Рынок юридических услуг и «размывание» режима регулиро­вания

Примером могут служить рынки юридических услуг. Так, исследование рынка юридической консультационной помощи в России показало, что качество юридических консультаций, предоставляемых адвокатами и «просто юристами», практически не отличается, хотя в общественном сознании адвокат считается лучшим профессионалом, чем «просто юрист»¹. Исследование, проведенное в 2002 г. и включавшее в том числе углубленные интервью с адвокатами в Москве, Санкт-Петербурге и Ека­теринбурге, показало, что санкции со стороны коллегии адвокатов фак­тически не применяются по жалобам клиентов. В то же время жалоба другого адвоката может привести к санкциям (в основном, морального свойства, исключение из коллегии всеми опрошенными признавалось фактом экстраординарным)².

Из анализа воздействия различных схем регулирования на обще­ственное благосостояние можно сделать несколько существенных выводов.

Во-первых, выбор системы регулирования, максимизирующей общественное благосостояние, отнюдь не предопределен.

Браун К., Блинова Н., Гоулд С, Завидова С. и др. Потребительские исследо­вания: методика проведения. Исследование доступа населения к юриди­ческим услугам. М.: ИИФ «СПРОС-КонфОП», 2000.

Крючкова П., Обыденов А. Издержки и риски саморегулирования. М.: ИИФ «СПРОС-КонфОП», 2003.

379

Во-вторых, каждый из рассматриваемых нами режимов регули­рования при определенных условиях может вести как к росту, так и снижению общественного благосостояния. Однако анализ «при прочих равных» показывает, что наименьшими являются риски по­терь общественного благосостояния при добровольном саморегули­ровании и со-регулировании, но эти опции могут быть нереализу­емыми из-за проблемы осуществления коллективных действий. Если рассматривать интересы участников рынка при выборе форм регу­лирования, то максимальный эффект будет достигаться при системах делегированного саморегулирования, которые, с одной стороны, позволяют обеспечить адаптивность системы правил к интересам участников рынка, а с другой, снижают конкурентное давление на рынок со стороны аутсайдеров. Если рассматривать «узкие» инте­ресы государства как максимизатора налоговых поступлений, то де­легирование саморегулирования также будет предпочтительным. В то же время именно делегированная схема может приводить к наи­большим потерям общественного благосостояния.

В-третьих, возможна «достройка» отдельных режимов регулиро­вания механизмами, позволяющими сократить риски потерь мерт­вого груза и возникновения диссипативных трансакционных из­держек. В частности, введение механизмов со-регулирования в системы саморегулирования и государственного регулирования могут сокращать риск ограничения конкуренции. Этот риск также сокращается, если на рынке присутствует конкуренция между не­сколькими организациями саморегулирования.

В-четвертых, выбор эффективного с общественной точки зрения режима регулирования во многом зависит от дизайна политической системы (типа социального контракта). Жесткие процедурные тре­бования к принятию решений о введении мер государственного ре­гулирования могут повысить отбор менее затратных институцио­нальных альтернатив. С другой стороны, чтобы «негосударственные» способы регулирования рынка возникали и были общественно эф­фективными, помимо «внутренних» стимулов, связанных с наличием провалов рынка и возможностью обеспечить положительный рентный поток за счет их преодоления для участников системы ре­гулирования, требуются «внешние» стимулы, связанные с досто­верной угрозой государственного вмешательства, если сами участники рынка не будут в состоянии решить имеющуюся проблему. В-пятых, для того чтобы общественно эффективные режимы ре­гулирования могли использоваться, они должны быть доступными. Доступность обеспечивается как состоянием законодательства (как минимум, отсутствием запрета, а как максимум наличием стимулов к развитию добровольного саморегулирования и со-регулирования), так и наличием соответствующих социальных технологий (например,

380

знаний о самой возможности использования схем саморегулиро­вания).