весьма разнообразные документы, создававшиеся в древности: акты, делопроизводственная переписка, договоры и т.п.Во-вторых, с половины ХУ в., когда в языке стало заметно сказываться польское влияние, в Полоцке вместо термина “грамота” начинает применяться другое слово --“лист”.

В сборник вошло 325 документов: из них 110 публиковалось впервые. В соответствии с содержанием они условно подразделялись на два раздела. Первый составляли документы, характеризовавшие дипломатические сношения Полоцка и Полоцкой земли с Ливонией, Московским государством, Короной Польской. Во второй вошли материалы, свидетельствовавшие о внутренней истории Полоцкой земли. Документы первого раздела извлечены преимущественно из бывшего Рижского городского архива, а также архивов Геттингена, Гданьска, Варшавы; грамоты второго раздела хранились в 1—40 книгах записей, 1—5 книгах судных дел Литовской метрики, а также в архивах бывших городских и церковных учреждений, в частных архивах.

В сборнике преобладали документы международного характера. Это объяснялось тем, что они откладывались в архивах за пределами Беларуси, где им была обеспечена большая сохранность. “Бурная политическая история Полоцка,--подчеркивала А.Л.Хорошкевич,-- входившего то в состав Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, то Русского государства(с 1564 по 1581 гг.), то вновь завоеванного Речью Посполитой, то, наконец, вернувшегося в состав России, уже в пределы Российской империи, не способствовала сохранению памятников письменности и в первую очередь актов.Частные архивы уничтожались вместе со сменой владельцев земли. Та же участь постигла большинство монастырских архивов, погибших в результате превращения православных монастырей в униатские или католические”.

А.Л.Хорошкевич проделала значительную работу по выявлению, археографической подготовке и комментированию публикуемых документов. Достаточно сказать, что на 500 страниц текста собственнно документов вместе с легендами (опубликованы в 1, 11 и части 111-го выпусков) приходится 360 страниц комментариев (занимают часть 111-го, 1У и часть У-го выпусков), а также историко-археографическое предисловие (39 страниц 1-го выпуска) и источниковедческий очерк “Полоцкие грамоты как исторический источник” (155 страниц У-го выпуска). К сборнику в виде отдельной книги приложены указатели: именной, географический, предметно-терминологический. Здесь же находятся списки замеченных опечаток и филиграней на документах, хранившихся в Рижском архиве (знаки систематизированы в таблице по алфавитному принципу с отсылкой к номерам грамот, с указанием их публикаций и т.п.).

Особый интерес и научно-методическое значение имеет названная составителем “правилами публикации” археографическая часть предисловия, а также его историческая часть, в которой содержится не только обстоятельная характеристика публикуемых документов, но и излагается история всех предшествовавших публикаций этого вида источников.