Поучение в неделю Страшного Суда («Приидет Сын Человеческий во славе Своей» (Мф.25: 31)). 4 страница

10. Слово в субботу пятую, похвальную, великого поста («Радуйся, Невесто неневестная»)

Пречистую, преблагословенную Деву Марию недав­но в праздник Благовещения архангел Гавриил привет­ствовал словом: «Радуйся». Ныне же мы, подражая Га­вриилу, многократно повторяем нашей Владычице сие ангельское приветствие: «Радуйся, радуйся, радуйся, Не­весто неневестная».

В то время Бог сошел к людям на землю чрез Бого­родицу, как лествицу. Радуйся, лествица небесная, по которой снизошел Бог! Ныне же Богородицей приходят люди к Богу, как мостом. Радуйся, мост, приводящий на небо живущих на земле!

В то время «Слово плоть бысть», ныне же плоть на­ша от духовной радости разливается в словах, говоря с Давидом: «Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83: 3) и о Богородице, которая есть Ма­терь жизни.

В то время Дух Святый сошел на Богородицу и осе­нил ее, ныне же тот же Дух Святый, неотступно живу­щий в Божией Матери, нас, поклоняющихся, осеняет благоутробием Богородичным, как древом благотеннолиственным. Мы все, припадая к престолу благодати Пресвятой Девы и повторяя сладкозвучными гласами радостную песнь, воспеваем: «Радуйся, Невесто неневе-стная». Будем же воспевать сию песнь не только горта­нью и языком, но умом и духом.

Хочу и я, худоумный, поразмыслить о значении слов сей песни и разъяснить в нынешней моей к ва­шей любви беседе, «Господу поспешествующу и слово утверждающу».

«Радуйся, Невесто неневестная!»... Возлюбленные слушатели! Невеста неневестная, го­воря проще и яснее, есть Дева неискусобрачная, не по­знавшая мужа. Как только произнес я сие слово «Дева», тотчас пришли мне на ум еще пять мудрых дев, вспо­минаемых в Евангелии, которые вышли навстречу же­них}' своему с горящими свечами, и я говорю про себя: есть ли в числе тех мудрых дев и Пресвятая Дева? Дух же мой говорит мне: и есть, и нет. Есть, ибо учители церковные, как, например, Андрей Критский, называют ее мудрою Девою; нет же потому, что она несравненно превосходит тех, как об этом воспевает церковь: «Ра­дуйся, премудрых превосходящая разумом!»

Приидите же сюда, пять мудрых евангельских дев, и поклонитесь сей Премудрой из всех, в которой со­крыты сокровища премудрости и разума Божия. Какая же премудрость сей мудрой Девы? Мы считаем муд­рость знатнейшей и яснейшей тогда, если она не толь­ко сама знает то, что знает, но вразумляет и других, то есть, невежд, безумных и глупых, — вразумляет, про­свещает и умудряет их. Такова и есть премудрость пре­чистой Девы, умудряющая безумных, что видно и из Бо­жественного Писания. В паремиях, часто читаемых в похвалу ей в праздники Богородичные, вспоминается некий дивный пир премудрости Божией: «Закла своя жертвенная, раствори в чаше своей вино, у готова свою трапезу» (Притч. 9: 2). Посмотрим же сюда и вникнем: для кого уготовляет премудрость Божия тот пир? Кого призывает? Кто будет гостем на том пиру? Кого станут потчевать? Я думал, что премудрость призовет на пир свой людей мудрых, философов, богословов, доброгласных; думал я, что премудрость, царствующая и говоря­щая: «Мною царие царствуют» (Притч. 8: 15), призо­вет на пир свой царей, князей, владык, а все они — го­ловы разумные; думал я, что хотя тех пять мудрых евангельских дев призовет, чтобы их почтить за девст­во их и мудрость.

Но что же я вижу? Намерения премудрости Божи­ей совсем иные: не призывает она ни любомудрых дев, ни царей, ни князей, управляющих странами и города­ми с мудростью и разумом, ни философов, ни богосло­вов. Мудрые ведь сами знают, что добро, и сами поспе­ют на тот пир, если захотят. Кого же она призывает на тот пир? Мы слышим: «Посла своя рабы созываюши с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: иже есть безумен, да уклонится ко мне»; кто глуп, кто безумен, кто несмыслен, идите на пир; «и требующим ума рече: приидите, ядите мой хлеб и пийте вино, еже растворих вам» (Пртч.9:3,4). Поистине сей пир премудрости Божией удивителен, необычен и даже противоположен обычаям человеческим. У людей если кто объестся до сытости или сверх насыщения, да к тому еще и вином упьется, то и последнего ума лишится, оглупеет; тогда и мудрый объюродивеет. Один старец в Патерике рас­сказывает о себе, что он знал наизусть всю Библию с толкованием; когда же насытился хлебом до крайнос­ти, то все забыл. Вином же и святой апостол Павел не велит упиваться, говоря, что в нем есть нечто такое, что сводит с ума. Хлеб же и вино премудрости Божией не такого действия. Она если кого накормит, напоит, ес­ли даже упоит, согласно написанному: «Упьются от обилия дому твоего» (Пс. 35: 9), то такой не обезуме­ет, но еще больше научится разуму и мудрости, как об этом говорится там же: «Оставите безумие, и живи бу­дете, и воцаритеся во веки» (Притч. 9: 6). Она как бы говорит: только покушайте моего хлеба, только выпей­те из моей чаши, вы тотчас оставите безумие, тотчас научитесь разуму и будете царствовать над вашими страстями. Ибо сила пищи и питья премудрости Божи­ей не такова, как кушаний и чаш земных пиров, ибо последние в людях превращаются в кровь страстную и похотливую, тогда как та в бесстрастное, чистое и дев­ственное устроение, которое святой пророк Захария в Иеронимовом переводе вспоминает, говоря: «Что доб­рое ея и что красное ея, разве пшеница избранна и ви­но, родящее девы» (Зах. 9: 7). Вникнем в сие слово: «Вино, родящее девы». Где вино порождает нечистоту, а здесь происходит от вина сама чистота, девство. Ка­кова мать, такова и дочь. Лоза премудрости творит му­дрый плод и приносит вино, порождающее мудрость. Посему кто безумен, пусть направится к ней, ест ее хлеб и пьет ее вино: тот поистине умудрится и оставит безумие. Все сие, сказанное о том пире, приличествует мудрой Деве, пречистой Божией Матери, ибо она есть приятелище премудрости Божией, она есть сокровище Его промысла. Она-то и уготовала церкви трапезу, со­ставила пир, на котором закалается, раздробляется и дается в пищу рожденный от нее Агнец, на котором почерпается чаша спасения и из нее напояются верую­щие; и кто был глуп, тот избавляется от безумия, тот получает разум и мудрость.

Здесь мы спросим так: кто бы был на свете настоль­ко безумным, чтобы его поистине безгрешно можно было назвать безумным? Я думаю, что книжные люди, проходящие внешним только образом философию, ска­жут о некнижном и неграмотном: это — простак и не­вежда. Художники, искусные в своих делах и славные в своем художестве, о людях, не знающих такого же ху­дожества, скажут так: не умеет он ничего. Люди ковар­ные, пронырливые, умеющие из неправды сделать прав­ду и наоборот, видя незлобивого сердцем и простого че­ловека, скажут: глупец он. О, люди! Не верю я вам. Посмотрите между собою: достаточно безумных вы найдете между вами самими. О любомудрых апостол говорит так: «Глаголющеся быти мудри объюродеша» (Рим. 1: 22). Художникам некто из Патерика говорит следующее: «Дело ваше для вас — настоящее дело, а де­ло Божие, как пустое дело». А ведь Сам Христос, засту­паясь пред коварными за людей незлобивых и просто­сердечных, призывает их к Себе: «Незлобивий, — ска­зано, — и правий прилепляхуся Мне» (Пс. 24: 21). Отзовися же свыше и ты, святая правда, говоря: «Лживии сынове человечестии в мерилех не добре рассужда­ют» (Пс. 61: 10).

Ну как же быть? Кто на свете поистине безумен? Некто из богомысленных так вещает другу своему: «Ес­ли ты все знаешь, а Бога не знаешь, то ты ничего не зна­ешь; если же ты ничего не знаешь, Бога же знаешь, то ты все знаешь», или, говоря проще: если бы ты прошел всю внешнюю мудрость, всякую науку и всякое художе­ство, но не знаешь Бога и ленишься угождать Ему, то ты ничего не знаешь, ты простак, ты глуп; если же ты не знаешь ни одной из земных мудростей, но Бога знаешь и угождаешь Ему неленостно, то ты премудр. Посмот­рим же теперь, как мудр тот, кто угождает Богу, и как прост и невежда тот, кто не умеет угождать Ему.

Святой Каллист со слов св. Златоуста в одну неделю беседует так: «Всякий грех есть безумие, и всякий греш­ник безумец». Этот святой еще вот яснее показывает, кто безумен. Грешник, притом грешник нераскаянный, не хотящий обратиться к Богу, но впадающий во все большие и тяжкие грехи, согласно написанному у Соло­мона, «егда приидет нечестивый во глубину зол, нерадит», такой грешник поистине безумен. Почему же он безумен? Потому, что знать о смерти, знать о страшном суде и геенском наказании и всего этого не бояться — это является крайним безумием. Кроме этого, слышать о небесном царствии, о вечном воздаянии, уготованном для любящих Бога, и не желать всего этого — вот край­няя степень глупости, и поэтому такой грешник поис­тине есть безумный.

Теперь я обращу беседу мою к Пресвятой Богоро­дице. О, Пресвятая Богородице Дево! Кого ты призыва­ешь на пир свой? Неужели безумных? Неужели греш­ников? Ведь ты мудра и даже премудра: что тебе до бе­зумных? Ты чиста и даже пречиста: что тебе до осквер­ненных? Ты праведна и преподобна: что тебе до греш­ников? Твое общество с ангелами, архангелами, херувимами и серафимами, ибо ты «честнейшая херу­вимов и славнейшая серафимов». Твое содружество со святыми патриархами, с пророками и апостолами и прочими святыми, ибо «ты, поистине, выше всех свя­тых, Дева чистая». Какое же у тебя может быть обще­ние с грешниками? Что за дело тебе до них?

Поистине же есть дело. Какое же? Посмотрим! Христос Господь разделил Свое словесное стадо на два стада: овцы особо, козлища особо, то есть, иное суть праведники и иное грешники. Если же теперь овцы с козлищами живут вместе и если теперь, при жизни на земле, нельзя распознать, кто овцы и кто козлища, за­то в Божьем преду становлении одно суть овцы, а дру­гое козлища Все составляют одно стадо Божие, как грешники, так и праведники, согласно написанному: «Праведных любяй и грешныя милуяй». Он любит Своих праведных угодников, но и грешников щадит, ожидая их исправления. Для них обоих Господь ищет пастыря. Кто же будет пасти овец? Святой Петр, ты «паси овцы Моя»; паси агнцев Моих. А кто будет пас­ти козлищ? Но не слышим мы в Евангелии о пастыре для козлищ. Неужели поэтому будем думать, что коз­лища пойдут без пастыря самостоятельно и погибнут? Нет, и козлища имеют своего пастыря. Кого же? Пре­чистую и преблагословенную Деву Марию. Послушаем, что вещает ей Святой Дух в Песни песней: «О, добрая в женах! Изыди ты во след стад и паси козлища твоя у кущей пастырских» (Песн. 1: 7), то есть, о, благосло­венная в женах, иди вслед за стадом, взирай свыше на христианские народы, паси козлищ твоих — грешни­ков у кущей пастырских, то есть, во святых церквах вселенной, управляемых благочестивыми пастырями. Козлища же сии — твои, а не иного кого: тебе одной они вручаются для призрения. Ты их снабжай всем, за­щищай, отгоняй от них адских волков, чтобы дерзко не похитили их. Руководи ими к спасению, принимай их молитвы, слушай молитвы грешников. Вот мы видим, что и козлища имеют своего пастыря, имеют агницу непорочную, пречистую Деву.

Что же она делает? Как пасет свои козлища? Она старается сделать их из козлищ овцами. Зная же, что невозможно им стать овцами до тех пор, пока не оста­вят своего безумия, приготовила им такое пастбище, которое обладает дивною силою: если кто из безумных вкусит от него, тотчас делается мудрым и из козлища становится овцею. Она приготовила им свою трапезу и призывает их, «с высоким проповеданием глаголя: иже есть безумен, да уклонится ко мне». Дело Матери Божией в отношении грешников, чистой Девы в отноше­нии беззаконных, состоит в том, чтобы сделать их це­ломудренными, чтобы образумить их и наставить ко спасению.

Будем же, грешники, иметь добрую надежду, ибо имеем доброго пастыря, пречистую Деву. Послушаемся ее голоса, пойдем на ее призыв, на ее пир; вкусим от сладостей ее пастбища и, воздавая ей благодарение, бу­дем усердно повторять сию радостную песнь: «Радуйся, Невесто неневестная!»

Невеста неневестная, то есть, Дева нетленная и, кроме того, мудрая, имеет чрез это не меньшую славу, ибо ей уподобляется само небесное царство. «Уподобися, — сказано, — царствие небесное мудрым девам» (Мф. 25: 1). Неужели мы, слушатели мои, погрешим, если в похвалу девическую скажем: «Уподобилась Дева небесному царствию»? Поистине не согрешим, но даже воздадим ей особенную хвалу, по примеру Давида, ко­торый говорит: «Аз всегда возуповаю на тебя и прило­жу на всяку похвалу твою» (Пс. 70: 14).

Царство небесное подобно Деве, и Дева подобна царству небесному. Как же это? Посмотрим. В царст­вии небесном «ни женятся, ни посягают, но яко анге­ли Божий суть на небеси» (Мф. 22: 30). Посему-то и подобно царство небесное Деве неискусобрачной, Невесте неневестной. Дева, и, по словам апостола, Дева Господня непосягшая, «печется о Господних, да есть свята телом и духом» (1 Кор. 7: 34). И поэтому Дева подобна царствию небесному. Если в небесном царст­ве есть ангелы, то и Дева, по свидетельству св. Киприана, есть часть ангельская: несомненно, можно поста­вить Деву в ряду ангелов. Между ангелом и Девою не найдешь различия, только одни крылья отличают их: ангелы с крыльями, Дева же без крыльев. Отними же у ангела крылья, он будет девою, и придай Деве кры­лья, она станет ангелом. Сказавши, что царство небес­ное подобно Деве, а Дева царству, рассмотрим теперь чин царства, чин ангелов и чин Девы. Чин небесного царства, состоящий из единого Бога в Троице, разде­ляется на три ангельские иерархии, на три дивных ли­ка святых угодников Божиих, на три полка, по числу трех славнейших небесных венцов, названных золоты­ми: на полк девственников, полк учителей и полк му­чеников, как об этом согласно говорят все богословы. Дух же внутри говорит: если царство небесное имеет свои полки, свое воинство, то необходимо и Деве, как некоему храброму мужу, облачиться в свою броню, во­оружиться на брань, чтобы не было в небесном царст­ве чего-либо отменно различного. Я скажу, что вполне прилично и не странно будет Деве вооружиться на брань. Вспомним ветхозаветное. Когда одна красивая девушка Суламитянка была приведена в палатку Соломона на смотр, то, когда входила она, некто, присма­триваясь к ней со стороны, сказал другому: «Что ты видишь у Суламитянки?» (Песн. 7: 1). Это значит: что ты видишь красивое и особенное у этой девицы, ведо­мой к царю? Другой же ответил: лики, полки; вижу воинство, на брань устроенное, вижу дивную вещь в девице, на брак царский уготованной, утварьми не дражайшими улепотствованной. Он видит воинство, полки, видит полки, устроенные в лики, а лики в полки. Дивная вещь! Две противоположные вещи усмат­риваются в одной деве: лик и полк. Лику приличеству­ет ликовать, веселиться, полкам же надлежит творить брань с врагами. Лик и полк вместе! Такой же подо­бает быть и Деве, чтобы она не только ликовала своим девством, но чтобы и крепко ратовала о неповрежденности своего девства.

Не тратя времени на толкование подробное и бук­вальное той истории, в которой говорится, что на бра­ке Соломоновом были лики и полки (лики веселились с царем, полки же оберегали здравие царя), я перехожу в духовному толкованию.

Суламитская дева была в то время образом небес­ного царствия, ибо слово «Суламитянка» толкуется: мирная, совершенная или воздающая. Где же лучший мир, где высшее совершенство, где большее воздаяние, как не в небесном царствии? Если бы кто меня спро­сил, что я вижу духовными моими очами в той мыслен­ной девице, в том девоподобном царстве небесном, то я ответил бы: лики и полки. Вижу ангелов в трех иерар­хиях, и каждую разделенною на три чина. Вижу под тремя золотыми венцами три дивных лика девственни­ков, учителей и мучеников. Все они ликуют о Господе и все они ополчаются на супостатов за честь Господню — «сотворити отмщение во языцех» (Пс. 149: 7). Помнит небесное царствие бывший в нем давно случай, когда поднялась в нем внезапная борьба: «Брань бысть на небеси» (Апок. 12: 7). Посему оно не только ликами ли-ковствует, но и полками вооружается. Лики и полки — вот чины небесного царствия.

Каков же теперь чин Невесты неневестной, непо­рочной Девы? Она по подобию небесного царствия имеет свои полки и лики. Когда она в покое, в мире, тогда ликует; если же нападает супостат, она вооружа­ется на брань.

В особенности о пречистой Деве я скажу, что она имеет свои особые ликования и ополчения; она ликует славнее всех святых и вместе со всеми святыми: вот ка­ково ее ликование. Ополчается же она видимо и неви­димо, защищая на земле воинствующую церковь: вот в чем ее ополчение. Вот и в нынешний праздник слышат­ся акафистные похвалы, приносимые ей верующими во всей вселенной: «Радуйся, радуйся!» Вот ее ликование. Вспомним и бывшую благодаря ей победу под Царьградом над каганом, вспомним, как она тогда поразила бесчисленное воинство в кораблях огненным градом и потопила его: вот ее ополчение, ибо ею создается побе­да, ею поражаются враги. Посему и называется она церковью «Взбранной воеводой», то есть, облаченной в броню, вооруженной оружием. Она — Дева и воевода, ибо имеет и девические лики, и воинственные полки. Она имеет вместе и три золотых венца: девства, муче­ничества и учительства, — девства, ибо, по свидетель­ству о Пресвятой Богородице св. Епифания, Дева не только телом, но и духом, и чистотою много превосхо­дит ангелов; учительства, ибо, как уже выяснилось, она и безумных научает разуму; мученичества, ибо, стоя под крестом Христовым, она так сильно сострадала с страждущими Сыном своим и Богом, что праведный Симеон даже сказал так: «Тебе же самой оружие душу пройдет» (Лк. 2: 35). Кроме того, о всех девствующих (за исключением Богородицы) можно сказать, не по­грешая, что строгое хранение девства есть мученичест­во, хотя и без крови.

Теперь выяснился пред нами чин Девы, подобный небесному царствию. Да славится же небесное царство, как подобное Деве! Да будет прославлена и дева всякая, ибо она подобна царствию небесному.

До сих пор мы беседовали о Невесте неневестной и по силам нашим уразумели силу и значение акафистных слов: «Радуйся, Невесто неневестная!» Теперь же я за­кончу слово мое. Мне кажется, что не всякий будет по­мнить сказанное мною, разве только человек книжный; простые же и некнижные люди вероятно уйдут, не по­лучив пользы. Посему и им скажу я нечто, достойное памяти. Слушайте, все грешники (среди которых я — первый); и к вам, как и к самому себе, обращаюсь с та­кими словами: будем повторять ангельское приветствие Деве — «Радуйся», будем читать акафистные молитвы, припадем к Владычице нашей и помолимся ей. Мы ведь не воздерживаемся от грехов наших и не приходим к истинному покаянию. Что же нам думать: будут ли угодны Пресвятой Деве Богородице наши молитвы, пе­ние и поклонение? Рассудим об этом.

Если бы кто, видя матерь, держащую на руках еди­нородного своего сына, похитил из рук ее сына, бросил его на землю и стал попирать ногами; если бы пред ма­терними очами он проколол ребенка в сердце, а потом приступил бы к матери и, кланяясь ей, сказал: «Радуй­ся, здравствуй и будь милостива ко мне!» — будет ли угодно матери такое поклонение убийцы? Рассудите са­ми. Конечно, не будет.

Мы же, нераскаянные грешники, какие тяжкие грехи совершаем и как часто Сына Девы, Христа Господа нашего, похитивши из рук пренепорочной Матери, повергаем и попираем?! Как часто мы Его прободаем, «вторицею распинающе Сына Божия» (Евр. 6: 6). Ви­дит все это Матерь Божия! Мы же, вторично распявши ее Сына, припадаем к ней и говорим: радуйся, будь ми­лостива к нам! Не больше ли этим прогневляем ее и об­новляем сердечную рану, бывшую у ней некогда под крестом? Будем помнить это хорошо и прежде всего примиримся с Богом; тогда мы умилостивим и Богоро­дицу. Тогда только будет приятно ей наше пение, бла­годарение, поклонение и хваление! Тогда угодно будет ей наше приветствие: «Радуйся!» Теперь же мы возопием к ней: «От всех нас бед свободи, да зовем Ти: радуй­ся, Невесто неневестная». Аминь