Поучение в пятую неделю великого поста («Рече има Иисус: можета ли пити чашу, юже Аз пию? Она же реста Ему: можева» (Мк.10: 38, 39)). 5 страница

Иной с виду и кажется добродетельным, но Бог знает, что в тайниках его; ибо в одном месте апостол го­ворит: «Бываемая от них отай, стыдно есть и глаголати» (Ефес. 5: 12). Не скоро найдется Христос и в этих лю­дях: «Несть зде».

Иной же считается верным рабом Божиим и ис­тинным богопочитателем, но на деле он чтит Бога толь­ко устами, сердце же его далеко отстоит от Него; и в нем не спрашивай Христа: «Несть зде».

Кто является богомольцем, кто подвижником, кто постником, кто нищелюбцем, а кто и иным каким­ либо добрым делом известен. Но если они лицемерно все сие творят, из тщеславия, на показ людям, то и здесь не ищи Христа: «Несть зде».

Бывает, что иной притворяется смиренным, а в уме гордится, притворяется целомудренным, а в мыслях сквернится, притворяется любящим, а в сердце злобст­вует, устами говорит мирное, лобзает, но в то же время коварствует и творит лесть, подобно Иуде. Не надейся и здесь найти Христа: «Несть зде».

Не легко найти бисер драгоценный в глубине моря, злато и сребро в недрах земных; так же трудно найти и Христа в людях, в которых бы Он мог обитать, ибо по словам Давида: «Вси уклонишася, вкупе непотребни быша; несть творяй благостыню, несть до единаго» (Пс. 13: 3). «Несть зде».

Псаломнические слова: «Господь во храме святем Своем» в старопечатной Псалтири, а также и в Киев­ской читаются так: «Господь в церкви святей Своей», и это гораздо правильнее, ибо иное есть храм, и иное — церковь. Храм построен руками, имеет каменные или деревянные стены, он утвержден и создан стоящим на одном месте, как и сей святой каменный храм. Церковь же не руками сотворена; не имеет она и стен камен­ных, ибо церковью считается собрание верующих, нахо­дящихся не на одном каком-либо месте, но по всей все­ленной. Посему-то она и называется, и есть церковь соборная, апостольская. Она простирается от начала до конца вселенной и есть во всяком народе и племени, какие только правоверно славят Христа Бога. Основание сей церкви — Сам Христос; стены — закон Божий; столпы — апостолы, евангелисты и учители; покров — Дух Святый. Об этой-то церкви у апостола и пишется: «Вы есте церкви Бога живаго», как сказал Бог: «Вселю­ся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие» (2 Кор. 6: 16; Пс. 10: 3). Посему если псаломское писание говорит: «Господь в церкви святей Своей», то нужно это понимать так, что Господь обитает во множестве Своих верующих; и если, по преждесказан-ным словам святого Стефана, «не в рукотворенных храмех живет», то без сомнения Он живет в нерукотворенной Своей церкви, которую до конца возлюбил, кото­рую искупил Своею кровию и за которую Он положил душу Свою. Итак, в церкви, в собрании верующих, нужно искать Христа, обитающего по Своем воскресе­нии, ибо Он им сказал: «Аз есмь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28: 20).

Но, о, как окаянны последние времена наши, ибо ныне сия святая церковь крайне притесняется и умаля­ется: с одной стороны — внешними гонителями, с дру­гой же — внутренними раскольниками, которые, по апостолу, «от нас изыдоша, но не быша от нас; аще бы от нас были, пребыли убо быша с нами» (1 Ин. 2: 19). Они не сыны церкви, но прелюбодеи, терзают внутрен­ность церкви, своей матери, хулят ее многими непо­требными словами и, отторгшись от нее, увлекают за собой и многих других, толкая их к заблуждению и по­гибели. Теперь уже так умалилась сама истинная собор­ная и апостольская церковь, что едва можно где-либо найти истинного сына церкви. Чуть ли не во всяком го­роде находится теперь какая-либо особая вера, и толку­ют теперь о вере и простые мужики, и бабы, совершен­но не знающие истинного пути; рассуждают о догматах, учат о сложении трех перстов и проповедуют новый не­правильный крест. Стоят окаянные в своем упорстве, презирая и отвергая истинных учителей церковных. Иные же, хотя и находятся как будто внутри церкви, но сие — одно коварство: они только вид имеют благо­честия, «силы же его отметаются». В таких поистине нет Христа, нет в них Бога: «Несть зде». Но оставлю ныне говорить о таких подробно. Пойду лучше дальше в путь, желая найти Христа.

Я сказал, по Псалмопевцу, что «Господь в церкви святей Своей», в церкви святой, апостольской, право­верной, простирающейся по всей вселенной, хотя и притесняемой, и озлобляемой, и терзаемой, однако препобеждающей, которой даже и адовы врата не могут одолеть. Я сказал, что в ней Господь, посему и удаляю­щимся от нея нет спасения.

Но все-таки поищу Христа и в другом месте, в осо­бенности же в сынах церкви, ибо многие и православ­ную истинную веру содержат, и внутри церкви находят­ся, и как будто держатся своей матери, и даже не по­мышляют отторгнуться от нее, а между тем они чужды Христа. Церковь святая, как нива пшеничная: она име­ет и пшеницу, и плевелы, но и то, и другое — только до жатвы. В церкви святой, значит, есть и добрые, и злые, есть и праведники, и грешные, есть и овцы, и коз­лища; церковь — как мать: она питает и согревает не только добрых своих чад, но и злых, — добрых любя, а злых терпя и милосердствуя о них. Я же ищу Христа только в истинных чадах церкви, где Он находится по Своем воскресении: «Где есть?»

Снова я спрошу у Псаломника, где искать Господа нашего? Псаломник говорит: «Господь посреде людей Своих», и еще: «Господь крепость людем Своим даст, Господь благословит люди своя миром» (Пс. 124: 2; 28: 11). Но я и еще спрошу: кто же эти люди Христа, Бога нашего? Поистине всякий скажет, что люди Хри­стовы — это христиане. Итак, будем искать Христа между христианами и скажем: «Есть зде».

Но опять приходится болеть сердцем, ибо многие из нас только по имени христиане, а по делам — гор­ше поганых; только имя христианское, житие же скот­ское, свинское. Мы ограждаемся крестом Христовым и вторично распинаем Христа, как богоубийцы, — распи­наем Его скверными, мерзкими и нечистыми делами. Мы поклоняемся иконе Христовой, а кровь Его дражай­шую, излиянную за нас, попираем ногами, соделывая бесцельным и недейственным Его вольное страдание за нас. Мы хвалимся именем христианским и это же са­мое Его святое имя, нам данное, мы делаем хульным. Будучи христианами, живем не по-христиански. Что же? Можно ли сказать, что здесь Христос? Никогда! «Воста, несть зде!»

При каждом таком христианине невидимо стоит ангел хранитель и плачет, говоря: не ищи здесь Хрис­та, — когда-то был здесь, но давно уже отошел. «Вос­та, несть зде».

Но не все христиане таковы. Есть злые, зато есть и добрые. Как посреди пшеницы есть плевелы, так и по­среди плевел иногда бывает пшеница. Среди злых мож­но найти много и добрых, имеющих в себе Христа, и иногда можно будет сказать: вот здесь Он. Итак, будем смотреть и искать.

Теперь нас устрашают слова Господа нашего, хотя и не к нам сказанные, но достигающие и до нас. Господь сказал: «Взыщете Мене, и не обрящете», и «Во гресех ваших умрете» (Ин. 7: 34; 8: 21). Но почему же, о, Господь наш! мы не можем найти Тебя? Потому, гово­рит Он, что не даете Мне места в вас к пребыванию; ес­ли и принимали Меня когда-либо вашим малым ко Мне обращением, зато вскоре же снова изгоняли Меня бес­честно, снова возвращались к вашим злым делам. Но все-таки мы будем искать Тебя, Господи.

Поищем Его в чине духовном. Ведь в нем и подо­бало бы Христу быть, как в Своих истинных служите­лях, носящих образ Христов. Но и в них редко найдешь Христа, ибо и из них каждый ищет своего, себе добра желает, а не людям, себя пасет, а не Христово стадо. Что, если бы кто, посмотревши прежде всего на самый высокий духовный чин, спросил бы кого (но только, чтобы он ответил по правде): «С каким намерением, с каким желанием ты пришел к высоте пречестнейшего сего духовного сана? Для одной ли только славы Божией, или же ради своей чести и славы? Для приобрете­ния ли спасения душам человеческим, или же для сво­его обогащения? Пасти ли овец Христовых, или же только для того, чтобы себя напитать получше?» Поис­тине, найдется не один, который пришел не столько ради славы и чести Божией, сколько для своего про­славления и чести, не столько для людской пользы при­нял сей сан, сколько из-за своей собственной корысти. Такой пришел не для того, чтобы послужить спасению душ человеческих, но чтобы его власти послужили все подначальные. Он пришел быть не отцем и пастырем, но господином и владыкой.

Простите мне, высочайшие власти духовные, гово­рящему сие. Я говорю не о всех, но только о некото­рых, и в их числе, быть может, обретаюсь и я, грешный. Я знаю, что лица высочайшего духовного сана являются ангелами во плоти, как пишется о сем в Апокалипсисе: «Ангелу Ефесския церкве напиши... Ангелу Смирнския церкве напиши... Ангелу Пергамския церкве напиши» и прочее (Апок. 2: 1,8, 12). Однако же между теми ан­гелами может находиться и человек, подверженный не­мощам. Ангелам беспорочным от Пастыреначальника блюдется честь и венец, а опороченным ангелам (как и мне, грешному), подпадшим немощи человеческой, Господь говорит одному так: «Имам нечто на тя мало», другому сие: «Вем твоя дела, имя имаши яко жив, а мертв еси», иному же вот что: «Ни студен еси, ни тепл», «Изблевати тя имам от уст Моих» (Апок. 2: 14; 3: 1, 15, 16).

Посмотрим теперь на следующий духовный чин, то есть, на мирских иереев и диаконов, и поищем в них Христа, поистине обитающего здесь. Что, если бы также каждого из них отдельно спросить: «Что приве­ло тебя к священному сану? То ли, чтобы спасти себя и других?» Что каждый ответит? «Нет, не для сего, но чтобы прокормить жену, детей и домашних». Дейст­вительно, служащие алтарю должны и питаться от ал­таря, однако же, если они идут в сей сан более ради самого пропитания, чем для славы Божьей или для спасения своего и душ человеческих, то в них трудно сыскать Христа. Рассмотри себя всякий освященный человек! Что ты думал, когда пришел к сану духовно­му? Для спасения ли ты пришел, или ради корма, ко­торым насыщаешь тело? Ты «поискал Иисуса не для Иисуса, но для хлеба куса». Иной служит не только не для созидания овец Христовых, но даже и себе не на пользу, а лишь людям на соблазн и на свою собствен­ную погибель. Иной, взяв ключ разумения, сам не входит и входящим возбраняет; иной же даже и клю­ча разумения не имеет, в своем звании пребывает не­деятельным и не только вверенных ему овец не при­водит ко спасению, но даже и сам не знает пути спа­сения. Здесь слепец водит слепцов, посему вместе они и в яму упадут. Не скоро в них мы найдем Христа: «Несть зде».

Пошли мы, было, искать Христа в монастыри, но и в них все ныне испортилось; ничего нет, и порядка нет, едва и Христос остался; теперь только хлопоты да ро­пот, печаль и вздохи. В крайней нищете и скудости, по­жалуй, и нашелся бы Христос, если бы только сия ни­щета и скудость переносились с благодарностию. Но всякий ли может свою беду терпеть с благодарностию? Разум советует великодушествовать, а немощь человече­ская малодушествуя ропщет.

Разве поискать Христа в народе? Но где есть боль­ше воровства, как не в народе? Там воровство, там убийства, там шум и мятежи. Не напрасно говорит Писание: «Изыдите от среды людей сих и нечистоте их не прикасайтеся» (2 Кор. 6: 17). Если же где-либо и были в народе богобоязненные и добрые люди, то в на­стоящее время и те за своими делами и неприятностя­ми и Бога забыли, и от молитвы отстали.

Быть может, найдем Христа среди великих людей, среди бояр и судей, поставленных для соблюдения правды? Ведь они поставлены смотреть за справедливо­стью и делать правду. Пошли мы, было, и к ним искать Христа, но там недоступно. Нам сказали: не время, приди в другой раз. Но и незачем ходить к ним, ибо Писание говорит: «Изыде беззаконие от судей и ста­рец» (Деян. 13: 5). Среди них едва ли и был когда Христос, ибо в нынешнее злое время и они сделались злыми; правда в них скудна, а милосердия и совсем нет. Где же нет правды и милосердия, там не ищи Хри­ста: «Несть зде».

Впрочем, не о всех судиях и правителях я говорю сие: не о тех, которые боятся Бога и творят правду, и хранят похвальную милость на судах, а о тех я говорю, к которым взывал и пророк Михей, обличая обиды, ко­торые они делали убогим людям, обличая их неправды, хищения и оскорбления. «Слышите, — говорит он, —властители, ненавидящие добра, взыскующие же злое; не вам ли есть дано разумети и творити суд праведный в людех? Вы же до толика озлобляете нищих и убогих людей неповинных, яко и кожу с них одрасте, и кости их столкосте, и содробисте плоти их, аки в коноб вложити на устроение снеди. Слышите, старейшины дому Иаковля, развращающий правое, возграждаете Сиона кровми, и Иерусалима неправдами» (Мих. 3: 1—3, 9, 10). Нет, не найти Христа в таких судьях и правителях: «Несть зде».

Где же тогда можно найти Его, Бог знает. Разве толь­ко и остается, что сетовать с Магдалиною, говорящею: «Взяша Господа моего от гроба, и не вем, где положиша Его» (Ин. 20: 13). Грехи наши взяли от нас Госпо­да нашего, и не знаем, где теперь можно искать Его.

Кто-либо скажет в уме своем: «Господь мой со мною, и я с Ним, ибо я верую в Него, молюся Ему и поклоняюсь Ему». О, если бы дал Бог, чтоб так сие и было! О, если бы Господь наш был со всяким христиа­нином, верующим в Него, молящимся Ему и поклоня­ющимся Ему! Но еще не известно, со всяким ли Он христианином, ибо для спасения человеку не достаточ­но только веровать во Христа, ибо, согласно словам свя­того апостола Иакова, «и беси веруют и трепещут» (Иак. 2: 19), однако же они — бесы. Какая польза хри­стианину только веровать во Христа, а дел христианских не иметь? Какая польза только молиться Христу, а за­поведи Его преступать? Какое добро в том, чтобы кла­няться Христу Богу и в то же время опечаливать Его беззаконными делами подобно тем, которые во время Его вольного страдания, сгибая колени, поклонялись Ему и в то же время, взявши трость, били Его по гла­ве? Кланяешься, человек, Христу, но в то же время ты бьешь Христа, озлобляя и мучая ближнего своего, наси­луя и грабя его, и отнимая несправедливо его собствен­ность. Ты молишься Христу, а в лицо Ему плюешь, ис­пуская сквернословие из уст твоих, укоряя и осуждая ближнего твоего. Ты веруешь во Христа, а делами тво­ими богопротивными ты отметаешься от Него.

Если ты говоришь, что Христос с тобою, а ты со Христом, то покажи мне сие на жизни твоей, как гово­рит и апостол: «Покажи ми от дел твоих веру твою» (Иак. 2: 18). Покажи мне знак, по которому я могу уз­нать, что Христос обитает в тебе, и сказать: «Здесь Он». Не скорее ли я покажу в тебе то, из чего будет ясно видно, что нет в тебе Христа, и можно будет тогда ска­зать: «Несть зде». Послушай же, как и что я покажу.

Знаете ли вы, память какого святого празднуется церковью в нынешний седьмой день апреля? Почитает­ся память преподобного отца вашего Георгия Исповед­ника, епископа града Мелетина, что на острове Лезвии. Что написано в житии сего преподобного? Вспомни, кто читал. Если же кто не читал и не знает, что там на­писано, то я скажу. Когда за грехи человеческие долж­на была отняться милость Божия, когда прогневался Господь Бог, то церковь Божию готовы были постигнуть бедствия и гонения. Не многим до сего времени были показаны в мелетинской церкви такие знамения. Во время вечернего пения, когда народ пел «Кирие, элеисон!» («Господи, помилуй!»), святой крест, бывший на Божественном престоле, внезапно какой-то силою был с великим шумом выхвачен из своего места, поднялся вверх под стропила и потом, склонивши верх свой вниз, упал на землю. Народ, видевший это, был объят вели­ким страхом и ужасом; поднявши вверх руки свои, он велегласно и долгое время взывал: «Кирие, элеисон!»

Вторым знамением грядущих бедствий было следу­ющее. Чрез несколько дней после описанного, когда две­ри церковные случайно были не заперты, какой-то вели­кий вепрь, страшный и смрадный (не привидение, но на самом деле вепрь), имевший отрезанные уши и хвост, вошел в церковь, потом в алтарь и лег на горнем седалище. Слуги церковные, увидевши тотчас это, нача­ли изгонять вепря, но не могли его изгнать, ибо он был очень свиреп и бросался на всех, и прогонял всех, кто хотел изгнать его из алтаря. Тогда они принесли большие дреколья, долгое время били его до крови и, утомив­шись, с большим трудом смогли, наконец, изгнать его.

В это время там был некий прозорливый старец, именем Симеон, который с плачем говорил народу, что знамение это не к добру. Верьте мне, дети, говорил он, падение креста предзнаменует, что придет какая-то крестоборная ересь и гонение на церковь Божию; вепрь же смрадный предзнаменует то, что сей престол примет по попущению Божию какой-то епископ, имеющий свинский нрав и житие. Это вскоре и сбылось. Лев Ар­мянин, получивши греческое царство, восставил иконо­борческую ересь и поднял великое гонение на церковь. В то время от царя Льва Армянина и от лжепатриарха Феодота, называемого Касситером, — от этих еретиков был послан на остров Лезвийский, в город Мелетин, единомышленный им еретик. Он, подобно вепрю, вы­шедшему из степей, пожрал и испачкал виноград Хрис­тов, попирая и сокрушая святые иконы и зверски сму­щая словесных овец.

Оба эти знамения, бывшие в те времена, вспоминая по случаю памяти празднуемого ныне святого, я прила­гаю к настоящей нашей беседе и снова говорю с апос­толом: «Вы есте церкви Бога живаго» (2 Кор. 6: 16). Всякий христианский благочестивый человек есть цер­ковь Христа Бога нашего. В этой церкви есть и крест. Им является как всегдашнее памятование о страданиях Христовых, согласно словам апостола Павла: «Не судих ведети что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята» (1 Кор. 2: 2), так и повседневное умерщвление гре­ховных страстей своих, а также и терпеливое перене­сение всего скорбного, случающегося по Божию попу­щению. Горнее же седалище в сей духовной церкви, то есть, в христианском человеке, это есть сердце, в ко­тором любит почивать Архиерей грядущих благ, Хрис­тос, говорящий человеку: «Даждь Ми, сыне, твое серд­це» (Притч. 23: 26).

Внемли здесь и рассмотри в себе самом, человек христианский, являющийся, по апостолу, «церковью Бога живого»: не упал ли в тебе крест, не возлег ли на горнем седалище твоего сердца вепрь и свинья? Если ты оставил всегдашнее воспоминание о страданиях Христо­вых, если прекратил повседневное умерщвление твоих греховных страстей, если не имеешь благодарного тер­пения в случающихся с тобой скорбях, то знай: это есть верный признак того, что не находится в тебе Христос. «Несть зде». Если в сердце твоем вместо любимого Хри­ста лежит вепрь или свинья, любовь к какому-либо блудническому лицу, если нрав твой как у вепря и жи­тие твое свинское, то знай: это есть верный признак, что нет в тебе Христа. «Несть зде».

Если ты мне покажешь, что ты сораспят с Христом в умерщвлении страстей твоих, если явишь мне не свинское, но святое и праведное житие, то я без всяких сомнений скажу, что в тебе обитает Христос, скажу: здесь Он. Но пока я вижу, что ты, как свинья в кале тинном, валяешься в греховных страстях и сластях, до тех пор я без сомнений буду говорить: нет Христа в нас, нераскаянных грешниках. «Несть зде».

Итак, где же мы найдем Господа нашего? Теперь я еще вспомню тех бедных людей, о которых когда-то го­ворил и святой пророк Михей, кожа которых ободрана неправедными судьями, кости истолчены и тело раз­дроблено, как съедобное мясо.

О, люди, страждущие в подобных бедствиях! В вас ныне обитает Христос, как в Своих членах, если только вы терпите с благодарением. Вы — новые мученики по­следних времен. Так страдал и святой великомученик Георгий, который был нечестивым царем убит за Хрис­та. Вам сплетаются венцы небесные, только не изнемо­гайте в терпении, но взирайте на страдания Господа своего, пострадавшего за нас еще больше, благодарите Его за все и положитесь во всем на Его святую волю, го­воря: «Да будет воля Твоя, Господи», а Господь с Своей любовию, хотя и невидимо, но всегда будет среди вас. Итак, вот где Он.

Господь любит плачущих; вы же всегда в слезах. Итак, в вас Он живет: «Здесь Он».

Любит Господь алчуших и жаждущих, а у вас и пить, и есть мало, и у иных нет и половины хлеба; зна­чит, Он в вас обитает. «Здесь Он».

Любит Господь и невинно страдающих, а ваши страдания и исчислить трудно: одни избиты до крови, другие расправой измучены так, что в ином уже едва и душа в теле держится. Значит, в вас вселяется Господь. Он, видя страдание ваше, готовит за них радость веч­ную. «Здесь Он».

О, новые страдальцы, страстотерпцы и мученики! Молю вас и увещеваю, не изнемогайте в терпении, но благодарите Христа своего. Он же придет по воскресе­нии Своем в гости к вам; и не только в гости, но даже в неразлучное пребывание с вами, ибо о каждом из вас говорится в Евангелии: «Аз и Отец прийдем и обитель у него сотворим» (Ин. 14: 23). В вас Христос и есть, и будет, а вы скажите: Аминь.

18. Поучение в неделю четвертую по Пасхе, о расслабленном («Се здрав еси: к тому не согрешай, да не горшее ти что будет» (Ин. 5: 14))

Возлюбленные мои слушатели! Смотря своими грешными очами на ваше благочестие, я без сомнений имею в своем уме, что если и не все, то очень многие из вас в прошедшую Четыредесятницу примирились с Богом воздержанием, постом и теплыми молитвами из сокрушенного сердца, исповеданием грехов своих и свя­тым покаянием и чрез это востали здравыми от душев­ной слабости. Слава Богу!

Но я сомневаюсь: не возвратился ли кто снова к сво­им прежним греховным делам? Боюсь, не уподобился ли кто-либо животному, которое после омовения возвраща­ется в кал тинный. Боюсь, что кто-либо уже опять готов впасть в ту же духовную слабость или на самом уже де­ле впал. Такого я предостерегаю от грехопадения Хрис­товыми словами: «Се здрав еси: к тому не согрешай».

В нынешней моей простой беседе, которую я начи­наю в честь Богу, а нам на пользу душевную, мы рас­смотрим, насколько ужасно зло в том, чтобы после по­каяния возвращаться к прежним грехам и беззакониям.

«Се здрав еси: к тому не согрешай, да не горшее ти что будет».

Слова «да не горшее ти что будет», нося в уме рас­суждением, мы подумаем, что такое может быть «злое» и что есть «горшее»? Зло есть то, что вредит человеку; горшее же есть то, что не только вредит, но и совсем гу­бит человека и истребляет его из среды живущих на зем­ле. Зло — это значит долгое время лежать на одре бо­лезни, подобно евангельскому расслабленному, который лежал тридцать восемь лет; горшее же — значит уме­реть. Зло — это впасть в яму, а горшее — это никогда не выйти из ямы и быть засыпанным в ней землею на­всегда. Зло — значит получить какую-либо рану на теле, горшее же — значить быть убитым. Зло — значит со­грешить один раз или два, а горшее — это значит гре­шить всегда и после покаяния делать то же, ибо грех, ча­сто повторяемый, не только расслабляет душу, но и умерщвляет ее, не только повергает в лютую яму паде­ния, но и засыпает ее прахом отчаяния, не только уязв­ляет, но и убивает, не только вредит, но и совсем губит.

Рассмотрим прежде всего вред греха, к которому кто-либо возвращается после покаяния.

В людях живет сугубая болезнь, которая вредит че­ловеку и мучит его: одна — внешняя, а другая — вну­тренняя. Внешняя болезнь — это болезнь на теле, ког­да, например, кто-либо получит рану от какого-либо удара, от меча, стрелы, или же когда лицо чье-либо бу­дет повреждено проказой, которая сделает человека бе­зобразным, не имеющим ни вида, ни красоты. Внутрен­няя же болезнь бывает в желудке, в жилах, в костях. Внешнюю рану видит всякий, внутреннюю же никто не может видеть. Ее ощущает только страждущий, или же только искусный врач узнает ее. Внешняя болезнь мо­жет врачеваться скорее и легче, внутренняя же не ско­ро и трудно, но и то только искусным врачом.

Велико зло — болеть одной какой-либо болезнью, или внешнею, или внутреннею; но еще большее и гор­шее зло — болеть обеими болезнями сразу, и внешней, и внутренней.

Душа наша тоже имеет свою внешность и свою внутренность. Разум есть как бы лицо души, которое видимо для всех: «Мудрость человека сияет на лице его» (Еккл. 8: 1), и разумного человека всякий узнает по бе­седе, по нраву, по делам; все это внешность душевная. Совесть же в душе — это ее внутренность, недоступная ничьим взорам. Приступит человек к покаянию; и глу­боко, и чисто сердце его. Если же после покаяния он возвращается к своим прежним беззакониям, то впадает в столь великое зло, что вредит и внешность душев­ную, и внутренность, то есть, и разум, и совесть.

Но скажем прежде о разуме.

Как лицо человеческое безобразится от получения какой-либо раны или проказы, так и разум делается бе­зумным чрез возвращение ко греху после покаяния, и человек тогда соделывается уже не человеком разум­ным, но скотом несмысленным, которому он и уподоб­ляется, согласно написанному: «Приложися скотом не­смысленным и уподобися им» (Пс. 48: 13). Но чтобы яснее сие уразуметь, посмотрим в Дагоново капище, ко­торое было в Азоте.

Некогда иноплеменники боролись с израильтянами во дни великого жреца Илии. По попущению Божию одолевши израильтян, они взяли в плен ковчег Божий, принесли его в свой город Азот, внесли его во храм Дагонов и поставили его около Дагона. Посмотрим же, что случилось тогда в Дагоновом капище (1 Цар. 5: 1—4).

Азотяне, проснувшись поутру, пришли тотчас во храм и увидели, что Дагон упал лицом на землю пред ковчегом Божиим. Не совсем еще худо тебе, Дагон, ибо хотя ты и упал, но еще не разбился, остался целым и был в состоянии занять свое прежнее высокое место. «Воздвигоша бо Дагона и гюставиша на место его». Стой же, Дагон, не падай более, ибо после второго па­дения ты уже не встанешь целым, но совсем разобьешься. Так и случилось. Снова азотяне поутру увидели: Да­той лежал на земле, голова же Дагонова и обе руки его отброшены к порогу, а целым остался только хребет Дагонов. Не дивно, Дагон, сие; не падал бы вторично, тог­да бы ты был цел. Повторил ты свое падение, посему и разбился. Не удивительно, что упал Дагон, вторично низверженный силою Божией; дивно то, что люди са­мовольно повторяют свои греховные падения.

Слова Писания: «Токмо хребет Дагонов оста» ев­рейская Библия читает так: «Токмо Дагон оста». Что же значит: «Токмо Дагон оста»? Дагон, по толкованию не­которых, есть то же, что и рыба, ибо идол был подобен рыбе. Он имел человеческую голову и руки; посему, ког­да после второго падения откололись голова и руки, то и осталось только подобие рыбы.

Теперь поясним нашу беседу.

Когда человек впадает однажды в какой-либо грех, то еще не совсем сокрушается, еще есть надежда на восстание, еще рука Господня может поднять и подкре­пить его, согласно написанному: «Аще и падет, не разбиется, яко Господь подкрепляет руку его»; «Силен бо есть Бог поставити Его» (Пс. 36: 24; Рим. 14: 4). По­ставленный же после на своем месте чрез святое пока­яние, как при ковчеге при прежней Божией благодати, если падет вторично, если снова возвратится к прежне­му беззаконию, тогда падение его бывает несравненно ужаснее, ибо тогда он губит как главу, то есть, здравый разум, так и руки, то есть, дела разумные; тогда лицо его душевное обезображивается и пред Богом, и пред людьми. Он тогда не только горше прогневляет Бога, но является и для людей предметом соблазна, осуждения, смеха и поношения. Он бывает тогда без прежней сво­ей добродетельной красоты, как без красоты лица, бы­вает без богомысленного разума, как без главы, без до­брых дел, как без рук. Он тогда не может отстать от греховной привычки, но совершенно порабощается ею и уже делает не то, что хочет, но то, чего и не хочет, ибо делает не он, но живущий в нем грех: «Имже бо кто бывает побежден, тому и работен есть», — говорит Пи­сание, — и «творяй грех раб есть греха» (2 Пет. 2: 19; Ин. 8: 34). Без главы же, разума, и без рук — деяний разумных — остается один только Дагон, то есть, рыба несмысленная или, лучше сказать, идол бесчувственный и недейственный; а такой сокрушенный идол не скоро может быть поставлен на преяснем месте. Нужен искус­ный мастер, художник, чтобы ту отпавшую голову и те отпавшие руки снова ему приделать, а для этого необ­ходимо много труда, времени и стараний.

Много, скажу я, нужно труда в покаянии и подви­гах, много времени для удовлетворения за грехи и много напряжения сил для умерщвления себя и преодоления злого своего нрава. Это есть вред для души как бы внеш­ний, который многие могут увидеть и уврачевать, соглас­но слову Господню: «Аще видиши врага согрешающа, обличи того между тобою и тем единем» (Мф. 18: 15), ибо и начальствующий может научить, и добрый друг усовестить, и недруга обличить, а от обличения у челове­ка происходит часто великое исправление.

Сказавши о повреждении душевной внешности, ра­зума, мы не умолчим и о вреде душевной внутреннос­ти, о вреде и тяжкой болезни совести, ни для кого не видимой и не легко исцелимой.

В чем же она заключается? А вот в чем: в надежде неопределенной, особенно же ложной, в надежде на востаннє от падения, на покаяние и на новое получение благостыни. Многие после покаяния возвращаются к своим прежним беззакониям с такою надеждой, говоря самим себе: согрешил и покаялся; еще согрешу и еще покаюсь, ибо написано: «Елико падеши, толико востани и спасешися». О, ложная надежда! О, туманное упова­ние, основанное не на твердом камне, но на песке! Не тебе, не тебе, возвращающемуся к прежнему злодеянию добровольно и нарочито, не тебе служит сие Писание: «Елико падеши, толико востани и спасешися», но тем, которые случайно впадают в какой-либо грех, а не по нарочитому изволению и намерению. Тебе же нужно слышать громогласного учителя церковного, св. Иоанна Златоустого, вопиющего так: «Недостоин прощения тот, кто по причащении снова согрешает; недостоин здоровья тот, кто по исцелении снова сам себе причи­няет раны; недостоин очищения тот, кто по очищении снова оскверняет себя».

Таких людей, которые возвращаются к своим преж­ним грехам после покаяния и говорят себе: «Покаюсь еще», — таких людей надежда подобна надежде Сампсоновой. Вы знаете, какими искушениями был искуша­ем сильный Сампсон со стороны коварной прелестни­цы Далиды для того, чтобы только он сказал ей, в чем заключается его сила, но он обманывал разными выдум­ками, то говоря ей, что изнеможет тогда, если будет связан семью мокрыми тетивами, то будто бы тогда, ес­ли будет связан новыми веревками (Суд. 16: 11—15). На самом же деле от всего этого он легко вырывался, как будто из паутинных сетей. Потом же, даже видя коварство льстивой женщины, ищущей его головы, он не хотел избавить себя от явной беды, когда был побеж­ден любострастной и грешной любовью к той женщи­не. Он сказал ей всю истину и открыл ей тайну сердца своего, что тогда отступит от него сила, когда остриже­ны будут волоса на главе его. После сего, усыпленный на лоне Далидином, он был острижен, а прелестница за­кричала ему: «Сампсон, вот иноплеменники идут на те­бя!» Пробудившись от сна, он сказал про себя: «Вот я выйду, как прежде, и вырвусь».