Российское общество в первую мировую войну

Патриотический подъем и мобилизация сил страны на войну. Объявленная еще 17 (30) июля мобилизация осуществля-лась четко и завершилась на 45-й день после начала войны. Тем

самым были наглядно продемонстрированы не только достоинства военной организации Российской империи, но и позитивное отно-шение общества к начавшейся войне. Численность вооруженных сил выросла с 1,4 млн. до 5,4 млн. уже к середине сентября 1914 г. В итоге было мобилизовано до 15,8 млн. человек, - более трети всех поставленных под ружье в странах Антанты и у ее союзников. Верховным главнокомандующим был назначен вел.кн. Ни-колай Николаевич (с августа 1915 г. его сменил сам ца–ь), началь-ником штаба ставки - ген. Н.Н. Янушкевич (с 1915 г. ген. М.В. Алексеев). Было развернуты фронты: Северо-Западный - против Германии (осенью 1915 г. он был разделен на Северный и Запад-ный) и Юго-Западный - против Австро-Венгрии. В октябре 1914 г. была сформирована отдельная Кавказская армия (с 1917 г. - Кав­казский фронт). В конце 1916 г. появился Румынский фронт.

В июле-августе 1914 г. на военном положении были объяв­лены западные губернии России, Петроград, Финляндия, затем Кавказ, область Войска Донского, в сентябре - ряд железнодорож-ных районов. 24 июля вся тыловая территория империи были объ-явлены в состоянии «чрезвычайной охраны», Совет Министров получил некоторые новые права (решать вопросы от имени главы государства в случае отсутствия монарха в столице). Однако в це-лом система управления тылом хозяйственной жизнью, измени­лась мало.

Начало войны вызвало взрыв патриотических настроений в стране, особенно в городских слоях. 20 июля (2 августа) в Петер-бурге стихийно состоялась массовая патриотическая манифеста-ция. Многотысячная толпа собралась перед Зимним дворцом, ко-гда царь вышел на балкон, она опустилась на колени.

В Высочайшем Манифесте Николай II объяснил населению предысторию и цели войны и призвал к единению всех сил для победы. – «Ныне предстоит уже не заступиться только за неспра-ведливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди великих дер-жав… В грозный час испытаний да будут забыты внутренние рас-при. Да укрепится еще теснее единение царя с Его народом и да отразит России, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага». Обращение царя в целом было позитивно встречено обще-ством.

- 122 -

- 123 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

С началом войны нараставший вал рабочих забастовок (превышавший уровень 1905 г.) тут же сошел на нет. Как должное было воспринято даже введение в стране «сухого закона». От-дельные промышленники на свои деньги снаряжали санитар­ные поезда, делали богатые пожертвования. В лазаретах и са-нитарных поездах работали дамы из высшего света, а некото­рое время - императрица Александра Федоровна вместе с до­черьми. Патриотический подъем охватил даже традиционно оппо-зиционную власти интеллигенцию.

Оппозиция, казалось, исчезла. Почти все партии поддержа-ли правительство. 26 июля 1914 г. на однодневной сессии IV Государственной Думы в едином патриотическом порыве объ­единились все — от радикалов до черносотенцев. Лишь мало­численные социал-демократические фракции (большевиков и меньшевиков), указав на ответственность правительств за на­чавшуюся войну, отказались голосовать за военные кредиты.

Контрастом успешному развертыванию Вооруженных сил и патриотическому подъему в обществе служило явное промедле-ние властей с переводом экономики на военные рельсы. Нехватка боеприпасов и вооружений возникла уже в первые месяцы войны. - Мобилизационный запал снарядов был израсходован за 4 месяца, а при существовавших объемах производства мог быть восстанов­лен только через год. С декабря 1914 по март 1915 г. была отправ­лена лишь 1/3 требуемого количества снарядов и винтовок. Это существенно снижало боеспособность армии, увеличивало ее по-тери.

Все воюющие державы поначалу рассчитывали на скоро-течный характер войны и не предусматривали полной мобилиза-ция ресурсов страны. Однако в Российской империи ситуацию усугубляли относительная слабость индустриально-технической базы и ошибки властей.

Если в Германии все основные отрасли экономики, вклю-чая более 7,5 тыс. промышленных предприятий, были мобилизо-ваны уже в первые месяцы войны, то российское Военное мини-стерство даже после начала военных действий, обнаруживших ог-ромный, не предусмотренный ранее расход боеприпасов и воору-жений, по прежнему не спешило привлекать частную промыш-ленность к выполнению военных заказов и использовало лишь

стремительно таявшие мобилизационные запасы и казенные пред-приятия. Явный кризис боевого снабжения русской армии, вы-явившийся спустя 4 месяца после начала войны, хотя и заставил В. А. Сухомлинова несколько изменить свою позицию, но не по-будил его к принятию экстренных, масштабных мер по развер-тыванию военного производства. Царь, доверявший поначалу своему министру и недооценивавшей данной сферы, также про-являл пассивность. В результате единого, эффективного руково­дства важнейшей работой по снабжению армии, переводу эко­номики на военные рельсы российские власти так и не создали.

На помощь армии пришла общественность. Она не толь­ко развернула давление на правительство, побуждая к совершен­ствованию управления тылом, максимальной мобилизации ре-сурсов страны для обороны, но и сама взялась за дело. Интелли-генция и буржуазия по собственной инициативе, преодолевая не-редко препоны, чинимые властями (не доверявшими общественно-сти), создала мощные общественные организации, развернувшие масштабную работу по помощи фронту, мобилизации частной промышленности.

Уже 30 июля 1914 г., по опыту русско-японской войны был создан Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, во главе которого встал близкий к кадетам кн. Г.Е. Львов. Уже осенью лечебные заведения Земского союза могли принять 60 тыс. человек, а в конце года – 155 тыс. Через созданные им полевые госпитали за 2 года прошло более 300 тыс. раненых.

8-9 августа на съезде городских дум был образован Всероссийский союз городов во главе с близким к октябри­стам В.Д. Брянским, а затем – московским городским головой, кадетом М.В. Челноковым. Согор внес большой вклад в органи-зацию эвакуации (через него прошло 30% всех беженцев), в ре­шение медико-санитарных, продовольственных и иных про-блем.

В июле обе организации объединились в Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городско­го союза (Земгор) во главе с кн. Львовым.

- 124 -

- 125 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Деятельность этих организаций побудило правительство признать их и оказывать им значительную материальную под-держку. В 1915 г., когда стал очевидным затяжной характер вой­ны, а кризис боевого снабжения армии достиг небывалых разме-ров, правительство вынуждено было пойти на новые уступки об-щественности.

По решению Всероссийского съезда представителей промышленности и торговли 27-28 мая 1915 г. были созданы Во-енно-промышленные комитеты. Председателем Центрального во-енно-промышленного комитета стал Н.С. Авдаков, а уже вскоре (после его смерти) - лидер октябристов А.И. Гучков. Разветвлен-ная сеть ВПК, насчитывавшая 244 областных и местных комите-тов, смогла привлечь к обслуживанию нужд фронта научно-технические кадры, примерно 1300 частных предприятий, создать 120 собственных заводов и мастерских. Хотя фактически ВПК бы-ли организованы лишь спустя примерно год после начала войны и работали не с крупными, а с мелкими и средними предприятиями, они сумели выполнить 11% всех военных заказов, чем ощутимо помогли преодолеть острый кризис снабжения русской армии.

Знаменитый лозунг «Все для фронта, все для победы!» появился в годы первой мировой войны. Ее же стали называть Второй, а иногда - Великой Отечественной.

Еще в январе 1915 г., чтобы утолить острейший «снаряд-ный голод», Совет съездов представителей промышленности и торговли предложил Совету Минист…ов «все дело заказов и при­емки сосредоточить в одних руках Эта организация должны быть создана из правительственных чинов с участием представи­телей промышленных организаций». Инициативу поддержала Ставка, и в мае 1915 г. было учреждено Особое совещание по уси­лению снабжения армии главнейшими видами довольствия. По-мимо чинов Военного ведомства в него вошли крупнейшие петро-градские промышленники и депутаты Думы, что стало небывалым явлением. Совещание под председательством Военного министра получило широкие полномочия и подчинялось только царю.

Недовольный ограничением своих прав Совет Министров настоял, чтобы компетенция совещания не распространялась на вопросы топлива, продовольствия и перевозок. В июле 1915 г. но-вый военный министр А.А. Поливанов предложил передать все эти

вопросы, включая снабжение армии боеприпасами, Особому со-вещанию по обороне с участием представителей ВПК, Земского и Городского союзов. Однако Дума отвергла этот план (отдававший единое руководство военной экономикой в руки царя), и в резуль-тате 17 августа 1915 г. были законодательно учреждены четыре Особых совещания: по обороне, топливу, продовольствию и пере-возкам (при соответствующих министерствах). Хотя большинство их членов составляли представители общественности и деловых кругов, решающий голос оставался у министров-председателей, а в итоге у военного министра и правительства. Совещания способст-вовали привлечению к военным заказам крупной частной про-мышленности и в итоге существенно ускорили мобилизацию эко-номики. Тем не менее эффективность их работы в значительной мере зависела от близости взглядов, сотрудничества министров и общественности.

Таким образом, в отличие от других воющих держав, ини­циатива мобилизации промышленности, ускорения перевода эко-номики на военные рельсы и модификации государственного ре­гулирования экономики принадлежала не государству, а общест-венности. Широкое участие буржуазии, общественности сущест-венно ускорило мобилизацию народного хозяйства, а также знаме-новало важный шаг в развитии общественной инициативы, фор-мировании гражданского общества.

Достижением военных, гражданских властей и общест-венности послужило развертывание массовой эвакуации насе­ления и предприятий с оккупированной территории. В итоге удалось вывезти миллионы людей и, по меньшей мере, 427 предприятий, 12 тыс. единиц подвижного состава железных дорог и т.д.

В итоге императорская Россия добилась выдающихся ре­зультатов в мобилизации своей промышленности. Начав, пусть и с запозданием, власти при активной помощи общественности суме-ли завершить в основном этом масштабный процесс уже осенью

1915 г., т.е. за год с небольшим. Продукция оборонных отраслей в

1916 г. превысила уровень 1913 г. в 2,7 раза. Причем, объем про-изводства металлообрабатывающей промышленности увеличился в 1916 г. в 3 раза, химической - в 2,5 раза и т.д. Таким образом, в годы войны царская Россия сделала серьезный шаг на пути даль-

- 126 -

- 127 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

нейшей индустриализации. Удельный вес тяжелой промышленно-сти существенно вырос, снизилась техн и ко-экономической зави­симости страны от западных держав. Доля военной продукции в промышленном производстве составила к концу 1916 г. 2/3!

Производство вооружений наращивалось небывалыми темпами. Если до войны оружейные заводы могли производить 525 тыс. винтовок в год, то к 1917 г. годовой выпуск достиг 1,6 млн., производство пулеметов выросло в 25 раз. Производство по-левых орудий, составившее в 1914 г. 405 ед., уже в 1915 г. увели­чилось в 4 раза, а в 1916 г. - еще в 2,5 раза. Выпуск снарядов уже к концу 1915 г. вырос в 90 раз, а в 1916 г. - еще в 30 раз! В 1915 г. профессор Н.Д. Зелинский создал угольный противогаз, который стал самым совершенным в мире средством для защиты от газовых атак.

Налаживающее продуктивное сотрудничество давних анта-гонистов: широких слоев общественности и царского правительст-ва вселяли надежды в преодоление традиционного для России рас-кола власти и общества и дальнейшую консолидацию всех сил страны во имя победы. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.

Партии и политическая борьба. На фоне небывалой политической консолидации, которую переживало российское общество в первые месяцы войны, выделялись большевики, которые объявили себя «революционными пораженцами». Ле-нин уже в начале сентября 1914 г. выдвинул тезис о том, что поражение царской монархии – меньшее зло для российского пролетариата. В подготовленном им манифесте ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» содержался главный лозунг большевиков: «превращение современной импе­риалистической войны в гражданскую войну». Однако поначалу ленинский лозунг поражения собственного правительства в войне не встречал понимания не только у рабочих, но и у самих больше-виков. Их численность резко упала (в столице - в 12 раз!). После ареста большевистской думской фракции партийные комитеты, по сути, лишились руководства.

В остальных социалистических партиях оформились различные течения по вопросу об отношении к войне. Меньшая часть российских социалистов, подобно абсолютному боль-

шинству их западноевропейских собратьев, вопреки своим док-тринам, утвержденным II Интернационалом, восприняли войну с патриотических позиций. Активных оборонцев, призывавших «всеми силами, всем сердцем и всем помышлением» стремиться к победе России, возглавил меньшевик Г.В. Плеханов, в меньшей степени правые эсеры: Н.Д. Авксентьев и др. Умеренный вариант «социал-патриотизма» представляли меньшевики из «Нашей за-ри» (А.Н. Потресов, Ф.А. Череванин и др.), начавшие с лозунга «непротивления войне» и перешедшие затем к идее «минималь-ной самозащиты». Большинство меньшевиков и эсеров осуждали «империалистическую» войну, призывали к миру и возлагали надежды на интернациональную солидарность социалистов и ра-бочих Европы (невзирая на то, что политические реалии европей­ских стран отнюдь не давали повода для подобных упований). Умеренными интернационалистами, считавшими преждевре-менными активные, массовые антивоенные действия и высту­павшими, по сути, с пацифистских позиций, являлись члены Бунда, лидер эсеровского центра В.М. Чернов, меньшевики Н.С. Чхеидзе, Б.О. Богданов, Ф.И. Дан, И.Г. Церетели и др. Сторонниками радикального или левого интернационализма, массовых выступлений трудящихся и мировой революции были Ю.О. Мартов, Л.Д. Троцкий, левое крыло эсеров во главе с М.А Натансоном и др. Их позиции были отчасти близки к большеви­стским, но они не разделяли лозунг поражения собственного пра-вительства.

Влияние социалистических партий в начале войны было невелико. Наибольшее влияние на общественное мнение в 1914-1915 гг. оказывали либеральные партии, использовавшие дум­скую трибуну, работу в многочисленных общественных органи­зациях и многочисленные газеты.

Кадеты во главе с П.Н. Милюковым, прогрессисты (П.П. Рябушинский, А.И. Коновалов и др.), октябристы (А.И. Гучков) и другие либералы отказались от оппозиции прави-тельству и выступали за внутренний мир, максимальную мо­билизацию ресурсов страны для войны до победного конца и реализацию общенациональных внешнеполитических задач. Вместе с тем, они стремились использовать открывающиеся в связи с войной возможности для укрепления своего влияния и

- 128 -

- 129 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

надеялись побудить царя хотя бы к некоторым политическим уступкам: отставке ряда непопулярных министров (прежде все­го, министра внутренних дел Н.А. Маклакова, пытавшегося бо­роться с общественными инициативами), проведению полити­ческой амнистии и т.д. Царь не спешил делать серьезные шаги по сближению с обществом, но либералы мирились с этим, по-ка были уверены в том, что правительство действует в нужном направлении и страна сохраняет шансы на победу.

Между тем уже с осени 1914 г. до общественности стали доходить слухи о катастрофической нехватке снарядов, винто-вок и других вооружений. Военный министр В.А. Сухомлинов опровергал все тревожные известия. Однако уже в мае 1915 г. вся страна с возмущением узнала, что русская армия из-за не-достатка боеприпасов и вооружения терпит тяжелые поражения. В Москве 27-29 мая прошла волна антинемецких погромов. На-чало оживать забастовочное движение. Некоторые обществен­ные организации и политические силы стали требовать ско­рейшего созыва думской сессии. В июне 1915 г. на партийной конференции кадетов было выдвинуто требование министерства (т.е. правительства) «пользующегося доверием страны».

В самом правительстве 28 мая произошло беспреце-дентное событие: пять министров (А.В. Кривошеев, А.Д. Сазо-нов и др.), понимавшие необходимость сотрудничества власти с обществом, поставили перед И.Л. Горемыкиным ультиматум: освободить от должности или их, или же Маклакова, Сухомли­нова, обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера (покро-вительствовавшего Г.Распутину) и министра юстиции И.Г. Щегловитова.

В обстановке новых военных неудач и «великого отсту-пления» русской армии Николай II пошел навстречу общест-венности и в июне— июле 1915 г. отправил в отставку Макла-кова, Сухомлинова, Саблера и Щегловитова, назначив на их места соответственно: Н.Б. Щербатова, А.А. Поливанова, А.Д. Самарина и А. А. Хвостова. Царь согласился на возобновление заседаний Думы, которая до этого собиралась только на корот-кие сессии (26 июня 1914 г. и 27-29 января 1915 г.). Было при-нято и отвергнутое в январе 1915 г. предложение российских промышленников об организации Особого совещания.

19 июля 1915 г., в годовщину начала войны открылась сессия Государственной Думы. Прогрессисты выдвинули ради-кальное требование ответственного перед Думой правительства, но остальные либеральные фракции не поддержали его. Уже вскоре внимание депутатов и всего общества приковали извес­тия о том, русские войска оставили Варшаву, а затем крепости Брест, Новогеогриевск, Осовец и Ковно. 16 июля Поливанов зая­вил на заседании Совете Министров: «Отечество в опасности!» Ситуация в тылу обострилась, росли панические настроения³.

И либералы, и даже часть правых, опасаясь, что царское правительство может привести Россию к поражению в войне и к новой революции, сумели преодолеть межпартийные разногласия и попытались сменить его. 12 августа 1915 г. был создан Прогрес-сивный блок, объединивший шесть фракций Думы (кадеты, про­грессисты, две фракции октябристов, «центр», «прогрессивные националисты») и, по меньшей мере, 236 из 422 депутатов. К блоку, фактическим руководителем которого стал П.Н. Милюков, примкнули левые и центральные группы Госсовета, его поддер-живали общественные организации, ему сочувствовала часть вы-сокопоставленных чиновников, военных, и он стал признанным центром оппозиции.

Главным требованием Прогрессивного блока стала отстав­ка Горемыкина и формирование правительства «общественного доверия», пусть и назначаемого царем, но состоящего из дос­тойных, по мнению общества, чиновников и политических дея-телей и реально сотрудничающего с думским большинством. (По сути, это был мягкий вариант «правительства, ответственно­го перед Думой»). Программа блока предусматривала проведе­ние политической амнистии, обновление местной администра-ции, смягчение вероисповедной и национальной политики, и в частности, предоставление автономии Польши, восстановление профсоюзов, обеспечение крестьянского равноправия, реформу земских и городских самоуправлений и т.д.

11 августа командующий Северо-Западным фронтом ген. Н.В. Рузский мог утешить встревоженное правительство лишь рассуждением о том, что из-за приближающейся осенней распутицы немцы, может быть, и не пойдут на Петроград.

I - 130 - I-

I - 131 - I-

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Примечательно, что большинство царских министров выразило готовность сотрудничать с блоком! Более того, они заявили Николаю II о коллективном несогласии с позицией председателя правительства, а также высказались против его намерения встать во главе армии. Однако коллективный де-марш министров окончился плачевно. Относительная стабили­зация положения на фронте придала царю уверенности. В ре­зультате 3 сентября 1915 г. думская сессия была прервана, а большинство «министров-подписантов» постепенно отправле-ны в отставку.

Другим фактором политической дестабилизации стало то, что царь принял на себя обязанности Главнокомандующего и 22 августа 1915 г. отбыл из Петрограда в Ставку, в Могилев. К этому шагу его подтолкнули не только военные поражения, но и подозрения в том, что вел. кн. Николай Николаевич и либеральная оппозиция излишне симпатизируют друг другу. (Не исключено, что сказалось и стремление царя просто покинуть беспокойную столицу). В результате с сентября 1915 г. стало быстро расти по-литическое влияние консервативно настроенной императрицы Александры Федоровны и приближенного к трону «старца» Г. Распутина. Своим разнузданным поведением, махинациями и вмешательством в назначения высших сановников он подрывал авторитет царя и вызывал возмущение общественности.

Либеральная оппозиция перенесла тяжелый удар. Ее по-литическая активность спала, многие ее представители пережи­вал период растерянности и колебаний. Радикально настроен­ные А.И. Гучков, Н.И. Ефремов, А.И. Коновалов и другие предлагали перейти к внепарламентским методам борьбы: не подчиняться распоряжению о роспуске Думы, не вести перего-воров с правительством и призывали использовать для давления на царя рабочее движение. С сентября 1915 г. При Центральном Военно-промышленном комитете, а затем и при других ВПК на­чали создаваться - путем выборов - рабочие группы (в них до-минировали меньшевики-оборонцы: К.А. Гвоздев и др.). В тоже время другие либералы признавали недопустимым «сведение счетов» с властью в период войны. Лишь в феврале 1916 г. ка-деты, а за ними и большинство других либеральных сил смогли консолидировать свои позиции, признав необходимым продол-

жить парламентское давление на правительство.

Между тем, отказ властей от сотрудничества с либе­ральной оппозицией, прерывание думской сессии послужили импульсом к быстрому росту революционного движения. В на-чале сентября 1915 г. прошли крупные забастовки в Петрограде и Москве. Часть рабочих протестовала против роспуска Думы. Но в целом в рабочей среде усиливались радикальные настрое­ния, быстро усиливалось влияние революционных социалисти­ческих партий и групп. В сентябре было создано Русское Бюро ЦК большевиков, начавшее воссоздавать контроль над мест-ными партийными комитетами. После Циммервальдской кон­ференции, прошедшей в сентябре 1915 г. в Швейцарии, нача-лась радикализация части социалистов и активизация антиво­енной пропаганды. С 1915 г. Германия, стремившаяся к деста-билизации внутренней ситуации в России, стала налаживать тайные связи и финансирование большевиков и некоторых дру­гих социалистических групп. Союзники России по Антанте, опасавшиеся роста революционного движения в стране (и со­чувствовавшие либеральной оппозиции), начали проявлять беспокойство.

Все это побудило Николая II продолжить свою политику полурепрессий-полууступок. 20 января 1916 г. он сменил Го-ремыкина на посту премьер-министра ставленником придвор­ной камарильи В.В. Штюрмером. Царь поручил ему не кон­фликтовать с Думой, а 9 февраля даже нанес личный визит в Думу.

Однако неверие общественности в дееспособность пра-вительства лишь возрастало. Стали усиливаться опасения, что «темные силы» (под которыми подразумевались Распутин и его покровительница - императрица Александра Федоровна), а также находившийся под их влиянием Штюрмер хотят заклю­чить сепаратный мир с Германией.

Постепенно правительство Штюрмера развернуло на-ступление на либералов и общественные организации. Успеш­ное наступление Юго-Западного фронта придало ему уверенно­сти. Отдельные представители правящей элиты даже вынаши­вали планы разгона Думы и установления военной диктатуры.

- 132 -

- 133 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

Между тем, в стране нарастали хозяйственные трудно­сти, а главное, начались ощутимые перебои с продовольствием в городах. Число рабочих стачек выросло в 1916 г. в 1,5 раза, а крестьянских выступлений – почти в 1,7 раза. Летом 1916 г. вспыхнуло мощное восстание в Казахстане и Киргизии в связи с нежеланием местного населения нести тыловую военную службу. Осенью 1916 г. было воссоздано Русское бюро ЦК большевиков (предыдущее сумело проработать лишь до весны того года и не смогло наладить постоянные связи с местными ко-митетами). Блестящий Брусиловский прорыв в июле-августе 1916 г. был все же остановлен противником. Войска союзной Румы­нии, несмотря на поддержку русской армии, с октября 1916 г. терпели поражение за поражением и оставили Бухарест.

Оппозиция оказалась в сложном положении. С одной сто-роны, продолжение царем прежней политики грозило поражением в войне и новой революцией, а с другой стороны, конфронтация либералов с властью могла сама подтолкнуть революцию. Не без колебаний, но оппозиция решила наращивать критику правитель-ства. Она обзавелась новыми союзниками и предприняла «штурм власти», задействовав «последний резерв». - 1 ноября 1916 г. в во-зобновившей свои заседания Думе Милюков косвенно обвинил правительство Штюрмера в измене. Перечисляя его многочислен-ные промахи и упущения, он после каждого своего обвинения вос-клицал: «Что это: глупость или измена?». Эта речь лидера Про-грессивного блока мгновенно обрела всероссийскую известность, стала знаменитой и окончательно дискредитировала правительст-венную власть и монархию. Оппозиция царю начала приобретать патриотический характер, и это окончательно дезориентировало обще-ственное мнение и дестабилизировало ситуацию в стране.

В Ставке, где опасались растущей дезорганизацией тыла, вынашивались планы давления на Николая II с целью изменения политического курса. Даже в ближайшем окружении монарха на-растало недовольство. Великие князья, мать царя Мария Федоров-ны, его брат Михаил Александрович неоднократно советовали, просили Николая II отстранить Распутина и пойти на уступки Ду-ме. Не добившись этого, они установили контакты с либеральной оппозиций и выступили скоординировано с ней. 1 ноября 1916 г. вел. кн. Николай Михайлович отвез в Ставку к царю письмо, в ко-

тором от имени ряда членов императорской фамилии уговаривал уступить общественному мнению, пойти на создание «ответствен-ного министерства» ради предотвращения «эры новых волнений». 3 декабря семейный совет великих князей через кн. Павла вновь просил Николая II даровать «пока не поздно» Конституцию или «министерство доверия», отстранить Распутина и наиболее ском-прометировавших себя министров.

Однако многочисленные индивидуальные обращения, кол-лективные демарши великих князей и скоординированное с ними выступление либеральной оппозиции, принесли скромные резуль-таты. Николай II не смог настоять на удалении «старца» из Петро-града. (Это вызвало бы конфликт с императрицей, считавшей Рас-путина провидцем, и могло поставить под угрозу здоровье неизле-чимо больного (гемофилией) царевича Алексея, поскольку «ста-рец» мог положительно влиять на него). Тем не менее, 10 ноября 1916 г. царь отправил в отставку Штюрмера.

Новым главой правительства стал А.Ф. Трепов. 19 ноября он выступил в Думе с декларацией, в которой категорически от-верг возможность сепаратного мира, объявил о согласии союзни-ков на передачу России Босфора и Дарданелл и призвал Думу к «производительной реальной работе». Однако, несмотря на то, что отношение к Думе смягчилось, основы политического курса и со-става правительства, определяемые царем и придворной камариль-ей, остались неизменными. Попытки Трепова удалить министра внутренних дел А.Д. Протопопова - креатуру Распутина осложни­ли положение самого премьера.

Своего рода актом отчаяния «великосветской фронды» стало убийство Распутина в ночь на 17 декабря 1916 г. кн. Ф.Ф. Юсуповым, В.М. Пуришкевичем и вел. кн. Дмитрием Павловичем. Однако монархии это уже не помогло. Даже напротив.

Сказались отсутствие последующих изменений в политике, а главное, сам факт столь громкого и фактически безнаказанного убийства, как бы санкционировавшего расправу над важнейшими, знаковыми фигурами позднеимперского режима. Тем более, что фигура Распутина была не только ярким символом разложения монархии, но и извращенным отражением тех перемен, той под-спудной зачастую демократизации, которая шла в России в начале XX в. и особенно в годы мировой войны. «Мне приходилось слы-

- 134 -

- 135 -

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

«Новейшая история России», учебник в 2-х ч., 1894-1945 гг.

шать солдатские разговоры о том, что царь теперь разуверился в дворянах и чиновниках и решил приблизить к себе «нашего брата, простого мужика», и что это только начало, что скоро вообще всех «дворян и чиновников» царь прогонит прочь и наступит «мужиц-кое царство», - вспоминал А.В. Герасимов. Соответственно убий­ство Распутина было встречено в народной толще иначе, чем в об-разованном обществе, где люди поздравляли друг друга и обнима-лись. Однако и там, и там после его смерти внимание все более сосредотачивалось на «нелегитимных», на насильственных мето-дах смены власти.

Актом отчаяния либеральной оппозиции можно считать попытки отдельных ее представителей (А.И. Гучкова, Н.В. Не-красов, М.В. Терещенко) и генералов (A.M. Крымов и др.) орга-низовать заговор с целью отстранения Николая II от власти.

Именно в этот момент всеобщего озлобления против вла-сти Николай II решился перейти к более жесткой политике. Трепов вынужден был уйти в отставку, а 27 декабря 1916 г. председателем совета Министров стал 66-летний кн. Н.Д. Голи-цын, не готовый к такому важному посту, тем более в столь острый период.

Таким образом, военные поражения 1915 г. способство-вали быстрому нарастанию политической напряженности. Им-ператор проводил непоследовательную, колеблющуюся политику, но в целом - упорно отказывался идти навстречу мощной либе-ральной оппозиции и лишь непрерывно тасовал состав прави­тельства. Следствием явилась политическая изоляция импера-тора и небывалая «министерская чехарда». - Только за полгода (с сентября 1916 по февраль 1917 г.) царь сменил трех предсе­дателей правительства, двух министров внутренних дел (А. А. Хвостов, А. Д. Протопопов) и еще по два министра юстиции и земледелия. Соответственно на местах шла «губернаторская чехарда». В результате чиновники нередко избегали решения важных вопросов, не будучи уверенными в том, каких взглядов будет новых их начальник.