Глава 47. В тот день во внутренних покоях Вираты готовились к какому-то празднику

В тот день во внутренних покоях Вираты готовились к какому-то празднику. Судешна лично руководила всеми приготовлениями. После обеда Юдхиштхира играл в кости с Виратой, Бхима колдовал на кухне, Арджуна танцевал, Накула присматривал за лошадьми гостей, Сахадева, как обычно, был в конюшне.

Мы с Уттарой сидели подле царицы Судешны. Все восхищались танцем Бриханналы, одна лишь я задыхалась от горя: Пхалгуни, который превзошел всех воинов на сваямваре и завоевал Кришн у, теперь танцует среди женщин, развлекает их во внутренних покоях! Что за ирония судьбы!

Все смеялись. Я кусала губы и пыталась сдержать слезы. Тут царица Судешна серьезно обратилась ко мне:

- Саирандхри! Принеси душистого вина из покоев Кичаки!

- Махарани! Я уже говорила Вам ранее, что не буду исполнять никакой черной работы. Сейчас Кичака пьян. Оскорбительно и опасно женщине появляться в покоях обезумевшего от вожделения мужчины. Простите.

Царица Судешна никогда не обходилась со мною плохо. Она обращалась со мною, как с дорогой подругой. Но в тот день она строго сказала:

- Жена пятерых, Саирандхри! Знаешь ли ты, чем чревато непослушание?

Я поднялась с места. Неужели Судешна замышляет использовать меня, чтобы удовлетворить похоть своего братца? Нам нужно прибежище на еще несколько месяцев. Если нас раскроют, все усилия пройдут даром. Взывая к Кришне, с сосудом для вина в руках, поплелась я к покоям Кичаки.

Я знала, что вхожу в пламя, бросаюсь в пучину океана, отвечаю на вызов голодного зверя. Кичака гораздо сильнее меня. Хотя пятеро моих мужей со мною, я должна сама позаботиться о своей защите. Моя женская честь в опасности, и все же я должна направить свои стопы в покои Кичаки. Даже преступник вынужден самостоятельно идти на казнь – не по доброй воле, но по приказу царя. Я находилась в точно таком же положении. Между тем, чтобы прыгать в клетку к голодному тигру и показаться в покоях Кичаки, не было никакой разницы.

У дверей Кичаки я ощутила полную беспомощность. Мысленно я воззвала к Кришне: «Сакха, Ты – мой Господь, мой возлюбленный! Честь Твоей дорогой подруги Кришн ы – в Твоих руках. Спаси меня!»

Кичака разлегся в предвкушении удовольствий. Увидев меня, он сорвался с места, раскрыв объятия. Я влепила ему крепкую пощечину. Потеряв равновесие, он упал. Как испуганная лань, я бросилась туда, где играли в кости Вирата с Юдхиштхирой. Пьяный Кичака погнался за мной. На глазах у всех он схватил меня за волосы, швырнул оземь и, разразившись непристойностями, начал избивать. Поразительно – Юдхиштхира продолжал играть в кости, будто не замечая происходящего! Внезапно появился Бхима. В бешенстве позабыв обо всем, он казался большим ребенком, когда Юдхиштхира остановил его: «Господин повар, в чем дело? Что ты тут делаешь? Если тебе нужны дрова, поищи их в джунглях. Не мешай игре». По приказу Юдхиштхиры Бхима совладал с гневом и покинул место происшествия.

Дрожа от ярости и обиды, я обратилась к царю Вирату так, чтобы Юдхиштхира тоже мог слышать:

- Пути к справедливости для женщин отрезаны. Разгильдяи оскорбляют меня на глазах у всех, но, считая это недостойным внимания, вы продолжаете играть в кости. Если царь не защищает женщину, то пусть позволит ей наложить на себя руки.

Царь Вирата молчал. Его Величество зависел от сильных рук Кичаки. Что он мог ответить? Юдхиштхира сказал:

- Саирандхри, нам неизвестно, в чем тут дело. Как же мы можем установить справедливость? Возвращайся во внутренние покои. Царские палаты – не место, где улаживают женские дела. Этим занимаются стражи внутренних покоев. Сейчас все они на празднике. Подожди до утра – быть может, кто-нибудь из твоих мужей- гандхарвов подоспеет на подмогу. Пойди-ка к Валлабхе, попроси его подать ужин пораньше. Усталые, этой ночью все заснут мертвецким сном. И пусть никто не мешает нам играть!

С этими словами Юдхиштхира вернулся к игре. Утирая слезы, я сказала на прощание:

- Похоже, мужья- гандхарвы обратят на меня внимание лишь тогда, когда моему целомудрию придет конец. Тогда они найдут только мой труп. Думаю, что я согрешила, выйдя замуж за всех пятерых, и мои теперешние страдания – расплата за содеянное. Мой старший муж не потерпит ничего, что мешает ему играть в кости. Именно игра испортила мне жизнь, но это его не волнует. Так смеет ли он винить меня в том, что я теряю к нему всякое уважение?

Юдхиштхира повесил голову; он не проронил больше ни слова. Поняв его намек, я рассказала все Бхиме. По его совету я попросила у Кичаки прощения и предложила встретиться в полночь. Воспользовавшись возможностью, Бхима убил его. Боготворя Бхиму, я со слезами пала к его ногам. Всю ночь на грязном полу кухни я проливала слезы благодарности на широкой груди Бхимы. Он приласкал, утешил меня, пробудил во мне волю к жизни.

Утром оказалось, что мой муж- гандхарв сразился с Кичакой и убил его. В глазах обитателей внутренних покоев я возвысилась. Казалось, ночь бедствий на исходе.

Новости о гибели Кичаки молниеносно облетели всю Арьяварту. Алчность Кауравов распалилась. Они напали, чтобы разграбить богатства Вираты. Без Кичаки Вирата был слаб, поражение было неизбежно. Царь уже приготовился было сдаться, но Пандавы мастерски разгромили Кауравов и Карну. Независимость Вираты осталась в неприкосновенности. Разбитые Кауравы вернулись в Хастинапур; распознав Пандавов, Вирата был в восторге. Та битва положила конец ссылке Пандавов. Но кто знал, что готовит нам будущее?