Поучение в пятую неделю великого поста («Рече има Иисус: можета ли пити чашу, юже Аз пию? Она же реста Ему: можева» (Мк.10: 38, 39)). 3 страница

Этот Иосиф был прообразом страданий Господа на­шего. О том же, что и как Господь наш выстрадал, прежде чем получил царство, нет нужды говорить мно­го, ибо все это хорошо знают.

Теперь же я пойду для прохлады в вертоград царя Соломона и посмотрю, что совершается там. И вот я вижу, что прохлаждается там небесный Жених. Он обручился с невестой от земных, то есть, с церковью Сво­ею, искупленною святой кровию, и, в частности, с душею каждого христианского человека. Сию невесту лю­бя больше души Своей, ибо душу Свою положил за нее, Он назвал «крином»: «Яко крин в тернии, тако невеста Моя» (Песн. 2: 2).

Вот я смотрю, где небесный Жених посадит тот «крин», то есть, Свою возлюбленную невесту. Я думал, что Он посадил его на просторном месте среди других благовонных цветов, а Он посадил Свой «крин» между острыми терниями: «Яко крин в тернии, тако искрен­няя Моя посреде дщерей».

Здесь, благоразумные слушатели, мы подумаем, по­чему Жених небесный хочет посадить в терновой огра­де Свой «крин», Свою невесту: «Крин в тернии». Ведь насадивши рай на востоке, Он насадил везде в нем благоплодные и тенистые деревья. Новый Иерусалим, по­казанный Богослову в Откровении (Апок. 21: 10), ук­рашен драгоценными камнями — сапфиром, смарагдом, иакинфом и топазом. По сторонам его Он построил врата жемчужные, притом из цельного драго­ценного камня. Евангельский плодный виноградник, описанный у св. Матвея, Он оградил крепким оплотом: «И оплотом огради его» (Мф. 21: 33). Невесту же Свою любезную, за которую и души Своей не пощадил на кресте, Он помещает на земле и сохраняет ее не в райском садовом ограждении, не среди прекрасноплодного рая, но в одном терновом, колючем ограждении: «Крин в тернии». Должно быть терновое ограждение лучше тех, о которых мы вспоминали, ибо из райского ограждения скоро был изгнан Адам за красивый и вкусный плод; немного постоял и Люцифер между Апокалипсовыми жемчужными стенами: «спаде денни­ца», и самого наследника виноградника убили делатели, выведя его из виноградника. Будь же и ты, ближняя моя, не в тщетных сладостях рая, не в блеске драгоцен­ных украшений, не в винограднике временного весе­лия, но в терниях, в терпении бедствий, скорбей и умерщвления, всегда мертвость Христа Иисуса на теле нося! Зачем сие? А для того, чтобы за приятие тех ос­трых терновых шипов и за терпение в тех бедствиях ты приняла в Моем чертоге венец славы. Пусть же невес­та Христова имеет для себя истинный образ такого жи­тия. Вот является для нее образом Сам Жених ее не­бесный, Христос, который умер и воскрес, пострадал и воцарился, принял бесчестие и прославился. Она же вместе с апостолом видит Иисуса, за принятие смерти славою и честию венчанна.

Подобало бы удивиться, что Царь славы не устыдил­ся претерпеть столь бесчестные страдания и смерть, да­бы облечься в Свою прежнюю славу. Но не дивно то, что слава Господня явилась подобно заре в тех самых страданиях, ибо Грядущий на вольную страсть сказал: «Ныне прославися Сын Человеческий». Если бы там кто-либо сказал: Господи, Ты идешь на страдание и бес­честие, а говоришь, что Ты прославлен; разве после ког­да будешь прославлен? — то это было бы неверно, ибо самое страдание уже является и славою, как говорит об этом и один из отцев: «Славою Сына является крест, как и для Отца славою является Сын». Крест, смерть — вот слава Сына, ибо это корень, начало и мать Его про­славления. Бесчестие порождает честь, крест родит сла­ву, и славу не только для Самого Господа, но и нам, Его рабам, сынам восточной церкви. Его вольными страда­ниями прославляемся и мы, как воспевает мать наша святая церковь: «Аще ят был еси, Христе, от беззакон­ных мужей, но Ты ми еси Бог, и не постыждуся; биен был еси по плещема, и не отметаюся; на кресте при­гвожден был еси, и не утаю; воскресением Твоим хва­люся, смерть бо Твоя — живот мой». Но не одни толь­ко люди, а и бесплотные ангелы красуются и славятся Господними страданиями. Вот мы слышим ангела, ве­щающего мироносицам: «Иисуса ищете Назарянина распятого: воста, несть зде». Если бы можно было по­правлять ангела в его словах, то я сказал бы ему: «Святый ангел, не вспоминай бесчестия распятия Господне­го — «ищете распятого»»; но лучше так я скажу тем женам: «Вы Иисуса ищете, Господа нашего, учителя вашего, а вместе и Творца нашего, и Владыку, и Царя сла­вы». Однако же ангел и ныне при воскресении упоми­нает вместо царских титулов крест, вместо царской сла­вы бесчестие и этим ясно показывает, что и самые стра­дания послужили ему славой и явились предметом особенной хвалы для ангелов. Прекрасно о сем беседу­ет св. Кирилл Иерусалимский: «Да не стыдимся креста Господня исповедати. Ангелы славятся, глаголюще: «Ии­суса ищете распятого». Не возмогл ли еси, ангеле, рещи: вем, кого ищете, Иисуса моего; но дерзновенно глаголеши: вем, яко распятого ищете. Венец бо есть крест, а не бесчестие» (Катехизис, 13). Мы же внемлем тому, что страдание является славою не только для Христа, но и для людей, и для ангелов.

Вспомнить здесь еще и ту древнюю басню, написан­ную в книгах Судей израилевых, в которой говорится, как все деревья, леса, сады и виноградники, собравшись в одно общество, избирали для себя царя. Когда многие отказывались, тогда они решили избрать терний, чтобы он царствовал над ними, и посему сказали тернию: «Прийди и царствуй над нами». Что, если бы кто ска­зал деревьям: «Послушайте, деревья! Что вы делаете?! Кого выбираете?! Разве нет среди вас славных кедров, высокорослых фиников, благоплодных маслин и других замечательных и полезных деревьев? А какая вам выго­да от терния, какая польза? Евангелие никогда не похвалит этого, но скажет: «Еда ли собирают от терния грозды?» (Мф. 7: 16). Но пусть не будет унижен со­гласный совет деревьев. Я похвалю их доброе намерение и рассуждение. Хорошо они поступили, избравши себе царем терний, ибо хотя он и терний, однако же в вет­вях своих он имеет уже готовый венец себе и в своей терновной колючести и жестокости имеет свою при­родную славу и украшение. По своей природе он родит красные цветы. Когда же терний порастет вокруг садов и виноградников, тогда получается готовое ограждение и защита от обид, ибо чрез шипы его, как чрез острое оружие, никто не решится переступить.

Итак, царствуй, терний, над деревьями; а вы, пре­красные и высокие деревья, склоните свои верхушки пред тернием и поклонитесь ему. Придите и войдите под тень его.

Различные деревья знаменуют собою различных святых. Кедр, финик знаменуют праведников: «Правед­ник, яко финик, процветет» (Пс. 91: 13). Благоплодная маслина означает учителей церковных, насыщающих души верующих людей духовными плодами слова Божия. Виноград означает всех вообще людей, живущих по Боге. Виноград Господа Саваофа есть дом израилев. Что же знаменует терний? Он знаменует страдание: «Возвратихся, — сказано, — на страсть, егда унзе ми терн» (Пс. 31: 4); знаменует и мученичество, ибо бедствия подобны острым шипам, а скорби — терновным ранам. Тот, кто терпит ради Бога, тот посреди всего яв­ляется как крин в тернии и уже посреди самих страда­ний начинает получать начатки вечной славы; ибо как свойство терния заключается в том, чтобы производить красные цветы, так и свойство страданий и скорбей в том, чтобы порождать славу, и как все деревья избрали себе царем терний, так и все лики святых усовершили себя страданиями и венец царства небесного заслужили многими скорбями.

Высок лик апостолов, высок и лик пророков; не низкий чин и учителей, преподобных, девственников, пустынников и прочих святых; однако же все они сво­его совершенства достигли не без малых страданий. Примером же для всех их явился Господь наш Иисус Христос. Он был пророк, ибо предсказывал будущее — о разорении Иерусалима и о дне страшного суда. Он был и апостол, ибо, будучи послан от Бога Отца, ходил с проповедию всюду. Был Он и врач безмездный, и весь народ искал прикоснуться к Нему и исцелиться от не­дугов своих. Он был и постник, и пустынник, ибо «вос­хищен бысть духом в пустыню и постися дней четыре-десять». Он был и великий чудотворец, воскрешавший мертвых. Но не здесь Он утвердил венец царствия Сво­его, венец славы Своей. Где же? В страдании, в венце терновном, в излиянии крови Своей: «Яко тако подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою». Вот вы видите, как царствует терний, как страдание порожда­ет славу. Видите, что и для Самого Господа был не иной какой путь к вечной славе, как только в страданиях. Итак, «видим Иисуса за приятие смерти славою и честию венчанна».

Но чтобы не показаться моему слушателю тягост­ным продолжая беседу мою, я теперь закончу ее.

Слышите, о, возлюбленные, что даже и Христу Гос­поду нашему, хотевшему войти в Свою настоящую, соб­ственную славу, подобало так много пострадать. Что же сказать о нас? Какие труды, какие подвиги нужны нам, хотящим войти не в свою, но в чужую славу? В чужую, ибо отчуждили мы себя от нее своими грехами: «Отчуждени быша грешницы от ложесн».

Но не хочу я в сей радостный день смутить любовь вашу печальными словами; не хочу я смущать тех, кому я желаю только радоваться о воскресшем Христе, и по­сему вместе с Давидом советую: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». Аминь.

15. Поучение на Благовещение Пресвятой Богородицы и святой понедельник Воскресения Христова («Христос воскресе из мертвых»; «Слово плоть бысть и вселися в ны» (Ин. 1: 14))

Возлюбленные слушатели! Сегодня мы празднуем вместе два пресветлых праздника: Воскресение Христо­во и Благовещение Пресвятой Богородицы, — два пре-светлые праздника, согласные и различные: разные по названию и согласные силою, разные действием и со­гласные таинством, разные временем и согласные совер­шением нашего спасения. Различны они по церковному пению, но равны по радостотворности, ибо в обоих празднествах церковь святая призывает чад своих к ра­дости. В Благовещении она воспевает: «Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, небеса, Божию славу»; в Воскресении же говорит: «Сей день, егоже сотвори Гос­подь, возрадуемся и возвеселимся в онь».

Знаете ли вы, возлюбленные, как нынешнее сугубое празднество назвать можно единым словом? Всякий пусть называет, как хочет; я же назову его поясом, ко­торым ныне опоясывается невеста Христова, святая церковь. Как пояс имеет два конца, далеко отстоящие один от другого, но если кто им опояшется, то оба кон­ца сходятся в одном месте и связуются в один союз, так и в таинстве спасения нашего есть как бы два конца; это — два праздника: Благовещение и Воскресение. В Благовещении спасение наше начинается, как об этом читается в тропаре: «Днесь спасения нашего начаток и вечныя тайны явление», в Воскресении же спасение на­ше получает свой благополучный конец, как сказал Хри­стос на кресте: «Совершишася» (Ин. 19: 30). Длинен этот пояс (разумею таинство нашего спасения), ибо от начала его до конца прошло тридцать четыре года; ког­да невеста Христова, святая церковь, искупленная Его кровию, опоясалась тем поясом спасения, то оба конца, то есть, оба праздника, Благовещение и Воскресение, начало нашего спасения и его завершение, сошлись в одно место, в один союз, ибо, пострадав, воскрес из мертвых Тот, который прежде воплотился в утробе пре­чистой Девы, воплотился же Он, чтобы воскреснуть из мертвых. И мы, празднуя оба сии события в одном союзе, воспеваем: «Христос воскресе», и прославляем Его воплощение: «Христос воскресе из мертвых» и «Слово плоть бысть».

Разногласие церковного пения обоих этих праздни­ков приводят в согласие Марковы главы, положенные в церковном уставе; мне же позвольте, любовь ваша, при­вести в согласие действия этих праздников и показать, как Благовещение Пресвятой Богородицы и Воскресе­ние Христово в своих действиях имеют между собой большое согласие.

Не только в нынешний 1706 год, который имеет пасхальную букву «В», праздник Воскресения Христо­ва соединился в светлый понедельник с праздником Благовещения Пресвятой Богородицы, но и во все го­ды Воскресение Христово празднуется не без Благове­щения, ибо каждый год, когда мы празднуем Пасху Христову, то в самый первый, недельный, день Пасхи мы слышим в Евангелии и Благовещение, проповедуе­мое следующими словами: «И Слово плоть бысть». О чем же говорят нам эти слова? Не проповедуют ли они Благовещение, в которое по гласу архангельскому осенением Духа Святого Бог Слово воплотился в утро­бе пречистой Девы Марии и «Слово плоть бысть?» Ви­дите, что никогда Воскресение не живет без воплоще­ния. Рассмотрим же теперь согласие в действиях обо­их праздников и начнем с Благовещения, поелику оно есть начало нашего спасения, и потом перейдем к Вос­кресению, поелику оно есть совершенное окончание нашего спасения.

В Благовещении Пресвятой Богородицы воплоще­ние Бога Слова совершилось благоволением Бога Отца, осенением и действием Святого Духа и соизволением Самого Слова. Воскресение же Христово из мертвых произошло благоволением и действием Бога Отца вмес­те со Святым Духом и соизволением Самого Христа Когда св. Петр исцелил хромого при дверях церковных, то он сказал архиерею и князьям иудейским так: «Разумно буди всем вам и всем людем израилевым, яко во имя Иисуса Христа Назореа, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о сем сей стоит пред вами здрав» (Деян. 4: 10). Словами: «Егоже Бог воскреси от мертвых» апостол ясно показывает, что Христос воскрес благоволением Бога Отца при содействии Святого Духа, согласно следующему писанию Иезекииля: «Прийде на Мя Дух и постави Мя на ногу Моею» (Иез. 3: 24), и по соизволению Самого Христа, как имущего на сие власть, ибо Он Сам говорит: «Власть имам душу Мою положити и власть имам паки прияти ю» (Ин. 10: 18). Как умирая на кресте Он вручил дух Свой Отцу Свое­му, говоря: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой», так и при востании из гроба и воскресении из мертвых Он принял дух Свой тоже из рук Отчих.

В Благовещении ангел Гавриил был служителем чу­да: «Ангел предстатель с небес послан бысть рещи Бого­родице: «Радуйся»; и Воскресение Христово было не без службы ангельской: «Ангел Господень сошед отвали ка­мень», и после того два ангела были видимы во гробе. Ангела, пришедшего к Богородице и благовестившего ей Христово Воскресение, церковь извествует, воспевая так: «Ангел вопияше благодатней: чистая Дево, радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба».

В Благовещении Пресвятая Дева изъявила ангелу свою целомудренную невинность, непричастность мужу и неповинность в плотском супружестве, говоря: «Како будет сие, понеже мужа не знаю?» (Лк. 1: 34). Подоб­но сему и в Господнем прежде воскресения страдании Пилат свидетельствовал неповинность Иисусову, говоря: «Аз никуюже обретаю вину в Человеце сем; неповинен есть смерти» (Ин. 19: 6).

В Благовещении было соизволение пречистой Девы воле Господней, ибо она отвечала Ангелу: «Се раба Гос­подня, буди Мне ныне по глаголу твоему» (Лк 1: 38). Подобно сему и в приятии чаши страданий, имевших окончиться воскресением, было соизволение Христо­во, ибо Он говорил Отцу: «Аще воля Твоя, да пию» (Мф. 26: 42).

В Благовещении Бог Слово, Слово Отчее единород­ное, облекся в плоть человеческую, как проповедуется о сем в Евангелии: «И Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин. 1: 14); в Воскресении же плоть облеклась в Боже­ство, «Господь воцарися, в лепоту облечеся», в «лепоту» Божества, ибо Христос пострадал как человек, а воскрес со славою как Бог, о чем свидетельствует возлюбленный ученик Его евангелист Иоанн: «Видехом славу Его, сла­ву яко единородного от Отца, исполнь благодати и ис­тины» (Ин. 1: 14).

В Благовещении сначала Христос был познан одной только Матерью, в утробе которой Он воплотился, по­знан был прежде, чем познала Его Елизавета пророчи­ца, Иоанн во чреве носимый, Иосиф сомневающийся и прочие. Подобно сему и в Воскресении прежде всех пречистая Дева познала Христа, восставшего из гроба, ибо Он прежде всего явился по воскресении Своем преблагословенной Матери Своей, согласно свиде­тельству св. Амвросия, которое подтверждает и цер­ковь в старых Триодях, в великую Субботу в каноне на повечерии.

За Благовещением Пресвятой Богородицы последо­вало поношение и бесславие, ибо Иосиф, имея внутри бурю неверных помышлений и подозрений, поносил Ее, говоря: «Марие, что дело сие, еже вижду в тебе? Вмес­то чести стыд, вместо веселия, печаль, вместо еже похва­литися укоризну ми принесла еси». Воскресению же Христову предшествовало поношение и бесславие, когда Господь был на кресте «со беззаконными вменен» и «распят посреди двою разбойнику».

Оба эти праздника не без мученика. Как Христос на кресте был мучеником, так и для пречистой и целому­дренной Девы Марии поистине было мучением терпеть неповинно поношение от Иосифа и от других подозре­ние в беззаконии, как будто она познала мужа. Но у обоих поношение превратилось в славу, ибо и Христос после страданий вошел в славу Свою, и пречистая Бого­матерь после поношения своего прославилась честнее херувимов и славнее серафимов.

В Благовещении Христос обручил Себе человеческое естество, в Воскресении же Он прославил его, облекши тленное в нетленное и смертное облекши в бессмертие.

В Благовещении пречистая Дива раздавила главу змиеву, поправши яд первородного греха, в Воскресе­нии же Сын ее, Господь наш, сокрушил ад, поразил ди-авола и разорил царство его.

В Благовещении умертвилась смерть греховная, в Воскресении же попрана и телесная смерть: «Господь наш смертию смерть попра и сущим во гробех живот дарова».

В Благовещении был предназначен вертеп, в кото­ром имел родиться Христос, и Того же Христа, имевше­го воскреснуть из мертвых, приняла пещера и гроб: вер­теп был при рождении, вертеп и при воскресении.

В Благовещении было сохранено целым девство пречистой Богоматери, целыми же сохранились при Воскресении Христовом и печати гробные. Господь вышел из запечатанного гроба так же, как и родился от Богородицы, «чистотой запечатленныя и девством хранимыя».

В воплощении Христос был как агнец непорочный, упасшийся в чреве Мариином, в Воскресении же Сей Агнец возрос во льва: «Се победил есть Лев от колена Иудова» и, торжествуя, говорит ко всем Своим: «Дер­зайте, Аз победих» (Апок. 5: 5; Ин. 16: 33).

После Благовещения пречистая Дева «йде в горняя», по Воскресении же Христос пошел в Галилею на гору, куда повелел придти и ученикам Своим: «Рцыте и учени­ком, и Петрови, яко варяет вы в Галилеи» (Мк. 16: 7).

По Благовещении пречистая Дива, исполнившись великой радости, воспела: «Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем» (Лк. 1: 46, 47), по Воскресении же Сына своего и Бога, о, кто может передать! какой она исполнилась радости, когда увидела живым Того, о смерти которого она неутешно рыдала. Сорадуясь с ней и церковь святая воспоминает радость ее, воспевая: «Ты же, чистая, красуйся, Богородице, о востании рождества твоего».

Вот вы видите, слушатели мои, что Благовещение пречистой Девы Богородицы и Воскресение Христово имеют в своих действиях очень много согласия, и посе­му прилично, что праздник Благовещения ныне случил­ся в праздник Воскресения Христова.

Итак, будем праздновать, исполнившись сугубой ду­ховной радости; пусть величит душа наша Господа, и да возрадуется дух наш о Бозе, Спасе нашем, воскресшем тридневно от гроба. Еще же пусть превозносит душа на­ша Госпожу пречистую Деву Марию, которою мы полу­чили спасение, ибо «спасе Богородицею мир Христос Бог наш».

Христу, Спасителю нашему и Господу, воплотив­шемуся в пречистой девической утробе и нетленно ро­дившемуся от нее, и пострадавшему ради спасения на­шего, и воскресшему из гроба, да будет Ему с препетою его Богоматерию от нас, рабов Его, честь, слава, благодарение и поклонение ныне и всегда, и в беско­нечные веки!

Но еще не конец моей беседе; я еще скажу кое-что для пользы простых людей. То, что я уже сказал, это сказано для книжных, но не хочу и некнижных отпус­тить без пользы.

Знаете ли вы, любовь ваша, чему нас научают сии два праздника: начавшееся вчера Воскресение Христо­во и празднуемое ныне Благовещение Пресвятой Бого­родицы? Они научают нас воскреснуть от мертвой жизни к добродетельной, соединиться с Богом в союзе таком же крепком и неразлучном, как соединился и Бог Слово с плотию человеческого естества в утробе пречистой Девы.

Воскресение Христово поучает нас воскреснуть от смерти душевной к добродетельной жизни, согласно слову апостольскому: «Да яко же воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жиз­ни да ходим» (Рим. 6: 4).

Знаете ли вы, что такое душевная смерть? Душев­ная смерть — это тяжкий, смертный грех, за который человек будет вечно мучиться во аде. Почему же тяж­кий грех является смертию для души? А потому, что он отнимает у души Бога, которым только она и может жить, ибо как жизнью тела является душа, так и жиз­нью души является Бог, и как тело без души мертво, так и душа без Бога тоже мертва. И хотя грешный человек ходит, будучи живым по телу, но душа его, не имеющая Бога, своей жизни, есть мертва. Посему-то св. Каллист, патриарх цареградский, и говорит: «Многие в живом теле имеют мертвую душу, погребенную как бы во гро­бе. Гробом является тело, а мертвецом — душа. Гроб ходит, а душа в нем бездыханна, то есть, безбожна, как не имеющая в себе Бога. Таким образом живое тело но­сит в себе мертвую душу».

Если кто не верит сказанному мной, тот пусть по­слушает слова Самого Господа. Он явился некогда Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал ему: «Ан­гелу Сардийския церкве напиши: вем твоя дела, яко имя имаши, яко жив, а мертв еси» (Апок. 3: 1). Внем­лем словам Господним: человека достойного, святого, с чином ангела, «Ангела Сардийския церкве», Он назы­вает живым, но считает его мертвым: «Имя имаше, яко жив, а мертв еси». Именем жив, а делами мертв; именем свят, а делами мертв; именем ангел, а делами подобен не ангелу, но супостату. Он жив телом, но мертв душой. Почему же? Причину сего объясняет Сам же Господь, говоря: «Не обретох бо дел твоих со­вершенных пред Богом твоим» (Апок. 3: 2). О, како­го страха и ужаса исполнена сия вещь! Тог земной ан­гел имел некоторые добрые дела, имел, по-видимому, и житие святое, считался и назывался людьми ангелом, и даже Сам Господь не отнимает у него ангельских титу­лов и называет его ангелом, но поелику он был не со­вершенно добродетелен, не совершенно свят, не совер­шенно ангел во плоти, а только по имени и мнению ангел, свят и добродетелен, по делам же совсем иное, посему-то и считает его Бог мертвым. Что же можем думать о себе мы, грешные, не имеющие ни одного до­брого дела, но валяющиеся в непрестанных грехах, как свиньи в болоте? Какими мы явимся пред Богом, как не мертвыми? Не скажет ли и нам Господь сии слова: «Имя имаши, яко жив, а мертв еси?» О, грешник не­раскаянный! Ты только телом жив, душа же твоя мерт­ва. А почему? Потому, что отнят от души твоей Бог из-за твоих скаредных и греховных дел. А каким образом тяжкий, смертный и великий грех отнимает от души Бога, которым подобает ей жить, и делает душу мерт­вою, сие ясно видно на примере блудного сына, о ко­тором рассказывается в евангельской притче. Когда сей возвратился к отцу, то отец сказал о нем: «Сей мертв бе, и оживе» (Лк. 15: 24).

«Человек некий име два сына», говорится в Еванге­лии (Лк. 15: 11). Подобно сему и Бог, ставший чело­веком по Своему человеколюбию, тоже имеет два ра­зумных создания, ангела и человека, как двух сыновей. Ангел есть старший Его сын, созданный прежде чело­века и поставленный выше человека и по месту, и по благодати; человек же является младшим сыном и со­творен был после; однако если он умален чем от анге­ла, то умален малым: «Умалил еси его малым чим от ангел» (Пс. 8: 6).

Младший сын пока жил при отце и был не блуд­ным, но отчим сыном, он был достойным наследником; но когда он «отыде на страну далече и расточи имение свое, живый блудно» (Лк. 15: 13), тогда был назван сы­ном блудным, а вместе и мертвым. Подобно сему и че­ловек, пока держится Бога, Творца и Жизнодавца свое­го, которым живет и движется, и существует, до тех пор он не является пред Богом мертвой душой, до тех пор в его душе живет Бог, до тех пор душу его оживля­ет Божья благодать. Но как только человек отторгнется от Бога и от добродетельной жизни, подобающей ис­тинному христианину, как только уклонится к сквер­ным беззакониям, то тотчас отъемлется Бог от души его, отходит от него со Своею животворной благодатию, отходит, как пчела, прогоняемая дымом, прогоняемый смрадом греховным, и соделывается та душа мертвой. О таком человеке можно сказать, что он мертв: «Имя ток­мо имать, яко жив, а мертв есть».

«Якоже розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе, тако и вы, аще во Мне не пребу­дете» (Ин. 15: 4).

«Основание покаяния полагающе от мертвых дел» (Евр. 6: 1); и Иуда был чудотворец, пока не впал в грех сребролюбия.

Иаков Пустынник был чудотворцем, пока не впал в плотской грех с девицею, которую освободил от беснования.

Саприкий иерей был мучеником, а как только оже­сточился злобою и не простил брата, то тотчас был от­вергнут от Христа.

Подобно сему и душа жива и действенна, пока не отторгнется за грехи от Бога; когда же за грехопадение отторгнется от Бога, тотчас соделывается мертвой и не­действенной. Такому мертвецу, то есть, душе, умерщв­ленной грехами, не подобает ли воскреснуть? Подобает, и даже не однажды, но часто. Воскресение мертвых тел будет только один раз, которого мы ожидаем в послед­ний день, согласно Символу: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века»; воскресение же души повто­ряется часто. Что же является воскресением души? Святое покаяние; ибо как грех есть смерть для души, так покаяние есть воскресение для души. Ведь и о блудном сыне, когда он с покаянием обратился к от­цу, сказано: «Сей мертв бе, и оживе». Пока он был вдали от отца, в стране греховной, он был мертвым; когда же возвратился, покаявшись, тотчас воскрес ду­шею: «Мертв бе, и оживе». Мы сказали, что сие вос­кресение часто повторяется с душею, ибо когда чело­век согрешает, он умирает душею, а когда кается, вос­кресает, согласно сему слову: «Елико падеши, толико востани, и спасешися».

Итак, настоящий праздник Воскресения Христова учит нас воскреснуть от душевной смерти, то есть, по­каяться во грехах; учит не просто воскреснуть, но вос­креснуть по примеру Христа, как учит апостол: «Хрис­тос воста от мертвых, ктому уже не умирает, и смерть Им ктому не обладает» (Рим. 6: 9). Подобно этому и мы «во обновлении жизни да ходим». Как Христос по воскресении Своем уже не умирает, так и мы не будем возвращаться после покаяния нашего к прежним смертным грехам; ибо какая польза, омывшись от бо­лота, снова лезть в него? Какая польза, выйдя из без­дны, снова повергать себя в нее? Какая польза, исце­лившись от язв, снова и еще ужаснее уязвлять себя? Какая польза, воскресши покаянием от душевной смерти, снова умерщвлять свою душу грехами. Истин­ное воскресение души в том, чтобы, воскресши однаж­ды со Христом, больше не возвращаться к смерти и уже никогда не умирать.

Другой же настоящий праздник — Благовещение, в котором Бог Слово крепко и неразлучно соединился с плотию, учит нас соединиться с Богом, ибо недостаточ­но только воскреснуть от душевной смерти, но необхо­димо еще и крепко соединиться с Богом. Если мы не со­единимся с Ним, то снова впадем в смерть и снова ум­рем грехами; но тот, кто крепко соединился с Богом, тот пребудет бессмертным, непреткновенным и не воз­вращающимся к прежним злым делам.

Как же нужно соединиться с Богом? Так, как и Бог в Своем воплощении соединился с плотию человечес­кою. Бог так соединился с человеческою плотию, что уже никогда не оставит ее, но будет пребывать и цар­ствовать с нею на небесах в бесконечные веки. Подоб­но сему и человек, воскресший ох грехов, должен соеди­ниться с Богом Творцом и Искупителем своим, чтобы уже никогда не удаляться от Него не только делом, но и мыслию, и чтобы никогда уже не оставлять Его, ибо во псалмах говорится: «Удаляющийся от Тебе погибнут» (Пс.72: 27).

Но не хочу я более в настоящие радостные празд­ники обременять любовь вашу долгим слушанием сло­ва, ибо я знаю, что каждого влечет мысль или в дом к кушанью, или в гости к пированию. Итак, поздравляю вас с этим сугубым празднеством, Воскресением и Бла­говещением, а в оба эти праздника желаю вам как ду­шевной пользы, так и телесного здравия, и говорю: Аминь.

16. Поучение в неделю Фомину («Показа им руце и нозе, и ребра Своя» (Ин. 20: 20))

Возлюбленные слушатели мои! Ныне Христос Гос­подь открыл нам все Свои сокровища, когда апостолам, а вместе с ними и всем нам показал руки, ноги и реб­ра Свои. Он показал руки, те руки, которые насквозь были прободены гвоздным уязвлением; в них-то и за­ключаются бесценные и бесчисленные сокровища. Если бы Господь и восхотел удержать что-либо из богатых да­ров Своих, чтобы не дать их нам, то чрез прободенные насквозь язвы сие пройдет на другую сторону и попадет в руки наши, и уже ничто от нас не удержит Господь в руках Своих как потому, что щедр и милостив, так и потому, что имеет прободенные руки. Если не из ладо­ни Его что возьмем, то с другой стороны достанем чрез язвы, как чрез оконца, и возьмем то, чего хотим.

Он показал ноги, которые также были уязвлены гвоздями, так что вся нога Его омочилась в крови. Гос­подь, повелевший нам идти по следам Его, обозначил эти Свои следы своего кровию, истекшей из пречистых Его ног, дабы не заблудили мы со следов Его, но, идя по ним, дошли бы до тех вечных сокровищ, «ихже око не виде и ухо не слыша» (1Кор. 2: 9).

Господь показал и ребра Свои, те ребра, которые были прободены до самого сердца долгим, острым и широким копьем, и язва в них образовалась такая боль­шая, что можно было вложить руку в нее. «Принеси, — сказал Господь, — руку твою и вложи в ребра Моя» (Ин. 20: 27). Сия язва открылась для нас, как дверь к неистощимому сокровищу.

Сам Господь назвал Себя дверьми: «Аз есмь дверь»; «Толцыте и отверзется» (Ин. 10: 9; Мф. 7: 7). Не нуж­но уже нам более стучать в те двери, ибо открыты они: некий воин толкнул копьем и открыл их: «Един от во­ин копием ребра Ему прободе» (Ин. 19: 34). Посему всякий, хотящий чрез двери сии войти к сокровищам сердца Христова да «внидет и изыдет, и пажить обря­щет» (Ин. 10: 9).