Гитара – это хорошо, как хобби, Джон, но с ней ты 4 страница

Так он сидит, виски в облаках,

И крик его – словно хор сердец на ста языках;

Но снова его не слышат,

112 «Дурак на холме» (англ.)

Или это беззвучный крик?

Никто не подходит ближе,

Но дурак на холме

Через прорези глаз

Наблюдает смеясь

Круговерть бытия.

И он никому не нужен,

И не нужен ему никто,

А солнце по небу кружит,

И дурак на холме

Через прорези глаз

Наблюдает смеясь

Круговерть бытия.

И сверху он видит ясно,

Как люди внизу глупы,

Но это их злит напрасно:

Ведь дурак на холме

Через прорези глаз

Наблюдает смеясь

Круговерть бытия»113.

113 Перевод Ю. Буркина и А. Большанина. Оригинальный текст

песни:Day after day, alone on the hillthe man with the foolish grin is keeping

perfectly stillBut nobody wants to know himthey can see that he's just a fooland

he never gives an answerBut the fool on the hillsees the sun going downAnd

the eyes in his headsee the world spinning roundWell on the way, head in a

cloud,the man of the thousand voices talking perfectly loudBut nobody ever

hears himor the sound he appears to makeand he never seems to noticeBut

the fool on the hillsees the sun going downAnd the eyes in his headsee the

И именно это пренебрежение к мнению окружаю-

щих сыграло с ними на этот раз злую шутку. «Беспо-

мощная, безвкусная чепуха», – охарактеризовали эту

работу критики, после выхода фильма по телеканалу

Би-Би-Си. «Умственные способности „Битлз“ уникаль-

ны», – насмехалась «Дейли Мейл», «Хаос!» – заяви-

ла «Дейли Миррор»… В отличии от прежних случаев,

с критиками были солидарны и многие рядовые зрите-

ли. «Эппл-корп» начинал оправдывать свое название.

…Джону рождественские праздники принесли еще

один «подарок». Однажды в прихожей его дома раз-

дался звонок. Вышла Синтия, а вскоре позвала и его.

Выйдя, Джон увидел, как свое пальто вешает в гарде-

роб Фред Леннон. Это была третья встреча Джона со

своим отцом.

– А-а, папаша пожаловал, – поприветствовал Джон.

– А как же! – вскричал Фред, направляясь к нему с

распростертыми объятиями. – В такой-то праздник и

не попроведовать родного сыночка! А?!

Джон повернулся к Синтии:

– Что-то зачастил к нам мой папочка?! Раньше раз

в двадцать пять лет заходил, а нынче – не прошло и

world spinning roundAnd nobody seems to like himthey can tell what he wants

to doAnd he never shows his feelingsAnd the fool on the hillsees the sun going

downAnd the eyes in his headsee the world spinning roundHe never listens to

themHe knows that they're the foolsThey don't like himThe fool on the hillsees

the sun going downAnd the eyes in his headsee the world spinning round

года.

– Так ведь сын ты мне или кто? – упорно не замечая

иронии, продолжал Фред.

– Или кто, – подтвердил Джон.

– Вот и я говорю! – обрадовался Фред. – Люди не

чужие. Говорят, и внук у меня уже есть?!

– Да ты что? – поразился Джон. – Поздравляю!

– Ну где он, где?! – продолжал Фред, словно не за-

мечая сарказма. – Дайте мне его обнять.

– Дай, – кивнул Джон Синтии. Та молча удалилась в

детскую. А Джон повернулся к отцу: – Чего пришел-то?

– Да уж не для того, что бы у тебя денег просить, –

заверил Фред.

– Понятно, – ответил Джон двусмысленно.

Они прошли в гостиную и уселись за стол.

– Так вот, – со свистом втягивая спагетти в рот, заго-

ворил Фред так, словно они не виделись от силы дня

два. – Пластинку-то я – бац! – и выпустил. Спел непло-

хо. Даже хорошо. Но ее почему-то никто не покупает.

А твои-то берут?

– Берут, – скромно подтвердил Джон.

– Это хорошо. А мои не берут. Зато я женюсь. Бац?!

– Бац, – согласился Джон.

– Ее зовут Паулин. Паулин Джонас. Хорошее имя,

правда?

– Ничего, – согласился Джон. – Кто она по профес-

сии?

– Да так, – ответил Фред уклончиво. – Мы сразу по-

чувствовали влечение друг к другу.

– Значит, скоро у меня появятся сводные братья и

сестры?

– С чего это ты решил?

– А как же. Ведь у нее, наверное, к такому возрасту,

детей не перечесть?

– К какому возрасту?

– А сколько ей?

– Достаточно.

– А все-таки?

– Нормально…

– Ну?

– Ну, девятнадцать. Но она уже студентка.

Джон онемел. Фред тоже не спешил прерывать ти-

шину. Наконец Джон вымолвил:

– Папа. Ты – педофил.

– А это еще кто?

– Растлитель детей.

– Не правда! – возразил Фред. – Паулина вполне

зрелая девушка. Я проверил. – (Как раз в этот миг Син-

тия за руку ввела в гостиную Джулиана.) – Но детишек

я и правда обожаю. – Вытянув свои мозолистые ма-

тросские руки он поманил внука: – Иди-ка, иди сюда к

дедушке…

– Синтия! – скомандовал Джон. – Быстро уведи ре-

бенка в спальню.

Синтия с готовностью выполнила распоряжение му-

жа.

– Что ж ты? – укоризненно покачал головой Фред. –

С родным внуком не даешь понянчиться!

– С Паулиной своей няньчся! – рявкнул Джон. Но тут

же смягчился: – А вообще-то, ты, папаша, не промах.

Интересно, смогу ли я в твои годы найти себе такую

подружку?

– Тебе-то зачем? – удивился Фред. – Тебе сына ра-

стить надо. Сыну отец нужен.

– Да? – спросил Джон, и они долго молча смотрели

друг на друга.

– Ха! – ударил Фред Джона по плечу, – молодец!

– Весь в тебя, – отозвался Джон. – Корень-то у нас

один… Или твой засох уже?

Фред усмехнулся и, придвинувшись, подмигнул:

– Хороший корень – наше фамильное достояние.

Твой-то, небось, тоже ростки и на чужих участках пус-

кает?

Сначала Джон опешил. Непристойные шуточки он

считал своей эксклюзивной привилегией. Но вдруг он

понял, что и Фред имеет на них право. В конце концов,

не у каждого старого хрена есть девятнадцатилетняя

невеста. И пауза перешла в раскаты дружного хохота.

– Так сколько тебе надо? – просмеявшись, спросил

Джон.

– Опять ты про деньги! – покачал головой Фред. –

Кто тебя только воспитывал?

– Да уж не ты, – заметил Джон.

– И то правда, – согласился Фред. – Тысяч двадцать

мне хватит. На первое время.

– Дом купишь?

– Погоди с домом. Мы с Паулиной в свадебное путе-

шествие собрались…

– Познакомишь хоть?

Фред внимательно посмотрел на сына.

– Молода она для тебя.

Джон хотел было засмеяться, но вдруг посерьезнел.

В последнее время он часто чувствовал себя старым.

Значительно старше Фреда. И уж если его и заинтере-

совала бы какая-то женщина, то не девятнадцатилет-

няя студентка.

– Подожди, – бросил Джон отцу, выходя из комнаты.

Он вернулся из в кабинета с чеком на двадцать ты-

сяч.

– Когда напутешевствуетесь, заходи. Дом подыщем.

После «таинственной волшебной» поездки на авто-

бусе, Джордж решил посетить родителей в Ливерпуле.

… – Тише ты! – зашипела Луиза Харрисон на вва-

лившегося в прихожую Харольда.

– Ты чего? – уставился тот на нее.

– Тс-с, – приставила к губам палец Луиза. – ОН дома.

– А-а! – обрадовался Харольд. – Ну-ка, дайте-ка я

его обниму.

Не обращая внимания на возражения жены, он вло-

мился в комнату Джорджа и остолбенел.

У дальней стены комнаты стояли на головах две фи-

гуры в белых одеждах.

Харольд попятился и, выйдя в коридор, большими

глазами посмотрел на Луизу:

– Это Джордж?

– А кто же?

– Они оба?.. Джорджи?..

– Совсем ты рехнулся, отец, – зашептала Луиза. –

Слева – Джордж, а справа – невестка наша…

– А-а!!! – обрадовался Харольд. И рванулся обратно.

– Постой! – ухватила его за руку жена. – Не видишь,

мальчик в нирване!

– А я думал, это пижама… – протянул Харольд.

Луиза посмотрела на мужа, как на конченного идио-

та.

– Совсем ты, отец, от жизни отстал. Элементарных

вещей не знаешь! Нирвана – это состояние.

– Большое?

– Состояние души, балбес ты старый!

– А-а, – примирительно сказал Харольд. – Так бы

сразу и говорила… И долго им в ней еще быть-то, в

нирване этой?

– Кто ж знает? – ответила Луиза. – Как приехали,

три часа назад, капусты съели и встали на головы. Вот.

Жду.

– Да-а… – протянул Харольд. – Может, перекусим

пока?

– Капусты.

– А где цыпленок?!

– Я его, отец, соседям унесла. От греха подальше.

Джордж увидит, больше не приедет.

– Точно. Тогда капусты.

Только Харольд устроиться за столом, как в кухню

вплыло существо в белом.

– Наконец-то! – вскочил Харольд. – А я-то жду, когда

вы из этой… как ее…

– Нирваны, – подсказала Луиза.

– Во-во! Когда вы из нирваны выйдете…

Белое существо, молча взяв со стола тарелку с ка-

пустой, исчезло за дверьми.

– Та-ак, – протянул Харольд. Но не успел он про-

должить мысль, как в кухню вошло второе белое суще-

ство. Присев напротив Харольда, оно произнесло:

– Привет, отец. Познакомился?

– С кем?

– С Патти.

– Да уж. Поболтали… Это твоя жена, что ли?

– Ага.

– И чем она занимается?

– Замуж собирается.

– За кого?! – выпучил глаза Харольд.

– За моего друга. Его зовут Эрик Клэптон.

– Понятно. Чего ж она с тобой ездит?

– Эрик ничего в медитации не понимает. Но гитарист

классный. Так что медитирует она со мной. А спит с

ним. Иногда.

– Да-а… – продолжал удивляться Харольд.

– Сынок… – перебила их Луиза.

– Да, мама?

– А детишки-то у вас скоро будут?

– Сейчас спрошу, – ответил Джордж и удалился в

свою комнату.

Харольд и Луиза, подождав на кухне полчаса, на цы-

почках двинулись туда же. На порог комнаты была вы-

ставлена пустая тарелка из-под капусты. Они приот-

крыли дверь. Двое в белом стояли на головах.

Луиза осторожно прикрыла дверь, и супруги верну-

лись на кухню.

– Вряд ли у них скоро будут дети, – констатировал

Харольд. – Если они все время так…

– А у Эрика будут, – сокрушенно заметила Луиза.

– Конечно, – подтвердил Харольд. – Он ведь меди-

тировать не умеет.

И они понимающе переглянулись.

Прерванное смертью Брайана постижение тайн

трансцендентальной медитации следовало продол-

жить. Джордж был уверен в этом. Джон соглашался,

надеясь, что учение Махариши выведет его из глу-

бокой депрессии, которую он научился преодолевать

только с помощью наркотиков. Пол не возражал. А

Ринго был всегда готов поддержать компанию.

Центр Махариши находился в живописном местеч-

ке Ришикеше, в Индии, где Ганг стекает с Гималаев

в долину Куричектра… Джон и Джордж с женами при-

были первыми. Через несколько дней прилетели Пол,

Джейн, Ринго и Морин.

Ринго, пыхтя, волочил два огромных чемодана. В од-

ном была одежда, в другом – консервы. Его предупре-

дили, что все тут питаются только растительной пи-

щей. Ринго с супругой это не устраивало.

Вместе с «Битлз» в Ришикеше прибыли и их друзья,

в том числе Майк Лав из «Бич Бойз», известная актри-

са, жена Френка Синатры, Миа Фарроу с сестрой Пру-

денс и конечно же Мик Джаггер.

Облачившись в сари и шальвары, они степенно про-

хаживались от бунгало к бунгало. Махариши был де-

мократичен. Он не утруждал их чрезмерными требова-

ниями в изучении своей философии и пении молитв.

Зато каждый вечер заканчивался буйными возлияния-

ми. Тем паче, повод был: Пол и Джейн наконец-то объ-

явили о своей официальной помолвке.

Но наркотиков в Ришикеше не употреблял никто.

Ринго отдыхал в свое удовольствие, во всяком слу-

чае, пока хватало консервов. Джордж и Джон слуша-

ли витиеватые речи Махариши, открыв рот, и, если че-

го-то не понимали, относили это к собственной пороч-

ности и ждали просветления. Пол тоже честно пытал-

ся вникнуть в суть трансцендентальной медитации. Но

он хотел четко, раз и навсегда, решить, нужно ему все

это или не нужно. И приставал к Махариши с вопроса-

ми в лоб:

– Я готов медитировать день и ночь, я готов поло-

вину заработка переводить на счет вашего центра, но

только если буду знать точно, что ваше учение – выс-

шая истина. Если все – ничто, то зачем мне стремить-

ся стать лучше?

– Только твоя душа способна решить, что лучше, а

что хуже для тебя, – уклончиво отвечал Махариши, по-

хохатывая.

– Но ведь это – полный эгоизм. Я решу, что я хоро-

ший, и все. Мне что тогда, и стремиться не к чему?

– А решишь ли? – спрашивал Махариши. – Можно

сказать, но не верить. Однако душу не обманешь, а

значит, не обманешь и Бога.

– А как проверить, правда я так считаю или нет?

– Потому-то, что проверить никто не может, у нас и

есть единственный судья – мы сами.

Пол слегка запутался. Даже когда он писал песни, он

всегда считал, что хорошая песня та, которая нравится

другим. И все же, что-то в логике Махариши заставля-

ло его прислушиваться. Была какая-то тайна.

– Я понимаю, к истине мы должны прийти сами. Но

вы скажите, в чем она? – напирал он. – Что вы от нас

скрываете?

– Мне нечего скрывать от вас, – улыбаясь, погладил

бородку Махариши. – Каждому есть что скрывать, кро-

ме меня, – добавил он свою любимую фразу.

И Пол, и Джон, и Джордж в ожидании постижения

истины сочиняли песни. Не часто им выдавалось та-

кое количество свободного времени. Джон, медитируя

и упражняясь с гитарой, дошел до того, что отселился

от Синтии в отдельное бунгало. Она мешала ему и в

том, и в другом занятии.

Поначалу она отнеслась к этому спокойно, как и к

иным прихотям мужа. Но однажды утром, зайдя в его

жилище, она никого не обнаружила там.

Возвращаясь к себе, она повстречала Джаггера.

– Ты не знаешь, где Джон, Мик? – спросила она.

– На почте, – выпятил губы тот и пожал плечами

так, что Синтии стало ясно: на почту ее муж ходит ка-

ждое утро. И она изменила свое решение. Вместо то-

го, чтобы идти к себе, она вновь заглянула к Джону и

порылась в его вещах. Под матрацем она нашла ворох

очень коротких телеграмм: «Я облако. Ищи на небе!»,

«Обернись в себя!», «Умри и воскресни!»…

Подписи не было. Но Синтии и не нужна была под-

пись, чтобы узнать стиль автора.

Прожив в Ришикеше две недели и съев все консер-

вы, Ринго и Морин первыми покинули лагерь ближай-

шим рейсом вертолета. Пол и Джейн, сославшись на

уйму дел, уехали еще через месяц. Джон и Джордж не

одобрили этого. Но вскоре переменили мнение.

Однажды в лучах заходящего солнца они сидели на

заросшем бамбуком берегу Ганга и бренчали на гита-

рах. Идиллическую картину прервало появление Миа

Фарроу. Женщина выбежала из зарослей. Она была

растрепанна и возбуждена. Остановившись, она одер-

нула сари и тут только заметила Джона с Джорджем.

– Миа! – окликнул ее Джон.

Испуганно оглянувшись, Миа раздраженно махнула

рукой и поспешила в лагерь. А через минуту из бамбу-

ка, похохатывая вышел Махариши.

– Что это вы там делали? – подозрительно спросил

Джон.

– Чем теснее общение между людьми, тем ближе мы

к небу, – туманно ответил тот.

Джон и Джордж переглянулись.

– Вы же святой?! – изумился Джордж.

– Тем более, – сказал Махариши. – Я ОБЯЗАН сле-

довать желаниям своей души.

– Души?!! – заорал Джон. – Я думал, это по-другому

называется!

– Не вам судить, что и как называется у посвящен-

ного, – изрек Махариши и, не размениваясь более на

разговоры, двинулся прочь.

– Мы уезжаем! – крикнул Джон ему в спину.

Махариши обернулся. Лицо его было не узнаваемо.

– Я убью тебя, проклятый ублюдок, – тихо сказал он

Джону так, что у того зашевелились на голове волосы.

На следующий же день Джон, Синтия, Джордж и Пат-

ти покинули Ришикеше.

Встреча «Битлз» после Индии не была продуктив-

ной, несмотря на то, что песен было написано более

сотни. Однако накопились не только песни, но и насущ-

ные дела – семейные и коммерческие.

Поговорив, решили: следует еще немного отдох-

нуть, а уж потом всерьез взяться за намеченный мульт-

фильм «Yellow Submarine»114 и очередной альбом, на-

звание которому еще не придумали.

Кроме того появилась и еще одна «головная боль».

Вернувшись раньше Джона, Пол взял на себя иници-

ативу в делах «Эппл-корп» и поместил в газете фото-

графию радостного старичка (старого друга Эпштейна

– Алистера Тейлора) с объявлением под ней:

«Этот человек талантлив. Однажды он записал

на магнитофон (взятый у соседа) свои песни,

прислал нам пленку, письмо и фотографию.

Теперь он уже купил „Бентли“. Если вы

талантливы, сделайте как он!»

Письма и бандероли с записями хлынули нескончае-

мым потоком. Сначала их читали и прослушивали «Би-

тлз». Но им не хватало времени и на собственный ма-

териал, так что пришлось нанять специальных людей.

114 «Желтая подводная лодка» (англ.)

Через некоторое время мешками с почтой были заби-

ты все шкафы и свободные углы офиса. А еще через

некоторое время эту почту перестали даже распеча-

тывать. Но «специальные люди» продолжали получать

жалование.

Джон выбрал из написанного в Индии пятнадцать

наиболее интересных вещей и сутки напролет оттачи-

вал их, не выходя из дома. Синтия и Джулиан отвлека-

ли его. Джон периодически раздраженно орал: «Джул!

Иди поиграй с мамой!», «Син, отстань! Не видишь, я

занят!..» В конце концов, однажды он предложил:

– Слушай, Син, может быть тебе куда-нибудь съез-

дить? С Джулианом.

– Куда? – не поняла та.

– Ну-у… Например, вся наша компания собирается

на отдых в Грецию.

– А ты?

– А я хочу поработать.

Сначала она обиделась. Но вскоре согласилась:

– Пожалуй, ты прав. Нам нужно отдохнуть друг от

друга.

Джон обрадовался:

– Только по-настоящему близкий человек может по-

нять, что временная разлука идет на пользу отноше-

ниям…

А Синтия подумала: «Если дело так пойдет и даль-

ше, наши отношения станут просто прекрасными, пе-

рестань мы видеться совсем…» Но промолчала.

Жена и сын покинули его. И вскоре выяснилось, что

его творчеству мешали именно они, а не люди вообще.

Через пару дней в его прихожую ввалился Пит Шоттон.

– Приветик! – сказал он и по-хозяйски запнул ногой

свою сумку под стол.

– А ты откуда?

– Решил навестить старого друга. Тысячу лет не ви-

делись!

– А прошлым летом? – удивился Джон. – Когда я ма-

газин тебе купил.

– Ха! Прошлым летом не считается! Тогда я был без-

работным, а ты – суперзвездой. А сейчас и у меня лиш-

ние деньжата завелись. Вот и встретимся на равных.

– Тогда здравствуй! – обрадовался Джон.

Еще не была допита и третья бутылка виски, когда

Джон спросил:

– А ты хоть иногда еще поигрываешь?

– На стиральной доске? – изумился Пит.

– Ну. Для души.

Пит посмотрел на Джона внимательнее, проверяя,

не издевается ли он. Потом признался:

– Поигрываю.

Джон понимающе покивал головой, затем сообщил:

– Я тут, дома, студию оборудовал. Как раз время

поработать… А ты пока в ванную иди. У Синтии есть

классные стиральные доски. «Фендер». – Он поднялся

и пошел к двери. Пит, не зная, обидеться или последо-

вать его предложению, тупо смотрел ему в спину.

Тут Джон обернулся и заржал во всю глотку:

– Иди со мной! Будем музыку записывать!

Несколько дней подряд они не выходили из студии,

литрами уничтожая виски и обкуриваясь марихуаной.

Километры пленки, заполненные их совместными тво-

рениями, прослушивались единожды и после призна-

ния записи гениальной выбрасывались в мусорное ве-

дро.

– Музыка на один раз! – восхитился Джон как-то но-

чью. – Это похоже на хеппенинг. Знаешь, что такое хеп-

пенинг?

– Нет, – признался Пит.

– Это спектакль, который пишется прямо во вре-

мя игры. Это хиппи придумали. Слушай! – воскликнул

он. – А давай, я тебя познакомлю со своим другом!

– Как его звать?

– Это не «он». Звать Йоко.

– А кто оно?

– О́но.

Пит недоуменно уставился на Джона.

– Это женщина! – оскалился тот. – Японка.

– Женщина… – протянул Пит. – Ладно. Я, пожалуй

поеду…

– Да ты не понял! Она не совсем женщина… То есть,

она совсем женщина, но дело не в этом… Она просто

мой друг.

– Давай так, – предложил Пит. – Я пойду посплю, а

ты звони. Если она будет вести себя как друг, разбу-

дишь. А если, как женщина…

– Сам проснешься? – подозрительно спросил Джон.

– Японки – не моя стихия, – возразил Пит. – Тогда

буду спать.

Появившись, Йоко повела себя как друг. Но Пита

Джон почему-то будить не стал. Возможно, потому, что

и с ней он принялся за музыкальные эксперименты.

Сначала он проиграл ей кое-что из того, что они за-

писали с Питом. Некоторые фрагменты были комиче-

скими, где они вдвоем ржали на разные голоса, несли

чушь или пели всякий бред, другие – дуэты электроор-

гана со стиральной доской, а некоторые представля-

ли собой «физиологические этюды» – икание, отрыж-

ка, урчание живота и тому подобное с многократными

наложениями и реверберацией.

Йоко утверждала, что это восхитительно, и что «Би-

тлз» до этого далеко. Жаль, этого не слышал Пит…

– Хочешь попробовать? – предложил Джон, подо-

двинув ей микрофон.

– Я могу спеть японскую песню.

– Давай.

И она, закрыв глаза, запела. Гортанные хриплые зву-

ки, похожие на весеннее мяуканье и мурлыканье кош-

ки, поразили Джона. Чужой, словно марсианский, язык,

чужая экзотическая мелодика завораживали его.

Когда настала тишина, он спросил:

– О чем эта песня?

– О двух девственниках. Они сидят у подножия Фу-

дзиямы и боятся посмотреть друг на друга.

– А почему?

– Потому что могут влюбиться.

– Ну и что?

– Любовь часто бывает несчастной.

Джон усмехнулся:

– Ну, я-то, допустим, не боюсь.

– Я тоже, – бросила она. – Но давай, сначала запи-

шем что-нибудь еще.

И они и продолжили свои музыкальные эксперимен-

ты. Заключительный творческий акт протекал в посте-

ли.

Первым, кого увидела Синтия, вернувшись домой,

на день раньше обещанного, был Пит, свернувшись в

калачик, спящий в кроватке Джулиана. Она заглянула

в другие комнаты, но везде было пусто. Только горы

пустых бутылок свидетельствовали о том, что жизнь в

ее отсутствии кипела тут ключом.

Джона она нашла на террасе. Он восседал за столи-

ком в купальном халате. Йоко Оно, сидевшая напротив

него, спиной к двери была одета в черное кимоно. Они

пили чай.

Увидев жену, Джон начал подниматься:

– Синтия? Так рано? Что случилось? А где Джул?

Присутствие японки не обрадовало Синтию. Но

оснований подозревать Джона в измене не было.

– Все в порядке, – ответила она. – Мальчик у миссис

Роул. А вы тут как?

Вдруг ее взгляд поймал какое-то движение на по-

лу. Это Йоко, не оборачиваясь, осторожно снимала до-

машние тапочки и ногами запихивала их поглубже под

столик.

Синтия быстро наклонилась и подняла тапочки.

Держа их на вытянутой руке, как дохлую крысу, она

брезгливо сообщила:

– Это не мои тапочки. Чьё это?

Йоко встала. Повернулась и, глядя ей в глаза, мно-

гозначительно сказала:

– Моё.

Джон и Синтия молчали, пока Йоко переодевалась,

удалившись в спальню, а затем, не прощаясь, покину-

ла дом. Сразу после этого бросилась собирать вещи и

Синтия.

Джон ходил за ней, неуверенно бормоча:

– Это не то, что ты думаешь… У нас чисто интеллек-

туальное общение. Мы записывали альбом…

– А тапочки?! – вскричала Синтия.

Джон не нашелся, что ответить и удалился в кабинет.

Несколько дней она прожила у друзей. Но потом, не

выдержав, вернулась.

– Это были тапочки Пита, – сообщил ей Джон пер-

вым делом.

– Да?! – обрадованно воскликнула она, делая вид,

что поверила. В конце концов, важно было не то, что

тут произошло, а то, как к этому относится сам Джон.

Но уже через две недели он осторожно, явно нерв-

ничая, предложил:

– Син, а почему бы тебе не съездить в Италию?..

Именно в этой поездке она и получила сообщение

о том, что Джон начал бракоразводный процесс, объ-

явив… о ЕЁ супружеской неверности.

Как это часто бывает, друг в момент семейной дра-

мы, пытался остаться другом для обоих сторон. Одна-

жды Пол приехал к Синтии с Джулианом в Уэйбридж

(Джон теперь жил с Йоко в доме Ринго на площади

Монтегю-Сквер). Синтия была взволнована одинокой

алой розой, которую Пол вручил ей, шутливо предло-

жив:

– Ну так как, Син? Может, давай теперь поженимся?..

А ведь большинство ее прежних знакомых теперь

отвернулись от нее, боясь испортить отношения с Джо-

ном.

Весь вечер Пол объяснял ей, что не стоит принимать

близко к сердцу очередную прихоть Джона.

– Посмотри на себя! – говорил он ей. – Ты – краси-

вая, стройная, молодая блондинка! А теперь вспомни

эту зверушку! Ты думаешь, Джон – совсем идиот?

– Конечно.

– Приведи пример.

– Моя «супружеская неверность».

Крыть Полу было нечем. И все же ему очень хоте-

лось, чтобы его слова были правдой. Синтия была та-

кой домашней, уютной, «ливерпульской»… А Йоко не-

сла в себе загадку, одну из тех, которые ему так не нра-

вились.

Синтия окончательно отбила у него желание спо-

рить, сказав:

– Ты говоришь, он перебесится… Но вот ты, Пол,

ведь никогда не поступил бы так с Джейн.

Он был вынужден признать ее правоту. Он бы так

никогда не поступил. Он не такой.

Прощаясь, он потрепал по голове Джулиана и вдруг

заметил, что глаза у того на мокром месте.

– Эй, Джул, – невесело усмехнулся Пол. – Не надо

слез. – И добавил, делясь своим старым секретом, ко-

торым пользовался с того дня, когда потерял мать: –

Лучше спой, и все станет лучше…

Сидя в машине, он вдруг пропел про себя сказанные

пацану слова. Мелодия появилась сразу.

«Эй, Джул, не надо слез,

Лучше спой, и растают тучи.

Запомни: лишь если в сердце печаль,

Ты сможешь стать немного лучше…»115

Остальной текст и мелодия припева были написаны

моментально. И Пол отправился к Джону показать но-

вую песню, надеясь, что она заставит его еще раз по-

думать о том, верно ли он поступает.

Джон был, конечно же, с Йоко. Пол с удовольстви-

ем спел эту песню в ее присутствии: пусть косоглазая

вспомнит, что это она лишает мальчика отца.

– Класс! это моё! – воскликнул Джон, прослушав, и

вопросительно посмотрел на Йоко.

Та одобрительно кивнула.

– Как это твое? – не поверил своим ушам Пол. – Это

моё!

– Твоё, моё… – усмехнулся Джон. – Всё равно под-

писано будет «Леннон и МакКартни»… Только знаешь

что, – добавил он. – «Джул…» Получается как-то слиш-

ком по-семейному. Поставь какое-нибудь другое сло-

во.

– Какое? – поразился Пол.

– Ну… Например, «джуд».

– Что еще за Джуд? Что это такое?

– Какая разница, – пожал плечами Джон. – Звучит

нормально.

115 Куплет из песни «Hey Jude»:«Hey Jude, don't make it badTake a sad

song and make it betterRemember to let her into your heartThen you can start

to make it better.»

Именно в таком варианте новый хит и был записан

на первой стороне сингла вместе с политической пес-