Глава 10. Правящий круг

со всех сторон посыпались местниче­ские возражения. Первым отказался служить с ним Петр Шереметев, дальний родственник Романовых. Но он слишком поспешил. 13 апреля царь Федор велел заковать Петра Шере­метева в колодки, вывезти в телеге за посад и послать на службу. Позже челобитчика посадили в тюрьму за дерзость. Но наказание Шереметева не произвело впечатления на других воевод — князей В. К. Черкасского и Ф. А. Ноготкова-Оболенского. Не обладая ни думными чинами, ни за­слугами, они наперебой стремились потягаться с двоюродным братом ца­ря. На приеме во дворце князь Ф. А. Ноготков дерзко заявил, что «мочно ему быть больши боярина Федора Никитича, дяди Данила да отца ево Никиты Романовичей Юрье­вых». Даже у кроткого царя Федора челобитье Ноготкова вызвало раз­дражение: «...Данила и Никита были матери нашей братья, мне дяди; и дядь моих... давно не стало; и ты чево дядь моих, Данила и Микиту, мерт­вых бесчестишь?» Челобитчик попал в московскую тюрьму «на пять ден». Отсидев в тюрьме, Ноготков выехал на службу. Но назначение Ф. Н. Ро­манова, несмотря на заступничество самого царя, было отменено. «...Пото­му что,— значилось в книгах Разряд­ного приказа,— государь то по Раз­рядам сыскал, что князю Федору Ноготкову не доведетца менши быть боярина Федора Микитича Романо­ва» ⁴⁶.

Поражение Романовых было оче­видным. Разрядный приказ получил предписание составить новую рос­пись, по которой воевода Ф. А. Но­готков был повышен несколькими рангами (второй воевода сторожево-

го полка стал вторым воеводой полка левой руки), а место второго воеводы полка правой руки Ф. Н. Романов уступил С. В. Годунову. Новые вое­водские назначения показали, что вдохновителями местнической интри­ги против Романовых были Году­новы.

Со смертью царевны Федосьи от­пала кандидатура на трон, приемле­мая как для Годуновых, так и для Романовых. Вопрос «Кто из ближай­ших родственников бездетного царя возьмет после него корону?» оставал­ся открытым.

Среди прежних союзников Году­нова наибольшим политическим опы­том и авторитетом обладал Б. Я. Вель­ский. Разделавшись со Мстиславским и Шуйским, Борис не спешил с воз­вращением Вельского из деревенской ссылки. Судя по дворовому списку 1588—1589 гг., регент в то время еще находился «в деревне». Лишь к 1591 г. он получил наконец возмож­ность вернуться в столицу⁴⁷.

Ссылка не умерила честолюбия Вельского. Он пережил всех прочих опекунов царя Федора, и, следова­тельно, к нему должны были перейти все те полномочия, которыми Гроз­ный наделил регентский совет. Близ­кое родство с семьей Годунова давало Вельскому еще один шанс на самое высокое положение в правительстве. Но надежды оружничего не сбылись. Служебные назначения, полученные Вельским после возвращения в столи­цу, никак не соответствовали его ре­гентским полномочиям. В 1596 г. Разрядный приказ послал окольни­чих, думных дворян и воевод «дози­рать» засечную черту на южной ок­раине государства. Как значилось в Разрядных книгах, «пятую засеку