Сознание и бессознательное: Маркс и Фрейд

Скрытые детерминанты сознания. Социальное бессоз­нательное. Открыв факт детерминированности сознания внешними, объективными по отношению к нему факторами, Маркс сделал еще одно открытие: он показал, что процесс детерминации скрыт от сознания, не представлен в его опыте. Реальная жизнь формирует содержание сознания индивидов вне сознательного контроля с их стороны. Люди часто не осознают, что их сознание обусловлено способом их жизни. Проблема бессознательного- это проблема на­личия скрытых детерминант сознания, т. е. не представ­ленных в сознании. Ему кажется, что оно свободно в своем содержании, тогда как на самом деле его свобода иллюзор­на. Человек и его сознание оказываются заложниками тай­ных, невидимых причин.

Когда мы говорим, что Маркс открыл бессознательную мотивацию сознания, то имеем в виду лишь тот факт, что он впервые стал искать ее в сфере предметно-практической, ма­териально-экономической жизни людей. Проблемой бессозна­тельного до Маркса занимались Спиноза, Гегель. Главная мысль Маркса.заключалась в том, что сознание не есть «не­что данное, заранее противопоставляемое бытию, природе»: оно рождается в материальной деятельности и материальном общении людей, оно «вплетено» «в язык реальной жизни», порождается материальными отношениями людей.

Но сама «реальная жизнь», материальные отношения складываются способом, не зависящим от воли и сознания от­дельных людей. Каждый индивид что-то планирует для себя, реализует какие-то свои частные цели, и из столкновения этих бесчисленных стремлений и отдельных действий форми­руются бессознательным для каждого отдельного индивида способом общественные коллективные отношения. Процессы формирования общественных отношений аналогичны процес­сам, господствующим «в лишенной сознания природе» (К. Маркс). В сложных общественных формациях, к примеру та­ких, как капиталистическая, люди, вступая в общение между собой по поводу производства товаров, «не осознают того, ка­кие общественные отношения при этом складываются, по ка­ким законам они развиваются и т. д. Например, крестьянин, продавая хлеб, вступает в «общение» с мировыми производи­телями хлеба на всемирном рынке, но он не сознает этого, не сознает и того, какие общественные отношения складываются из обмена» (В. И. Ленин).

Так, люди никогда не могли контролировать процесс раз-

деления труда. Он складывался стихийно, а потому люди ни­когда не были полными «хозяевами» в «своем собственном доме». Производственный «организм» всегда формировался как бы за спинами товаропроизводителей. В таких условиях люди не могут взять под свой сознательный контроль формы своей жизнедеятельности н формирование мыслительного и чувственного содержания сознания. Стихийное разделение трзда— один из главных источников бессознательной мотива­ции духовного опыта людей, считал Маркс. Творят историю реальные люди, но из всего бесконечного многообразия фэрм жизнедеятельности отдельных индивидов складывается вне их воли и сознания объективная закономерность, не завися­щая от волн и сознания отдельных людей. Человек и его со­знание попадают в зависимость от этих объективных факто­ров, которые складывались и действуют «за его спиной». Та­кая зависимость человеку не ясна, он не видит и не осознает ее. Непроясненность для сознания его зависимости от внеш­них детерминант— основа человеческого рабства. В результа­те, человек и его сознание оказываются марионетками на под­мостках истории.

Преодолеть такого рода рабство человек может только одним способом— преодолев иллюзии сознания, осознав, т. е узнав, как и почему формируется его сознание. А для этого надо идти по пути все большего осознания действительного положения вещей в обществе, осознания человеком своего реального места в нем.

Бессознательное, по Марксу, имеет социальный харак­тер, а потому его преодоление может произойти только в ходе общественных изменений. Человек не может стать свободным от рабства бессознательного в одиночку*: необ­ходимо освобождение всего общества. Маркс искал препят­ствия в обществе, мешающие человеку свободно реализо­вать свои способности, и создавал теорию того общества, где данные способности могут развиться беспрепятственно. Обществом, соответствующим человеческому в человеке, он считал коммунизм. Коммунизм, с его точки зрения, это прежде всего контроль людей над своим способом жизнеде­ятельности и общения. Он надеялся, что при коммунизме люди смогут общественно-планомерно распределить рабо­чее время, установить прозрачные отношения между раз­личными трудовыми функциями и различными потребно­стями, сделать «рабочее время» мерой «индивидуального участия производителей в совокупном труде», а тем самым определить точную долю индивидуально «потребляемой ча­сти всего продукта». А когда общественные отношения лю-

дей к их труду и продуктам нх труда станут прозрачно яс­ными как в производстве, так и в распределении, люди из­бавятся от рабства социального бессознательного. «Про­зрачность» этих отношений не оставит места, полагал Маркс, стяжательству, его скрытой форме—зависти и иным человеческим порокам.

Маркс действовал как «социальный психоаналитик» (Э. Фромм). Он стремился освободить сознание людей от дик­тата бессознательного путем устранения тех социальных и экономических сил, которые формируют не видимым и тай­ным для людей способом их мысли и переживания. А для этого, считал он, необходимо изменить общество, устранить противоречие между потребностью человека в свободном и полном развитии своих способностей и препятствующей этому данной социальной структурой.

Практика построения социализма в нашей стране показала огромную трудность установления полного контроля со сторо­ны людей за сферой производства, распределения, потребле­ния. К тому же оказалось, что потребность в полной реализа­ции своих способностей не осуществляется автоматически, даже при наличии соответствующих условий в обществе. На­пример, в СССР существовало право всех на всеобщее полное среднее образование. До Октябрьской революции казалось, что достаточно сделать доступ к учебе свободным для всех, как сама собой разрешится проблема умственно-интеллекту­ального неравенства. Однако при этом не учли, что право на образование не делает всех образованным: учеба-это тяже­лейший и изнурительнейший труд, на который надо добро­вольно согласиться и на который способны не все.

Можно привести и другие примеры, показывающие, что Марксово учение о возможности избавить человеческое со­знание от бессознательных мотиваций, истоки которых на­ходятся в социально-экономической жизни, не бесспорно. В нем есть элементы утопизма.

Бессознательное и проблема социальных фильтров. На сегодняшний день можно констатировать, что ни одна обще­ственно-экономическая структура не сумела сделать «про­зрачными» и строго контролируемыми сферы производст­ва, потребления, распределения. Они по-прежнему форми­руют бессознательную мотивацию человеческих мыслей, поступков и переживаний. Впрочем, это не единственная осноза рабства человеческого сознания, а следовательно, и самого человека. Сугцестеуют и иные скрытые от 4глаз> социальные детерминанты содержания индивидуального сознания, которые Маркс не учел. Какие?

Во-первых, чтобы стать фактом сознания, человече­ские мысли, переживания должны пройти через фильтр господствующих в данном обществе структур духовного опыта. Например, если для новоевропейского человека в структуре духовного опыта отсутствует тот уровень, ко­торый Плотин называл высшим, то всякого рода пережи­вания, связанные с актами откровения, не войдут в со­знание, не будут осмыслены.

Во-вторых, каждая культура нарабатывает свой опреде­ленный набор слов, с помощью которых осуществляется пе­ревод состояний духовного мира на уровень сознания. Пе­реживания, для которых в языке нет подходящих слов, ос­таются за пределами сознания, в виде смутных и неясных томлений и т. п. Так, европейские языки являются номина­тивными, т. е. приспособленными в основном для передачи информации о свойствах и закономерностях объективного мира. В них мало слов для передачи мотивационно-эмоцио-нального содержания. В таком языке европейцы отразили свою ориентированность на интеллектуально-рациональное отношение к миру. За исключением поэтов, они редко могут осознанно и полно передать в слове свое переживание кра­соты, любви и т. д. Поэтому, как считает Фромм, психоана­лиз дает лучшие результаты, если пациент— не европеец, ибо тот не имеет в своем распоряжении адекватного языка для передачи содержания своих переживаний и многое из этого содержания остается навсегда не проясненным не только для врача, но н для самого пациента.

В-третьих, содержание сознания скрыто детерминирова­но господствующей в той или иной культуре логикой, на­правляющей мышление. К примеру, если господствует пра­вило, утверждающее, что «невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении», т. е. правило, запре­щающее противоречие в мышлении, то представителям дан­ной культуры очень трудно будет вывести на уровень осоз­нания амбивалентность (двойственность) переживания, вы­ражающуюся в том, что один объект вызьшает у человека одновременно два противоположных чувства: симпатию и антипатию, любовь и ненависть и т. п.

В-четвертых, в любом обществе всегда существуют ка­кие-либо социальные табу — запреты на высказывание неко­торых идей и обнародование тех вли иных чувств. Эти табу пресекают путь к осознанию большой части духовного опы­та. При этом, по мнению Фромма, необходимость вытесне­ния переживаний из области сознания тем больше, чем

меньше общество представляет интересы всех своих членов. Так, господствующий класс для своего сохранения исполь­зует всякие средства для вытеснения чувства негодования и злобы у представителей других членов общества. Поэтому одной из главных задач партий, защищающих угнетаемые и социально униженные слои населения, является блокирова­ние такого вытеснения. Грандиозные эксперименты по вы­теснению целых пластов духовного опыта людей были про­ведены в период первоначального накопления в Европе XV—XVI вв. (о чем мы писали выше), в период коллекти­визации в нашей стране. Сейчас мы являемся свидетелями того, как социально табуированными становятся пережива­ния, связанные с патриотизмом, мысли и идеи, отстаиваю­щие государственность, державиость, неделимость России, союз братских народов, своеобразие русской культуры и т. д. Через средства массовой информации людям (особенно мо­лодым) внушаются определенные идеологеммы, которые настолько глубоко овладевают умами, что людям кажется, что мысли в их головах есть результат их собственного мышления. В итоге современная молодежь, которая не име­ет еще опыта жизни, плохо знает отечественную историю, с завидной легкостью выдает, как свои собственные, сужде­ния о прошлом нашей страны, считая ее «тюрьмой» наро­дов, отказывается признавать нашу победу в войне с фа­шизмом великой, воспринимает как свой собственный вы­бор желание жить не «в этой» стране, а на Западе.

Итак, в каждом обществе существуют своеобразные социальные и культурные фильтры, через которые «про­сеивается» содержание духовного опыта перед его допу­ском в сферу сознания. Содержание последнего формирует­ся в рамках тех ограничений, которые существуют в конк­ретной цивилизации и в конкретном обществе. Мы уже отмечали факт непредставленности в сознании людей вплоть до XX в. проблем секса и безумия. Такая «непред­ставленность» явилась следствием наличия социальных табу, объявляющих идеи и чувства, связанные с этими сто­ронами жизни, непристойными, запретными.

Таким образом, тема социального бессознательного, от­крытая Марксом, была в последующем существенно расши­рена и углублена.

Фрейд: открытие бессознательного в душевной жизни человека. Идея бессознательной мотивации сознания стала предмете i внимания австрийского врача 3. Фрейда. Как и Маркс, он исходил из признания детерминированности со знания объективными по гно гению к нему факторами, не

представленными в опыте самого сознания, а потому бессоз­нательными. Но, в отличие от Маркса, 3. Фрейд относил к этим факторам психологические и биологические потребно­сти, вызывающие неосознаваемые переживания. Именно ему принадлежат слова о том, что «я» не «является, хозяи­ном в собственном доме», и что сознание человека вынуж­дено «довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно».

В сжатой и несколько упрощенной форме суть учения Фрейда сводится к следующим положениям. В человеке спрятана великая сила— «бессознательное», или, как он его называл, «Оно». Этой силой управляет и ее распределяет либидо (лат. libido — влечение, желание, страсть) —гипоте­тическая психическая энергия сексуальных влечений. Сила и содержание бессознательного проявляется в снах. Кроме «Оно», в структуре человеческого духовного опыта присут­ствуют общественные нормы и социальные установки, кото­рые ученый назвал «Сверх-Я». «Сверх-Я» образует систему социальных фильтров, о которых мы-говорили выше. То, что не пропускается через фильтры «Сверх-Я», загоняется в бессознательное, «вытесняется» из сознания, становясь впоследствии причиной серьезных психических рас­стройств... Одной из таких причин является «эдипов комп­лекс»— неосознаваемое желание ребенка— мальчика— юно­ши убить отца. Бунт против отца и желание быть рядом с матерью или даже обладать ею уходит своими истоками в архаику, когда сыновья сговорились и убили отца— власте­лина первобытного племени. С тех пор в человеческом ду­ховном опыте наследуется и воспроизводится структура «эдипова комплекса». Этот сексуальный «дефект»—причи­на многих неврозов. Культура, развитие цивилизации пред­полагают бесконечную.работу по отлучению людей от инс­тинктов. Но когда культура чрезмерно задавливает инстин­кты, они вырываются наружу, как джин из бутылки, и уничтожают ее..

Как и Маркс, Фрейд считал, что бессознательное— причи­на и основа человеческого духовного рабства. Однако если Маркс видел в этом рабстве истоки социальной несвободы, то Фрейд-врач сводил его к душевным заболеваниям. Он изучал бессознательное с целью понять причины душевных рас­стройств людей. По его мнению, врач-психотерапевт обязан помочь больному осознать действующее за его спиной бессоз­нательное и тем расширить сферу свободы человека, избавить его от власти «Оно». В отличие от Маркса, Фрейд жестко не связывал свободу человека с общественными изменения-

' 206

ми. Он исходил из того, что в любом обществе человека можно превратить в самосознаюхцего и свободного, самосто­ятельно определяющего свою судьбу, если сделать осознан­ным его индивидуальное бессознательное.

Открыв в структуре духовного опыта человека три уров­ня— «Сверх-Я» (отеческие догмы, традиции, идеалы, со­весть и другие ценностные представления, доминирующие в культуре), «Оно» (бессознательное, инстинкты), «Я» (со­знание), Фрейд дал точный диагноз своему времени, вер­нее, человеку своего времени. Чрезмерное давление «Сверх-Я», не считающегося с миром человеческих бессоз­нательных инстинктов, создает неполноценную личность, уводит людей в мир иллюзий по поводу возможности чисто социальными «уловками» творить природу человека, под­правлять и изменять ее. Фрейд напомнил людям о сущест­вовании «Оно», которое по мере развития цивилизации вытесняется, по не исчезает. Вытесненные бессознатель­ные инстинкты сравнимы с пороховой бочкой, готовой взор­ваться внезапно в виде психических срывов, а также всяко­го рода социальных бунтов. Чрезмерное давление «Сверх-Я» как бы провоцирует усиление мощи «Оно». В результате че­ловек оказывается заложником сил, не подчиняющихся его «Я». Отсюда и пафос учения Фрейда-врача: найти осмыс­ленный баланс «Сверх-Я» и «Оно» и тем самым дать воз­можность «Я» свободно и разумно конституировать самое себя, быть жизнеспособным. Пока человек живет в обще­стве, ему не избавиться от влияния «Сверх-Я»; аналогично, пока он жив и живо его тело, ему не удастся полностью освободиться от силы инстинктов. Выход—в осмыслении существования этих сил и их влияний и установления меж­ду ними какого-то компромисса. Только в этом случае рас­ширяется пространство человеческой свободы, а следова­тельно, пространство сознания.

Заявляя, что «человек не хозяин в своем собственном доме», что «интеллект человека бессилен в сравнении с че­ловеческими влечениями»', Фрейд не обрекал человека на безнадежность: он требовал от человека и человечества постоянной работы по превращению «Оно» в «Я». «Там, где было «Оно», должно стать «Я»,—таков лейтмотив его учения. Он утверждал, что в конечном итоге разум и созна­тельный опыт окажутся сильнее «Оно». Фрейд был уверен, что единственно возможный и нормальный путь для челове­чества в будущем— жить, постоянно укрепляя в себе само­сознательное «Я», освобождаясь от давления стихии бессоз­нательного.

Однако своим учением Фрейд спровоцировал некоторые эффекты в культуре, которых не желал и не ожидал. Когда_Л, его учение стало известно деятелям искусства: писателям, | художникам, эстетам, философам,—они восторженно при-| няли магию бессознательного, восхитились его тайной си-1 лон, демоиизировали «Оно». Так идея бессознательного! стала центральной в творчестве экспрессионистов, сюрреа-[ листов, «театра абсурда» и т. д. Фрейдовскую идею о необ-1 ходимости скоррелировать воздействие «Сверх-Я» на' структуры бессознательного вульгарнзовали, довели,, до опошления: «Сверх-Я» сбросили со счетов, с ним перестали считаться вообще, от учета его влияния отказались. Если в Новое время люди ^освободились» от Бога, то в новейшее время последователи Фрейда в искусстве предложили лю­дям освободиться от социальных норм и ценностей, и прежде всего от стыда. Он был объявлен ложным и меша­ющим жить чувством. Мир искусства занялся бесстыдным показом всех скрытых пороков человека, его тайных инс­тинктов и желаний, забыв о главной теме в учении Фрейда: победить «Оно»..

Крестовый поход бессознательного, «Оно», на сознание, «Я», был обусловлен не только вульгаризацией деятелями искусства учения Фрейда. В обществе XX в. произошли ре­альные изменения, связанные с отказом от традиций, ценно­стных норм и представлений идеалов и т. п. Репрессивный н воспитательный аспекты влияния общества на индивида реально ослабли. Бессознательное, «Оно», одержало верх над «Сверх-Я». Началась опасная для общества и человече­ства в целом анархия разнузданного «Оно», инстинктов. «Я» погрузилось в темный хаос «Оно». Идеальные требова­ния «Сверх-Я» оказались бессильны.

Если следовать логике учения Фрейда, то укротить буй­ство бессознательного, «Оно», можно только одним спосо­бом: усилить «Сверх-Я», увеличить репрессивную функ­цию культуры и тем поставить на пути разрастания непред­сказуемого -«Оно» сдерживающие преграды. Иными словами, чтобы «Я», сознание укрепили свое положение, нужно создать осмысленный баланс между двумя стихиями, воздействующими на человека и его «Я»: стихией надынди­видуальных общественных норм н установок н стихией бес­сознательного. В противном случае человечеству грозит опасность опрокинуться в варварство.

20.8

Рассмотрен различные историко-философские толкова­ния проблемы сознания, можно сделать несколько выводов. Во-первых, философы не изобретали то или иное понима­ние сознания: они воспроизводили реальную, для опреде­ленной эпохи, структуру человеческой духовности и ре­альное место сознания в ней. Во-вторых, структура духов­ного опыта во все времена была тесно связана со спецификой мировоззрения эпохи. Поэтому в зависимости от того, какое мировоззрение было господствующим- кос-моцентристское, теоцентристское, антропоцентрист-' ское, социоцентристское- менялось и понимание сознания. В-третьих, деформация внутреннего опыта людей имела устойчивую тенденцию к «снижению» уровня духовности. И если во времена Плотина и Бл. Августина в структуре внутреннего опыта приоритетным был уровень Божествен­ной простоты, то в Повое время говорить о нем считалось неприличным. «Бог умер», а «высший» уровень духовного опыта истощился. Сознание перестало пониматься как отра­жение, функция Божественного: оно стало претендовать на то, чтобы быть не функцией, а реальностью, причем самой очевидной и достоверной, ни от чего не зависящей. С разви­тием буржуазных отношений в структуре внутреннего опы­та стали доминировать материальные интересы, и сознание стало ничем иным, как осознанием этих интересов. И, нако­нец, с усилением процессов эгалитаризацни (фр. egalite— равенство) и либерализации (лат.НЬегаНз—свободный), а соответственно, с уменьшением контролирующего влияния общества на жизнь человека, в структуре духовного опы­та стало доминировать бессознательное, «Оно». Созна­ние превратилось в его служанку, оправдывая и обосновы­вая права инстинктов на господство.

Мы рассмотрели своеобразную историю сознания, которая отражает реальную историю бытия людей. Прав оказался Маркс, утверждая, что сознание есть «осознанное бытие». Менялись люди, их бытие, и вместе с ними изменялись меха­низмы формирования их сознания, его содержание.

Конец XX в. знаменуется тем, что человечество вновь, как и во времена Парменида, осоенало «безопорность» своего су­ществования. Экзистенциальный страх, сопровождающий осознание того факта, что все «базовые опоры»- Бог, разум, социальность и т. д.-разрушены, породил попытку искать основания бытия и сознания в общении людей, в их коммуни­кации. Но к концу XX в. стало ясно, что коммуникативные

цепочки разорваны, связь поколений, межпоколенное обще­ние уничтожены; осталось какое-то неопределенное простран­ство, заполненное информацией, сообщениями, которые бро­дят по каналам коммуникации, не зная ни точного адресата, ни источника. Сознание «встраивается» в этот информацион­ный поток, ловит информацию, пересказывает ее на языке со­временников, не понимая и не зная, кто, кому, когда и с ка­кой целью ее передал. Так толкуют сознание философы по­стмодерна, а литераторы этого направления демонстрируют такое сознание в своих произведениях: в них имена и даты стерты, стили и времена смешаны, текст представляет коллаж из анонимных цитат. Современные постмодернистские фило­софы, писатели, эстеты толкуют сознание как поток ре­чепроизводства и текстопроиэводства, назначение которого состоит в том, чтобы случайные сигналы и послания ниот­куда выразить в языке и передать неизвестно куда и кому. Сознание отпускается в свободный полет по информационно­му пространству, а его содержание начинает напоминать ши­зофренический бред. Провозглашенная свобода сознания от социальности («Сверх-Я»), бессознательного («Оно»), от вы­сшего авторитета или Абсолюта (Бог, Разум, Дух и т. д.) оборачивается новой, еще более жесткой его несвободой, ибо сознагше в таком случае принципиально не в состоянии опре­делить свои истоки и детерминанты. В ситуации ожидания случайной информации сознание отвыкает трудшъся над со­зданием личности, перестает быть направленным на восприя­тие внутренних переживаний человека. Оно больше не «всматривается» в бездну духовного опыта личности, не включается в личную работу разрешения открытых им в этой бездне противоречий. Его главным состоянием становится «праздность души».

Конечно, нужно учитывать, что такое понимание созна­ния, созданное в XX в. философствующей и эстетствующей элитой, отражает только тенденции в духовной культуре об­щества. Каждый конкретный индивид приобщается к этой тенденции по-своему, в разной степени. Люди потенциально (т. е. в возможности) являются свободными участниками своего духовного становления и созревания, что предпола­гает самостоятельную работу ума и души каждого. Но рабо­та эта очень трудная, а потому не все ее выдерживают и на нее соглашаются. Тогда сознание начинает «работать» щ> облегченному варианту: оно или подчиняется власти сле­пых бессознательных сил, не пытаясь их прояснить, или на­правляет свое внимание вовне, не задерживаясь внутри лич­ного духовного опыта с его сомнениями, противоречиями и

иными трудностями. И в том и в другом случае формирова­ние и рост личности прекращается, так как остается невост­ребованной главная способность сознания— иметь мужество вынести тяжесть мировой скорби и боли, быть «крестом».

Рекомендуемая литература

Адо Пьер. Плотин, или Простота взгляда. М., 1991.

Дубровский Д. II. Проблема идеального. М., 1983.

Ильенков Э. В. Проблема идеального// Вопросы философии. 1979. № 6-7.

Мамардашвили М. К. Сознание как философская проблема//Вопросы

философии. 1990. № 10. Маркс К. Капптал//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. Гл. 24. Мир философии. Книга для чтения. В 2 ч. Ч. I. M., 1991. Разд. 4. Ницше Ф. Веселая наука//Ницще Ф. Соч. В 2 т. Т. 1. М., 1990. Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989. Сартр Ж. П. Фрейд. М., 1992. Фромм Э. Душа человека. М., 1992. Хайдеггер М. Слова Ницше «Богумер»//Вопросы философии. 1990. № 7.

Контрольные вопросы

1. В чем трудности решения проблемы сознания?

2. Какой метафорой пользовались древние греки для описания сознания? Почему?,

3. Покажите, как связано средневековое понимание сознания с теоцент-ристским мировоззрением.

4. Почему в религиозной философии сознание понимается как тяжесть, «крест»?

5. Охарактеризуйте понимание сознания в философии Нового времени.

6. Проведите сравнительный анализ античного, средневекового и новоев­ропейского понимания сознания. Сознание какой эпохи Вам ближе н понятнее?

7. Каково содержание марксовой концепции сознания? Каковы социаль­ные предпосылки этой концепции?

8. Что такое общественное сознание?

9. Расскажите о способах ■ технологиях перестройки общественного со­знания.

10. Расскажите о марксовом понимании бессознательного. Можно ли на­зывать Маркса «социальным психоаналитиком»?

11. Покажите, в чем сходство и отличие фрейдовского учения о бессозна­тельном от марксова?

12. Чем опасна для общества стихия бессознательного?

13. Какие тенденции в понимании сознания появились в конце XX столе­тия? Как Вы их оцениваете?

Темы рефератов

1. Общественное м индивидуально-личностное содержание сознания: их взаимосвязь.

2. Сознание и личность.

3. Проблема сознания в русской религиозной философии.
А. Проблема сознания в философии Востока.

5. Сознание и бессознательное.

6. Маркс и Фрейд о бессознательном и сознании: сравнительный анализ.

7. Фрейдовские идеи бессознательного ■ художественной культуре XX в.

8. Марксово понимание сознания: pro и contra.

9. Проблема сознания в современной философии постмодерна.

Г л а в а V чел овес

1. Конец XX в. и проблема человека. 2. Человек есть тайна. 3. Образы человека в истории философской мысли. 4. Проблема аутропосоциогенеза. 5. Биоло­гическое и социальное в человеке. 6. «Природа чело­века» и характер философской концепции. 7. Смысл человеческого существования.