Глава 11. Земский собор 1598 г. он сделал оговорку, из которой сле­дует, что две церковные рукописи на­зывали 1599 г

он сделал оговорку, из которой сле­дует, что две церковные рукописи на­зывали 1599 г. в качестве даты на­значения епископа Сильвестра в Ко­релу.

Летописная дата явно ошибоч­на: шведы вернули Корелу русским никак не ранее 1597 г. Следовательно, более достоверной надо признать вто­рую дату, названную П. М. Строе­вым. Теперь становится понятным, почему указание на Корельское епис­копство отсутствовало в списках май­ской редакции утвержденной грамо­ты 1598 г. В то время Сильвестр еще не был поставлен в Корелу. В 1599 г. вопрос о новом епископстве был ре­шен, и Сильвестр смог поставить под­пись на вновь составленной утверж­денной грамоте 1599 г. ²²

Приведенные факты позволяют отвергнуть дату, помеченную в спис­ке Соловецкой редакции. В действи­тельности утвержденная грамота бы­ла составлена не 1 августа 1598 г., а в начале 1599 г. Можно предположи­тельно указать на цели и мотивы включения в текст документа подлож­ной даты. Власти не желали при­знать, что соборный приговор об из­брании Годунова был составлен зад­ним числом, спустя много месяцев после его коронации. Поскольку лю­ди XVI в. обладали традиционным складом мышления, они всегда обра­щались к прецедентам. Для состави­телей утвержденной грамоты преце­дентом служило «избрание» Федора. Федор короновался ровно через ме­сяц после того, как Земский собор «избрал» его царем. Следуя этому образцу, канцелярия снабдила собор­ный приговор об избрании Бориса датой 1 августа, чтобы доказать, что коронация Бориса состоялась как раз

через месяц после его соборного из­брания.

Выявление подлога в избиратель­ной документации Бориса поднимает вопрос о степени ее достоверности. Предварительная критика источника дает возможность рассмотреть исто­рию избирательного собора по су­ществу.

В последние годы жизни Федор полностью устранился от дел управ­ления. Он оказался первым из мос­ковских государей, умершим без за­вещания. Не ясно, помешал ли ему правитель, или по своему умственно­му убожеству он и не настаивал на необходимости «совершить» духов­ную. В последние часы жизни, когда приближенные просили Федора на­звать имя преемника, он по обыкно­вению сослался на волю божью²³. Будущее жены тревожило слабоумно­го царя больше, чем будущее трона. В ходе избирательной борьбы Году­новы выступили с утверждением, будто Федор «учинил» после себя на царстве Ирину Годунову²⁴. Показа­ния современников начисто опровер­гают эту ложь. Очевидец последних лет Федора засвидетельствовал, что царь «не повеле ей (жене.— Р. С.) царствовати, но повеле ей приняти иноческий образ». «Како ей жить, и о том у нас уложено»,— объявил он патриарху и боярам. Аналогичные сведения имеются в «Сказании о смерти царя Федора и воцарении Бориса», составленном, по-видимому, еще при жизни Годунова и включен­ном в один из списков Разрядных книг пространной редакции. Автор «Сказания» повествует, что Федор приказал жене после его «живота» удалиться «от мирского жития» и принять «ангельский образ». Ирина