Выбор судьбы 5 страница

Пахнер отмечает, что многие исследователи обвиняют Зем­мелъвейса в медлительности и нерешительности: 11 лет он не публиковал никаких материалов. Но это не медлительность. Помимо того что Земмелъвейс руководствовался профессио­нальной этикой, эти долгие 11 лет он проверял и перепроверял себя, прежде чем опубликовать рекомендации.

Высокое творчество требует от человека большой честности. Помимо подразумеваемой принципиальности, честность съедает много времени — единственного богатства, которым располагает и дорожит творческая личность. Любищев три года перепроверял свои выкладки, прежде чем выступить в печати относительно завышенных данных по вредителям. Кеплер по 70 (!) раз повто­рял свои вычисления, чтобы не допустить ошибки. Каждое вычисление — это три листа большого формата, заполненных мелким почерком. После его смерти сохранилось 900 таких листов. Это отнюдь не причуды и не болезненная дотошность, а проявление честности. Перед самим собой. Но творческая лич­ность может себе это позволить, потому что знает — впереди вечность. А перед вечностью отступает суета.

* Пахнер Ф. Указ. соч. С.137.

Парадокс: торопиться, юлить, суетиться нет времени, а на ожидание вечности время есть! Поэтому 11 лет проверки не были для Земмельвейса непредвиденной задержкой на пути к славе. Это было время очень плодотворного кропотливого труда. К 1860 году Земмельвейс написал книгу. Но и ее проигнорировали.

Только после этого он начал писать открытые письма наибо­лее видным своим противникам. В одном из них были такие слова: "...если мы можем как-то смириться с опустошениями, произведенными родильной лихорадкой до 1847 года, ибо никого нельзя винить в несознательно совершенных преступлениях, то совсем иначе обстоит дело со смертностью от нее после 1847 года. В 1864 году исполняется 200 лет с тех пор, как родильная лихорадка начала свирепствовать в акушерских клиниках — этому пора наконец положить предел. Кто виноват в том, что через пятнадцать лет после появления теории предупреждения родильной лихорадки рожающие женщины продолжают уми­рать? Не кто иной, как профессора акушерства..."*.

Профессоров акушерства, к которым обращался Земмель­вейс, шокировал его тон. Земмельвейса объявляли человеком "с невозможным характером". Он взывал к совести ученых, но в ответ они выстреливали "научные" теории, окованные броней нежелания понимать ничего, что бы противоречило их кон­цепциям. Была и фальсификация, и подтасовка фактов. Неко­торые профессора, вводя у себя в клиниках "стерильность по Земмельвейсу", не признавали этого официально, а относили в своих отчетах уменьшение смертности за счет собственных тео­рий, например улучшения проветривания палат... Были врачи, которые подделывали статистические данные. А когда теория Земмельвейса начала получать признание, естественно, нашлись ученые, оспаривавшие приоритет открытия.

* Пахнер Ф. Указ соч. С.167.

Земмельвейс яростно боролся всю жизнь, прекрасно пони­мая, что каждый день промедления внедрения его теории при­носит бессмысленные жертвы, которых могло бы не быть. Он готов был тратить время и деньги, лишь >бы научный мир прислушался к нему. Немецким врачам, например, он пред­ложил организовать за свой счет семинар, на котором он смог бы обучить их своей методике. Он просил врачей выбрать удобное для них время и место для такого семинара, но врачи отказались! Да что там деньги, он готов был пожертвовать своей жизнью, он хотел донести истину, хотел, чтобы ему поверили. Но его открытие полностью признало лишь следующее поко­ление врачей, на котором не было крови тысяч женщин, так и не ставших матерями. Непризнание Земмелъвейса опытными врачами было самооправданием, методика дезинфекции рук принципиально не могла быть принята ими. Характерно, на­пример, что дольше всех сопротивлялась пражская школа вра­чей, у которых смертность была наибольшей в Европе. Открытие Земмелъвейса там было признано лишь через... 37 (!) лет после того, как оно было сделано.

Естественно, что жизнь, каждый день которой был боем со смертью и косностью, не могла не отразиться на характере Земмелъвейса: "Он превратился в угрюмого ворчуна, раздража­ющегося по любому поводу, для него перестали существовать юмор и веселье, он постоянно был погружен в свои мрачные мысли и периодически разражался взрывами бурного негодо­вания. Исчезли былая скромность, застенчивость и терпимость. Уже из открытых писем видно, каким он стал бесцеремонным и самоуверенным — о собственных открытиях он пишет как о крупнейшем достижении медицины, стоящем в одном ряду с дженнеровским оспопрививанием"*.

Любопытно, что Пахнер эти строки пишет в явно осуждаю­щем тоне, хотя сам он приводит процитированную здесь ста­тистику, из которой видно, что родильная лихорадка была дейст­вительно страшнее оспы и холеры, страшнее чумы, да и любой другой болезни, потому что возникала неожиданно, косила на­смерть, причем не старых людей, а молодых матерей. Вот так: не пожелавшие принять, просто проверить теорию Земмелъвейса были "не правы", а изгнанный из-за своего открытия Земмелъ­вейс стал "нескромным и раздражительным, бесцеремонным, нетерпимым и беззастенчивым, самоуверенным". И это плохо! А то, что тысячи женщин продолжали умирать из-за пошлых амбиций врачей, это — "н&к чести выдающихся ученых..."

* Пахнер Ф. Указ. соч. С.172—173.

Можно представить себе то состояние отчаяния, которое овладело Земмельвейсом, то чувство беспомощности, когда он, сознавая, что ухватил наконец в свои руки нити от страшной болезни, понимал, что не в его власти пробить стену чванства и традиций, которой окружали себя его современники. Он знал, как избавить мир от недуга, а мир оставался глух к его советам. Не кощунство ли в такой ситуации говорить о потере "юмора и веселья"?

Земмельвейс лишился рассудка. В середине 1865 года он был помещен в психиатрическую больницу в Вене, а 13 августа 1865 года в возрасте 47 лет умер там. Причиной его смерти по злой иронии судьбы стала ранка на пальце правой руки, полученная им при последней гинекологической операции. 2.6. Результативность

Земмельвейс сделал открытие, разработал его в теорию и частично внедрил при жизни. Кроме того, своими письмами и книгой он заставил врачебный мир не "позабыть" о предопе­рационной дезинфекции рук, и внедрение метода, которое шло после смерти Земмельвейса, было фактически подготовлено всей его жизнью.

ВМЕСТО ОКОНЧАНИЯ

В своем программном труде "Культура и этика" Альберт Швейцер писал: "Голос истинной этики опасен для счастливых, если они начинают прислушиваться к нему. Она не заглушает иррациональное, которое тлеет в их душе, а пробует поначалу, не сможет ли выбить человека из колеи и бросить его в авантюры самоотречения, в которых мир так нуждается...

Идеал культурного человека есть не что иное, как идеал человека, который в любых условиях сохраняет подлинную че­ловечность"*.

* Швейцер А. Культура и этика. М.: Прогресс, 1973. С.319.

Хочу сразу оговориться: примеры из жизни выдающихся личностей предназначены не для выработки защитного барьера — "великими делами пусть занимаются великие люди, а я человек маленький...". Нет, цель написанного противоположна. Здесь показаны разные люди с разной судьбой. Они отличаются и по происхождению, и по области своих занятий, и по способ­ностям. Но всех их объединяет одно — они обыкновенные люди.

Самые обычные люди. Великими их сделало Великое Служение Великому Делу. Это доступно каждому.

Конечно, творчески — по большому счету — людьми они были не всегда, не на всех этапах своей жизни. Но цель настоя­щей работы — попытаться найти подходы к формулированию обобщенного идеала для жизни человека. И потому нас интере­суют (и мы рассматриваем в работе) только творческие, то есть связанные с постановкой и решением проблем, этапы жизни. Творческая личность — это не орден, не пожизненное звание. Перестав заниматься творчеством, человек перестает и быть творческой личностью. Но на настоящем этапе работы важна проблема Идеальной Творческой Личности, стать которой до­ступно каждому.

До совсем недавнего времени на протяжении нескольких лет Г. С.Альтшуллер практиковал на экспериментальных учебных семинарах по ТРИЗ проведение письменных работ на тему: "Шкала оценки прожитой части жизни". Слушателям давалось задание выбрать универсальные параметры, по которым можно было бы оценить жизнь любого человека. При этом в задании была маленькая психологическая ловушка: не указывалось, с каких позиций эта шкала должна оценивать прожитую жизнь. И характерно, что каждый слушатель выбирал свои параметры, хотя и не существенные для другого человека, однако такие, по которым сам он набирал высокие баллы. Так проявлялась вы­бранная для защиты от самого себя иллюзия "не зря прожитой жизни". Кто-то учитывал число детей, кто-то — отношение с начальством, чувство юмора, уважение товарищей, число осво­енных профессий, наконец, просто всякое участие в коллективе, идущем к большой цели. Поэтому список качеств, истинно важных, определяющих жизнь любого человека с объективных позиций творчества, то есть потенциальной пользы для общест­ва, воспринимается обычно в штыки. Когда аудитория примеря­ет эту одежку к себе, это ломает ее самоуверенное спокойствие, и мысль о приближающемся заслуженном отдыхе испаряется — ведь так мало сделано, а большая часть жизни уже прожита; на что ушли годы?!

И это хорошо, что появляются такие мысли. Мы сознательно стремимся их вызвать. С тем чтобы на место дискомфорта пришло четкое осознание пути. Мы не должны жить неосознан­но. Это недостойно нас. Человек — не листик в руках урагана.

Человек должен жить по человеческим нормам и правилам и в любых условиях оставаться человеком. Человек должен сравни­вать себя не со случайным соседом с лестничной клетки, а с людьми, изменившими ход истории. Он должен стремиться стать таким человеком. И это доступно каждому.

Творческая личность — это не сверхчеловек, не блистатель­ный супермен. Творческая личность столь же редко одерживает победы, сколь редко супермен не одерживает их. В этом своя драматичная закономерность. Здесь нет фантастических прыж­ков, железного удара и дикой скорости, прочно вошедших не­изменным атрибутом героя из лавины массовой культуры в нашу жизнь. Супермен — порождение и герой XX века. Это стальной и бездушный робот, автоматическая кукла, которую забыли выключить. Творческая личность — часто беззащитный человек, но, несмотря на это, вечный бунтовщик против всего, чему присваивают эпитеты "устойчивый", "респектабельный", "незыб­лемый", "общепризнанный".

Творческая личность героическим эпосом проходит сквозь всю историю человечества. Трудно поверить, что прогресс чело­вечества, его извечные надежды на всеобщее поумнение, нако­нец, просто на счастье непосредственно и лично связаны с сонмом одиноких, им же затравленных людей, в далекой юности поставивших перед собой Великую Достойную Цель, направлен­ную на благо всего человечества, и сквозь все преграды идущих к ней.

Выделенная система качеств характеризует начальный этап разработки этой темы. Ведь система относится к творческой личности, в одиночку продирающейся к цели. Но творческая личность не всегда действует в одиночку. Путь к цели не устлан розами и в том случае, если по нему идет целая школа. Более того — и этот вывод был для нас весьма неожиданным — организация школы ставит свои проблемы, часто даже осложняя достижение цели. И предъявляет новые требования к качествам творческой личности. Перечисленных 6 качеств для организации школы уже недостаточно. Требуется какой-то дополнительный "икс". Если же сверх школы организуется движение, то к "иксу" добавляется "игрек".

В исследовании проблемы творческой личности неясностей еще много, это обнадеживает — есть почва для развития темы.

Вот, например, такая задача: как облегчить участь творческой личности? Допустим, мы организуем "Комитет по внедрению творческих личностей в официальную науку". Из 100 прожекте­ров будет отобрана одна несомненно творческая личность с глобальной достойной целью.

Но официальное признание предусматривает не только внед­рение идей, но и сопутствующие этому внедрению должности, звания и другие привилегии. Не изменит ли это творческую личность, не переведет ли ее в обычного человека, связанного обстоятельствами, не заставит ли, борясь за сохранение приви­легий, отказаться от какой-то степени глобальности и достой-ности своей цели и согласиться на сведение ее к маленькой частности?

Непризнание — это ведь не только нормальная реакция окружающей среды, но и замечательные "природные условия" для формирования творческой личности.

Но верно также и то, что "привилегии и должности" откры­вают новые, более широкие возможности ведения разработок, наконец, они приносят более полную и быструю отдачу всему обществу...

Мы не ставим вопрос: признавать или не признавать? Безу­словно признавать. И чем раньше, тем лучше — и для творческой личности, и для всего общества Вопрос стоит иначе: как, при­знавая, сохранить условия формирования творческой личности, признавая, не испортить?

Точка в нашем разговоре не поставлена. Шесть качеств \ творческой личности, которые мы рассмотрели, — эт.о необ­ходимый минимум для решения одной проблемы и внедрения полученных результатов, то есть для одного творческого цикла. По времени этот цикл занимает годы. Но в течение всей жизни человек способен решить систему проблем, совершить систему творческих циклов. Свой разговор мы продолжим о творческой стратегии на всю жизнь.

Книга вторая

ИГРА

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 145

ДЕБЮТ 153

МИТТЕЛЬШПИЛЬ 195

ЭНДШПИЛЬ 303

ПОСТЭНДШПИЛЬ 337

Приложения

О системе АА.Любищева 353

Некоторые причины неприятия новшеств 358

Размышления о "порче" школы 366

Перечень ходов ЖСТЛ 376

Введение

I. Процесс решения инженерной, научной и любой другой творческой задачи длится короткий срок — дни, недели, месяцы, не больше, и завершается получением и первоначальной провер­кой новой идеи. Значительно дольше длится весь творческий цикл: выбор проблемы, решение составляющих проблему задач, внедрение. Такой цикл длится годами, а иногда в течение полу­тора—двух десятилетий. На протяжении всего цикла от человека требуется не только умение решать задачи. Нужно выработать в себе комплекс качеств, характерных для творческой личности. Эти качества рассмотрены в первой книге на с.127.

Воспитать комплекс качеств намного труднее, чем научить решению задач. Хороший преподаватель может за 100—200 учеб­ных часов научить решению задач 50—70% слушателей (теоре­тически даже 100%). Но если у того же преподавателя из 100 слушателей 1—2 сформируют комплекс творческих качеств — это хорошо. Воспитание намного сложнее обучения.

Четыре десятилетия развивается ТРИЗ. Разработки на этом этаже относительно налажены. Разработки на уровне комплекса качеств только разворачиваются, они начались в 1982 году. Здесь кое-что есть в готовом виде, например система Любищева. Кое-что еще только готовится, в частности идет работа по комплектованию Фонда Достойных Целей.

Решение задачи, как уже говорилось, — это дни, недели, месяцы. Творческий цикл — годы, иногда десятки лет. Однако есть третий, более высокий уровень: решение системы» проблем в течение всей жизни. Здесь от человека требуется обширный комплекс качеств, воспитание которых пока вне наших учебных программ.

Можно сказать так: ТРИЗ — это тактика творчества. Воспи­тание комплекса шести качеств — оперативное искусство. Нужна еще и творческая стратегия на всю жизнь.

Мы давно столкнулись с фактом: на решение задачи, на оценку идеи влияет наличие или отсутствие комплекса твор­ческих качеств. Точно так на воспитание и сохранение комплекса творческих качеств влияет наличие или отсутствие жизненной творческой стратегии. Если мы хотим хорошо учить ТРИЗ, и не только ТРИЗ, если мы хотим получить от обучения максималь­ные результаты, нам надо воспитывать комплекс творческих качеств. Это воспитание — если мы хотим вести его эффективно — должно в свою очередь опираться на общежизненную твор­ческую стратегию. Разработка такой стратегии диктуется необ­ходимостью. Настало время приступить к конкретным исследо­ваниям.

II. Вот типичный пример творческой жизни.

За всю историю на поверхность Земли не упало двух одина­ковых снежинок — все они отличаются друг от друга величиной, формой, рисунком и числом молекул воды. Но все они прекрас­ны. У ил сон Бентли посвятил жизнь изучению и фотографиро­ванию снежинок. Он начал свою работу в 1885 году и пятьдесят лет спустя опубликовал результаты своих наблюдений с прило­жением двух тысяч снимков. Эта книга — до сих пор основной источник знаний о снежинках.

Четко видно парадоксальное сочетание двух особенностей:

1) цель достаточно ясна, не надо быть гением, чтобы ее увидеть;

2) достижение цели требует работы на протяжении всей жизни. Это, разумеется, не абсолютно необходимое сочетание особен­ностей. Но частое. Для творческой тактики главное — зажечь огонь идеи. Для творческой стратегии главное — пронести огонь через всю жизнь.

III. Главный параметр творческой жизни — достойная цель.
Что это такое?

Содержание понятия "достойная цель" достаточно полно рас­крыто в первой книге. Здесь мы ограничимся напоминанием некоторых наиболее важных критериев достойной цели:

1. Цель обязательно должна быть положительной — направ­ленной на развитие жизни. Или: положительные результаты достижения цели должны быть глобальными, а отрицательные локальными.

2. Цель должна быть бесконечной, то есть такой, чтобы ее можно было превратить в часть более общей надцели.

3. Как правило, достойная цель опережает свое время и потому воспринимается окружающими как ересь.

4. Достойная цель лежит в области отсутствия конкуренции. Это обеспечивает доброкачественную работу без спешки, без халтуры.

5. Для разработки достойной цели необходимо иметь об­ширный информационный фонд. Либо в готовом виде, либо легко набираемый.

6. Еще один критерий — независимость, то есть возможность разработки цели даже в минимальных жизненных условиях. Для этого достижение цели не должно требовать недоступного обо­рудования и большого коллектива разработчиков: достойную цель в принципе можно одолеть в одиночку.

IV

Роберт Пири, первооткрыватель Северного полюса, писал: "Достижение Северного полюса вполне можно уподобить шахматной партии, в которой все ходы, ведущие к благоприятно­му исходу, продуманы заранее, задолго до начала игры. Для меня это была старая игра — я вел ее с переменным успехом на протяжении двадцати трех лет. Правда, я постоянно терпел неудачу, но с каждым новым поражением приходило новое понимание игры, ее хитростей, трудностей и тонкостей, и с каждой новой попыткой успех придвигался чуточку ближе: то, что казалось прежде невозможным или в лучшем случае крайне сомнительным, начинало представляться возможным, а затем и весьма вероятным. Я постояшто анализировал причины каждого поражения и в конце концов пришел к убеждению, что они могут быть устранены и, если фортуна не совсем повернется ко мне спиной, игра, которую я проигрываю почти четверть века, может окончиться успехом"*.

Пири сравнивает операцию достижения полюса с шахматной партией. Более точно было бы сравнить с шахматной партией не

Пири Р. Северный полюс М.: Мысль, 1972 С.6.

период решения проблемы (достижения цели), а всю жизнь. Первые ходы человек — вольно или невольно — делает задолго до начала непосредственного решения задачи. Выигрыш или проигрыш во многом зависят от этих первых ходов. Да и про­играть можно даже после достижения цели. Истинная победа — когда вся жизнь прожита в нарастающем творческом режиме.

Центральная идея нашей работы: составить "идеальную партию" в "игре" творческой личности с внешними и внутренними обстоя­тельствами. Внешние обстоятельства — сопротивление окружа­ющей среды: материальной субстанции самого человека (надо зарабатывать на пропитание, это отнимает силы и время), ближ­него (семья) и дальнего (общество) окружения и т.д. Внутренние обстоятельства — сопротивление самой проблемы, например возникновение необходимости в сборе и обработке большой статистики.

Метод и план разработки — обычные для ТРИЗ. Изучение "патентного фонда" биографий выдающихся ученых, изобрета­телей, писателей, художников и т.д. Анализ и выявление наибо­лее сильных ходов, которые сделал тот или иной человек. Анализ слабых ходов. Наконец, анализ действия внешних и внутренних обстоятельств. Составление на этой основе сводного алгоритма, обобщающего опыт "игры" творческих личностей и позволяюще­го по возможности избегать ошибок.

Информационный фонд по теме огромен. Это, прежде всего, жизнеописания замечательных людей, мемуары, воспоминания. Затем художественная литература, такие книги, как, например, "Жан Кристоф" Ромена Роллана. Наконец, произведения на грани художественной и документальной литературы — "Белые одежды" В.Дудинцева, "Жизнь Бережкова" А.Бека, "Зубр" Д.Гра­нина и др.

Объединенный фонд истории и литературы потрясающе бо­гат. Почему же есть бесчисленные описания отдельных случаев и нет обобщения — сводной игры? Видимо, это одна из уловок внешних обстоятельств: отсутствие сводной игры ослабляет по­зиции человека, заставляет его проходить через одни и те же ошибки. Впрочем, в изобретательстве тоже был патентный фонд и не было сводной игры.

V. Нам казалось, что без особого труда удастся составить "сводный" алгоритм. Более того, мы предполагали разработать гамму алгоритмов, отразив, так сказать, игру перворазрядника, мастера, гроссмейстера. Выяснилось, однако, что возможен только один алгоритм, который перворазрядник одолевает на одну десятую, мастер на одну треть, а гроссмейстер — полностью. Действия перворазрядника в этой игре отличаются прежде всего тем, что человек сравнительно быстро получает ограниченный выигрыш и далее занимается реализацией на достигнутом уров­не. Гроссмейстер же, как ни парадоксально, не выигрывает при жизни — такова плата за игру на гроссмейстерском уровне. Признание, переход на рельсы внедрения — один из самых коварных ходов внешних обстоятельств. Искатель становится администратором... Один из сильнейших ответных ходов чело­века: смена целей, переход в надсистему целей, где первоначаль­ная цель становится частным случаем. Это чрезвычайно трудный ход — человек убегает от успеха (точнее: от сладкой рутины успеха...).

Итак, мы составили одну сводную партию: видимо, только одна максимальная партия и возможна — если считать мак­симумом игру, при которой человек быстро продвигается вперед, сохраняя на протяжении всей жизни творческий режим сущест­вования. Такая игра многоэтапна, и немаксимальные партии получаются как частные случаи "игры не до конца": например, дошел человек до первого признания и не перешел в надсистему целей...

VI. Против человека играют, как уже отмечалось, внешние и внутренние обстоятельства. Мы разработали игру с внешними обстоятельствами — запись приведена ниже. Игра с внутренними обстоятельствами отражена в этой записи лишь эпизодами, разработка продолжается.

Партия максимальна: то есть человек играет в ней с мак­симальной силой (правда, мы исключили счастливые случаи: они бывают, но рассчитывать на них нельзя). Внешние обстоятель­ства играют не в полную силу: иначе человек проиграл бы на первых ходах, когда он еще ничего не успел. Исключены из действия внешних обстоятельств несчастные случаи. Взят нор­мальный спокойный вариант. Это делает игру типичной, даже закономерной: с обеих сторон совершаются неслучайные ходы. Нормальный человек играет с нормальными внешними обстоя­тельствами, которым не подыгрывают ни стихийные бедствия, ни несчастные случаи, ни инквизиция...

(В жизни внешние обстоятельства не всегда играют против творческой личности. Иногда они подталкивают человека к творчеству, помогают на том или ином этапе. Но мы рас­сматриваем "сводную" партию, она должна быть составлена из предположения, что человек максимально стремится к цели (а затем — к надцели и наднадцели), а внешние обстоятельства однозначно ему мешают.)

VII. Приступая к работе, мы предполагали, что даже спокой-
ная партия будет драматичной. Степень драматизма превзошла
все ожидания. В жизни реального творца драматизм вписан
"квантами", чередующимися с "квантами" недраматизма. Мы же
составили план "сборной" жизни: объединились сильные, твор-
ческие моменты, но суммировались и моменты драматизма. А
их, драматических моментов, хватает — этому учат история и
литература. Иуда предает Христа, убивают на дуэли Пушкина,
гибнет на пути к полюсу Седов... Творческий режим на протя-
жении всей жизни — запредельная нагрузка на человека. Это —
норма сверхгроссмейстера, сверхгения.

И если кому-то покажется, что мы нарисовали картину, в которой мало фанфар и ковровых дорожек, пусть вспомнит горьковскую легенду о Данко. Или миф о Прометее. Или жизнь Николая Островского. Видимо, "сводную игру"правильно считать высокой оптимистической трагедией.

VIII. Запись "сводной игры" сделана по ходам. Каждый ход
начинается с новой страницы и сопровождается примечаниями
и примерами, если они есть. Ходы, делаемые "белыми" и "чер-
ными", помечены соответствующими квадратами. В процессе
игры партнеры играют то "белыми", то "черными". Для обеих
сторон записаны вспомогательные ходы — усилишющие и уп-
реждающие. Игра своеобразная: внешние обстоятельства могут
делать каждый раз сколько угодно усиливающих ходов, человек
может делать — если догадается! — упреждающие ходы, которые
пригодятся в дальнейшем.

(Раз уж мы пользуемся аналогией с шахматной игрой, можно сказать так: внешние обстоятельства сильны тем, что они имеют в запасе вагоны ферзей, и слабы тем, что до определенного времени не видят личности в своем партнере, шаблонно играя на миллионах досок; человек слаб тем, что беззаботно теряет время в начале игры, и силен тем, что может не сдаться, несмотря на двести объявленных ему матов...)

Игра условно разделена на дебют, миттельшпиль, эндшпиль и постэндпшиль. Дебют состоит из двух частей. Первая часть завершается окончательным выбором цели, вторая посвящена отражению "молодежных" соблазнов. Дебют имеет огромные скрытые резервы по совершению упреждающих ходов, именно в дебюте есть еще время на тщательную подготовку к проведению игры на достаточно высоком уровне — потом будет некогда.

Миттельшпиль, как и полагается, самый длинный раздел: он состоит из трех частей. В первой части результатов еще нет, ведется разработка, но и движение к цели само по себе остро­конфликтно. Начало второй части: получены первые результаты, следуют первые попытки внедрения, игра обостряется... Ад­министраторы "оттесняют" творческую личность от полученных результатов. Казалось бы, игра проиграна! (Если творческая личность сохраняет монополию на полученные результаты, игра тоже проиграна: в самом человеке администратор вытесняет творца.) Но именно здесь творческая личность может совершить сильнейший ход, перейдя к более общей ("надсис темной') цели. В записи появляется двойная разделительная черта: человек идет к наддели. Это ключевой момент третьей части миттельшпиля. Именно здесь изобретатель превращается в Изобретателя.

Если движение к цели вызывало конфликты, то движение к надцели проходит через сплошные и острейшие схватки. Ходы внешних обстоятельств становятся более злыми, хитрыми, изощ­ренными. Человеку приходится не только преодолевать противо­действие, но и уклоняться от "объятий" внешних обстоятельств. Творческая смерть имеет много разных форм; одна из самых трагичных — превращение творца в большого начальника. Все воспринимают это как признание, победу, возможность жить и работать в хороших условиях... И только поэты знают, что творчество — вне этого (см. стихотворение К.Симонова "Ста­рик")... В эндшпиле следует очередной переход в надсистему целей: первоначальная конкретная техническая задача, ставшая при первом надсистемном переходе научно-технической, теперь, при втором переходе, превращается в цель общечеловеческую. Изобретатель превращается в Мыслителя (так было с Циол­ковским) — накал противостояния растет...

Внешние обстоятельства — партнер, который, как говори­лось, имеет вагоны запасных ферзей. Человек неизбежно про­игрывает (вторая часть эвдшпиля).

Проигрывает?..

"Сводная партия" — необычная игра, ее продолжение воз­можно и в момент проигрыша,и после проигрыша Сама смерть может быть обращена в очень сильный ход — вспомним неже­лание Джордано Бруно отречься от своих взглядов и героическую смерть, ставшую победой над инквизицией

Постэндшпиль невозможен в обычной шахматной игре Но в "сводной игре" он реален — без всякой мистики Если, конечно, еще при жизни сделаны упреждающие ходы Книги Жюля Верна регулярно выходили и после его смерти — часть Жюль Верн написал при жизни, часть написал его сын Не все книги удачны, но важен принцип, важна возможность "постигры"