Исторический факультет 20 страница

Как установил современный российский исследователь, нарком внутренних дел СССР С.Н.Круглов 17 июля 1944 г. направил в адрес секретаря ЦК ВКП(б) А.С.Щербакова письмо и проект постановления секретариата ЦК ВКП(б) о создании Государственной археографической комиссии при СНК СССР во главе с акад. А.Я.Вышинским (последний, как известно, был заместителем председателя СНК СССР). Заместителями руководителя комиссии должны были стать директор Института истории АН СССР акад. Б.Д.Греков и руководитель архивной службы И.И.Никитинский. Среди потенциальных членов предполагаемой комиссии фигурировали директор Института Маркса-Энгельса-Ленина В.С.Кружков, академики В.П.Потемкин и Е.В.Тарле, член- кор. АН СССР А.В.Ефимов, начальник военно-исторического отдела Генштаба Красной армии ген.-майор А.Н.Таленский и начальник издательского отдела УГА НКВД СССР П.Г.Софинов.

Эта идея не встретила поддержки в ЦК ВКП(б), ибо, как считает В.А.Черных, “была воспринята как очередная попытка НКВД расширить пределы своей компетенции… ЦК ВКП(б), видя в публикации исторических документов идеологическое оружие, предпочитал оставить за собой контроль за его применением”

Начавшие появляться вскоре после конференции документальные публикации носили ярко выраженный военно-патриотический характер. Они были посвящены событиям Семилетней войны 1756-1762 гг., Отечественной войне 1812 г., Великой Отечественной войне.

Наиболее значительным событием, непосредственно вытекавшим из решений конференции, стало издание в 1945 г. “Основных правил публикации документов Государственного архивного фонда СССР”. Они были составлены П.Г.Софиновым и подводили итоги пройденного советской археографией пути, являясь в то же время новой ступенью в ее развитии. При составлении правил были использованы “лучшие русские и иностранные издания документов, а также богатый опыт нашей археографии в области теоретической разработки приемов и методов публикации исторических текстов”. “Основные правила” на десятилетие стали “настольной книгой” археографов, в том числе и белорусских, которые вскоре после окончания войны возродили практику публикации сборников документов.

Учитывая плачевное состояние государственных архивов Беларуси, частично вывезенных оккупантами на Запад, частично приведенных в хаотическое состояние, что не позволяло в короткое время осуществить подготовку оригинальных археографических публикаций, белорусские архивисты и историки обратились к “заготовкам” прошлых лет, которые по разным причинам не были реализованы до войны. Одной из них стала благополучно сохранившаяся в партийном архиве ЦК КП(б)Б рукопись сборника документов “Крах немецкой оккупации в Белоруссии в 1918 году”. Как уже отмечалось, сборник был подготовлен еще накануне войны, однако по политическим причинам не дошел до читателя. Высылая в конце марта 1945 г. рукопись сборника в адрес секретаря ЦК КП(б)Б П.К.Пономаренко, заведующий партийным архивом ЦК Ф.О.Попов, бывший одним из его составителей, рекомендовал адресату обратить внимание на первый раздел сборника “Большевистская партия—организатор побед…”, т.к., писал он, “партийные организации в своих решениях брали курс на международную революцию”. После незначительной доработки рукописи, особенно предисловия, книга увидела свет в 1947 г.(составители Ф.О. Попов и В.А. Беляева).

В сборник вошло 196 документов (из них только три, ранее публиковавшиеся) преимущественно из партийного архива, Государственного архива Минской обл.(80 док.) и ЦАОР БССР. Они систематизировались по хронологически-тематическому принципу в 7 разделов и должны были, по словам автора предисловия Ф.О.Попова дать “яркую картину совместной борьбы всего советского народа под руководством партии Ленина-Сталина за освобождение своей родины от нашествия немецких захватчиков”. Исходя из этой задачи, главное место в сборнике отводилось публикации документов партийных органов: обращений партийных комитетов к населению Беларуси с призывами к борьбе против оккупантов, протоколов их заседаний и т.п. Здесь публиковались также отчеты, приказы главнокомандующего Западным фронтом, резолюции различных собраний, содержавшие протесты против грабежей белорусского крестьянства, горожан, учинявшихся немецкими войсками и т.д.

С целью обличения деятелей Белорусской народной республики в специальном разделе под названием “Кровавый путь предателей Родины”, вероятно, заимствованном составителями у А.И.Зюзькова, назвавшего свою книгу “Крывавы шлях беларускай нацдэмакратыі” (Мн., 1931), публиковалось 24 документа; среди них—телеграмма Рады БНР германскому кайзеру, письмо делегации БНР к германскому послу при правительстве Украинской Народной республики от 25 апреля 1918 г., постановление Народного секретариата БНР об отмене на территории Беларуси всех декретов Совнаркома РСФСР от 12 июля 1918 г., письма к кайзеру и президенту США от 20 октября 1918 г. и др.

Особенно примечательна публикация письма 25 апреля 1918 г.. Составители опустили фрагменты, в которых шла речь о существовании в древности и в средние века белорусской государственности, убрали абзацы, в которых говорилось о восстаниях против “русского правительства” в 1830, 1863 гг., о тяготении белорусского народа по своей культуре к “народам западноевропейским, а не к востоку”.

Целевое назначение сборника более чем очевидно: показать аналогии между захватнической политикой кайзеровской Германией в 1918 году и фашистской Германией в 1941—1945 гг. и одновременно провести параллели между деятельностью Рады БНР в 1918 году и Белорусской центральной радой в 1943—1944 гг.

Характерной особенностью данной публикации является чрезвычайно низкий уровень археографической обработки включенных в нее документов, отсутствие какой бы то ни было унификации при составлении редакционных заголовков, неверное определение составителями отдельных видов документов (например, сводки, переданные телеграфом, они обозначают как телеграммы), разнобой в обозначении датировки документов (в одних случаях месяц указывается римскими цифрами, в других—словами) и т.п.

Некачественный перевод текста ряда документов(причем, без оговорок), передача его с купюрами (без отточий) дополняют негативную характеристику издания. Из научно-справочного аппарта в нем представлены лишь предисловие общеисторического характера (в духе “двух вождей”) и перечень публикуемых документов, одновременно выполняющий и функции легенд (Правда, в перечне отсутствуют заголовки; вместо них составители указывают номера, под которыми документы помещены в сборнике, а также сокращенные названия архивов, номера фондов, описей и дел. Указания на листы и подлинность документов отсутствуют).

К некоторым документам составители дали заголовки публицистического характера, что присуще публикациям учебного типа, а также документальным подборкам в периодических и продолжающихся изданиях. Все они имеют ярко выраженный идеологический налет: например, к письму делегации Рады БНР (док. 141)—“Письмо белорусских националистов...”; к информации о восстании левых эсеров в г.Горки в марте 1918 г.(док.145)—“Информация о белогвардейском мятеже...” и т.п.

Своеобразным образцом “археографической неряшливости” может служить док. 126, озаглавленный как “Сообщение члена Витебского исполкома Витебскому губисполкому 30 сентября 1918 г.” Из него совершенно неясно (это, кстати, характерно и для других заголовков), о чем идет речь в сообщении, кто являлся его автором (член городского? губернского? уездного исполкома?). Составители датировали документ 30 сентября 1918 г., хотя в нем речь идет о состоявшемся 28 октября 1918 г. освобождении частями Красной Армии г.Лепеля.

Оставив без комментариев имевшуюся в документе фразу “Помещики во главе с Ландратом разбежались”, составители породили недоумение у читателей: о чем идет речь—о помещике по фамилии Ландрат или все же о местном органе немецких оккупационных властей—сельском совете (der Landrat).

Требует пояснения и заголовок к док. 129—“Рапорт Карповинского волостного головы начальнику державной варты 8-го участка Речицкого уезда” Вероятно, имелась в виду гетманская администрация. Неуклюже транслитерированное составителями название немецкой газеты “Die Wacht im Osten” (“Восточная стража”) как “Дивахт имостен” не может не вызвать затруднения с пониманием заголовка периодического издания.

Одним словом, сборник изобилует примерами того, как не следует публиковать документы. Единственное его позитивное значение, на наш взгляд, состоит в том, что многие, включенные в книгу документы, в 1939 году хранившиеся в Госархиве Минской обл. и ЦАОР БССР, были во время войны утрачены и их содержание дошло до нас благодаря данной публикации. Здесь налицо тот случай, о котором Н.Н.Улащик писал: “Изданный самым примитивным способом источник остается жить, тогда как неизданные рукописи часто погибают без следа”.

Помимо реализации “заготовок” белорусские археографы в конце 1940-нач. 1950-х гг. включились в работу по подготовке оригинальных публикаций документов военного времени, завершению серийных изданий, начатых до войны. Значительным препятствием для широкого развертывания публикационной деятельности в этот период, как отмечали руководители архивной службы Беларуси, являлось почти полное отсутствие научно-методической литературы и систематического обмена документальными изданиями между государственными архивами союзных республик. “Основные правила публикации документов Государственного архивного фонда СССР” по мнению белорусских архивистов недостаточно освещали ряд вопросов методики археографической деятельности (в частности, издание документов в извлечениях; издание отдельных видов документов; вопросы датировки документов различных периодов и т.п.).

К сожалению, белорусские архивисты недооценили научно-методического значения изданной в 1948 г. книги С.Н.Валка “Советская археография”. Вероятно, под влиянием крайне тенденциозной и во многом вульгаризаторской критики монографии С.Н.Валка со стороны Б.Кочакова, а затем М.С.Селезнева и В.В.Максакова, они предлагали организовать широкое обсуждение затронутых в книге вопросов с тем, чтобы использовать его результаты для составления конкретных методических разработок.

И тем не менее участие белорусских архивистов и археографов в обсуждении проектов правил публикации документов, разрабатывавшихся в этот период преимущественно в Москве, свидетельствовало о их возросшем научном уровне. Замечания, дополнения и предложения к новой редакции “Основных правил публикации документов ГАФ СССР”, направленные в ноябре 1951 года из Минска, не сводились только к частным вопросам методики публикации, но затрагивали и проблемы теоретического характера: обоснование выбора темы публикации (а, следовательно, и критерии отбора документов для включения в издания), сокращенная передача содержания документов в форме регест, таблиц и пр. Заслуживали внимания и предложения белорусских архивистов об унификации и кодификации эдиционных приемов, которые бы гарантировали от “археографического беспредела” в публикационной деятельности, разворачивавшейся в республике. По их мнению разрабатываемые правила издания документов должны были согласовываться с другими научно-исследовательскими учреждениями с тем, “чтобы они являлись обязательными для всех составителей документальных публикаций”.

Если говорить о состоянии практической археографии в этот период, то ее можно охарактеризовать как время попыток подступа к развертыванию широкой публикационной работы отдельными учреждениями (архивами, Институтом истории партии при ЦК КПБ, Институтом истории АН БССР и др.). Вследствие разобщенности деятельности нередко эти попытки завершались неудачей. Так было, например, с подготавливаемыми в конце 1940—начале 50-х гг. документальными сборниками о истории партизанского движения в Беларуси в годы Великой отечественной войны.

Несмотря на решение ЦК КП(б)Б, обязывавшее отдел пропаганды и агитации подготовить и представить к установленному сроку на рассмотрение специальной комиссии ЦК ряд сборников документов (“Борьба белорусского народа против немецко-фашистских захватчиков в Великой Отечественной войне”, “Враги о партизанах”, “Зверства немецких захватчиков в Белоруссии” и др.), оно так и не было выполнено. Причина этого заключалась как в недостатке кадров, способных на должном уровне готовить документальные публикации, так и в отсутствии в партийном архиве ЦК КП(б)Б многих документальных комплексов—объектов потенциальных изданий.

По причине же недостатка кадров, а также отсутствия связей с другими научно-исследовательскими, музейными и архивными учреждениями республики не были реализованы в республике в рассматриваемый период многие планы и Института истории АН БССР, возобновившего свою деятельность вскоре после освобождения республики. Так, в плане научно-исследовательских работ Института на первую послевоенную пятилетку (по сектору истории СССР и БССР) предусматривалось “продолжить и расширить систематическую публикацию архивных документов и др. материалов по истории БССР”.Для решения этой задачи намечалось создать в составе сектора специальную археографическую комиссию, “которая будет руководить составлением и изданием проектируемой серии документов”.

Не последнюю роль в сдерживании развития практической археографии в Беларуси в этот период играли и обстоятельства идеологического характера. По этим причинам, в частности, было задержано издание подготовленного в 1953 г. 4-го тома сборника “Документы и материалы по истории Белоруссии”, завершавшего собой серийное издание, начатое еще в 1936 г. (том выйдет в 1954 г. под названием “Из истории установления Советской власти в Белоруссии и образования БССР”). Дело в том, что составители предполагали включить в него наряду с “безукоризненными” документами и материалы информационного характера, взятые из газет небольшевистского направления, а также “документы, исходящие от лиц, учреждений, враждебных революционному движению”, документы, подписанные людьми, впоследствии объявленными “врагами народа” и т.п. Стоявший на страже соблюдения “идеологического целомудрия”, в том числе и в публикационной деятельности, высший партийный орган республики, естественно, не мог допустить такой “ереси”, что повело к необходимости коренной переработки заключительного тома серийного издания и задержало его выход в свет.

По аналогичным же причинам из готовившегося к изданию сборника о партизанском движении были исключены документы, свидетельствовавшие о проявлении культа личности Сталина, о пособниках оккупантов, фактах негативного отношения населения к партизанам, о минском подполье и др., а в сборник о борьбе трудящихся Западной Беларуси за национальное и социальное освобождение в 1930-е гг. не вошли документы о деятельности Коммунистической партии Западной Беларуси, КСМЗБ, Коминтерна (это станет возможным лишь после ХХ съезда КПСС). Характерно замечание, сделанное П.К.Пономаренко на рукопись присланного ему весной 1945 г. из Могилева сборника листовок о партизанском движении. Давая в целом позитивную оценку сборнику, адресат в то же время рекомендовал составителям исключить из него ряд директив ЦК КП(б)Б по развертыванию партизанского движения, ссылаясь на их секретный характер. “Широко описывая партизанскую борьбу и историю развития движения,-писал он,- мы не намерены выбалтывать все наши приемы и методы, которыми мы пользовались. Незачем помогать вооружать нашим ценнейшим опытом тех, кого вооружать нежелательно”.

Таким образом, можно сделать вывод, что для подготовки (а тем более—издания) в этот период значительных тематических или пофондовых публикаций, предполагающих прежде всего наличие высококвалифицированных кадров, максимально полную источниковую базу, а также соответствующую общественно-политическую обстановку, не было еще условий.

С учетом этих обстоятельств археографы республики обратили свое внимание на документы, выявление и археографическая подготовка которых, не требовали, с одной стороны, значительных усилий и высокой квалификации составителей, а с другой, сводили к минимуму проявление субъективизма в вопросах их отбора. Речь идет о “Зборніке лістовак усенароднай партызанскай барацьбы у Беларусі у гады Вялікай Айчыннай вайны (1941—1944 гг.)”. Работа над ним велась еще в годы войны; окончательно же он был подготовлен Институтом истории партии при ЦК КП(б)Б и издан в 1952 г. В сборник вошло 252 документа, хранившихся в партийном архиве ЦК КП(б)Б, Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны и Гомельском краеведческом музее. Выбор объекта публикации был обусловлен не только причинами, о которых шла речь выше, но и тем обстоятельством, что аналоги подобных изданий уже имелись в России: “Листовки Сталинградской областной партийной организации”(Сталинград, 1943), “Литовки партизанской войны в Ленинградской обл. 1941-1944 гг.” (Л., 1945) и др.

Следуя принципам публикации данного вида источников, которыми руководствовались российские археографы, их белорусские коллеги также сгруппировали документы в соответствии с авторско-корреспондентским признаком по 5 разделам. В первый они включили листовки ЦК КП(б)Б, СНК и Президиума Верховного Совета БССР; во второй—документы местных партийных подпольных органов и организаций; в третий—листовки комсомольских и общественных организаций; в четвертый—листовки партизан Беларуси. В заключительный пятый раздел были вынесены листовки, адресованные войскам противника и их пособникам и изданные от имени органов и организаций, представленных в предыдущих четырех разделах. Внутри разделов документы располагались в хронологическом порядке.

Несмотря на вид издания (публикация документов одной разновидности), нет оснований причислить сборник к научному типу. Очевиден пропагандистский его характер. На это, в частности, указывает апологетическое, в духе культа личности Сталина, предисловие общеисторического характера. Содержание последнего полностью соответствует духу “холодной войны”, в условиях которой готовился сборник: в нем главными виновниками развязывания второй мировой войны объявлялись исключительно “американско-английские империалисты”.

Наличие стереотипной, повторяющейся информации о ходе боевых действий на фронтах, а также зачастую преувеличенные данные об успешных операциях партизан Беларуси, взятые из сводок Совинформбюро, местной подпольной печати, не могут не снижать источниковедческого значения данной публикации. Кроме того, многие листовки содержат информацию в зашифрованном виде, что затрудняет ее использование и требует проведения дополнительных источниковедческих изысканий.

Готовя материалы к изданию, составители не провели соответствующей работы с тем, чтобы дешифровать такие фрагменты, обозначив это соответствующим образом. Справедливости ради отметим. что определенная источниковедческая работа составителями все же проводилась. Так, в 1950 г. руководством Института истории партии были направлены письма председателям областных и районных исполнительных комитетов Советов депутатов трудящихся, директорам библиотек, музеев с просьбой проверить достоверность содержания отдельных, высылаемых им листовок. Отсутствие ответов не дает возможности сделать вывод о качестве проведения данной, крайне важной работы.

Невысокий источниковедческий и археографический уровень издания дополняет почти полное отсутствие в нем текстуальных примечаний и примечаний по содержанию (исключение составляют обильные ссылки на работу И.Сталина “О Великой Отечественной войне Советского Союза”). Нет в сборнике также и каких-либо указателей, крайне необходимых для такого объемного и включающего массу географических наименований, издания. В качестве единственного элемента научно-справочного аппарата в книге дается лишь перечень опубликованных листовок.

Если говорить о передаче текста публикуемых документов, то и здесь возникает довольно много вопросов к составителям. Ряд документов содержит неточности фактического характера, оставленные публикаторами без комментариев (док. 129 и др.). Опубликованный текст ряда листовок по причинам политического и идеологического свойства имеет существенные расхождения с оригиналом. Так, в одном случае сделаны купюры (без обозначения их отточиями) о заключенном летом 1941 г. советско-английском военно-политическом соглашении., в другом случае (док. 290), наоборот, составители “дополнили” текст листовки собственными субъективными характеристиками польского эмигрантского правительства и др. Отдельные легенды к документам неполные и не соответствуют действительности. Тексты всех листовок публиковались исключительно на белорусском языке; при этом перевод многих из них с языка оригинала (русского, немецкого, венгерского и др.) не оговаривался.

Изданием “Зборніка лістовак” открывалась серия документальных публикаций, посвященных истории Беларуси в годы Великой Отечественной войны. Особенно широкий размах эта работа приобретет в 1960-80-е гг., о чем будет идти речь в следующих лекциях.

Наряду с подступами к подготовке документальных публикаций новой тематики середина 1950-х гг. была отмечена появлением ряда продолжающихся изданий. Среди них выделяются своим объемом 3-й и 4-й тома начатого еще до войны в сугубо учебных целях серийного издания “Гісторыя Беларусі у дакументах і матэрыялах”. Задумывавшаяся как хрестоматия по отечественной истории, эта серия, на наш взгляд, стала одновременно и своеобразной хрестоматией по истории белорусской археографии 1930-50-х гг., поскольку позволяет проследить изменение методики публикации документов, имевшее место во время издания всех ее четырех томов и обусловленное рядом причин субъективного (уровень научной квалификации составителей довоенных и послевоенных томов, учет ими археографических традиций предшественников и пр.) и объективного (обязательное следование появившимся после войны нормативным документам в области археографии и др.) характера.

3-й том сборника по своему объему, действительно, превзошел серийные издания, когда-либо выходившие в Беларуси; не появилось его аналогов (в смысле объема) и позже. Составители (а ими была группа научных сотрудников Института истории АН БССР под руководством А.И.Вороновой) включили в том 1.199 документов за 1900—1917 гг., что составило почти 95 печ. лист. Структура тома (а в нем имеются 7 разделов) свидетельствует о явном преобладании здесь документов по истории революционного движения (725):

Раздел 3 Революционное движение в Белоруссии в начале ХХ в.—93 док.;

Раздел 4. Белоруссия в период первой буржуазно-демократической революции (1905—1907 гг.)—343 док.;

Раздел 5. Белоруссия в годы столыпинской реакции и революционного подъема (1908—1914 гг.)—238 док.;

Раздел 7. Белоруссия во время Февральской буржуазно-демократической революции—51 док.

“Нереволюционные” разделы составили 474 док.:

Раздел 1. Экономика и положение трудящихся Белоруссии в начале ХХ в.—287 док.;

Раздел 2. Просвещение Белоруссии в начале ХХ в.—53 док.

Раздел 6. Белоруссия в период первой мировой войны (1914—1917 гг.)—134 док.

Большинство включенных в том документов носили оригинальный характер и были выявлены в архивах Москвы, Ленинграда, Киева, Вильнюса, Минска, Могилева, Гомеля и Гродно. Вместе с тем “ в целях полноты освещения отдельных вопросов в настоящем сборнике были использованы частично материалы ранее изданных сборников: “Документы и материалы по истории Белоруссии”(том 2), “Бесправие трудящихся Белоруссии в царской России”, “Большевики в годы империалистической войны”, “Первое мая в царской России”. Особенностью тома и, в частности, его первого раздела являлось наличие здесь значительного количества статистического материала, представленного в форме таблиц, подготовленных составителями тома как на основании архивных материалов, так и различных статистических сборников.

Проводя археографическую обработку документов, составители руководствовались “Основными правилами публикации документов Государственного архивного фонда СССР” (М., 1945). Однако, в части составления заголовков они отступили от правил, использовав прием, характерный, как нам представляется, для изданий учебного типа. В строгом соответствии с правилами на первое место составители вынесли порядковый номер документа, а затем, в нарушение правил и последовательности расположения элементов заголовка, обозначили содержание документа, расположив далее остальные элементы заголовка и поместив дату после заголовка, а не наоборот, как того требовали правила:

№299

Состояние народного образования в Могилевской губ.

Из рапорта могилевского губернатора

1903 г.сентября 23

Между тем, в случае строгого следования правилам, заголовок должен был бы выглядеть так:

№ 299

1903 г.сентября 23.—Из рапорта могилевского губернатора о состоянии народного образования в Могилевской губ.

В целом же, если не считать примененной составителями вышеупомянутой новации, уровень подготовки данного тома может быть признан достаточно высоким. На это указывает и следование в основном оригиналу при передаче текстов документов и состав научно-справочного аппарата тома. Последний включает предисловие, состоящее из общеисторической и археографической частей, список сокращенных слов, указатель архивных фондов и печатных источников, использованных при составлении сборника, примечания (текстуальные и по содержанию), предметный и географический указатели, перечень публикуемых документов. (Правда, по каким-то причинам в археографической части предисловия составители, характеризуя состав научно-справочного аппарата, проигнорировали список сокращенных слов, равно как и предметный и географический указатели).

Естественно, что такой огромный том не был свободен и от недостатков. Помимо уже отмеченных укажем на явную ограниченность примечаний по содержанию (всего 88 на 1200 документов!), большая часть которых к тому же неоправданно пространно рассказывают о хорошо известных событиях, политических деятелях и т.п.

Если в предисловии к этому сборнику было лишь указано, что “часть материалов к тому была получена из Архивного управления МВД БССР (к 4-му разделу)”, то заключительный 4-й том издавался уже под грифами Института истории АН БССР и Архивного управления Беларуси, что свидетельствовало о складывании равноправного партнерства и кооперации в области археографической деятельности между научными и архивными учреждениями республики. В дальнейшем это сотрудничество выльется в подготовку и издание многочисленных документальных публикаций, которые, несмотря на все их недостатки, сыграют позитивную роль в деле развития отечественной исторической науки.

По своему целевому назначению заключительный том серийного издания носил научно-популярный характер и являлся, говоря словами его составителей “первой попыткой более или менее полной публикации документов по вопросам подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции, установления Советской власти в Белоруссии и образования БССР”. По мнению составителей “Ранее выпущенные издания по этому периоду представляли публикации отдельных групп документов, помещаемых часто в виде приложений к тексту, не систематизированных и в археографическом отношении не обработанных”.

638 документов, сгруппированные в 6 разделов и охватывавшие период с марта 1917 по февраль 1919 г., должны были “с наибольшей полнотой показать руководящую роль Коммунистической партии в подготовке и проведении социалистической революции, в осуществлении первых социалистических преобразований, в борьбе против внешней и внутренней контрреволюции, в практическом осуществлении национальной политики Коммунистической партии, ярким проявлением которой было создание БССР”. Как и довоенных археографов, готовивших аналогичные документальные издания, составителей настоящего беспокоило прежде всего то, чтобы отобранные для него документы были “без сучка и задоринки”. По этой причине они обращались преимущественно к материалам большевистской периодической печати., что достаточно хорошо прослеживается по составу включенных в том документов.

В нем составители отказались от новаций в части заголовков, имевших место в третьем томе. Сохранив в целом структуру научно-справочного аппарата предыдущего тома, составители в то же время дали объединенный предметно-географический указатель и ввели отсутствовавшую в третьем томе хронику событий. К сожалению, и в этом томе отсутствует именной указатель. Не видим здесь мы и перечня публикуемых документов (едва ли не уникальный случай в отечественной археографии!). Расширение объема примечаний по содержанию (104 на 638 документов) не свидетельствовало об улучшении их качественного состава: здесь можно назвать те же самые недостатки, о которых шла речь применительно к 3-му тому.

Из других изданий, которые условно можно причислить к “продолжающимся”, можно назвать сборники общереспубликанского и регионального характера, посвященные событиям 1905—1907 гг.: “Революционное движение в Белоруссии. 1905—1907 гг.”(Мн., 1955) и “Революционные события в Гомеле и Гомельской области в годы первой русской революции (1905—1907 гг.)”(Гомель, 1955).

Таким образом, в этих четырех, выше упоминавшихся сборниках, завершавших или продолжавших ранее начатые издания, было опубликовало 2608 документов первой четверти ХХ в., из них, по данным специально исследовавшего их З.Ю.Копысского, 1720—впервые.Их значение для исторической науки республики, несмотря на все недостатки, трудно переоценить. Впервые в научный оборот вводилась масса документов, относившихся к наименее исследованному в белорусской историографии периоду. Выявленные не только в белорусских, но и в российских, украинских, литовских, польских архивах документы и материалы становились достоянием гласности и объектом исследования ученых.

Такая широкая публикация стала возможной вследствие начавшей складываться в этот период кооперации между научными и архивными учреждениями республики (Как уже отмечалось, заключительный том серийного издания сборника “Документы и материалы по истории Белоруссии”, а также юбилейный общереспубликанский сборник о событиях 1905-1907 гг. изданы под грифами Института истории АН БССР и Архивного управления МВД БССР).