Глава 11. Земский собор 1598 г. была готова последовать приказу «благоуродивого» мужа и дала обе­щание постричься в монахини, кото­рое засвидетельствовано патриаршей канцелярией и Посольским

была готова последовать приказу «благоуродивого» мужа и дала обе­щание постричься в монахини, кото­рое засвидетельствовано патриаршей канцелярией и Посольским прика­зом ²⁵.

Борис прекрасно понимал, что по­стрижение сестры-царицы уменьшит его шансы на избрание, и потому вопреки воле Федора пытался учре­дить правление царицы. В силу тра­диций Русского государства присяга вдове царице была делом неслыхан­ным, поэтому современники воспри­няли ее как временную и чрезвычай­ную меру. После смерти Федора, по­вествует автор Пискаревского лето­писца, царица Ирина приняла власть «на малое время, покамест бог царь-ство строит от всех мятежей и царя даст». По обычаю, церемонией прися­ги могли руководить лишь начальные бояре. Власти и тут отступили от правил. «Царский синклит» (дума) целовал крест Ирине по велению не начальных бояр, а «изрядного прави­теля» Бориса Годунова. Принимал присягу боярин И. В. Годунов²⁶.

Вслед за столицей к присяге была приведена провинция: крест «целова­ша вся земля Расийского государь­ства»,— свидетельствует автор Пис­каревского летописца. 18 (28) фев­раля 1598 г. некий немецкий агент направил из Пскова подробное доне­сение об избирательной борьбе в Рос­сии. Его фактические показания име­ют большую ценность. Агент получил возможность ознакомиться с текстом присяги, обнародованным в провин­ции. По его словам, присяга обязы­вала жителей пограничной крепости не поддаваться полякам и шведам и хранить верность православной вере, патриарху, царице Ирине, ее брату

Борису Федоровичу, его сыну-наслед­нику и другим детям, которые когда-нибудь у него родятся²⁷. Жители Смоленска, вероятно, принесли ана­логичную присягу в то же самое вре­мя. Литовские лазутчики, побывав­шие в Смоленске в первых числах февраля, донесли, что в тамошних церквах служили службу «за вели­кую княгиню царицу и сына». Не ра­зобравшись, что речь шла о сыне Бориса Годунова, они высказали не­лепое предположение о беременности царицы Ирины ²⁸.

Современники понимали, какие цели преследовала январская прися­га. По мнению телохранителя Бориса капитана Якова Маржарета, Годунов только старался создать впечатление, что задумал «возвести на престол свою сестру, вдову покойного Федо­ра (вопреки государственным зако­нам)», а на самом деле он «начал домогаться короны» для себя. Важ­ные подробности можно обнаружить на страницах церковного сборника XVI в. На протяжении 1598 г. вла­делец сборника сделал пять записей о событиях, непосредственным оче­видцем которых он был. Его сведе­ния отличаются исключительной точ­ностью, вплоть до указания дня и часа. Первая из записей свидетель­ствует, что царь Федор скончался 7 января, в седьмом часу ночи, и «то­го же лета и того же месяца воцарил­ся Борис Федорович, января 12, час 2-й дня, в четверг»²⁹. Приведенная запись позволяет судить о том, как восприняли современники присягу бояр и населения столицы Борису и Ирине Годуновым.

В провинции реагировали на при­сягу совершенно так же, как и в сто­лице. Немецкий агент писал из Пско-