Глава 10. Форт Рено был построен в 1865г под названием форт Коннор

Форт Рено.

Форт Рено был построен в 1865г под названием форт Коннор.

Абсолютное бесплодие исключает все элементы природной красоты и земледелия. Единственная особенность – речное русло на много миль в изобилии снабжено древесиной, так, что эмигранты всегда могут найти топливо и материал для строительства; заросли полыни и кактусы постоянно монополизируют почву на много миль, и река Паудер, текущая с южной стороны гор Бигхорн, грязная и такая щелочная, что может нанести вред человеку и животному.

В июне 1866г форт Рено был объявлен постом, хотя только склады и конюшни имели грубый частокол. Казармы солдат и квартиры офицеров, гауптвахта и склад были на открытой равнине. Находясь почти на сто сорок футов выше реки, вода доставлялась в фургонах, и не было сделано никакой попытки, чтобы найти лучшую воду, чем в реке, хотя, после нашего второго дня в лагере, был обнаружен ручей ясной воды сразу под обрывом. Впоследствии, было решено сохранить пост для охраны района. Были простроены новые здания, бастионы и блокпосты, а каменный склад был закончен под непосредственным руководством капитана Проктора.

Во время нашего прибытия гарнизон состоял из двух рот 5-ого Добровольческого полка Соединенных Штатов, которые просто ожидали, чтобы их сменили перед возвращением на восток. Отряд индейцев виннебаго был в форте, и мы встретили их около Ларами 17-ого июня. Многие из них желали возвратиться с нами, но не было никакой существующей власти, чтобы использовать их, а майор Бриджер чётко заявил, что некоторые сиу в Ларами требовали, как условие их собственного согласия на мир, чтобы эти индейцы покинули эту страну. Это было важно для сиу, поскольку они были лучшими скаутами, и у Рено не было никаких ограблений, пока было известно, что они там. Во время тревоги виннебаго вскочили на своих пони, с винтовками и арканами, независимо от полученных пайков и одежды, только с одним намерением - броситься в преследовании. Будучи смертельными врагами сиу, можно не сомневаться, что последние желали изгнать их из страны; но пока мог быть мир, не было никаких предубеждений на этот счёт. Последующие события показали, что мы имеем несколько солдат, которые знали индейский способ войны, и разбирались в их уловках.

Однако, виннебаго ушли, и им не было замены. Теперь, когда мы начали жить в Абсарака, мы начали изучать её историю.

Наш лагерь в форте Рено был приспособлен к этому месту. Конная пехота обосновалась на холме, для быстрого доступа к воде. Команда майора Хэймонда находилась на берегу реки, на небольшой возвышенности, вне поля зрения форта. Штабные палатки были около флагштока, который был расположен с видом на будущее расширение поста, и размещение двенадцати рот. После ночного отдыха, каждый солдат был занят. Три каравана эмигрантов были у русла реки, ожидая инструкций полковника относительно дальнейшего движения на запад. Мы были весьма удивлены, что дамы, путешествующие с этими караванами, совершенно не опасались индейцев, и даже не полагали, что на маршруте были какие-то плохие индейцы. Один капитан каравана сказал нашим дамам, что мы никогда не увидим индейцев, если они сами не появятся, чтобы просить сахар, муку или табак. Это несколько успокоило нас, поскольку этот капитан много лет провёл на Равнинах, и говорил, что "его не запугать пустой болтовней”.

Около десяти часов дамы пошли за покупками в магазин господ Смита и Лайтона. Внезапно появился запыхавшийся посыльный с криком " Индейцы ", и объяснил, как можно внятней, чтобы немедленно увели всех лошадей и мулов торговцев. Конечно же, все свободные лошади и мулы поскакали в холмы за реку, преследуемые отрядом индейцев, высылающих фланговых, чтобы гнать стадо в нужном направлении, очевидно, вокруг Холмов Тыквы. Без сомнения, они с нетерпением наблюдали за нами и эмигрантами, как и предупреждал майор Бриджер. Вероятно, они предположили, что маленький лагерь с загоном из фургонов принадлежал эмигрантам. Во всяком случае, они пересекли реку в глубоком ущелье, и внезапно атаковали, оставив два или три небольших стада, которые были под охраной.

При этом неожиданном сообщении все зашевелились. Полковник входил в дверь, когда посыльный забил тревогу. По сигналу горна солдаты вскочили в седло. Майор Хэймонд и лейтенант Адэйр повели восемьдесят человек в погоню. Досадно было видеть спокойствие этих индейцев, которые направляли своих пони в плохие места, и, казалось, вычисляли, как долго они могут подбирать вещи, хотя должны спешить; но они недолго отставали, и вскоре прекратили грабеж и быстро умчались.

На следующий день возвратился отряд, отправившийся в преследование. Он проехал почти семьдесят миль, обойдя Холмы Тыквы, но не смог возвратить украденных животных. Солдаты привели пони, которое бросили индейцы; это пони было загружено товарами, недавно полученными в Ларами. Среди них был морской табак, сахар, кавалерийский сюртук, ситцевые рубашки и другие изделия, которые своим видом показывали, что совсем недавно были взяты с полок.

Действительно, мнение, выраженное всеми, позже было подтверждено в Ларами, таким образом, мы быстро поняли, что индейцы, которые получили подарки в этом посте, немедленно нарушили своё обещание и начали новую войну и грабежи.

Десять дней были потрачены, чтобы распределить батальон по казармам, разгрузить фургоны, и освободить от службы солдат 5-ого Добровольческого полка. Температура поднялась до 113° в тени (+45); колёса фургонов начали сохнуть и ломаться, и не было древесного угля (как сказал Браун), чтобы привести их в порядок. Склад был полон старых припасов, их нужно было пересчитать и распределить фургонам команды.

Дела решали спешно. Было решено оставить капитана Проктора и лейтенанта Киртланда с одной ротой, чтобы охранять склады, пока караван не будет послан за ними, и форт не будет демонтирован.

Тем временем, день четвертого июля шел своим курсом. Обычный салют отгремел под надзором майора Генри Алмстедта, кассира, старого артиллерийского офицера. Дамы отправились за покупками перед выходом в дикую местность, где, кроме господ Била и Хьюса, наших маркитантом, ничего не напоминало о цивилизации.

9-ого июля, в 4 часа утра, команда поднялась. После разделения на ручье Палаточного Шеста в отряде осталось всего три жены офицеров, и новые разделения ожидали нас, заканчиваю череду постоянных разделений, начатую в форте Седжвик.

Майор Хэймонд с двумя ротами был назначен в пост в верховьях Йеллоустон; лейтенант-полковник Кинни с двумя ротами был назначен в пост на реке Бигхорн; капитану Тену Эйку поручили команду поста в штабе района, новом форте Рено, который должен быть построен. Из почты, полученной перед выходом, мы узнали от офицеров, что приказ использовать батальон 13-ого пехотного полка в патрулировании из форта Рено был отменён, таким образом, мы остались одни, чтобы защищать новый маршрут и территорию Абсарака. Эти новости заставили женщин немного поволноваться, хотя офицеры не снизошли до того, чтобы заметить это. Они, без сомнения, были заняты мыслью, что второй батальон, с его новичками, мог выполнить задачу, для которой требовалось два или три полка.

Приказ был отправлен из склада маркитанта, требуя от эмигрантов при каждой остановке ставить фургоны в кораль, как обходиться с индейцами, и как обеспечить охрану после выхода из поста; эти распоряжения помогли избежать многих бедствий, о которых сообщали эмигранты и другие караваны в 1866г.

Мы выступили на запад 9-ого июля 1866г.

Двадцать шесть миль к развилке Сумасшедшей Женщины, под обжигающим солнцем, были серьезным испытанием. Только к ночи мы разбили лагерь, а следующим утром убедились в том, что половина нашего транспорта была повреждена, хотя ежедневно осматривалась и восстанавливалась всеми подручными средствами.

Развилка Сумасшедшей Женщины можно описать в общих чертах. Прямо на переправе поток делает крутой поворот, создавая два отдельных брода, имея весьма крутой выступ на восточной стороне, поэтому путешественник входит в воду на западе, постепенно поднимаясь к водоразделу между его водами и водами Ясного ручья.

Осмотр был завершён, дрова нарублены, выкопана яма для древесного угля, и каждый свободный кузнец был занят работой.

Вскоре ремонт был завершён. Джутовые мешки были разрезаны на полосы и пропитаны водой. Эти полосы были прикреплены к колёсам настолько крепко, что не только летом, но даже зимой 1867г некоторые из этих фургонов продолжали служить без дополнительного ремонта.

Утром, 12-ого июля, роты, которые должны были строить “новый форт Рено”, отправились выбрать и занять участок. Четыре роты, предназначенные для отдаленных постов, оставили в лагере для отдыха и скорейшего выступления. Наш первый лагерь на Ясной развилке был установлен только в полдень, и его совершенная красота и богатство ресурсов соответствует этой части Абсарака. Небольшой эпизод произошёл здесь, как и в любом в другом месте. С госпожой Хортон и госпожой Бисби мы с удовольствием наблюдали роскошный закат. Наши стулья были около палаток, на берегу ручья. Случайное событие прервало наши размышления. Пока мы сидели, появились три гремучих змеи, которых санитар, будучи достаточно любезен, быстро прикончил. Мы сидели на краю Ясной развилки и думали о гремучих змеях, пока горн не просигналил подъем.

В пятницу 13-ого мы опять заметили признаки индейцев. Несколько дикарей были замечены на высоком холме слева; и, проходя Каменный ручей, наше внимание привлекли обломки коробки для крекеров, стоявшей на обочине. На коробке карандашом было написано, что два каравана были атакованы в предыдущий вторник и в пятницу, и часть животных каждого каравана была угнана.

Это были караваны, которые ожидали наше прибытие, но оказались на большем расстоянии, чем ожидали, из-за нашей задержке на развилке Сумасшедшей Женщины.

В 11 часов утра 13-ого июля мы добрались до озера Смета, и разбили лагерь на Большой Сосновой развилке, к востоку от переправы к Вирджиния-Сити, и приблизительно в четырех миль от гор Бигхорн. Наконец, мы видели свой дом, и Облачный Пик, казалось, весело смотрел на нас, когда солнечные лучи заставляли пылать его черты.