Часть 2. Заключение договора

Е.Б.ЛЕАНОВИЧ,

кандидат юридических наук, доцент,

доцент кафедры международного частного

и европейского права Белорусского

государственного университета

Материал подготовлен с использованием

правовых актов по состоянию

на 29 октября 2012 г.

(См. также: части 1, 3, 4, 5 и 6 данной статьи)

Свобода формы договора по Венской конвенции

В отличие от многих национальных законов Конвенция Организации Объединенных Наций "О договорах международной купли-продажи товаров" (заключена в г. Вене 11.04.1980) (далее - Венская конвенция) не предъявляет особых требований к форме договора купли-продажи. В соответствии со ст. 11 Венской конвенции договор купли-продажи может доказываться любыми средствами. Однако не все так просто с принципом свободы формы договора, закрепленным в ст. 11 Венской конвенции. Национально-правовое регулирование вопросов заключения или действительности договоров в каждом государстве имеет свои особенности в отношении подписания, устной или письменной формы, возможности доказывания устных сделок устными свидетельскими показаниями и т.д.

Комментаторы подчеркивают наиболее явное расхождение конвенционных правил с требованиями национальных законов (особенно стран системы общего права) в отношении устных свидетельских показаний, полностью несовместимых с положениями статьи 11 и пункта 3) статьи 8 Венской конвенции.

В настоящее время различные подходы в толковании положений ст. 11 Венской конвенции можно разделить на две группы.

С точки зрения одной группы авторов, второе предложение ст. 11 Венской конвенции подразумевает аннулирование какой бы то ни было иерархии средств доказывания.

С точки зрения другой группы авторов, если согласно положениям национального права договор не может быть доказан, поскольку национальная процедура запрещает единственно возможное средство доказывания, тогда ст. 11 Венской конвенции должна иметь преимущества. Национальное право исключается, потому что оно в любых целях и намерениях будет действовать как материальное право. С другой стороны, если национальное право просто облегчает доказывание договора, не ограничивая возможность доказывания самыми разными средствами, то национальное право продолжает действовать.

Для того чтобы проиллюстрировать сложность проблемы, приведем противоречивую судебную практику США по вопросу о том, подразумевают ли положения Венской конвенции устные свидетельские показания или нет. В деле Filanto v. Chilewich, U.S. District Court суд США решил, что Венская конвенция исключает устные свидетельские показания. В деле Beijing Metals v. American Business Center, U.S. Circuit Court of Appeals другой суд США пришел к противоположному выводу. В деле GPL Treatment v. Louisiana Pacific Corp. суд решил, что устный договор на сумму свыше 500 дол. США не может быть признан, за исключением тех случаев, когда этот договор регулируется Венской конвенцией. Эти решения позволяют нам выделить следующие тенденции: во-первых, установление приоритета норм Венской конвенции над национальным правом, во-вторых, признание того, что Венская конвенция все же включает устные свидетельские показания.

Иногда положения национального права, требующие письменную форму для некоторых договоров, носят строго императивный характер. По тем или иным причинам государство имеет особый интерес в соблюдении письменной формы договора. Например, государство может посчитать, что она очень важна именно для международных коммерческих сделок. Так, согласно п. 2 ст. 1116 и п. 3 ст. 163 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК) внешнеэкономическая сделка, хотя бы одним из участников которой является юридическое лицо Республики Беларусь или гражданин Республики Беларусь, совершается независимо от места заключения сделки в письменной форме и ее несоблюдение влечет недействительность сделки.

Поэтому некоторые государства - участники Венской конвенции, как, например, Республика Беларусь, Российская Федерация, Украина, Финляндия и др., воспользовались правом по ст. 12 Венской конвенции на оговорку к любым положениям ст. 11, ст. 29 или части II Венской конвенции. Тем не менее, как будет проиллюстрировано судебной практикой, иногда эти оговорки не влияют на применение соответствующих положений.

Большинство комментаторов отмечают, что изъятия по ст. 12 Венской конвенции могут считаться действительными, только если правила международного частного права отсылают к праву государства, сделавшего оговорку.

В деле OLG Appellate Court, Munchen, Germany коммерческое предприятие одной из сторон находилось в государстве-участнике, сделавшем оговорку к положениям Венской конвенции о заключении договора. Финская компания продала 3000 тонн катодов никелемедного электролита немецкому покупателю за 17 млн.дол. США. Один из ключевых вопросов в споре касался факта заключения договора. Проблема была в том, что только одна сторона (покупатель) подписала форму договора. В ходе исполнения договора металл был поставлен, но не оплачен. Продавец передал свое право на предъявление претензий другому лицу, которое и подало иск в немецкий суд по национальности ответчика. Покупатель оспорил эту юрисдикцию на основании того, что в договоре была сделана арбитражная оговорка.

Суд не нашел оснований для юрисдикции международного коммерческого арбитража, поскольку стороны не выполнили требования п. 2 ст. II Конвенции Организации Объединенных Наций "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений" (заключена в г. Нью-Йорке 10.06.1958) - финская сторона не получила и не подписала форму арбитражного соглашения.

По существу дела суд пришел к выводу, что договор был заключен, несмотря на отсутствие подписи продавца. Суд сослался на статьи 11, 14 - 24 Венской конвенции, несмотря на заявление Финляндии (постоянное место деятельности продавца) о том, что она не будет связана положениями части II Венской конвенции, которые касаются заключения договора купли-продажи.

По поводу процесса заключения договора в данном деле суд отметил, что он вполне соответствует требованиям Венской конвенции. Покупатель подписал форму договора, выражая тем самым одобрение договора, кроме того, он принял доставленные по договору товары. Продавец выразил свое согласие с договором своим поведением, а именно через поставку товара. Суд подчеркнул, что письменное соглашение не является обязательным доказательством договора.

В деле Fovarosi Birosag также сложилась довольно интересная ситуация в отношении формы договора. Венгерский покупатель пытался избежать платежа за товары, заказанные по телефону, на основании того, что венгерское право требует заключения договора в письменной форме. Суд, применив коллизионные нормы, обратился к немецкому праву и вынес решение о признании договора, сославшись на Венскую конвенцию как часть немецкого права.

Процесс заключения договора по Венской конвенции

Вопросы, связанные с процессом заключения договора, довольно подробно урегулированы положениями части II Венской конвенции. Признаки оферты и акцепта, безотзывность оферты, момент заключения договора и другие вопросы, традиционно относимые к процессу заключения договора, получили в Венской конвенции достаточно подробную регламентацию.

Вместе с тем применение ряда положений части II Венской конвенции вызывает некоторые сложности. В результате иногда даже появляются несколько противоречивые решения. Мы приведем одно из таких неоднозначных решений.

В деле OLG Appellate Court, Frankfurt am Main, Germany была довольно подробно проанализирована ситуация, осложненная неопределенностью в оформлении отношений. От разрешения вопроса о наличии договора между истцом и ответчиком зависела судьба всего дела. Спор между истцом (продавцом) и ответчиком (покупателем) был рассмотрен в двух инстанциях.

Как это обычно и происходит в международной коммерции, договор был заключен путем обмена волеизъявлениями на расстоянии. При рассмотрении процесса заключения договора необходимо было определить, чем в правовом плане являлись сообщения, которыми обменивались стороны на протяжении нескольких лет. Суд решал, какое сообщение являлось офертой и акцептом, а также получением какого сообщения определялся момент заключения договора.

Спор возник из иска об уплате 79036 дол. США, причитающихся по договору купли-продажи за поставку 300 коробов текстильного волокна. Истцом в данном споре являлась швейцарская юридически независимая дочерняя компания, а ответчиком - немецкий торговец текстилем.

Согласно договоренностям сторон в ноябре 1997 г. ответчик должен был получить поставку пяти контейнеров текстильного волокна от материнской компании истца. Поскольку материнская компания истца столкнулась с проблемами доставки, стороны решили, что ответчик приобретет некоторое количество волокна у истца. В факсе от 2 марта 1998 г. истец сообщил ответчику, что материнская компания обратилась к нему с просьбой переслать ответчику инвойс, и попросил указать адрес для доставки товаров. Ответчик в факсе от 5 марта 1998 г. в качестве адреса доставки указал адрес фирмы, где он намеревался подвергнуть текстильное волокно обработке, для того чтобы оно соответствовало условиям договора. Факсом от 10 марта 1998 г. управляющий агент истца выслал ответчику инвойс N 1758/208, датированный 11 марта 1998 г. В этот же день истец проинформировал ответчика, что товары должны пройти таможенную очистку в Италии и VAT (налог на добавленную стоимость ЕС) должен быть указан в инвойсе, поэтому ответчику должен быть выслан новый инвойс и для этого требуется его VAT-номер. В этот же день ответчик выслала факс с требуемой информацией. Истец затем выслал факсом новый инвойс с VAT на сумму 79036 дол. США. Все инвойсы истца содержали пометку "все сделки регулируются швейцарским правом".

В августе 1998 г. истец потребовал у ответчика предоставить гарантии платежа в форме векселя до отгрузки товара. В тот же день ответчик выслал вексель, составленный на английском языке, факсом по следующему адресу: материнская компания истца, ее постоянное место деятельности, имя и номер факса сотрудника истца. 18 марта 1998 г. истец попросил ответчика предоставить ему пролонгированный вексель. Ответчик пообещал выслать требуемый документ, но не выполнил свое обещание. Тем не менее истец выслал товары по адресу, указанному ответчиком.

Вопрос возник в отношении цены, которую ответчик не уплатил, несмотря на требование, высланное истцом. Истец заявил, что договор был заключен между ним и ответчиком посредством обмена факсами от 2 и 5 марта 1998 г. Требования истца заключались во взыскании с ответчика 79036 дол. США, а также 5% с этой суммы с 12 апреля 1998 г. Ответчик выразил несогласие с этими требованиями, заявив, что он не заключал договор с истцом, а истец действовал как агент в интересах материнской компании. По его мнению, поставка 330 коробов текстильного волокна составляла предмет договора между ответчиком и материнской компанией, как это следует из письма ответчика материнской компании от 26 февраля 1998 г. Материнская компания, как и истец, заявила о том, что она продала текстильное волокно истцу и не заключала договор с ответчиком.

Суд первой инстанции отклонил иск, не согласившись с утверждением истца о заключении договора между ним и ответчиком. Истец подал апелляцию. В ходе апелляционного производства он отметил, что факс от 2 марта 1998 г. являлся офертой и его формулировка ясно показывает, что он намеревался продать ответчику контейнер с товаром, и свидетельствует о намерении истца быть связанным договором. Что касается описания товаров, их количества и цены, то, по мнению истца, не было никакой необходимости дополнительно обсуждать эти детали, поскольку они уже были оговорены ответчиком и материнской компанией как условия договора, который должен был быть заключен ответчиком и истцом. Также истец отметил, что в ходе предварительных переговоров между ответчиком и истцом было достигнуто соглашение о том, что из-за некоторых трудностей с доставкой товара материнской компанией ответчик приобретет текстильное волокно у истца. Истец указал в факсе от 2 марта 1998 г., что соглашение между его материнской компанией и ответчиком должно составить основу договора купли-продажи между истцом и ответчиком. С позиции истца ответчик принял предложение, т.е. совершил акцепт факсом от 5 марта 1998 г. Кроме того, вексель, выданный 16 марта 1998 г., должен быть рассмотрен в подтверждение акцепта. В апелляционной инстанции истец заявил, что суд первой инстанции пришел к неверному выводу о том, что ответчик выслал вексель истцу, но для материнской компании. Истец отметил, что с точки зрения разумного лица полученное сообщение могло быть интерпретировано как намерение ответчика вести договорные отношения с истцом. Во второй инстанции ответчик просил оставить решение первой инстанции в силе и в дополнение отметил, что доводы истца противоречивы: в суде первой инстанции он утверждал, что между ответчиком и материнской компанией не был заключен договор.

Суд второй инстанции, как и суд первой инстанции, воспринял доводы ответчика, а не истца. В решении выводы суда были сформулированы следующим образом. Истец даже не сделал оферту в смысле ст. 14 Венской конвенции. Его факс от 2 марта 1998 г. не может быть рассмотрен в таком качестве, поскольку в его сообщении не определены товары, их количество и цена. Инвойс от 11 марта 1998 г., посланный ответчику, также не является офертой в смысле ст. 14 Венской конвенции по этим причинам. Суд воспринял заявление истца о том, что у него действительно было намерение связать себя договором. Однако суд нашел это не меняющим сути дела, поскольку нет оснований предполагать, что ответчик знал или мог знать о таком намерении. В соответствии с факсом от 2 марта 1998 г., который предшествовал инвойсу, материнская компания просила истца выдать инвойс ответчику и это весьма четко свидетельствует о том, что истец действовал по распоряжению своей материнской компании. Именно на основании этого факса ответчик мог прийти к выводу, что товары подлежат поставке по договору между ним и материнской компанией и что оплата должна быть сделана истцу. В заключение суд отметил, что факс истца от 16 марта 1998 г., в котором он просил ответчика предоставить ему гарантию платежа, не является доказательством того, что его инвойс должен рассматриваться как предложение заключить договор купли-продажи. Опять же истец использовал формулировку "мы получили распоряжение". Таким образом, ответчик мог подумать, что истец действовал не в своих интересах, а в интересах и по поручению материнской компании. Кроме того, суд подчеркнул, что даже если бы инвойс от 11 марта 1998 г. и был рассмотрен как оферта по ст. 14 Венской конвенции, то ответчик все равно не акцептовал его. Вексель, высланный 16 марта 1998 г., не является акцептом по ст. 18 Венской конвенции. Акцепт может быть совершен поведением, если только оно выражает согласие. По ст. 8 Венской конвенции поведение подлежит толкованию в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве в аналогичных обстоятельствах. Истец же не мог интерпретировать поведение ответчика как акцепт оферты, поскольку факс от 16 марта 1998 г. был адресован материнской компании. То, что ответчик указал в качестве получателя сотрудника истца, не несет в себе никаких противоречий: ответчик имел основания полагать, что истец уполномочен запрашивать и получать соответствующие документы.

При определении акцепта и оферты разработчики Венской конвенции попытались максимально учесть различные национально-правовые концепции и предложили достаточно гибкие положения.

Для того чтобы предложение о заключении договора считалось офертой по Венской конвенции, необходимо соблюдение двух условий. Оно должно быть определенным и свидетельствовать о намерении оферента считать себя связанным договором. Некоторые национальные законы конкретизируют эти требования, в результате критериев определения оферты по национальному праву может быть больше. Так, в ст. 405 ГК указано, что в оферте должны быть существенные условия договора, к которым п. 3 ст. 425 ГК относит наименование и количество товара. Иногда особенности национально-правового подхода отражаются на решениях, принимаемых на основе Венской конвенции, но в основном судебная и арбитражная практика идет по тому же пути, что и белорусское право. Общепризнано, что оферта должна позволить определить достаточно четко ассортимент и количество товара. Что касается срока, цены и т.д., то, даже если по национальному праву они должны быть отражены в оферте, их отсутствие не принимается во внимание с учетом положений ст. 33, 55 Венской конвенции.

В деле Pratt and Whitney v. Malev, Supreme Court Hungrary рассматривался вопрос о том, имело ли место заключение договора. Обстоятельства дела сложились следующим образом. Американский производитель авиационных моторов направил две альтернативные оферты различного содержания без указания цены венгерскому производителю самолетов Туполева, который, выбрав подходящую модель, сделал заказ. Суд первой инстанции пришел к выводу, что договор был заключен, поскольку оферта содержала указание на товары и включала положения, позволяющие определить их количество и цену.

Однако Верховный суд сделал совершенно иные выводы. По его мнению, оферта и акцепт были совершенно неопределенными, а поэтому и неэффективными, поскольку они не позволяли прямо или косвенно установить цену на авиационные моторы. Кроме того, суд подчеркнул, что акцепт был всего лишь выражением намерений сторон заключить договор, поэтому выбор некоторых моделей авиационных моторов венгерской стороной нельзя рассматривать как встречную оферту. Таким образом, согласно решению второй инстанции было установлено, что между сторонами не был заключен действительный договор. Важным для суда оказалось отсутствие указания об ассортименте товара. Если бы отсутствовала только цена, вполне вероятно, что Верховный суд согласился бы с решением первой инстанции.

В деле Supreme Court, Austria суд рассмотрел вопросы заключения договора в связи с отсутствием именно цены. Покупатель заказал кровельный материал у продавца, который запросил за него 40 австрийских шиллингов за один килограмм. Товар был поставлен и оплачен, однако у сторон возникли разногласия по вопросам цены. Покупатель оспорил требования продавца уплатить ему остаток от покупной цены в 180030 австрийских шиллингов из расчета 40 австрийских шиллингов за один килограмм. Покупатель утверждал, что поставка была сделана согласно рамочному соглашению, заключенному на год раньше, в котором цена была установлена как 28 австрийских шиллингов за один килограмм. Суд первой инстанции удовлетворил иск продавца в размере 18903048 австрийских шиллингов. Суд второй инстанции оставил это решение без изменений, отметив, что покупатель может апеллировать в Верховный суд по вопросам права, поскольку судебная практика в отношении обязанностей уменьшать убытки по Венской конвенции недостаточно развита. Покупатель воспользовался этой возможностью, однако Верховный суд на его запрос ответил отказом.

По мнению Верховного суда, согласно ст. 14 Венской конвенции договор заключен путем выражения совпадающей воли сторон офертой и акцептом. По Венской конвенции не требуется, чтобы договор был заключен в письменной форме, а оферта считается определенной, если в ней указаны товары, их количество и цена. Верховный суд полностью согласился с выводами предыдущих инстанций. Судом первой инстанции было установлено, что продавец отказался считать заказ покупателя (интересно отметить его название: "запрос о доставке по рамочному соглашению") как заказ по рамочному соглашению, и стороны не оспаривали этот вывод суда. Суд (и первой, и второй инстанции) пришел к выводу, что рамочное соглашение лишь отчасти повлияло на формирование договора купли-продажи (в части цены сопроводительного оборудования), однако совершенно ясно, что продавец выразил желание принять заказ только по цене 40 австрийских шиллингов за один килограмм.

В соответствии со ст. 19 Венской конвенции предложение этой цены явилось встречной офертой, поскольку оно содержало определенные изменения в сравнении с предложением покупателя в факсе и последующем письме. Покупатель, первоначальный оферент, акцептовал встречную оферту без оговорок. Верховный суд согласился с таким правовым анализом ситуации и сделал вывод, что у покупателя нет оснований для возражений против вынесенного решения.

По поводу применения ст. 19 Венской конвенции возникают проблемы с разграничением таких понятий, как "контроферта" (или "встречная оферта"), "акцепт с изменениями" и "новая оферта". Текст трех пунктов ст. 19 Венской конвенции не оставляет места для разночтений и позволяет ответить на вопросы, связанные с соотношением этих понятий. В п. 1) ст. 19 Венской конвенции дается определение контроферты (встречной оферты), в п. 2) - акцепта с изменениями и оферты с изменениями, а в п. 3) содержится критерий, позволяющий разграничить акцепт с изменениями и новую оферту. Между тем практика применения этих положений бывает довольно интересной.

В деле французского апелляционного суда Cour d'appel de Paris была рассмотрена ситуация, когда французская компания заказала электродетали у немецкой компании по цене, указанной поставщиком, но подлежащей пересмотру в зависимости от конъюнктуры цен на рынке. Получив заказ, немецкая компания подтвердила его получение, отметив в письменной форме возможность изменения в случае падения или роста цен на рынке. Однако она отметила, что это условие не распространяется на заказ в данный момент, а также что покупатель будет проинформирован о возможности первых поставок. После переговоров по телефону немецкая сторона выслала телекс покупателю с изменением заказа в отношении цены и количества товара в одну отгрузку. Две недели спустя французская компания внесла в заказ свои изменения. Пять дней спустя немецкая компания объявила, что она не может принять последние изменения в отношении краткосрочных поставок.

Ссылаясь на ст. 19 Венской конвенции, французская компания потребовала признания того, что договор не был в конечном итоге сформирован. Однако суд интерпретировал первое послание от немецкой компании как акцепт оферты и отметил, что новые условия, поступившие от немецкой стороны, не меняют существенно условия оферты. В связи с этим следует отметить, что по поводу толкования положений п. 3) ст. 19 Венской конвенции возникают острые дебаты. Некоторые комментаторы стремятся довольно расширительно толковать существенно изменяющие условия оферты, перечисленные в п. 3) ст. 19 Венской конвенции. Поэтому вышеприведенное решение было подвергнуто критическому анализу в доктрине.

Тенденции в развитии практики применения Венской конвенции свидетельствуют о том, что суды и арбитражи предпочитают все же буквальное применение перечня существенных условий, перечисленных в п. 3) ст. 19 Венской конвенции.

Вопросы акцепта с изменениями рассматривались в деле District Court, Baden-Baden, Germany. Спор возник из договора между итальянским производителем керамической плитки и немецким покупателем. Продавец требовал произвести расчеты, а покупатель заявлял встречные требования за убытки, причиненные тем, что плитка (а также поставленная взамен ее) не соответствовала договорным спецификациям. Позиция покупателя была ослаблена в результате того, что он без должного внимания отнесся к условиям, помещенным продавцом на инвойсе. Эти условия, по мнению суда, являлись частью договора и были включены в договор путем акцепта с изменениями.

Условие, включенное продавцом в инвойс, ограничивало срок для отказа от товаров 30 днями после даты выдачи этого документа. Рассматривая вопрос о действительности этого договорного положения, суд установил, что оспариваемое условие помещалось продавцом на всех инвойсах и представитель продавца сослался на него, подтверждая заказ. В свете этих обстоятельств суд пришел к выводу, что ситуация представляет собой акцепт с изменениями и соответствующее условие является действительной частью договора, поскольку оно не изменило существенно условия оферты и оферент не возразил против изменений.

Надо отметить, что данное решение является довольно своеобразным, поскольку условия, касающиеся цены, платежа, количества и качества товара, места и времени поставки, размера ответственности, порядка урегулирования споров, существенным образом меняют условия договора (п. 3) ст. 19 Венской конвенции). По мнению ряда ученых-юристов, изменения оферты в данном деле должны были бы быть рассмотрены как дополнительные или отличительные условия в отношении объема ответственности одной из сторон перед другой.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

МЕЖДУНАРОДНАЯ КУПЛЯ-ПРОДАЖА: