Гитара – это хорошо, как хобби, Джон, но с ней ты 7 страница

был настолько перенасыщен сленгом и аллюзиями,

что критики с первого дня выхода пластинки начали

спор, о чем она, собственно. Скорее всего, он и сам не

знал этого.

Джордж перещеголял всех. Он более сорока раз

перезаписывал свою «Something»141, для чего пригла-

сил и Эрика Клэптона. Это само собой разумелось,

ведь песня была посвящена Патти. Песня получилась

пронзительной, светлой и печальной. Наверное, впер-

вые двое мужчин, влюбленных в одну женщину, смогли

сложить свои чувства вместе.

Великолепную песню «Сад осьминогов»142 написал

и спел Ринго. Раньше он плавал в океанских пучинах

на желтой подводной лодке со своими друзьями. Те-

перь он предпочитал прогуливаться там в одиночку.

Несколько песен были сведены в попурри. На самом

деле это были недоработанные огрызки, в большин-

стве своем сочиненные Полом и Джоном еще в Индии.

Но добротного материала для диска не хватало, а Пол

139 «Я хочу тебя» (англ.)

140 «Давайте, вместе» (англ.)

141 «Нечто» (англ.)

142 «Оctopus's Garden»

сумел так мастерски связать эти обрывки, что, почти

как в «A Day In The Life», создавалось ощущение цель-

ного многообразного полотна.

В конце августа «Битлз» собрались в студии на

прослушивание окончательной фонограммы альбома.

Песни вызывали восторг у всех, кроме Джона. Он нерв-

но курил и время от времени мерзко морщился. Ринго

с ужасом смотрел на него, боясь, что он забракует ра-

боту, и все придется переписывать заново.

Когда фонограмма смолкла, Джордж поднялся и,

сказав, – «Ну, слава Богу», – ушел.

Джон спросил Пола:

– Что скажешь?

– По-моему, мы только-только подошли к тому, как

надо работать, – ответил тот. – И это уже хорошо. Но

никто из нас не смог выложиться больше, чем наполо-

вину.

– А по-моему, все это – полная чепуха. Никому от

этих песен не будет никакой пользы.

Пол обиделся. Ведь он, как, во всяком случае, счи-

тал он сам, сделал этот диск чуть ли не собственными

руками.

– Какую тебе надо пользу?! Тебе больше нравится

та халтура, которую ты записываешь в постели с Йо-

ко? Мало ли что ее орут тысячи людей, но это же не

музыка!

– А это – музыка?! – ощетинился Джон. – Эта пла-

стинка воняет мертвечиной. Даже когда мы играли в

Гамбурге, у нас было больше жизни и больше музыки.

– Нет, ну Гамбург… – попытался вмешаться Ринго,

но Джон рявкнул на него:

– Заткнись!

– Да я только хотел сказать… – начал Ринго снова,

но на этот раз заорал Пол:

– Да заткнись ты!

– Ну, я тогда пошел, – тихо сказал тот и двинулся

вслед Джорджу.

А Пол вновь накинулся на Джона:

– Но если ты такой умный, чего же ты тогда тратишь

время на какую-то дурацкую борьбу за мир, вместо то-

го, чтобы наладить мир внутри группы? Наверное, по-

тому, что там, на всех этих митингах, тебе смотрят в

рот, там ты – герой, а тут ты никого не обманешь!

– Может быть и так, – холодно процедил Джон. – Но

заметь, Макка, в одном мы сошлись: это будет плохая

пластинка.

– Нет, не так. Она могла бы быть лучше, если бы ты

не разменивался на всякие дерьмовые выходки.

– А тебе хотелось бы, чтобы мы безвылазно сидели

в студии и играли то, что ты прикажешь? Чтобы вкалы-

вали, как проклятые, а ТВОЙ тесть набивал бы ТВОЙ

кошелек?!

– С тобой стало невозможно разговаривать, – оби-

делся Пол.

– Вот и не разговаривай, – усмехнулся Джон.

Выходя, он обернулся и бросил:

– Все. «Битлз» больше нет.

«Abbey Road» продавался миллионными тиражами.

Радость Пола была омрачена лишь двумя обстоятель-

ствами.

Во-первых, тем, как он опростоволосился с облож-

кой альбома. На ней «Битлз» переходили улицу по пе-

шеходной зебре. Полу хотелось выделиться и напо-

мнить о своей близости к философии хиппи. Одетый

в строгий костюм, он, в то же время, шел по асфаль-

ту босиком. Он как бы говорил этим: «Да, я богат и ре-

спектабелен, но я остался все тем же – своим в доску,

остряком-самоучкой…»

Однако журналисты истолковали этот жест подруго-

му. Оказывается, Вильям Кемпбелл специально разул-

ся, чтобы напомнить посвященным о том, что Пол Мак-

картни погиб. Ведь в Англии покойников часто хоронят

босыми.

На вопрос какого-то репортера, что он об этом дума-

ет, Пол раздраженно ответил:

– Думаю, что когда умру, уж я-то узнаю об этом пер-

вым.

Но на душе у него скребли кошки, и из головы не шли

слова Джона: «Эта пластинка воняет мертвечиной».

Во-вторых, после выхода пластинки «Битлз» дей-

ствительно как будто перестали существовать. Они не

встречались и даже не созванивались. Они не хоте-

ли иметь друг с другом никаких общих дел. Время от

времени Пол узнавал из прессы, что Джордж выпустил

сольник. Что он играет с какой-то группой. Что и Джон с

Йоко состряпали очередную пластинку. Что Ринго сно-

ва снимается в кино…

Самой шумной выходкой Джона того времени стало

публичное возвращение ордена «M.B.E» в Букингем-

ский дворец «в знак протеста против вмешатель-

ства Англии в дела Нигерии-Биафры, против под-

держки Англией Америки в войне во Вьетнаме и про-

тив недооценки публикой моей песни „Холодная Ин-

дейка“».

Правда, этот поступок никак не влиял на его соци-

альный статус. Он оставался «кавалером». Жесты ря-

дового британца не могут влиять на решения короле-

вы.

Еще одно огорчение застало Пола врасплох. Полу-

чив повестку в суд, он даже не удосужился выяснить,

в чем, собственно, дело. Написано «в качестве свиде-

теля», а значит – все в порядке. Опять кто-то из знако-

мых музыкантов не желает платить налоги или пойман

с марихуаной…

Появившись в зале суда, он оторопел, узнав фор-

мулировку обвинения: «преднамеренное убийство с

отягчающими обстоятельствами». Подсудимого звали

Чарльз Мэнсон.

«Это, конечно же, какое-то недоразумение, – думал

Пол, выходя к столу судебных заседателей, чтобы по-

клясться „говорить правду и только правду“. – Я просто

скажу, что никогда в глаза не видел этого психа, и мне

сразу дадут спокойно уйти отсюда…»

Но он был ошеломлен еще более, услышав вместо

ожидаемой фразы, «что вы можете сообщить по де-

лу?» совсем другое: «Что вы можете сказать в свое

оправдание?»

– Простите, сэр, – попытался он изобразить на лице

свою, всегда так безотказно действующую, обаятель-

ную улыбку, – в чем я должен оправдываться?

Но, наткнувшись на холодно-презрительные взгля-

ды присяжных, улыбка сползла с его физиономии.

– Подсудимый утверждает, что призыв к убийству

миссис Шарон Тейт он получил от вас в песне «Helter

Skelter», вашего сочинения, – пояснил присяжный за-

седатель, пожилой мужчина с густыми усами, делаю-

щими его похожим на бобра. – Что вы можете сказать

по этому поводу?

– Ничего, – растерявшись, пожал плечами Пол.

– Чарльз Мэнсон показал, что кодовой фразой явля-

ются слова «Helter Skelter! Helter Skelter! She's coming

down fast…»144

– Какая кодовая фраза? – пришел в себя Пол. – Я

144 «Хаос! Кавардак! Она стремительно падает вниз!» (англ)

не знаю этого человека!

– Не ври, Черный Ангел! – раздался выкрик со ска-

мьи подсудимых. – Не отрекайся от слуги своего! Ты и

трое других… Я часто виделся с вами!

Мэнсон был худ, бледен и тщедушен. Но глаза его

пылали безумной, безудержной силой.

Заседатель постучал молоточком, требуя тишины.

Пол с трудом оторвал взгляд от Мэнсона и вновь обра-

тился к присяжным:

– Это недоразумение. «Helter Skelter» – совершенно

невинная песенка, и речь в ней идет об аттракционе в

парке – о «русской горке»…

– Русской? – поднял брови присяжный заседатель.

– Да, – скривился Пол, мысленно проследив цепоч-

ку ассоциаций: «русский – коммунизм – дьявол – зло-

деяние». – Так называется этот аттракцион. При чем

тут я?..

– Зачем ты? Зачем! – вновь взвыл Мэнсон. – О вас

четверых говорится в Книге Откровения. Дитя должно

родиться средь вас, но вы разорвете его на части! «Ха-

ос!» – приказал ты, и я сделал это! – он остановился и

облизал пересохшие губы, глядя на Пола с яростным

обожанием.

«Да он абсолютно невменяем», – догадался тот.

– Свидетельствуйте по существу, – потребовал при-

сяжный.

– Простите, – голос Пола дрогнул, – признаться, я не

был готов, когда шел сюда. Пожалуйста, объясните, о

чем тут вообще идет речь?.. Что этот несчастный на-

творил?

– Зачтите свидетелю выводы следствия, – кивнул

присяжный секретарю. – То, что подчеркнуто.

– В ходе следствия выяснилось, – прочла долго-

вязая дама, поднявшись и смерив Пола враждебным

взглядом, – что подсудимый Мэнсон является главой

тайной секты поклонников сатаны. На ежемесячных

культовых сборищах этой секты неоднократно прино-

сились в жертву различные культовые животные. В

последний раз, собравшись на вилле актрисы Шарон

Тейт, входящей в секту, Мэнсон и его сподвижники рас-

терзали бедную женщину, оказавшуюся, к тому же, бе-

ременной…

– И они распевали при этом вашу «невинную песен-

ку»! – перебил ее присяжный заседатель. – Что вы на

это скажете?

– Это ужасно, – Пол вытер со лба испарину. – Я

не знаю, как объяснить это. Они просто сумасшедшие.

Песня тут ни при чем.

– Не отрекайся от меня, – тихо сказал Мэнсон, и по

его щекам потекли слезы. – Вслушайся сам… Этот го-

лос, эти слова… Сатана, господин наш, диктует их те-

бе…

Внезапно Пол вспомнил, что когда писал «Helter

Skelter», он непрерывно думал о том, что «Битлз» раз-

валивается на части… Но это к делу не относится.

– Мне нечего добавить, – сказал он, бессильно по-

жав плечами. – Я могу только повторить, что впервые

в жизни вижу этого сумасшедшего.

Пол покинул зал суда в отвратительном настроении

и полный дурных предчувствий. Больше его не вызы-

вали.

Линда стала первым человеком, которому Пол рас-

сказал без утайки все, что его мучило столько лет. О

мистических прозрениях Стюарта, о собственных на-

блюдениях и о последнем эпизоде в суде.

– Все это очень странно, милый, – согласилась

она. – Странно и страшно. И что, ты думаешь, случит-

ся дальше?

– Если бы я знал, – покачал головой Пол. – Я по-

нял только одно. Мы – не просто рок-группа. Мы связа-

ны какими-то божественными или дьявольскими уза-

ми. Сейчас, когда у меня появилась ты, я особенно

боюсь всего этого. Я хочу быть просто музыкантом…

Знаешь, я решил выпустить сольную пластинку.

– А тебе позволят?

– Кто? Джон и Джордж? Да они уже давно выпускают

диски помимо «Битлз». Этот альбом я буду записывать

в Шотландии, на своей ферме, в тишине и идиллии,

вдали от всего этого сумасшествия. И ты будешь со

мной. И знаешь, как будет называться первая песня?

– Как?

– «Прелестная Линда»145.

– Спасибо, милый. – Она поцеловала его в щеку.

145 «The Lovely Linda»

Аллен Клейн, попыхивая сигарой, ворвался в сту-

дию.

– Я не понял, Джордж, какого черта вы не работа-

ете? А? – набросился он на Мартина. – Записываете

каких-то придурков, какую-то Мэри Хопкин, а трудить-

ся с нашей курочкой, которая несет золотые яички, не

желаете!

– Вы имеете в виду «Битлз»?

– А кого же еще, черт возьми?!

– Боюсь, у нашей курочки наступил климакс, – пожал

плечами Мартин.

– Вот как? А вы в курсе, что «Эппл» весь в долгах?!

– Под вашим чутким руководством.

– Но-но! Не забывайтесь! Если бы вы вовремя запи-

сывали новые альбомы «Битлз», все было бы распре-

красно! Если ВЫ не можете заставить их работать, я

вызову из Штатов Фила Спектора, слыхали про такого?

– Да, конечно. Неплохой продюсер.

– Так вы не против?

– Думаю, вы все уже решили.

– Вот именно, – Клейн энергично потрепал Мартина

по плечу. – Я рад, что вы не против.

Фил Спектор появился в студии на следующее же

утро. Оказывается, он, по вызову Клейна, прибыл в

Лондон уже несколько дней назад. Он производил впе-

чатление мягкого корректного молодого человека.

– Мистер Мартин, – сказал он после официального

знакомства, – ваша работа для меня – пример, подра-

жать которому я буду всю жизнь.

– Я понимаю вас, – отозвался Мартин несколько дву-

смысленно.

– Вы прекрасный музыкант и режиссер звука, – про-

должал Спектор, – но «Битлз» выросли, и вы, похоже,

растерялись.

Мартин вынужден был признать:

– Вы правы. Раньше они просто играли, а все

остальное зависело только от меня. Теперь они, осо-

бенно Пол, лезут во всё, стараются держать под кон-

тролем каждую техническую деталь. А уж если они не

хотят работать, я совершенно бессилен…

– Вот в этом и кроется мое единственное преимуще-

ство перед вами, – в улыбке Спектора проступила са-

моуверенность. – Мы незнакомы, я постараюсь выдер-

жать дистанцию, и они не смогут вести себя со мной

фамильярно. Я жестко обозначу свои и их функции…

Мартин скептически усмехнулся. А Спектор закон-

чил:

– Кроме того, у меня есть опыт работы с американ-

скими рок-звездами. Уверяю вас, подавляющее боль-

шинство из них или пьяницы, или наркоманы, или па-

раноики, или самовлюбленные ослы.

– А вам никогда не приходилось сталкиваться с но-

сителями всех этих добродетелей совокупно? – не пре-

кращая улыбаться, поинтересовался Мартин.

Спектор пропустил это замечание мимо ушей.

– Первое, что я хотел бы сделать – собрать их в сту-

дии и посмотреть им в глаза.

– На самом деле это не так уж просто, – констатиро-

вал Мартин. – Но вам повезло. Все они сейчас в Лон-

доне. Я дам задание нашей секретарше Дебби отыс-

кать их.

Первым Спектор посмотрел в глаза Джону Леннону,

но не увидел там ничего вселяющего оптимизм. Они

были наполнены наркотическим туманом.

– Какие могут быть песни? – тупо глядя на ново-

го продюсера, задал риторический вопрос Джон. – Вы

читали «Нью-Йорк Таймс»? Ваши соплеменники во

Вьетнаме закапывают живьем целые деревни вместе

с женщинами и детьми. А вы нам предлагаете записы-

вать песенки.

– А вы предлагаете нам ехать во Вьетнам и откапы-

вать их? – с напускным цинизмом пошутил Спектор. Но

это был неверный ход. Джон смерил его презритель-

ным взглядом, сразу решив, что НИКОГДА не будет ра-

ботать с подобным мерзавцем, хотя сам, порой, отпус-

кал шуточки и похлестче. А Спектор, даже не заметив

своего краха, вопрошал: – Я просто хочу понять, госпо-

да, существуют «Битлз» или нет? Будете вы работать

вместе еще когда-нибудь или нет?..

– Да, – отозвался Пол. – Но сейчас я записываю свой

сольный диск, и лично у меня нет времени.

– А я не чувствую себя готовым духовно, – вторил

ему Джордж.

– О-о-о! – возвел очи вверх Фил. – Но кто же бу-

дет работать? Пол, мне рекомендовали вас, как само-

го дисциплинированного…

– Возможно, – скромно подтвердил Пол. – И я ра-

ботаю, работаю. Над своим сольным проектом. А вас

пригласил мистер Клейн, которого я официально не

признаю своим менеджером.

– Еще бы! – скривился Джон. – Ты ведь хотел пре-

вратить «Битлз» в свой семейный бизнес. «Наш Мак-

ка хочет денежек и волосатых девушек», – пропел он

дурашливо.

– Волосы сбрить можно! – обиделся Пол. – А вот тво-

ей ноги не выпрямить!

– Да-а, у твоей-то ножки так ножки! – обрадовался

Джон. – На такие ножки да белые колготки и – в строй

девочек перед бейсбольным матчем! А после матча

эти девочки, знаешь, что делают?

Пол не нашелся, что ответить и промолчал, надеясь,

что Джон заткнется сам. Но тот не заткнулся:

– После матча они по очереди трахаются с каждым

игроком.

Пол вскочил и в гневе замахнулся на Джона, но его

руку поймал Ринго:

– Парни! Ну, хватит вам! Можно работать, можно не

работать, но ругаться-то не надо!

Спектор встал, переводя испуганный взгляд с одного

на другого.

Но Пол был взбешен не на шутку. Выдернув руку, он,

ни на кого не глядя, направился к выходу. У двери оста-

новился и, бросив Джону: – «Привет зверушке…» – по-

кинул студию.

Фил Спектор опустился обратно в кресло.

– Что же мы будем делать? – чуть не плача спросил

он, скорее, самого себя.

– Что мы можем делать без Пола? – пожал плечами

Ринго. – Покушать можем. Я, например, кушать хочу.

– Ладно, – сказал Джордж, вставая. – Меня Патти

ждет. С Эриком. Она сейчас у него живет. Они меня

пригласили.

– Пойдешь? – поразился Ринго.

– Конечно, – кивнул Джордж. – Он же все-таки мой

друг. А Патти я вообще люблю. Эрик мне дал книжку

«Лейла и Маджнун». Это древнеперсидский эпос. Там

все точно так же, как у нас. Жена, друг, все такое… Так

было и будет. Ссориться теперь, что ли? – он махнул

рукой и поплелся прочь.

Поднялся и Джон.

– В мире творится черт знает что, – сказал он сник-

шему Спектору. – От того, что не выйдет какая-то сра-

ная пластинка каких-то сраных «Битлз», ничего не из-

менится. Пойдем, Ричи.

Но тот, добрая душа, помедлил, успокаивающе гово-

ря Спектору:

– Не грустите. Они хорошие. Они как дикие коты. Ко-

гда-нибудь они все приползут сюда зализывать свои

раны… По ходу и пластинку запишем.

– Но меня вызвали СЕЙЧАС, – обреченно помотал

головой Спектор.

– Ну… – Ринго пожал плечами.

– Я уже и контракт подписал, – Спектор вынул из

папки несколько стандартных листков. – Вот он.

Джон не мог не вмешаться:

– У меня есть к тебе дельное предложение, – сказал

он.

– Какое? – встрепенулся Спектор, глядя на него с

надеждой.

– Вытри себе жопу этой бумажкой.

Сидя в студии напротив Джорджа Мартина, Спектор

плакался ему:

– Вы были правы. Никто, ни вы, ни я, ни кто-то другой

не сможет собрать этих людей вместе. Неужели это –

великие «Битлз»? Зачем меня вызвали из Америки?

– У меня есть к вам дельное предложение, – вздох-

нув сказал Мартин.

– Нет-нет! – замахал рукой Спектор. – Это не просто

бумажка, это официальный документ.

Мартин удивленно посмотрел на него.

– Я не про бумажку. Я про пластинку. Предлагаю сле-

дующий выход. В моем архиве примерно двести часов

музыки «Битлз», которая не выходила в альбомах. Я

отберу часов тридцать-сорок, а вы смикшируете из это-

го сорокапятиминутный диск.

– А почему эта музыка не выходила раньше?

– Потому что это очень плохая музыка, – объяснил

Мартин.

– Вот как? – невесело усмехнулся Спектор. – А разве

можно из плохой музыки сделать хороший альбом?

– Резать, клеить, выбрасывать самые неудачные

куски, соединять удачные, приглашать ребят пооди-

ночке – что-нибудь допеть или доиграть, приглашать

других музыкантов…

– Боже мой! – Фил схватился за голову. – Есть тыся-

чи групп, готовых сыграть все ЧТО надо и КАК надо!

Ради чего копаться в этих отбросах?!

– В этих «отбросах», коллега, зарыты алмазы. Мы

имеем дело с сумасшедшими гениями. Они умеют де-

лать алмазы, но не умеют отличать их от иных резуль-

татов своей жизнедеятельности. Например, от соб-

ственных экскрементов, – «пошутил» Мартин. – И это

уже – наша с вами задача. Найти, отмыть и украсить

достойной оправой. Примерно так я и работаю с ними.

И учтите, сколько бы пластинок других, «нормальных»,

групп вы не записали, никто о вас и не вспомнит уже

через несколько лет. А если вы смикшируете даже са-

мую неудачную пластинку «Битлз», ваше имя войдет в

историю.

– Что ж, – обреченно покачал головой Спектор. –

Пусть будет так.

И он взялся за работу. Прежде всего в ход пошел ма-

териал записанный когда-то для фильма «Get Baсk»,

в том числе и с выступления на крыше «Эппл». Аль-

бом же было решено назвать «Let It Be»146 по велико-

лепной песне Пола – одной из немногих вещей, кото-

рую не нужно было «доделывать». И это было великое

счастье, так как зазвать кого-то из «Битлз» на студию

для работы было почти невозможно.

Песня была хороша. Недаром Пол пел в ней о мате-

ри, с потерей которой так никогда и не смирился. Не

долго думая, Мартин запустил ее в производство в ка-

честве рекламного сингла, добавив на другую его сто-

рону совершенно бессмысленную песенку «You Know

My Name»147. Точнее, это была даже не песенка, а ху-

лиганская импровизация на репетиции, которую Спек-

тор, при всей сложности его положения, включить в

«Let It Be» отказался наотрез…

Публикой сингл был встречен «на ура».

А Спектор все резал и клеил. Резал и клеил…

После занятий в школе пятнадцатилетний Марк Чеп-

мен позвал к себе домой одноклассников Курта и Дэви-

да: «Матери нет, а у меня есть „трава“ и новая пластин-

146 «Пусть будет так» («Ну и пусть») (англ.)

147 «Ты знаешь мое имя» (англ.)

ка „Битлз“, – сообщил он. И интригующе добавил: – И

я хочу кое-что сказать вам…»

В школе Марка считали ненормальным, но многим

сверстникам импонировало его нестандартное пове-

дение. К тому же, он был прекрасным рассказчиком

и перемены напролет мог сочинять захватывающие

истории, главными действующими лицами в которых

чаще всего были «Битлз». А еще он научился играть

на гитаре, и предлагал Курту и Дэвиду сколотить рок-

группу.

Дома, усевшись на диван, подростки принялись за

изготовление зелья. Марихуаны было мало, хватило

только на одну сигарету, и они пустили ее по кругу.

– Так что ты хотел сказать? – прищурился Дэвид, вы-

пуская дым колечками.

– Я – Джон Леннон, – провозгласил Марк.

– Удивил, – криво усмехнулся прыщавый Курт. – Ты

еще в пятом классе так тетрадки подписывал.

– Тогда это была игра, а сейчас я говорю серьезно, –

возразил Марк. – Я – Джон Леннон. – В его голосе про-

звучала угроза. – Так мне сказали Черные Ангелы.

– Что ты сумасшедший, это мы тоже давно знаем, –

все также криво ухмыляясь, сказал Курт. – Но ты сна-

чала…

Но он не успел поведать Марку, что нужно сделать

сначала, потому что тот схватил его одной рукой за гор-

ло и что есть силы сдавил кадык. Курт захрипел, и его

глаза полезли из орбит.

Дэвид, со смаком сделав последнюю затяжку, зату-

шил окурок и лениво сказал:

– Эй, эй, Марк, ты же его задушишь…

И тут же получил ребром ладони по зубам.

– Не Марк, а Джон! Запомни! Джон!!! – Марк отпустил

горло закашлявшегося Курта и теперь угрожающе на-

вис над Дэвидом. Тот утер губы и, посмотрев на окро-

вавленную руку, пожал плечами:

– Ты хотя бы объясни сначала, что ты имеешь в ви-

ду?

Успокоившись так же внезапно, как пришел в ярость,

Марк снова уселся между ними на диван.

– Да заткнись ты, – дружелюбно сказал он Курту и

похлопал его по спине. – Лучше послушай. – Говорить

было легко, в голове от «травы» стояла кристальная

ясность. – Тебе нравится Джон Леннон? – для начала

спросил он Дэвида.

– Еще бы, – подтвердил тот, инстинктивно утерев гу-

бы снова.

– А что тебе в нем нравится?

– Ну… Вообще…

– То, что он женился на японке, тебе нравится?

– Нет, – твердо ответил Дэвид.

– А то, что он говорит про церковь и про Христа?

– Нет, конечно…

– Так-то! Тебе нравится, что он смелый, веселый и

то, что он поет. Вот что тебе нравится. Только он уже

давно не смелый. Он давно продался. Он покупает ши-

карные дома и катается на яхте со своей цветной. И он

уже не веселый, совсем не веселый, только послушай,

что он поет – «Come Together», «A Day Of The Life»

– это все такое мрачное… А песни… Помните, я вам

свою новую песню показывал?

Пришел в себя и вмешался Курт:

– Ту что ли, идиотскую? Про номер?

– Да, – огрызнулся Марк. – Это когда я ее спою,

все будут говорить, что она идиотская. А вот если бы

ее «Битлз» спели… А теперь – смотрите! – Он полез

в тумбочку и достал оттуда конверт с маленькой пла-

стинкой. – Я вчера купил.

Он включил проигрыватель и поставил диск. Зазву-

чали фортепиано, бас и ударные. Голос Джона Ленно-

на вкрадчиво запел:

«Ты знаешь имя, найдешь и номер,

Ты знаешь имя, найдешь и номер…»148

Собственно, на этом текст «песни» и заканчивал-

ся. На разные лады эта строчка повторялась раз два-

дцать. Изредка слышались еще какие-то бессмыслен-

ные выкрики помимо мелодии. И все.

148 «You know my name, look up the number,You know my name, look up

the number…»

– Ну?! – выпятил подбородок Марк, ожидая реакции.

– Ну-у… – протянул Курт, – это все-таки не совсем

та песня… – Марк мрачно уставился на него, и он опа-

сливо закончил: – Но почти та.

Марк расслабился:

– Вот я и говорю. Леннон все продал и всех предал.

Он теперь не настоящий, он – липовый. И Господь от-

вернулся от него. Я уже сейчас сочиняю те же песни,

что и он. И я – не продамся! Я буду бороться со злом

и помогать слабым! – говоря это он вновь возбуждал-

ся. – Я вступлю в «Ассоциацию молодых христиан» и

буду много молиться! Все грехи мира я возьму на се-

бя и искуплю их! И я буду сочинять песни! Я больше

не буду подглядывать из-под кровати! Я, я буду насто-

ящим Джоном Ленноном, а не этот иуда!!! – он вскочил,

шагнул к проигрывателю и, сдернув с него пластинку,

сломал ее пополам. Потом обернулся к сидящим на

диване. – Что ты на меня пялишься?! – рявкнул он на

Дэвида. – Не веришь?!

– Почему? – замялся тот. – Я верю…

– Слушайте, – снова сменил гнев на милость Марк, –

хотите, я вам подарю все это? – Он обвел рукой стены

комнаты, увешанные плакатами «Битлз» и обложками

их пластинок.

– Ты же столько лет собирал, – засомневался Курт,

но глаза его заблестели в предчувствии обладания со-

кровищем.

– Забирайте, забирайте, – Марк залез на стол и при-

нялся сдергивать с плакатов скотч. – Вот этот и вот

этот… А этот – не дам! Этот надо сжечь! Когда они пи-

сали «Сержант», Леннон уже переродился. Зажигай.

– Прямо здесь?

– Рви на кусочки и жги вон в той тарелке. И вот этот

– тоже. Остальные – забирайте. Джону Леннону ни к

чему обвешивать комнату своими портретами.

Опасливо косясь на одноклассника, Курт и Дэвид

сворачивали подаренные драгоценности, а в большой

железной миске пылал огонь…

Марк не знал, что предмет его любви и ненависти

находится сейчас совсем недалеко от него, в Амери-

ке. В то время, когда на студии готовился «Let It Be»,

Джон и Йоко свихнулись окончательно. Ее второй под-

ряд выкидыш превратил их депрессию в хроническую,

а подсказанный кем-то метод излечения от наркотиков

путем замены другими наркотиками, привел к так на-

зываемой «полизависимости», то есть, к неспособно-

сти жить без употребления сразу нескольких препара-

тов одновременно…

И вот, в одно липко-блевотное утро, когда, сидя на

унитазе, Джон распечатывал и просматривал почту,

в одной из бандеролей он обнаружил книжку амери-

канского психотерапевта Артура Янова «Первичный

крик». Открыв ее по обыкновению наугад посередине,

Джон прочел:

«…когда ребенок впервые сознает, что его не

любят даже не за то, что он непослушен и не для