Возникновение институтов: объяснение с позиций экономиче­ского анализа права и теории игр

Одной из первых работ в рамках экономического анализа права была книга Роберта Элликсона «Порядок без права»¹, основанная на эмпири­ческом изучении механизмов разрешения конфликтов в одном из сель­скохозяйственных районов Калифорнии. Исследуя взаимодействия ско­товодов и земледельцев, Элликсон установил, что, несмотря на существо­вание развитой правовой системы, при решении возникающих проблем (потравы, нарушения границ участков и т.п.) они опираются не на нее, а на «самодельные» неформальные нормы. Объяснение этому автор видит в таких понятиях как взаимность (реципрокность) и репутация. В малых группах, тесно связанных множеством соседских, семейных, дру­жеских и т.п. отношений, стремление повысить (или сохранить) свою репутацию, связываемую с проявлением взаимности, оказывается тем механизмом, который формирует послушание формирующимся нефор­мальным нормам взаимоотношений в сфере разрешения производ­ственных конфликтов.

Более общий характер имеет подход к проблеме генезиса норм, реа­лизованный в ряде работ Ричарда Мак-Адамса². С его точки зрения, движущим мотивом для следования норме у индивидов выступает по-

¹ Ellickson R.C. Order Without Law: How Neighbors Settle Disputes. Cambridge,
Mass: Harvard University Press, 1991.

² McAdams R.H. The Origin, Development, and Regulation of Norms. 96(2) Mich.
L Rev 338 (1997); McAdams R.N. An Attitudinal Theory of Expressive Law //
Oregon Law Review. 2000. No. 79. P. 339-390; McAdams R.H. Conformity to
Inegalitarian Conventions and Norms: The Contribution of Coordination and

288

19-3752

289

требность в приобретении признания других, т.е. уважения, что, в свою очередь, позволяет сформировать самоуважение {self-esteem). «Предпо­ложим, что в момент времени 1 отсутствует внутренняя установка на одобрение или неодобрение того или иного поведения и нет соответ­ствующей поведенческой регулярности. В момент 2, основываясь на новой информации, осуждение определенного поведения формирует нор­мативный консенсус. Например, новый консенсус возникает относи­тельно того, что раздельный сбор отходов для их вторичной перера­ботки повышает общественное благосостояние. Этот консенсус повы­шает выгоды соответствующего поведения, поскольку становится ясным, что оно начинает заслуживать уважения. В момент 3 возросшая выгода от такого поведения стимулирует достаточное число людей вести себя именно таким образом, что и формирует норму раздельного сбора отходов»^.

Развивая концепцию репутации как источника (или стремления к ува­жению, что достаточно близко по смыслу и поведенческим проявлениям), Эрик Познер предложил подход к генезису норм, базирующийся на ме­ханизме сигнализации². Для Познера отправной точкой является задача кооперации, примером которой служит известная дилемма заключен­ного, в которой участники не могут реализовать выгоды от кооперации «благодаря» тому, что каждый придерживается доминантной стратегии недоверия. С его точки зрения, источник норм коренится в желании ин­дивидов показать другим, что они могут быть хорошими партнерами для кооперации. Для этого они стремятся «подать сигнал» о том, что они вы­соко ценят будущее, т.е. имеют достаточно низкий уровень дисконтиро­вания. Иными словами, индивиды стремятся продемонстрировать, что они готовы пренебречь немедленными выгодами от принятия эгоисти­ческого решения в игре типа дилеммы заключенного в пользу будущих значительных выгод от устойчивых кооперативных отношений.

Сигнализация — это любые действия, сопряженные с издержками для субъекта, который с их помощью стремится произвести некоторую ин­формацию о себе. Смысл такой информации в общем случае, по мнению Познера, — сказать, что «я хороший, я высоко ценю будущее» (внутри данной группы индивидов). Схожие формы выражения этой информации, такие как этикет, мода, дарение подарков, брачные союзы, демонстра­тивное потребление, участие в голосовании, расовая дискриминация, национализм, лояльность внутри мафиозных групп, являются очевид­ными социальными нормами. Иными словами, нормы представляются при таком подходе ничем иным как со-продуктом желания быть участ­ником кооперативного взаимодействия.

Esteem. University of Illinois College of Law // Law and Economics Working

Papers. 2005. No. 23.

McAdams R.N. Conformity to Inegalitarian Conventions and Norms: The

Contribution of Coordination and Esteem. University of Illinois College of Law//

Law and Economics Working Papers. 2005. No. 23. P. 14.

Posner E. Law and Social Norms. Cambridge, Massachusetts: Harvard University

Press, 2000.

Большое число авторов, исследующих проблему возникновения ин­ститутов, подходит к ее решению на основе теоретико-игрового под­хода¹. Для этого можно выделить как минимум два основания. Во-первых, теоретико-игровой подход фактически разделяет принцип методологи­ческого индивидуализма, во-вторых, по самому своему построению от­ражает множество различных действий игроков, так что полученные на его основе объяснения будут представлять некоторый социальный фе­номен, — например, институт, — результат комбинирования действий отдельных индивидов. Основная идея моделирования формирования институтов в теории игр заключается в том, чтобы интерпретировать институт как некоторое равновесное состояние, достигаемое сознатель­ными или неосознаваемыми действиями множества игроков. Эта идея была представлена уже в фундаментальном труде Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна², начавших традицию применения теории игр в эконо­мических исследованиях, в которой решение игры трактовалось как «стандарт поведения». Соответственно, возникновение института — не что иное, как появление того или иного равновесного состояния. В явном виде это четко сформулировал Дэвид Льюис, утверждавший, что со­циальные конвенции являются равновесными результатами решения координационных задач³.

Целенаправленное возникновение или изменение института проис­ходит в соответствии с некоторым осознанно разработанным планом.

Целенаправленное введение института может осуществляться на основании: 1) договоренности внутри группы индивидов для реали­зации интересов всех участников группы; 2) или принудительного введения правила «самым сильным» индивидом (или группой) для реализации его частного интереса, в том числе — за счет ущемления интересов других индивидов. Рассмотрим последовательно оба ме­ханизма.

Механизм возникновения нормы как добровольной договорен­ности основывается на положении инструментальности (instrumen­tality proposition)⁴. Согласно этому положению, если норма удо­влетворяет нужды коллектива индивидов, то она, скорее всего, возникнет. Тем самым полагается, что возникающие нормы эффек-

¹ Axelrod R. The Evolution of Cooperation. New York: Basic Books, 1984; Ost-
rom E.R., Gardner and Walker J. Rules, games and common-pool resources. Ann
Arbor: University of Michigan Press, 1994; Schotter, A. The Economic Theory of
Social Institutions. Cambridge: Cambridge University Press, 1981; Ullmann-
Margalit E. The emergence of Norms. Oxford Clarendon Press, 1977.

² Neumann von J. and Morgenstern O. Theory of Games and Economic Behavior.
Princeton: Princeton University Press, 1944; см. также: Нейман фонДж., Мор-
генштерн О. Теория игр и экономическое поведение. М.: Наука, 1970.

| Lewis D. Convention. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1969. ⁴ Opp K.-D. How Do Norms Emerge? An Outline of a Theory // Mind and Society. 2001. Vol. 3. P. 101-128.

290

291

тивны в том смысле, что они отвечают целям индивидов, входящих в этот коллектив.

Для целого ряда групп справедливым является утверждение о том, что они существуют для того, чтобы доставлять своим членам неко­торое совместное благо. Это благо может быть произведено только в том случае, если они будут следовать правилам, сконструированным для того, чтобы обеспечить его производство¹. В этом случае нормы трактуются как общественное (точнее, клубное) благо второго по­рядка, являющееся инструментом для производства «группообразу-ющего» общественного (клубного) блага первого порядка².

Можно выделить три ситуации, в которых через добровольные договоренности могут вырабатываться эффективные институты:

• единодушное решение;

• решение большинством голосов;

• частная двусторонняя договоренность.

Общими для всех трех ситуаций выступают следующие предпо­сылки: индивиды в группе имеют схожие цели; они способны изоб­рести или скопировать модель нормы, способствующей достижению этих целей, т.е. предвидеть последствия ее введения; индивиды могут обсуждать варианты достижения их общих целей и выбирать из них те, которые они считают наилучшими. Естественно, как предви­дение, так и выбор осуществляются на основе неполной и неточной (может быть, просто ложной) информации, так что фактические по­следствия решений и действий индивиды могут оценить лишь после того, как они приняты и осуществлены.

Единодушное решение (консенсус) — единственный механизм принятия группового решения, прямо обеспечивающий реализацию Парето-улучшения. Ведь если все члены группы согласны с неко­торым изменением, значит, для каждого из них ожидаемые послед­ствия более предпочтительны, чем статус-кво. Если таким измене­нием является введение некоторого внутригруппового института, то он оказывается самоосуществляющимся, т.е. следование ему не по­требует специальных мер принуждения, — до того момента, когда непредвиденные изменения ситуации для кого-либо из членов группы не сделают для него следование правилу невыгодным.

Принятие решения большинством голосов способно обеспечить реализацию Парето-улучшения только в том случае, если в состав решения входит компонент, нацеленный на компенсацию потерь тем, кого не устраивает «базовое» решение, т.е. совокупная выгода от изменения должна превышать потери от него, приходящиеся на не-

Hechter M. Principles of group solidarity. Berkeley: University of California Press, 1987. P. 41.

См., например: Oliver P. Rewards and punishments as selective incentives for collection action//American Journal of Sociology. 1980. Vol. 85. P. 1356-1375.

которых членов группы (см. главу 14). Именно в таких условиях вве­дение инструментальной эффективной нормы возможно добро­вольно, большинством голосов членов группы.

Проблема санкционирования нарушителей может решаться при этом двояко: на базе частных санкций, налагаемых сторонниками решения, и на основе выделения специализированного гаранта (га­рантов), чьей задачей становится выявление и наказание наруши­телей.

Частная двусторонняя договоренность возникает, если внутри группы двое ее членов обнаруживают возможности повысить свое благосостояние, определенным образом скоординировав действия. Подобный контракт является частной нормой¹, координирующей действия двух сторон на определенный промежуток времени.

Поскольку контракт возникает на основе добровольной догово­ренности, причиной появления стимулов у одной из сторон укло­ниться от его исполнения (т.е. нарушить норму) могут быть лишь изменившиеся обстоятельства объективного или субъективного ха­рактера (например, индивид понял, что запланированные действия не принесут ему той пользы, которая оправдала бы его затраты). В этом случае возможен как пересмотр ранее достигнутой догово­ренности, так и разрыв контракта: решающим фактором оказыва­ются трансакционные издержки обоих действий².

Итак, во всех ситуациях сознательного и добровольного введения нормы (создания института) главные трудности заключаются в том, чтобы понять, отсутствие какого правила мешает повышать благо­состояние членам этой группы, и придумать правило, содержащее все компоненты. Важно отметить, что принуждение к исполнению правил, возникших на основании взаимной договоренности, скорее будет осуществлено в малых группах.

В отличие от ситуации добровольного введения той или иной нормы членами некоторой группы (социальной общности), прину­дительное введение института осуществляется решением индивида (или группы индивидов) с наивысшим в группе потенциалом на­силия. Обычно на уровне экономики в целом такой группой является государство в лице некоторого органа законодательной или испол­нительной власти, или же политическая оппозиция действующей власти; внутри экономических организаций — руководство.

Brousseau E. and Raynaud E. The Economics of Private Institutions: An Introduction to the Dynamics of Institutional Frameworks and to the Analysis of Multilevel Multi-Type Governance (July 18, 2006). Available at SSRN: http://ssrn. com/abstract=920225.

Разумеется, в условиях асимметрии информации возможно также и оппор­тунистическое поведение одной из сторон, однако внутри малой группы такая ситуация вряд ли возможна.

293

В основе принудительного введения института оказываются частные интересы игроков политического рынка, стремящихся к введению правил, максимизирующих их личные доходы (или доходы групп специальных интересов, которые эти игроки представляют на политической арене).