Что такое коммуникация

А.А. Леонтьев, московский психолингвист, определяет обще́ние как процесс установления и развития контактов между живыми организмами, порождаемый потребностями совместной деятельности, включающий в себя обмен информацией, обладающий взаимным восприятием и попытками влияния друг на друга. Вне общения невозможна человеческая деятельность (Леонтьев А.А. Деятельность общения как объект научного исследования // Психология общения. — М.: Смысл, 1999. — 365 с). Жирным шрифтом здесь выделены ключевые слова. Во всех последующих определениях жирным шрифтом будут выделены только ключевые слова, добавляющие нечто новое к пониманию сущности коммуникации. Иногда возможно уточнение одного ключевого слова другим. В этом случае информация также выделяется.

Возникает вопрос о том, кто такие живые организмы: люди, растения, животные, камни, простейшие? Е.Н. Зарецкая, зав. кафедрой социально-гуманитарных дисциплин факультета экономических и социальных наук Академии народного хозяйства при Правительстве РФ, в книге «Риторика: Теория и практика речевой коммуникации» пишет о существовании сенсорного (биоэнергетического)способа передачи информации:

Прием и передача информации могут быть осуществлены, кроме естественного языка,как минимум еще двумя способами, соответствую­щими двум интеллектуальным возможностям человека: образному мыш­лению и сенсорике.

Образное мышление — восприятие мира в виде кар­тинки. Художественное полотно или скульптура — это тоже текст (прав­да, особого свойства), несущий немалую информационную нагрузку. Мышление зрительными образами знакомо каждому человеку, напри­мер, когда он вспоминает эпизод из своей жизни не расчлененный сло­весно, а зафиксированный сознанием в виде фотографии.

Как функционирует образное мышление, на котором основано, в частности, изобразительное искусство? Восприятие мира осуществля­ется нерасчлененно, а единой картинкой. Живописное полотно как ли­нейный текст читать невозможно, его нельзя расчленить на элементы, оно воспринимается целиком. Человек не получает больше информации при переходе, скажем, от левой части картины к правой, но он по­лучает все больше информации, продолжительно рассматривая все по­лотно. Значит, по сравнению с естественным языком это принципиально иная форма восприятия. Нерасчлененные картины могут в некоторых видах искусства образовывать линейную последовательность (ки­нематограф, комиксы и др.), но важно понять, что элементами такой последовательности всегда являются комплексные, совокупные образы.

Надо сказать, что есть люди, которые наделены образным мышле­нием в гораздо большей степени, чем другие. Ребенок подчас удивляет своих родителей непривычной реакцией на обычные вопросы.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я тебе сейчас нарисую.

— Тебе нравится эта собачка?

— Я сейчас слеплю.

— Что тебе папа сегодня подарил?

— Ой, я тебе покажу.

Естественная попытка войти с таким ребенком в речевую коммуникацию наталкивается на очевидное преобладание образного мышления над речевым. Этот феномен, с одной стороны, врожденный, а с другой стороны, видимо, ненаследуемый, что доказывается известным фактом: у великих художников редко рождаются дети, просто хорошо рисую­щие.

Живопись и рисунок — это отнюдь не умение нарисовать, скажем, лошадь. Это — умение выразить сложный, глубокий смысл зримым способом вместо словесного. Это отличие носит, конечно, принципиальный характер.

Под сенсорикой понимается биоэнергетический способ обмена информацией, при котором человек ничего не говорит и ничего не демонстрирует (он, вообще, может быть ненаблюдаем), но при этом передает информацию, и она воспринимается коммуникантами.

Говоря о сенсорном мышлении, следует заметить, что сама пробле­ма дискредитирована большим количеством случаев профанации. К сожалению, существует много людей, которые посредством простого жульничества выдают ничто за сенсорное воздействие, и это очень повредило научному исследованию биосенсорики. Тем не менее способ приема и передачи информации без помощи известных науке анализаторов, бе­зусловно, существует.

Основу этого феномена следует искать, видимо, на самом глубо­ком, "клеточном" уровне. Оказывается, что лишенная зачатков нервной системы и каких-либо рецепторов клетка способна демонстрировать явление, которое проявляется в ясновидении, прогностике, ретрос­пекции, — оно получило название "клеточной телепатии". В 1965 году в лаборатории академика В. Казначеева в Новосибирске начались опы­ты по коммуникации между изолированными клетками. Принципиальная схема их очень проста. В два прозрачных, герметически закры­тых кварцевых шара помещаются одинаковые одноклеточные куль­туры. Между ними нет никакого контакта, ни биологического, ни хи­мического, ни физического. Они лишь "видят" друг друга. В первый шар вводится болезнетворный вирус, в результате чего клетки погиба­ют. И тут обнаруживается поразительная вещь: клетки в соседнем шаре тоже заболевают и погибают, хотя возможность случайного переноса вируса исключена. Если у второго шара с погибшей культурой поста­вить третий со здоровыми клетками, последних, в свою очередь, постиг­нет та же участь. В ходе опытов была создана целая линия из 50 шаров, и цепная реакция шаг за шагом охватила ее всю. Этот процесс можно продолжать до бесконечности, но результат будет один и тот же. Воз­никает вопрос: что же является причиной гибели клеток, если матери­альный субъект — вирус — надежно изолирован в первом шаре? Ответ возможен только один: "смертельная" информация. Но тогда как она передается? Ведь у клетки нет оптических рецепторов, чтобы получить ее в прозрачном шаре, а все остальные, известные нам каналы воспри­ятия информации в данном случае исключены. Значит, ее передача мо­жет происходить лишь через биополе, которое генерирует даже отдель­ная клетка, не говоря уже о любом живом организме. "Изучая поведе­ние клеток, механизм их воспроизводства, влияние, которое они ока­зывают друг на друга при отсутствии какого-либо контакта, за ис­ключением "визуального", мы пришли к мысли, проведя тысячи опы­тов, что подлинная природа живых организмов проявляется в их вза­имном влиянии, а не в изолированной жизни, — подчеркивает В. Казначеев. — Мы должны были признать существование биополей. Наши работы подтвердили также гипотезу, согласно которой, помимо живых клеток, существует "космическая" жизнь. Интересно, что наличие по­лей является не только свойством, но и необходимым условием суще­ствования живого человеческого организма: в камере магнитной изоляции человек может находиться не более 30 минут, после чего в мозгу начинаются необратимые изменения. Причина, видимо, кроется в том, что на протяжении четырех миллиардов лет живая материя никогда не находилась в состоянии изоляции от магнитных полей, которые стали необходимым условием ее сохранения и развития.

Доказана возможность бесконтактного информационного воздействия человека на жизнедеятельность биологических объектов разного уровня организации: клеток, микроорганизмов, животных и людей. Когда экстрасенс подносит руки к пробирке с одноклеточными организма­ми, в микроскоп бывает видно, как одноклеточные начинают букваль­но метаться вверх-вниз по пробирке и лишь через час возвращаются в прежнее состояние. На основе этого опыта разработан достоверный способ оценки экстрасенсорных способностей людей, с помощью ко­торого легко определяются лжецелители.

При мысленной стимулирующей установке экстрасенса на рост микроорганизмы развиваются в несколько раз интенсивнее, при установке на угнетение жизнедеятельность снижается в среднем на треть. Опыты на животных показывают, что, например, искусственно вызванное вос­паление лап у белых крыс проходит в три раза быстрее, чем у конт­рольных, если в течение двух недель экстрасенс проводит несколько се­ансов лечебного облучения. Поскольку какое-либо внушение или само­внушение в данных экспериментах исключается, единственным факто­ром может быть воздействие биологической энергии, генерируемой че­ловеком и несущей информацию о происходящих в мозгу процессах. Причем, скорее всего, она отлична от всех известных видов энергии, ибо влияет и на неживые объекты. Обращаясь к скептикам, следует ска­зать, что, как советовал известный физиолог Клод Бернар, "когда по­падается факт, противоречащий господствующей теории, нужно при­знать факт и отвергнуть теорию".

Сегодня стало понятно, что биосенсорное воздействие можно моделировать и ему можно научиться. Действительно, существуют цент­ры, которые развивают каждый тип приема и передачи информации, и сенсорику тоже. Сенсорика — это и телекинез, и телепатия, и собствен­но парапсихологические явления. Например, случаи, когда человек, входя в особое состояние, которое называется трансом, видит картину преступления, при котором он не присутствовал, но получил об этом информацию. Каким способом — ни один человек не может объяснить (все объяснения, как правило, малоубедительны). Но важно понять, что не вообще не может, а на естественном языке не может, а нарисо­вать иногда может (это объясняет тот факт, что многие биоэнергетики — прекрасные художники).

Рассмотренные три способа приема и передачи информации находятся в неодинаковом взаимодействии друг с другом. Естественный язык реализуется посредством речевого аппа­рата и слухового анализатора, которые локализованы выше шеи. Об­разное мышление в основном связано со зрительным анализатором, но, кроме того, в канале передачи информации задействованы руки, кото­рые лепят и рисуют. При биосенсорном воздействии анализатором, ви­димо, является все человеческое тело. "Меня как художника прежде все­го привлекает настроение, которое трудно облекается в слова, но кото­рое чувствуют кожей спины", — написал художник-постановщик пье­сы А.П. Чехова "Вишневый сад" в Драматическом театре Санкт-Петер­бурга (1994). Может быть, в этом тексте не следует искать метафору.

Нет никаких оснований предполагать, что информация в этих слу­чаях принимается непосредственно мозгом. Очень распространен спо­соб передачи информации через наложение рук. Локализация участков человеческого тела, которые задействованы в приеме и передаче информации средствами естественного языка, образного мышления и биосенсорики, совершенно неодинакова; при этом образное мышление приближено к естественному языку, а биосенсорика — к образному мышлению. Удаленность же биосенсорики от естественного языка так велика, что одно даже не может быть объяснено через другое.

Научное рассмотрение проблемы соотношения мыслительных ти­пов находится в стадии становления. Этим будет заниматься наука XXI века. Поэтому предлагаемые ниже положения носят в известной мере гипотетический характер.

1. У каждого человека от природы существуют все три типа мышления.

2. У разных людей по отношению друг к другу эти типы распреде­лены в процентном отношении неодинаково.

3. Значительный приоритет одного мыслительного типа у человека приводит к редукции двух других.

Если понаблюдать за людьми, которые профессионально занима­ются, скажем, изобразительным искусством, становится заметно, что многие художники умеют хорошо говорить и даже на нескольких язы­ках, но им это не очень интересно делать. Этим людям, как правило, с трудом даются процедуры строгих логических переходов (они линей­ны!), поэтому в школьные годы они обычно плохо справляются с такой дисциплиной, как алгебра.

Люди, обладающие сильными сенсорными данными, также редко бывают очень разговорчивы: они не испытывают в этом потребности.

4. Все типы мышления развиваемы, врожденное распределение их неявляется постоянным на протяжении жизни, возможна тенденция к смещению. Это распределение — не статичная структура, оно может быть зафиксировано только в единицу времени. Конечно, вся челове­ческая жизнь есть развитие его мыслительных способностей, но это не происходит стихийно. Если не стимулировать развитие, наступает процесс деградации. Более того, любая мыслительная форма подлежит уничтожению при неиспользовании, что хорошо доказывается случаями "Маугли", при которых даже одногодичный выход из человеческой комму­никации не позволяет впоследствии восстановить речь, несмотря на кол­лективные усилия психологов, лингвистов, логопедов, врачей. Пораже­ние наступает в течение короткого времени бездействия: речевая спо­собность оказывается полностью утерянной.

Предположим, человек от природы наделен сильным образным мышлением, но в силу обстоятельств не стимулировал его развитие, например не занимался искусством. (Следует заметить, что не каждый вид искусства способствует развитию образного мышления, например музыка, которая, как и речь, представляет собой линейную структуру; а вот занятия живописью, скульптурой и архитектурой поднимают уро­вень образности восприятия мира.) Его учили языкам и математике, пе­реориентируя на первый мыслительный тип, — редукция образного мышления обязательно произойдет, хотя поначалу он даже иностран­ные языки будет воспринимать образно (запечатлевать в своей памяти тексты как фотографии). Существуют понятия "тренированность орга­на" и "нетренированность органа". Если вы не тренируете какой-то орган, он атрофируется. Нет причин предполагать, что с мышлением дело обстоит по-другому.

5. Не исключено, что соотношение трех мыслительных типов в известной мере связано с расовыми особенностями, не цивилизационными, а именно расовыми. Разумно предположить, что естественный язык как наиболее ярко выраженная форма мыслительной деятельности есть привилегия белой расы, для которой (это очевидно) речь является приоритетным над всеми остальными способом передачи и приема информации. А так как история человечества последнего тысячелетия в значительной степени "подавлена" культурой белых, то и мысль о том, что естественный язык есть единственная и оптимальная мыслительная сис­тема, получила тотальное распространение. Это связано исключитель­но с культурологическим авторитетом белой расы.

Желтой расе преимущественно свойственно образное мышление, что косвенно доказывается и письменностью (иероглифика представляет собой особый вид рисунков), и специфическим совмещением в культур­ной традиции любого вида искусства (например, поэзии) с визуальным рядом (рисунком). Европейцы сетуют на значительные коммуникатив­ные трудности, связанные с отсутствием взаимопонимания между ними и, скажем, японцами, что препятствует даже контактам в такой универ­сальной сфере, как бизнес. Считается, что японцы очень скрытны и ред­ко делятся сокровенной информацией с иностранцами. А может быть, все дело в том, что привычный для нас речевой способ труден (и стра­нен!) для них, а зримые образы-символы (камни, цветы, жесты), так ха­рактерные на Востоке, не понимаем мы, европейцы?

Малоизученная культура черной расы загадала исследователям не­мало загадок. Например, как на многие сотни километров в непрохо­димых джунглях передается информация от одного племени к другому? Почему вождь всегда экстрасенс? Как аборигены узнают о белых миссионерах много больше того, что те им рассказывают? Можно предпо­ложить, что биосенсорный способ приема и передачи информации ха­рактерен для черной расы более, чем для других. Безусловно, это толь­ко гипотеза, но такая, о которой следует задуматься ученым.

Приоритет неодинаковых типов мышления у разных людей имеет огромное значение для практики общения. Когда вы входите в речевую коммуникацию с другим человеком (приватную, деловую, официаль­ную), следует не только провести сложный психологический анализ его личности, но и составить представление о том, какой тип мышле­ния в нем преобладает, и попытаться "подыграть" ему на этом уров­не. Так как основная коммуникативная позиция — это позиция слу­шающего, говорящий должен подстраиваться под него не только в личностном отношении и в отношении приоритета в аргументации, но и в отношении этого распределения. Представьте себе, что вы си­дите в ресторане за столиком с человеком, который вам нравится и на которого вы хотите произвести впечатление. Вы хотите передать ему свое эмоциональное состояние и в течение всего вечера говорите. А это человек с ярко выраженной сенсорикой, прекрасный приемник, остро чувствующий другого человека без слов^[1].

Безусловно, никакой эмоциональной цели, которая вами в этой ситуации поставлена, вы достичь не сможете. Лучше помолчать, глядя друг на друга (в риторике это называется "держать паузу"). Эта процедура очень трудна для людей, наделенных развитым речевым мышлением, но в этом случае паузу все же надо держать, обмениваясь лишь незначи­тельными репликами. А если перед вами художник и вы рассказываете ему о том, как были во Флоренции и любовались "Давидом" Микеланджело и что эта гениальная скульптура собой представляет, а он, буду­чи профессионалом, вообще не понимает, как произведение искусства можно объяснить, то, скорее всего, вы вызовете в своем собеседнике только раздражение! Лучше покажите ему фотографию скульптуры, и ассоциации в его сознании возникнут сами. Два человека, наделенных сильным образным мышлением, могут провести вечер, передавая друг другу рисунки-экспромты, сделанные на салфетках, и получить от та­кого общения большое удовольствие. (В какой-то степени это касается и общения глухонемых. Несмотря на то, что язык глухонемых линеен и является аналогом естественного языка, смысл слов передается не зву­ками, а жестами, принимающими же информацию анализаторами яв­ляются глаза, и поэтому известное смещение в сторону образного мыш­ления можно предположить). Нередко встречаются люди, с трудом пе­реносящие многословие: если их о чем-нибудь попросить пятью слова­ми — они наверняка это сделают, десятью — они подумают, а двадцатью — не сделают вообще. Вы только начинаете говорить и вдруг слы­шите в ответ: "Я все уже понял, не надо продолжать". Если же вы проводите вечер с человеком, обладающим выраженным речевым мышлением, и застенчиво молчите, кивая головой в ответ на его рассказы, — коммуникативная цель также вряд ли будет достигнута.

Е.А. Селиванова из Черкасс даёт следующее определение коммуникации: это целенаправленный процесс информационного обмена между двумя и более сущностями с помощью определённой знаковой системы (Селіванова О. Сучасна лінгвістика: термінологічна енциклопедія. – Полтава: Довкілля-К, 2006. – 716 с.).

Ф.С. Бацевич, львовский учёный, так определяет коммуникацию: это смысловой аспект социального взаимодействия, операции с информацией, составляющая общения вместе с восприятием и взаимодействием, общение личностей с помощью языковых и невербальных средств с целью передачи информации

О.И. Матьяш, исследовательница из Санкт-Петербурга, иначе расставляет акценты в определении коммуникации: это трансактантный (одновременный и равноправный для говорящего и слушающего) символьный процесс социального взаимодействия, в котором происходит координация смыслов и действий (а именно их порождение, соотнесение и согласование).

Соединим эти определения в одно:

Коммуникация, или общение, – это целенаправленный процесс информационного обмена между двумя и более сущностями с помощью языковых, невербальных средств и компонентов других знаковых систем, порождаемый потребностями совместной деятельности, в котором происходит координация смыслов и действий (а именно их порождение, соотнесение и согласование).

Важной моральной характеристикой коммуникации является её правдивость и искренность. Е.Н. Зарецкая объясняет, почему с речью можно обращаться только к тем людям, к которым относишься доброжелательно, которые не вызывают у вас раздражения. Е.Н. Зарецкая пишет:

Первая причина. Пред­положим, вы обращаетесь к человеку, который вам неприятен. Цель у вас может быть любая. Например, уговорить его выбрать в качестве изучаемого языка — французский. Казалось бы, в самой цели ничего негативного нет, это нейтральная целевая установка. Но реальный текст является производным от всего множества целей, имеющихся у челове­ка в момент речи. И в нем реализуется не только основная цель (убедить выбрать французский язык), но также и внутренние, психологические цели, многие из которых говорящий сам до конца не понимает. Челове­ческий интеллект делится на сознательное и бессознательное, и мотива­ция наших поступков может находиться в обеих зонах (как сознатель­ной, так и бессознательной). Некоторые поступки человек совершает, понимая, для чего он это делает (сознательная мотивация), а некоторые — не понимая (бессознательная мотивация). Тем не менее цель существует всегда. Основой бессознательной мотивации являются эмоции, нали­чие которых человек не всегда ощущает в себе, но которые подчас зас­тавляют его совершать неожиданные поступки (например, оказаться в определенном месте в определенное время без всяких видимых причин). Это и есть работа блока бессознательного, который мотивирует опре­деленную часть цели. Человек устроен таким образом, что скрыть в коммуникации зону бессознательного он, как правило, не может. Зона бессознательного — это предатель человека: она всегда открыта. Все ваши внутренние эмоции по отношению к какому-либо человеку в момент общения помимо вашей воли видны и слышны. В основном — видны, потому что знаковой системой бессознательного является Body Language (язык человеческого тела: мимика, жесты, выражение лица, поза, глаза, движения рук и т.д.). Эта знаковая система существует в речи парал­лельно с естественным языком (т.е. звуковой волной, поступающей на барабанные перепонки слушателя). Естественный язык — знаковая си­стема сознательного, поэтому ее реализация подлежит интеллектуаль­ной коррекции (например, человек может обмануть другого человека, т.е. передать ему неверную информацию, если считает это целесообраз­ным). В реализации знаковой системы Body Language обмануть невоз­можно: все, что человек чувствует, так или иначе отражается на его лице, в выражении глаз, в позе и т.д. (любой педагог знает, как легко определить впечатление, которое производит его речь на каждого ученика и отношение к этой речи во время занятия). Это касается всех участников коммуникации. Слушатели также легко могут судить о говорящем и о том, как он относится к своей речи и к ним самим. Здесь открываются нестандартные возможности человеческой коммуникации. Итак, скрыть блок бессознательного невозможно. Поэтому если на фоне вполне ра­зумной целевой установки (уговорить изучать французский язык) вы испытываете к человеку недобрые чувства (кратковременные или дли­тельные), во время речевой коммуникации эти чувства будут заметны. О чем бы вы ни говорили с другим человеком, хотите вы того или нет, вы одновременно сообщаете ему, как вы к нему относитесь. Сознательно вы ставите толь­ко одну цель, но одновременно реализуется весь блок бессознательных целевых установок. И в качестве реакции слушающего на вашу речь вы можете получить то (иногда — только то), что соответствует эмоци­ональному бессознательному, а вовсе не основной сознательной цели (вы можете уговаривать человека записаться во французскую группу, он вас будет долго слушать и поймет, что вы его не любите, — и это единственное, что он поймет).

Тренинг, связанный с профессиональной деятельностью ак­теров, резидентов и т.п., оказывается очень трудоемким и продолжи­тельным. Человеку очень нелегко демонстрировать знаки BL в соответ­ствии с определенным внутренним замыслом.

Любопытно, что, обманывая, человек испытывает настоль­ко сильный психический дискомфорт, что это сказывается на исходя­щем от него информационном биоизлучении, воспринимаемом не только людьми, но даже растениями, например бегонией. Очень интересные эксперименты в этом отношении принадлежат американскому исследо­вателю Карлсону и русскому профессору В. Н. Пушкину. Испытуемым предложили пройти проверку на детекцию лжи. Но к ним не стали под­ключать никаких датчиков и приборов, обычно используемых в подоб­ных случаях, а предоставили бегонии определять, насколько правдивы их ответы. Оператор задумывал какое-нибудь число от 1 до 10, но скры­вал его. На каждое из называемых чисел он говорил "нет", т.е. из всех ответов один был ложный. По контрасту интенсивности энергетичес­кого излучения оператора растение точно определяло искомое число, выдавая характерную волнистую линию на ленте энцефалографа.

Кроме собственно информации, про которую он не знает, правда это или ложь, слушающий фиксирует нервозность и внутреннее беспо­койство собеседника.

Говоря об отношении к речевому коммуниканту, следует отметить, что в момент лжи оно негативно. Когда мы человека обманываем, он нам неприятен. Это крайне важно понять. В романе "Жизнь Клима Самгина" М. Горький говорит о том, что мы любим людей за то добро, ко­торое мы им сделали, и не любим за зло, принесенное им. Это психоло­гически обоснованно. Если человек сделал добро другому, то обще­ние с ним каждый раз напоминает о собственном душевном величии и потому стимулирует сильные положительные эмоции. "Я так благо­роден, что бескорыстно сделал вам добро. И люблю вас за это, потому что вы собою символизируете мое благородство. А если я принес вам зло, вы укор моей греховности. А если вы мне укор, за что же я вас любить буду?" — таков механизм самооценки в коммуникации.

Когда человека обманывают, ему, конечно, приносят зло. Так как внешний мир проецируется на наше сознание с большой мерой погрешности, особую ценность приобретает каждая крупица истины: она по­могает человеку ориентироваться в окружающей среде. Когда вы человека обманываете, вы лишаете его полезной для него информации. И мир в его сознании искажается еще больше. Это сравнимо со слепым человеком, вошедшим в незнакомую комнату с тремя окнами, последнее из которых открыто. Если слепого обмануть, сказав, что в комнате толь­ко два окна, он, ощупав их, успокоится, и очень вероятно, что погиб­нет, выпав из третьего. Таким образом, во время обмана возникает сле­дующая коммуникативная ситуация: слушающий 1) принимает инфор­мацию, не зная, подлинная она или нет; 2) улавливает раздражение цен­тральной нервной системы говорящего, и это его настораживает, вызывая в нем ответную нервозность; 3) чувствует, что к нему плохо отно­сятся. Ответная реакция — точно такая же: что послано, то получено (по аналогии с бумерангом). Поскольку информация 2) и 3) передается блоком бессознательного, то она и принимается блоком бессознатель­ного. Человек даже не понимает, что он сформировал ответное отри­цательное отношение, но это уже произошло, и действовать он даль­ше будет в соответствии со своим душевным состоянием. Тонкость зак­лючается в том, что часто оба участника коммуникации этого не сознают. Внутреннее психологическое состояние передается от одного участника коммуникации к другому и возвращается, попадая в сфе­ру тех внутренних стихийных мотивов, которые определяют поведе­ние человека. Все зло, которое слушающий получил, он вернет. Ка­ким образом, априори трудно предположить, но необязательно через ложь. Когда вернет, тоже неизвестно, может быть, через длительное время, но вернет обязательно.

Понятно, что чем чаще человек является объектом лжи, тем сильнее ответная реакция. В судебной психиатрии зафиксирован случай, кото­рый это доказывает. Муж с женой прожили вместе 10 лет. Он ей всегда изменял, но делал это так умело и хитро, что никогда разоблачен не был: каждый раз, уходя из дома, он находил убедительные доводы сво­его отсутствия. На речевом уровне женой ни разу не были высказаны подозрения, хотя она являлась десятилетним объектом лжи. Жили они довольно благополучно, и никаких особенных конфликтов у них не было. И вот однажды утром мужчину находят мертвым — его отравила жена. Идет следствие, ее начинают допрашивать, она, рыдая, говорит, что отравила его, но не может объяснить, почему это сделала. Или при­думывает какую-то нелепую причину, которая на самом деле причиной не является, а является только подменой истинной причины, гораздо более глубокой. Ведет она себя настолько странно, что возникает необ­ходимость психиатрического освидетельствования. Психиатр заключа­ет, что она совершенно здорова. И только психоаналитик (специалист по бессознательной зоне человеческой психики) оказывается способным объяснить мотив преступления: ответная агрессивная реакция бессоз­нательного на длительный неразоблаченный сознанием обман. (К счас­тью, не всегда ответная реакция бывает столь зловещей.) Женщину спра­шивают, как она ощущала себя в этом браке. Она считает, что неплохо, но выясняется, что у нее часто бывало подавленное настроение. Никто, включая ее саму, не мог этого объяснить. А причина была: женщина постоянно являлась объектом дезинформации и все время чувствовала к себе негативное отношение. Преступление в таких случаях "замышля­ется" бессознательным задолго до реализации. Сначала возникает нео­сознанный интерес к аптекам, потом к специальным средствам, кото­рые можно приобрести в аптеке, затем одно из таких средств для чего-то покупается и надежно прячется в доме, чтобы однажды быть использованным...

Конечно, существуют жизненные ситуации, в которых кажется, что человека следует обмануть из соображений гуманизма ("ложь во спасе­ние"). В качестве наиболее распространенного приводится обычно при­мер человека, который безнадежно болен и которому не говорят о необратимости его болезни, а, наоборот, говорят о том, что он выздоравливает и сегодня выглядит явно лучше, чем вчера. Следует ли так посту­пать? Думается, что "ложь во спасение" — тоже функция, аргументом которой является личность больного. В зависимости от того, что за человек, к которому вы обращаетесь, можно оценить правомерность или неправомерность обмана. Если перед вами человек сильный, привык­ший принимать самостоятельные решения (а для принятия решений человеку нужна, как известно, достоверная информация), своим обманом вы приносите ему зло, лишая знания истины, а поэтому и принятия адекватных решений. Человек хочет успеть подвести итоги своей жизни, а вы его лишаете возможности понять, что эта пора настала. Скрывая верную информацию, вы не даете ему реализовать в жизни то, что он собирался. В результате — недописанная книга, недоснятый фильм, несочиненная песня... Если человек верующий и, как любой человек, немало грешил, — ему нужно время для раскаяния. Время для раская­ния — это не час, который проводит священник у постели умирающе­го, это в р е м я, и его человеку надо дать. (Почему истинно верующие люди категорически возражают против смертной казни даже для са­мых страшных преступников? Потому что, если человека убить на­сильно, у него не будет времени для раскаяния, а если его оставить в живых, то это время у него появится.) И это не единственные случаи, когда мысль о том, что "ложь во спасение" есть благо, не кажется та­кой очевидной. Не следует забывать и о чисто медицинском факторе. Зафиксированы случаи значительной активизации защитных сил организма: если человеку впрямую говорят, что он гибнет, организм находит в себе внутренний резерв, побеждающий болезнь, которая в обычных условиях побеждена быть не может, — так оказывается силь­на жажда жизни. При неизлечимых заболеваниях не справляется им­мунная система человека. Известно, что биоэнергетический метод ле­чения основан на стимуляции деятельности именно иммунной систе­мы. Таким стимулятором может оказаться также слово правды. По­этому к тезису "ложь во спасение" следует подходить с большой осто­рожностью и очень индивидуально.

Вторая причина, по которой не следует обращаться с речью к лю­дям, к которым вы плохо относитесь, носит собственно нравственный характер и не может быть до­казана. Это положение, которое человек или принимает, или не прини­мает, связано с тем, что по возможности не надо приносить людям зла. Во-первых, его и так очень много. Во-вторых, если вы принесли чело­веку зло, то все равно в качестве реакции получите ответное зло (если не сразу, то через какое-то время). Второй риторический постулат, который вытекает из первого: свою речь следует ориентировать на добро. Это означает, что во внутренней мотивации, в наборе поставленных перед собой целей, обязательно дол­жна быть установка на добрые чувства, которые вы хотите донести до людей, вас окружающих. Что есть добро? Понятия добра и зла принад­лежат к неопределяемым общефилософским категориям, любые словар­ные толкования которых носят характер условный, неточный и неаб­солютный. Однако на неформальном уровне эти категории понятны всем людям (правда, всем по-разному). По Библии добро изначально, оно появилось раньше зла. Зло противопоставлено добру. Зло — это то, что вы бы сами себе не пожелали. Каждый человек ощущает это в себе, но важно понять, что эти ощущения индивидуаль­ны. Адресуясь с речью к человеку, следует поставить себя впозицию слушающего и задаться вопросом: "А хотел бы я это услышать?" Зна­чительная часть ваших речей сразу будет "забракована", потому что очень часто, намереваясь сказать что-то другому, сами бы мы услышать это не захотели. Очень простой и (увы!) распространенный пример. Мо­лодой человек встречается с девушкой. Подруга девушки, увидев его в ресторане с другой женщиной, немедленно обо всем рассказывает. А кто хотел бы это услышать?! В соответствии со вторым правилом такая речь запрещена риторикой, потому что она во зло (по определе­нию).

Даже короткая речь может при­нести огромное зло. Язык — самый эффективный из всех известных че­ловечеству видов оружия. Нравственное воспитание человека в любви и сострадании к ближнему должно начинаться очень рано в собствен­ном доме. Но и в более позднем возрасте человек может постичь это сам: стоит только глубоко и объективно проанализировать жизнь любого из людей — быстро появится понимание того, что жизнь — это цепь человеческих страданий. Любовь и жалость сами придут в сердце.

Русский человек по природе не злодей, но он вырос в обстановке лживой и жесто­кой коммуникации, навязанной тоталитарным режимом. Кого из нас учили в детстве, что какие-то вещи говорить нельзя, потому что другому человеку их слушать больно? А ведь это норма цивилизованного мира, основным прави­лом которого является невмешательство в приватную жизнь другого человека. Речевая коммуникация должна создавать благоприятную психологическую обстановку. Так учат общаться с детства.

Свои речевые поступки следует совершать во благо людям, а не во вред. К собеседнику нужно обращаться как к наместнику Бога на Земле с причитающейся ему мерой любви и уважения. Кто дал право вторгаться в личную жизнь других людей, быть судьей? Кто позволил воздействовать на проблемы, которые жизненно интересуют другого? Никто никому не судья. Поэтому современное общество выработало сложную систему правил, которые позволяют людям сосуществовать вместе и выполнение которых строго обязательно для каждого.

2. Три модели коммуникации.

Модель «Коммуникация как акция» акцентирует активность отправите­ля, его воздействие на реципиента. Называется иногда линейной или каузаль­ной, поскольку представляет процесс как однонаправленный (от отправителя к получателю) и причинно-следственный: я передал (причина) – ты воспринял (следствие). Ассоциируется с метафорой укола или выстрела с траекторией пули в сторону принимающего. Исторически возникла на первых стадиях изучения различных видов массовой коммуникации, таких как пропаганда, реклама, поли­тические избирательные кампании. Эта модель подчеркивала, что коммуникант производит некое воздействие, что-то делает с аудиторией слушателей.

Модель «Коммуникация как интеракция» акцентирует реагирование в коммуникации, ответ получателя, обратную связь. Представляет коммуникатив­ный процесс как двусторонний – воздействие и реагирование, как последователь­ность действий отправителя и получателя. Ассоциируется с метафорой тенниса: удар – ответный удар. Исторически возникла как ответ на предыдущую модель: с целью подчеркнуть, что роль реципиента (слушателя) не сводится к пассивному восприятию, его обратная связь также оказывает влияние на ход коммуникатив­ного процесса.

Модель «Коммуникация как трансакция» еще более усложняет наше по­нимание коммуникации, акцентируя ее динамичность. Эта модель подчеркивает одновременную активность обоих партнеров относительно друг друга, подвиж­ность, взаимопереходность ролей отправителя и получателя, говорящего и слу­шающего. А именно: говорящий, производя высказывание, одновременно стано­вится реципиентом – ожидая, как прореагирует слушающий на его высказывание, и корректируя свое высказывание в соответствии с той реакцией; а слушающий, выражая свою реакцию, одновременно становится «воздействующим» на гово­рящего8. Иными словами, коммуникативное взаимодействие понимается в этой модели как «сквозной» процесс, в котором смыслы порождаются, выражаются и воспринимаются каждым из участников, независимо от разделения ролей на говорящего и слушающего.

Метафора, ассоциируемая с трансактной моделью, – танец. Коммуника­ция – как танец, в котором обоим партнерам необходимо чувствовать и уметь настраиваться друг на друга. Если взаимной настройки не происходит, даже если каждый из партнеров талантлив сам по себе, то танец не удается. Более того, с каждым новым партнером необходимо настраиваться как-то иначе, каждый танец неповторим. Модель акцентирует, что коммуникация — это не просто дей­ствия в отношении к кому-то, а совместно с кем-то. Иными словами, коммуни­кация — это со-действие.

В трансактной модели также подчеркивается отношенческая природа комму­никации. Коммуникация — это не просто обмен информацией, это отношения, выстраиваемые вокруг обмена информацией.