Da ward der Tapferkeit ihr Lohn,

Und ich empfing denn auch, wie sich’s gebührte,

Mein wohlgemeßnes Teil davon.»

MARTHE:

Ei wie? Ei wo? Hat er’s vielleicht vergraben?

MEPHISTOPHELES:

Wer weiß, wo nun es die vier Winde haben (кто его знает, ищи ветра в поле: «где теперь ее /эту часть/ имеют четыре ветра»).

Ein schönes Fräulein nahm sich seiner an (одна прекрасная дама о нем позаботилась; sich annehmen /+ Genitiv/ – заботиться /о ком-либо, о чем-либо/),

Als er in Napel fremd umherspazierte (когда он чужестранцем бродил по Неаполю; Napel = Neapel);

Sie hat an ihm viel Liebs und Treus getan (она выказывала ему большую нежность и преданность: «делала = проявляла в отношении него много нежного и преданного»; viel Liebs und Treus = viel Liebes und Treues),

Daß er’s bis an sein selig Ende spürte (так что он это чувствовал до самой своей блаженной кончины).

MARTHE:

Der Schelm (негодяй; der Schelm – шельма, мошенник, плут)! der Dieb an seinen Kindern (вор /укравший/ у своих детей: «вор в отношении своих детей»)!

Auch alles Elend, alle Not (даже вся нищета, все несчастье)

Konnt nicht sein schändlich Leben hindern (не смогли помешать ему вести постыдную жизнь; hindern – препятствовать, мешать /кому-либо в чем-либо/, затруднять /кого-либо в чем-либо/, ставить преграды; schändlich – постыдный, позорный; гнусный; die Schande – позор; konnt = konnte)!

MEPHISTOPHELES:

Wer weiß, wo nun es die vier Winde haben.

Ein schönes Fräulein nahm sich seiner an,