Урок 29. Эпоха исповедничества

1. Исповедники Российские ХХ столетия. После окончания Великой Отечественной войны 1941–1945 годов Русская Православная Церковь была истощена гонениями, множество храмов и монастырей были разрушены, великое множество архипастырей, пастырей и православных мирян было расстреляно или скончалось в лагерях. И все-таки Церковь продолжала нести благодать Божию людям. Государственная власть в это время в борьбе с Церковью отказывалась от расстрелов и убийств священников и верующих, она находит другие способы борьбы с православием: системное преследованием вплоть до тюремных заключений и применения пыток священников и верующих. Поэтому, говоря о подвижниках Русской Православной Церкви, мы можем сказать, что с середины ХХ века началась эпоха исповедников, то есть тех подвижников, которые мужественно в узах исповедовали веру во Христа, но милостью Божией остались живы и теперь несли свет христианской веры в души народа.

2. Священноисповедник Лука (Войно-Ясенецкий; 1877–1961). Один из самых почитаемых святых ХХ века. Священноисповедник Лука (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) родился в 1877 году в городе Керчи Таврической губернии. Он окончил Киевскую гимназию, Киевскую художественную школу, а в 1903 году – медицинский факультет Киевского университета и долгое время работал земским врачом. Когда началась Русско-японская война, он добровольно поехал на фронт вместе с военно-медицинским поездом. Работал он в военном госпитале и в Первую мировую войну.

В 1921 году в разгар гонений на Русскую Православную Церковь, когда будущее церковнослужителя сулило только тяжелый крест мученичества, он выбрал путь служения Церкви и был рукоположен во священника, а в 1923 году пострижен в монашество и хиротонисан во епископа Ташкентского и Туркестанского. И в том же году он был арестован и отправлен в ссылку в Сибирь.

В 1926 году епископ Лука вернулся в Ташкент, но в 1930 году снова был арестован и приговорен к трем годам ссылки. По освобождении он снова вернулся в Ташкент и занимался врачебной практикой, и в результате появилась книга – «Очерки гнойной хирургии», положившая начало новому направлению в медицине. В 1936 году епископу Луке за эту работу была присуждена степень доктора медицинских наук, причем работа эта используется в медицине до сих пор.

В 1937 году владыка был арестован и более двух лет находился в тюрьме, где подвергался бесчеловечным пыткам. Но, надеясь на помощь Господа, он мужественно претерпел эти испытания, не только не соглашаясь с возводимой на него ложью, но и активно протестуя, отказываясь от пищи и направляя жалобы на беззаконные действия следователей в вышестоящие инстанции. «Мне твердят: сними рясу, – я этого никогда не сделаю. Она, ряса, останется со мной до самой смерти, – говорил он в тюрьме соузникам. – Я помогаю людям как врач, помогаю и как служитель Церкви...».

В 1940 году епископ Лука был приговорен к пяти годам ссылки в Красноярский край. С началом Великой Отечественной войны владыка предложил властям свою помощь в качестве врача и в 1941 году был назначен консультантом красноярских госпиталей. В 1942 году окончился срок ссылки, и владыка был возведен в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру, не имевшую тогда ни одного храма. Стараниями архиепископа Луки в 1943 году в Красноярской епархии был открыт храм в пригороде Красноярска. «Вся Восточная Сибирь, от Красноярска до Тихого океана, не подавала никаких признаков церковной жизни, – писал он в докладе Патриарху Сергию. – Если не будут открыты в близком будущем храмы в различных местах Красноярского края, то грозит религиозное одичание народа...».

В 1944 году архиепископ был назначен на кафедру в Тамбов. В 1946 году за выдающиеся научные работы в области медицины он был награжден Сталинской премией – и почти все деньги пожертвовал на помощь детям, пострадавшим от последствий войны. В 1946 году владыка был назначен на кафедру в Крым, где сначала совмещал архипастырское служение с врачебной помощью людям, а затем уже только служил, что в условиях коммунистической власти требовало тогда большого мужества и веры. Архиепископ Лука скончался 11 июня 1961 года в день, когда Русская Православная Церковь праздновала память Всех святых, в земле Российской просиявших.

Священноисповедник Лука (Войно-Ясенецкий) является одним из самых знаменитых святых ХХ века. Подобно своему небесному покровителю, апостолу Луке, он был врачом и продолжателем апостольского дела; он проповедовал, как апостол Павел, спасительное слово Христово не только в храме Господнем, но и в тюрьмах, и в ссылках. Он говорил о Христе с друзьями и гонителями, с доброжелателями и противниками. Он принадлежал к тем исключительно значимым для народа людям, которые не могут делать что-то лишь для себя одних, ограничиться деланием того, что лично им нравится. Для них долг служения ближним – не пустые слова, и потому они в своей деятельности не идут вслед за случайным выбором, но стараются найти то, что необходимо сделать именно здесь и сейчас и что будет полезно для всего общества. Это – строители, делатели, смело выходящие на ниву жизни по призыву Господню. И это воплощенный евангельский образец для всех нас.

3. Преподобноисповедник Сергий (Сребрянский; 1870–1948). Преподобноисповедник Сергий родился в 1870 году в семье священника Воронежской губернии и в крещении был назван Митрофаном. Окончил Воронежскую духовную семинарию, но священником сразу не стал, предполагая послужить народу на ином, как ему тогда казалось, более полезном поприще. Но как часто бывает, мы не ценим то, чем владеем. Прекрасное нам кажется обычным, и мы ищем лучшего, а приходим к разорению. Только оказавшись в Варшаве студентом ветеринарного института в среде католической Польши, Митрофан понял, какою непреходящей ценностью является православие и православное богослужение, насколько оно может быть созвучно стремящейся к совершенству душе человека. Рукоположенный в 1894 году во священника, отец Митрофан затем более 10 лет прослужил полковым священником, был настоятелем Покровского храма драгунского Черниговского полка, шефом которого была великая княгиня Елизавета Феодоровна.

Желая с юности послужить народу, он и стал, оказавшись среди солдат, служителем и помощником служивших Родине. Когда началась Русско-японская война 1904–1905 годов, он вместе с солдатами ушел на фронт, разделяя все горести военной службы, под огнем неприятеля совершая богослужения, напутствуя раненых и погребая убитых. Здесь, в условиях крайнего напряжения человеческих сил и смертельной опасности, священник увидел, насколько русский человек может любить Родину, с каким смирением и благородством он отдает за нее свою жизнь, что вообще значит для него отдать жизнь за други своя. В 1906 году отец Митрофан вернулся вместе с полком в Орел и за понесенные во время военных действий труды был возведен в сан протоиерея.

В 1908 году он по приглашению великой княгини Елизаветы Феодоровны стал настоятелем Покровского храма Марфо-Мариинской обители в Москве. Великая княгиня настолько высоко оценила отца Митрофана, что сам приход его в основанную ею обитель считала знаком благоволения Божия к своему начинанию. «Господь благословил это наше дело через священника, к которому в Орел издалека люди приезжали за утешением и поддержкой, – и вот оно мало-помалу начинается», – писала она государю.

После революции и начала гонений на Русскую Православную Церковь отец Митрофан по благословению Патриарха Тихона был пострижен в монашество с именем Сергий и возведен патриархом в сан архимандрита. Начался и для него вместе с патриархом, всем духовенством и мирянами путь исповедничества. Отец Сергий был арестован и сослан в 1923-м, в 1925-м и в 1930 году, когда ему исполнилось уже 60 лет. Свидетели обвинения говорили о нем: «По своему общественному, умелому подходу к народу с религиозной стороны заслуживает особого внимания... Особенно способен на проповеди... В своих выступлениях с амвона призывает на единение и поддержку Церкви...».

Отец Сергий был приговорен тройкой ОГПУ к пяти годам ссылки и отправлен в одну из глухих деревень на реке Пинеге в Архангельской области. Для иных ссылка – это мучение, и не только внешнее, но и внутреннее, когда человек только и думает, как ее поскорее избыть, чтобы начать какую-то новую жизнь, будто в это время он находится в месте, где нет присутствия Божия. Для отца же Сергия мир Божий, где бы он ни был, оставался независимо ни от чего прекрасен. «Огромные ели, закутанные снежными одеялами и засыпанные густым инеем, стоят как зачарованные, такая красота – глаз не оторвешь, и кругом необыкновенная тишина... чувствуется присутствие Господа – Творца, и хочется без конца молиться Ему и благодарить Его за все дары, за все, что Он нам посылает в жизни, молиться без конца...», – вспоминал он о ссылке.

Мощи преподобноисповедника Сергия были обретены в 2000 году и находятся в Воскресенском кафедральном соборе в Твери.

4. Преподобноисповедник Рафаил (Шейченко; 1891–1957). Преподобноисповедник Рафаил родился в 1891 году в Курской губернии и в крещении был назван Родионом. Окончив земское училище, работал сапожником, а затем в 1913 году был призван в армию, окончил военно-ветеринарную фельдшерскую школу. В 1918 году он поступил послушником в Оптину пустынь.

В 1923 году Оптина пустынь была закрыта; однако духовная жизнь ее насельников продолжала идти своим чередом, но уже вне стен обители. В 1928 году Родион был пострижен в монашество с именем Рафаил и в том же году рукоположен во иеродиакона, а через два года восшел на новую ступень – исповедническую. В 1930 году тройка ОГПУ приговорила его к 10 годам заключения.

Находясь в лагере, отец Рафаил не скрывал своей веры, ему во время свидания передали Евангелие, молитвослов, икону. Из заключения он переписывался со многими, давая духовные наставления, и сотрудники репрессивных органов, сочтя, что оптинский монах ведет слишком активную религиозную жизнь, в 1936 году вновь арестовали его, приговорив к 6 годам заключения.

В 1943 году иеродиакон Рафаил был освобожден и в 1944 году рукоположен во иеромонаха и назначен настоятелем Благовещенской церкви в городе Козельске. Храм Благовещения был сильно поврежден, и отец Рафаил, восстанавливая его, стал служить в наскоро отремонтированном приделе. Пастырь добрый, он помогал многим нуждающимся. В Козельск из ссылок и лагерей возвращались шамординские монахини; претерпев узы, многие из них были немощны, и отец Рафаил старался их жизнь обустроить. Дверь его кельи была открыта для всех, для каждого находилось утешительное слово, а в случае необходимости – и материальная помощь.

В 1948 году МГБ и Генпрокуратура приняли директиву об аресте возвратившихся из заключения священнослужителей, если те продолжали вести активную церковную деятельность. Враги и предатели церковные оговорили отца Рафаила, и в 1949 году он был арестован и приговорен к 10 годам заключения. Священника обвинили в том, что он говорил проповеди об иконе Божией Матери «Троеручица», о преподобном Иоанне Дамаскине, о Вселенских святителях и учителях Василии Великом, Иоанне Златоустом и Григории Богослове, о мученицах Вере, Надежде, Любови и их матери Софии и сравнивал время, когда жили эти святые, со временем настоящим, сравнивал образованность Вселенских церковных учителей с образованностью современного человека, а верность Христу мучениц – с малодушием современного человека.

После смерти в марте 1953 г. Сталина верующие направили властям ходатайство об освобождении отца Рафаила. Однако все хлопоты их остались бесплодными. Он был освобожден только в 1955 г, после того как началось массовое освобождение из лагерей по неправосудным приговорам. В том же году он был назначен вторым священником в Благовещенскую церковь в Козельске.

Перенесенные им в лагере страдания еще больше приблизили его ко Господу, так что любой человек, сколько-нибудь способный к восприятию духовного, когда соприкасался с ним, чувствовал великую христианскую любовь, которая была присуща ему и которая проникала и исцеляла страждущую душу всякого человека.

Весной 1957 г. иеромонах Рафаил тяжело заболел и 19 июня скончался. Оказавшись слишком внезапной, кончина старца потрясла тогда многих. Когда отца Рафаила хоронили, то гроб с его телом почти в течение целого дня несли от дома до кладбища – столько людей хотели проститься со старцем, для многих из них он был благотворителем, помощником и молитвенником, тихим, смиренным и нежным, как мать, заступником пред Богом и в то же время категоричным и строгим в принципиальных религиозных и нравственных вопросах.

Его память всегда хранили верующие. А в настоящее время его имя включено в Собор новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания. 22 июня 2005 г. были обретены мощи преподобноисповедника Рафаила, которые ныне находятся в Преображенском храме Оптиной пустыни.

5. Преподобноисповедник Леонтий (Стасевич; 1884–1972). Преподобноисповедник Леонтий родился 20 марта 1884 года в Люблинской губернии, в благочестивой крестьянской семье, и в крещении был назван Львом. Окончив Холмскую духовную семинарию, он в 1910 году поступил в Яблочинский Онуфриевский монастырь, и в 1912 году был пострижен в монашество с именем Леонтий. После начала Первой мировой войны в 1914 году Яблочинский монастырь был эвакуирован в глубь России, и иеромонах Леонтий поступил служить в Московский Богоявленский монастырь. В 1922 году Патриарх Тихон назначил отца Леонтия настоятелем Спасо-Евфимиевского монастыря в городе Суздале. После закрытия монастыря в 1923 году отец Леонтий был переведен в храм Смоленской иконы Божией Матери, а затем в храм святителя Иоанна Златоуста в Суздале. В 1924 году Патриарх Тихон возвел его в сан архимандрита.

В 1929 году архимандрит Леонтий был арестован, и 2 марта 1930 года тройка ОГПУ приговорила его к 3 годам заключения в концлагерь в Коми. По возвращении из заключения отец Леонтий был назначен служить в сельский храм Ивановской области. Но 5 ноября 1935 года он снова был арестован и заключен в тюрьму в городе Иванове. На этот раз его обвиняли в том, что он входил в состав группы активных церковников.

15 февраля 1936 года Особое совещание при НКВД СССР приговорило архимандрита Леонтия к 3 годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. 22 февраля отец Леонтий с очередным этапом был отправлен в лагерь в Караганду.

В легкие для него периоды времени в заключении отец Леонтий работал фельдшером, в тяжелые – на общих работах. О жизни в заключении он говорил впоследствии: «Часто нам не давали по целым ночам спать. Только ляжешь – кричат: «Подъем! На улицу строиться!» А на улице холодно и дождь. И начинают мучить: «Лечь! Встать! Лечь! Встать!» А падаешь прямо в лужу, в грязь. Затем скомандуют отбой, придешь в барак, только начнешь согреваться, а они уже опять кричат: «Подъем! Строиться!» И так идет до утра. А утром надо идти на тяжелую работу».

Однажды в пасхальную ночь охранники лагеря потребовали от отца Леонтия, чтобы он отрекся от Бога. Но он отказался это сделать. Тогда его опустили на веревке в выгребную яму. Затем подняли и спросили: «Отрекаешься?» – «Христос воскресе!» – ответил исповедник. Они вновь опустили его в яму и снова подняли, а он в ответ им сказал: «Христос воскресе, ребята!» Изрядно поиздевавшись над священником, его отпустили, так и не сумев добиться слов отречения.

Все тюремные скорби отец Леонтий переносил со смирением и кротостью и о том времени говорил: «Я в раю был, а не в тюрьме». Когда отцу Леонтию жаловались на скорби, он говорил: «Это еще не страдание. А вот то, как мы, бывало, в тюрьме откушаем, а нас выведут, поставят в ряд и говорят: «Сейчас будем расстреливать!» Прицелятся, попугают, а потом опять в барак гонят».

В 1938 году закончился срок заключения, и отец Леонтий вернулся в Суздаль. Жил он то в Суздале, то в селах и небольших городках у своих духовных детей, совершая в их домах богослужения. К этому времени большинство храмов было закрыто, служить стало негде, почти все священники были арестованы.

В июне 1947 года архимандрит Леонтий был назначен настоятелем храма Живоначальной Троицы в селе Воронцово Пучежского района. Несмотря на жесткое давление властей, приходская жизнь в Воронцове постепенно налаживалась, был отремонтирован храм, вокруг которого стал складываться крепкий приход. Это был единственный в области храм, где совершалось ежедневное богослужение. Властям, однако, не понравилось оживление церковной и духовной жизни в селе, и 2 мая 1950 года архимандрит Леонтий был арестован и приговорен к 10 годам заключения и отправлен в город Братск Иркутской области.

В 1955 году отец Леонтий был освобожден из лагеря. Священнику исполнился семьдесят один год. Его назначили настоятелем храма Михаила Архангела в село Михайловское Ивановской области.

Гонение на Церковь продолжалось. На отца Леонтия стали поступать письма с клеветническими измышлениями. 10 февраля 1960 года обеспокоенные прихожане направили правящему архиерею письмо, в котором писали: «Наш город был до отца Леонтия, как при Лоте, весь развращен. А теперь по его святой молитве многих Господь обратил на путь истинный».

Ко всем окружающим отец Леонтий относился с большой внимательностью и милосердием. Однажды мимо его дома проходил мальчик. По виду его было ясно, что он чем-то опечален. Отец Леонтий остановил его, расспросил, и выяснилось, что тот не успел к поезду, чтобы продать собранные им ягоды. Священник спросил: «А что бы ты хотел, чтобы тебе купила мать на вырученные тобою деньги?» – «Мне нужна рубашка», – ответил мальчик. Отец Леонтий купил у него все ягоды, дав ему столько денег, чтобы их хватило на покупку рубашки.

За доброту старца любили и неверующие люди. Когда весной разливалась текущая рядом с селом река, то переправиться через нее можно было только с помощью лодки, и когда перевозчики видели спускающегося с горы к реке отца Леонтия, то они наперебой предлагали ему свои услуги и затем дожидались его возвращения из города, чтобы перевезти назад.

Рано утром 16 апреля 1970 года прихожане, придя в храм, услышали, что отец Леонтий совершает панихиду о новопреставленном Патриархе Алексии I. Все были потрясены и стояли молча. После панихиды отца Леонтия спросили, почему он служит панихиду по живом Патриархе. Отец Леонтий на это ответил: «Святейший Патриарх Алексий умер, но этой ночью мы с ним виделись и вместе молились, чтобы Патриархом был избран митрополит Пимен». Прихожане некоторое время были в смущении, пока не услышали официальное сообщение о кончине Патриарха Алексия.

В год смерти отца Леонтия повсюду в России была большая засуха: пожухли травы, обмелели реки, горели леса. И вот в эту жару в нескольких десятках метров от могилы старца забил источник, вода из которого оказалась целебной, и многие люди, пьющие эту воду, по молитвам преподобноисповедника Леонтия стали получать исцеления.

Мощи преподобноисповедника Леонтия ныне находятся в храме Михаила Архангела в селе Михайловском.

6. Воплощенный идеал русского народа. ХХ век подтвердил справедливость слов Константина Аксакова, назвавшего когда-то историю народа России его житием. Избрав в качестве идеала жизни святость, русский человек следовал этому идеалу во все трагические дни своей истории.

Новомученики и исповедники Российские ХХ столетия явили беспримерный образец воплощенного идеала русского человека, сохранявшего во всех самых тяжелых земных обстоятельствах: веру, надежду на Бога, любовь, самоотречение во имя ближнего, терпение, сострадание, милосердие, верность, достоинство, другие качества личности, сохранившей в себе образ и подобие Божие. В ликах святых наш народ обрел тысячи воинов небесных, своих молитвенников, покровителей и защитников России перед лицом жестких вызовов переживаемого исторического времени. Они оставили нам духовное наследие и опыт земной жизни как образец, как пример для самовоспитания на основе высших духовно-нравственных ценностей.

7. Духовный смысл жертвенного подвига Русской Православной Церкви. Двадцатое столетие – это эпоха невиданных гонений за веру, по своим масштабам, циничности, коварству и жестокости превосходящих все, что когда-либо выпадало на долю последователей Христа.

Однако невиданная война, развернутая атеистическим государством, вопреки всем ожиданиям, не только не смогла погубить Святую Русь, но и явила миру необычайный по своей массовости и величайший по ревности пример духовного подвига. И этот подвиг русских православных людей сравним только с подвигом первых христиан!

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II писал о подвиге русской святости XX века: «Множество мучеников и мучениц всех возрастов и сословий, принесших свою жизнь в жертву Христу Богу, стали свидетельством господства духа над плотью и тлением, стали явлением расцвета христианской идеи и жизни, стали фактом непобедимости христианского терпения и мужества. Свидетельством господства духа, – потому что эти люди не захотели сохранить жизнь или приобрести блага мира во вред своей душе, ибо душа человеческая больше, ценнее всего мира. Они были служителями животворящего Духа. Явлением расцвета христианской жизни, – ибо заповеди и повеления Божии были для них не отвлеченными истинами, а насущным хлебом их повседневной духовной жизни. Без исполнения заповедей их жизнь была бы пуста и бессмысленна. Святая и совершенная воля Божия была навсегда неистребимо написана на скрижалях их сердец. Фактом непобедимости христианского терпения и мужества, незыблемого стояния в любви Божией, – ибо сильна, как смерть, любовь, и даже сильнее смерти. Никто и ничто: ни смерть, ни теснота, ни гонения, ни голод, ни опасность, ни меч – не могли отлучить их от любви Божией. Но все это они преодолевали силою возлюбившего их Бога (Рим. 8, 35–37). Их жизнь и смерть были убедительнейшей проповедью истинности и неразрушимости Христова дела. Кровь мучеников, по словам Тертуллиана, всегда была семенем, из которого вырастал новый народ Божий. Мученики и исповедники совершили нетленный подвиг, страдания перенесли со славою, были превознесены Богом и сделались похвалою Церкви».

Не менее значим и подвиг исповедничества, так как он требовал постоянной готовности в течение всей жизни человека перенести все испытания и любые жертвы, даже собственную жизнь отдать ради Бога и Церкви. Многие люди тогда совершили подвиг исповедничества, претерпев ради Христа многие лишения, испытания, аресты и пытки, тяжелые и невыносимые труды.

Таким образом, в ликах новомучеников и исповедников ХХ столетия, истинных героев духа, народ России предъявил миру высшую готовность к самопожертвованию во имя Христа, торжества на земле евангельского идеала жизни.

Подумай: почему мы вправе говорить, что исповедники российские воплощают идеал личности человека?