Коммуникация как социальное конструирование

Материалы по данному вопросу взяты из совместной книги российских и американского учёных педагогов и лингвистов Матьяш О.И., Погольша В.М., Казаринова Н.В., Биби С.А., Зарицкая Ж.В. Межличностная коммуникация. – Спб.: Речь, 2011.

Коммуникация как социальное конструирование характеризуется тремя признаками: историчность, динамичность, контекстность.

Историчность (преемственность) коммуникации заключается в том, что все наши коммуникативные выборы-действия в настоящем осуществляются под влиянием коммуникативных действий в прошлом и проецируются в будущее. Например, то, как наши родители отмечали с нами в детстве Новый год (украшение ёлки, новогодние подарки, костюмы), повлияло на наше отмечание Нового года с нашими детьми. С историчностью отношений часто имеют дело психотерапевты: они распутывают, какие взаимоотношения в прошлом привели нас к проблемам в настоящем и как. Поняв своё настоящее через прошлое, мы можем изменить свои действия в будущем. Об историчности общения свидетельствует и наличие в сознании людей «социальных признаков» – воображаемых собеседников, которых сегодня нет с нами, но которые повлияли на нас в прошлом. Исследование американского психолога Мэри Герген 2009 года показало, что 37% испытуемых студентов университета назвали в качестве своих «социальных призраков» друзей, 23% – родителей, 11% – школьных учителей, 29% – духовных лидеров, знаменитостей, представителей массово-зрелищной культуры. И у многих из нас есть свои «социальные призраки», и мы активно общаемся с ними, актуализируя прошлые отношения в настоящих.

Динамичность (изменяемость, эмерджентность) коммуникации означает, что любой разговор необратим, его уже нельзя переделать. Однако изменчивостью коммуникативного процесса можно управлять.

Контекстность коммуникации – это наличие интерпретационной рамки, которую мы «накладываем» на воспринимаемую информацию. Каждый из участников общения способен контекстуализировать ситуацию по-своему, и не в одном варианте. Известны физический, психический и социально-культурный контексты, а также ближайший (ограниченный рамкой конкретного разговора) и дистантный (более широкий, вмещающий жизнь всей культуры) контексты. Они помогают нам лучше понять, что происходит во время разговора, и сориентироваться, как действовать. Важно уметь расширить рамку восприятия, перевести ближайший контекст в дистантный. Например, боль, испытываемая человеком в отношении с другим человеком, становится менее ощутимой, когда он вышел за рамки своих индивидуальных программ в новые программы и идеи. Известна медитация на расширение сознания, предполагающая изменение контекста восприятия.

Наиболее распространённой практикой коммуникации является разговор – обмен высказываниями между собеседниками. Формы и жанры разговорных практик очень разнообразны: дружеские и семейные беседы, обсуждения, споры, обмен новостями, сплетни, поздравления, деловые переговоры, совещания, собеседования, ролевые игры, лекции, экзамены, речи на похоронах, свадьбах, юбилеях, исповеди, ссоры, примирения, светские беседы, отчитывания, болтовня и т.д.

Когда человек обращается к другому, он не только передаёт информацию, он ещё что-то делает, производит. Учёные считают, что во время общения мы создаём такие продукты коммуникативной деятельности, как эмоционально-психические состояния, знания и опыт, образ своего Я и Я другого, отношения.

Что именно мы создаем в процессе коммуникации?

Если коммуникация — деяние, то что именно мы в ней производим, создаем? Оказывается, очень многое. И это то многое, из чего состоит человеческая жизнь. Вот лишь некоторые из «продуктов» коммуникативной деятельности:

1. Эмоционально-психические состояния. Что вы чувствуете, когда кто-то об­ращается к вам со словами: «Видеть тебя больше не могу!», или: «Да ты моя радость!», или: «Честно говоря, мы от вас большего ожидали...»? В процессе раз­говора мы создаем друг у друга разные переживания, чувства, настроения, со­стояния. И делаем это посредством слов, которые произносим.

Вспомните один из разговоров сегодняшнего дня и задержитесь на нем. Какие состояния вы в нем испытывали? Радость, приподнятость, обиду, раздражение, недоумение, удовлетворение, успокоенность, равнодушие, скуку, беспомощность, взволнованность, интерес...? При дополнительных усилиях наверняка вспомните, после каких именно высказываний собеседника возникали те состояния. Каждое из тех высказываний воздействовало на вас и вызывало последствия. Ваши высказывания, в свою очередь, тоже были воздействиями и тоже вызывали переживания в вашем собеседнике. Предполагаете ли вы, какие именно?

Подтверждением того, что посредством коммуникации мы создаем и изме­няем свои эмоциональные состояния, может служить и такая ситуация: часто нам бывает нужен собеседник, чтобы «разрядиться». Мы рассказали, что с нами произошло, «выплеснули из себя» — и нам стало легче. Недаром отмечала по этому поводу известный в мире психотерапевт, основоположник семейного кон­сультирования Вирджинии Сатир: слова и то, как мы ими пользуемся, влияют на наше здоровье [Satir, 2009, с. 161].

2. Знания и опыт. Вступая в коммуникацию, мы всегда узнаем что-то новое, приобретаем новые точки зрения, новое понимание. Новые знания и опыт могут быть как целью коммуникации (как в обучении и образовании), так и ее «по­бочным продуктом».

3. Образ своего Я и Я другого. В коммуникации мы создаем образ самого себя и образ другого. Вспомните, как меняются ваша самооценка и восприятие себя в зависимости от того, как о вас говорят другие. Вы получили высокую оценку на экзамене, другие признали ваши способности — и вы горды собой. Но вот вы получили низкую оценку или вас пару раз покритиковали на работе, дали понять, что вы не справляетесь с заданием, — и в вас появляется неуверенность в собственных силах, возникают мысли о том, что это дело, видимо, не для вас, и пропадает желание продолжать.

Помните сказку Г. X. Андерсена про гадкого утенка? Над его «безобразием» смеялся весь птичий двор, и он стыдился себя — до тех пор, пока не встретил прекрасных птиц, которые признали его своим. В жизни с нами происходит не­что подобное: восприятие самого себя, самочувствование, самооценка отдель­ных сторон Я изменяются в зависимости от реакций окружающих. Наше Я — не незыблемый раз и навсегда сформированный внутренний образ, это образ соци­ально конструируемый (социальный конструкт), он меняет свои контуры и на­полнение (вспомним Державина: «Я царь — я раб — я червь — я Бог!») в зависи­мости от того, с кем мы вступаем в связь и кто нам нас отражает. Это взаимное отражение и конструирование Я друг друга постоянно происходит в человеческой коммуникации.

4. Отношения. «Продуктом» коммуникации являются и личностные отноше­ния (при этом следует, конечно, помнить, что отношения — это не только то, что получается в результате коммуникации, но и то, в процессе чего осуществляется сама коммуникация). Посредством коммуникации мы не просто входим в кон­такт, подсоединяемся друг к другу, мы создаем и более продолжительные взаимо­зависимости — отношения дружбы, любви, брака, семейные, профессиональные, коммерчески-деловые и т. д. Посредством коммуникации мы инициируем, раз­виваем, утверждаем или разрушаем и прекращаем эти отношения.

Коммуникация – это сотрудничество. Коммуникация имеет отношенческую природу: любое коммуникативное действие – это действие в отношении к кому-то и действие совместно с кем-то. Каждый их участников коммуникации неизбежно оказывает влияние на её ход. Даже когда нам кажется, что наш собеседник – пассивный слушатель, его присутствие влияет на наше говорение. Каждый из участников вносит свою лепту в осуществляемое взаимодействие. Из этого следуют такие практические выводы:

Какие из этого следуют практические выводы?

1. Необходимо помнить, что в коммуникативной ситуации каждый из участни­ков несет свою меру ответственности за происходящее — за свой выбор действий и за последствия своего выбора. При этом ответственность не следует отождест­влять с виной.

2. Одновременно правомерно и обратное: ни одно коммуникативное событие не является «продуктом» действий одного человека. Ни один человек не может нести абсолютной, безраздельной ответственности за результат взаимодействия. Коммуницирование — это всегда со-трудничество, и то, что мы получаем в ито­ге, — это «продукт» совместного производства.

3. При коммуникативных неудачах, когда между партнерами возникло непо­нимание и его не удалось преодолеть, не имеет смысла обвинять другого: «Это он(а) виноват(а). Это он(а) не понял(а)». Обвинение другого лишь усугубляет проблему, но не решает ее. В этом случае уместен иной подход — не «Кто вино­ват?», а «Что каждый из нас может сделать, чтобы преодолеть проблему и из­бежать нежелаемого результата?».

Коммуникация по своей сути есть постоянная работа со смыслами, процесс постоянного смыслообразования и смыслосогласования. Это происходит не как отдельный индивидуальный акт в голове каждого из участников, а как совместное творчество, как со-творение.

Смыслы динамичны, это постоянно изменяющиеся и становящиеся, «текущие» образования. Мы живём, постоянно относясь к чему-то, и каждая из этих отнесённостей неизменно означает смену смыслов. Сегодня мы видим происходящее в одном свете, через некоторое время – в другом. Пока человек живёт, он порождает новые смыслы, и в этом нет завершения. Смысл не бывает для человека конечным. Смыслы изменяются с изменением социальных отношений и возникновением новых практик. Субъектом социальных смыслов может быть ка индивид, так и социальная группа, общество. При этом смысловые поля проникают друг в друга. Смысловое поле меняется под влиянием диалога и координации смыслов внутри общества.

Примером динамики смыслов является отношение к Великой отечественной войне в России, Германии, США, Японии, наконец, отношение евреев.

Теорию в жизнь: Размышления на тему «Укорененность смыслов в социальной практике»

Почему для каждого россиянина Великая Отечественная война имеет смысл свя­щенной, до такой степени, что наши национальные чувства бывают глубоко задеты, если кто-то другой их не разделяет? Потому что ее особая историческая значимость, ее национальный смысл сформированы множеством социально-культурных практик и отношений, воспроизводимых из поколения в поколение. Это и искусство совет­ского периода — кинематограф, литература, музыкально-песенная традиция. Это и традиции-ритуалы общественного признания — празднование Дня Победы, чест­вование ветеранов, возложение цветов к памятнику Неизвестному солдату в день свадьбы. Это и практика образования и воспитания — преподавание курса истории с определенным отбором фактов, просветительская работа музеев, работа поисковых отрядов. Это и архитектурная традиция — памятники, мемориалы в каждом городе. Это и языковая-риторическая традиция «увековечивания» — называть улицы в честь героев и событий войны, а саму войну именовать «Великая Отечественная».

Естественно, что те, кто инициирован в иную систему социально-культурных от­ношений, придают событиям того периода иной смысл и переживают их иначе. Это на­глядно проявляется в языке каждой культуры, запечатлевшей свой опыт войны. Если для большинства россиян главным до сих пор было название «Великая Отечественная война», то для многих евреев это «Холокост». Для американцев это «Вторая мировая война» (ВМВ), с пониманием того, что именно мировая. В их исторической памяти это событие огромного мирового масштаба, охватившее не только Европу, но и другие регионы мира. В их представлении ВМВ даже географически выглядит иначе, и их курс истории включает события, малоизвестные россиянам по нашему курсу истории.

Для многих сегодняшних немцев ВМВ — это нацизм и связанное с ним чувство I не только национальной трагедии, но и коллективной национальной вины. Но при

Мы видим, что многие понятия, воспринимаемые многими людьми как истина (детство-взрослость-старость, ум, гомосексуальность, развод, смерть), не подлежащая сомнению, при рассмотрении в более широком контексте в разные времена и в разных социальных средах наделялось разными смыслами.

Российский психолог 30-х годов ХХ века Л.С. Выготский, решая вопрос о том, как мысль воплощается в слово, пришёл к выводу о необходимости различения значения и смысла. Значение – это то, что объединяет всех носителей языка в понимании слова; то, что зафиксировано в толковых словарях. Смысл – это индивидуальное значение слова, связанное с личным опытом говорящего или ситуацией общения. Если смысл несёт первичное, личное содержание слова, которое должно быть воплощено в речь, значение содержит уже результат речепорождения. Слово верёвка в ситуации, когда нужно повязать торт, будет иметь иной смысл, нежели в ситуации, когда возникает необходимость повеситься. И было бы глупо утверждать, что один из этих смыслов неверен. Не бывает неверных смыслов, смыслы не должны оцениваться, а должны приниматься как имеющие право на существование.

Смыслы объективируются в жизнедеятельности и передаются новому поколению, которое воспринимает их как сложившийся порядок и забывает, что они создавались предыдущим поколением. Отношение к смыслам как чему-то неизменному называется реификацией. Люди с реифицирующим сознанием, превращающие смыслы в самостоятельные сущности, – это люди с закрепощённым сознанием. Они не верят, что могут повлиять на ход существующих вещей, что могут что-то изменить. Это хорошая основа для «взращивания» тиранов. Если мы понимаем, что социальные смыслы создаются и конструируются в деятельности, мы обретаем более высокую степень свободы и можем изменять действительность в том направлении, которое кажется нам привлекательным.

В каждой жизненной ситуации из нескольких возможных действий мы выбираем и реализуем какое-то одно, отсекая остальные. Делая это много раз, мы являемся автором проживания своей жизни. И здесь важно понять, как мы выбираем и на что опираемся в своём выборе. Важно осознать, эффективны ли те смыслы, идеи, программы сознания, которые являются для нас ключевыми, или они малоэффективны и требуют замены. Мы всегда имеем возможность посмотреть на привычные для нас ситуации новыми глазами и повести себя по-другому, непривычно для нас, нестандартно.

Помощниками для нас могут стать духовно более опытные люди, которых ещё не так легко и найти, потому что для этого нужна настойчивость и большое желание что-то изменить. Только видя наши усилия, Бог посылает нам таких людей. Я хочу поделиться своим личным опытом такой помощи. Я давно занимаюсь медитативными практиками, но не постоянно, а по мере необходимости, когда возникает какая-либо серьёзная проблема. Однажды, сильно влюбившись, хотя я ощущала, что наше чувство взаимно, но ритм общения меня очень расстраивал. Мне часто казалось, что меня не любят, потому что хотят редко видеть. По этой причине я очень страдала и периодически хотела прервать отношения. Такое состояние вызывало дискомфорт и у моего избранника. Я почувствовала острую необходимость быть самодостаточной, потому что знала умом, но пока не чувствовала, что пока человек страдает, он сильно привязан к какому-либо объекту, а привязанность – это зависимость, которую нужно преодолеть. Ещё я слышала, что любовь не может быть сосредоточена в другом человеке (это мы сами её туда помещаем), она есть во мне, в любящем существе, следовательно, я могу её чувствовать и находясь в разлуке с любимым. Я начинаю посещать группу, занимающуюся у духовного психолога, биоэнергетика. Там рассматривается такая идея: нельзя полюбить человека, если он сам себя не любит. Сначала нужно полюбить себя. А люблю ли я себя? И как это сделать? Наш учитель предлагает нам сначала подумать, а потом прожить чувственно такую цепочку: понять, что ты в момент рождения «заказываешь» себе своих родителей, друзей, любимых, врагов (все они наилучшим образом подходят для твоего развития в этой жизни. Кажется, что это только гипотеза, проверка которой невозможна, но если верить в Бога, то становится ясным, что всё от Него, и все посылаемые нам люди тоже) – принять (ситуацию, что ты сам это выбрал и тебе следует «снизойти» с позиции своих установок к принятию установок партнёра по общению) – уважать (себя за свой выбор и партнёра за его свободный выбор. Например, нам не нравится наша внешность или фигура, или материальное положение, во многом унаследованные от родителей, но мы уважаем себя, потому что мы сами это приняли) – симпатизировать (себе в своих положительных качествах: у меня не очень совершенная фигура, но хорошие способности эмпатии – чувствования других людей. Можно симпатизировать и партнёру, который почему-то с тобой конфликтует) – любить (себя во всех своих проявлениях: симпатичных и не очень, потому что только в любви возможно изменение последних). После медитации с этими мыслями я почувствовала себя самодостаточным человеком, источником любви к себе и другим, смогла поддерживать это в себе. Как только у меня возникает чувство, что меня не любят, что я нуждаюсь в поддержке, я провожу эту медитацию, «проживаю чувствами» все ступеньки от «понять» до «принять». Если бы я поняла только умом эти ступеньки, я бы не смогла «возвращать» себе нужное состояние.

Есть разница в работе человека с обычным психологом и с духовным. Первый использует ум в раскрытии души пациента, а второй сердце, чувства. В первом случае можно быть рациональным, но не чувствовать пациента, «давить на его больное место», или загонять вглубь чувство обиды или страха, требующее изживания; втором это исключено, духовный психолог передаёт пациенту чувство любви, в поле которого легче меняться, нет боли, в любви боль исчезает.