Есть ли различие в понимании русской идеи у Вл. Соловьева и славянофилов?

«Русская идея» — это термин, обозначающий систему пред­ставлений о месте России в мировом сообществе, особенно­стях ее истории, культуры, национальной ментальности и на­ционального характера. О русской идее писали преимущест­венно философы, а не историки, социологи и экономисты. По этой причине обсуждение русской идеи шло в рамках ори­гинальной и самобытной русской философии истории в ее ис­ториософском варианте. В терминах современной философии русская идея является одной из форм проработки логики цивилизационного развития России.

Один из первых вариантов русской идеи проявляется в утверждении «Москва — Третий Рим» старца Филофея. Для славянофилов (А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, Ю. Ф. Сама­рин, К. С. Аксаков) русская идея представлялась исследовани­ем пределов европеизации России и включала такие проблемы, как Россия и Запад, Россия и Восток, Запад и Восток. Состав­ляющими частями русской идеи у славянофилов были консер­вативно-патриархальная утопия (идеализация патриархального уклада России); неприятие европейской цивилизации; антиде­мократизм (критика частной собственности, буржуазного ин­дивидуализма и правового государства); принцип соборности и возможность дальнейшего.«самобытного» (некапиталистиче­ского) пути России. Программа славянофилов — это создание русской философии (как философии русской идеи) и националь­ной идеологии. Исходный пункт — отказ от западной модели исторического развития и модели западного рационализма, тесно связанных с католицизмом и протестантизмом. Главная роль в деле самобытного пути России отводилась ими право­славию и идейному наследию восточной церкви; обосновыва­лась чуждость парадигм западного мышления русской культуре (Киреевский).

В.С.Соловьев подверг критике славянофильскую русскую идею за ее националистичность, примат национального над религиозным, не принял тотальную критику славянофилами католицизма и протестантизма (за юридический формализм и логический рационализм). Однако есть и общее в понима­нии русской идеи славянофилами и Соловьевым: оно заключа­ется в глубоком убеждении, что русская идея есть идея религи­озная, нравственно-политическая, традиционалистская.

Соловьев исходил из миссии любой нации в истории, при­чем нация для него — не этнос, а система «человек — государ­ство». Собственно национальная идея и есть миссия нации в составе мирового целого. Если нация не имеет своей «орга­нической функции во вселенской жизни», то она не имеет и оправдания своего существования. Идея нации состоит «не в том, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности». (Сравним: для Н. А. Бердяева рус­ская идея суть предельное выражение национального характе­ра, антипод «бесцветности».) Великое человеческое единство реализуется как Вселенская Церковь. И, таким образом, об­суждение русской идеи привело Соловьева к концепции сво­бодной теократии. Соловьев в статье «Идолы и идеалы» писал, что свободная теократия не исключает любви к своему народу; чтобы любить все человечество, надо научиться любить свой народ. В этом смысле Соловьев, как и славянофилы, придер­живался важной идеи необходимости служения народу.

Русская идея Соловьева противопоставлена славянофиль­скому мессианизму и идеологам православия, предложившим концепцию спасительной роли православной России в отно­шении всего человечества. Содержанием русской идеи, соглас­но Соловьеву, во-первых, является осуществление «социальной троицы» в России — органического единства церкви, государ­ства и общества. «Восстановить на земле этот верный образ божественной троицы — вот в чем русская идея». «Согласные действия» первосвятителя, царя и пророка носят характер «верховных жизненных начал», решающего фактора духовного вектора развития. Во-вторых, Россия — это часть христианско­го мира, и ее задача состоит в содействии сближению всех христианских народов на основе принципов христианской нравственности. Чтобы осуществить русскую идею, Россия должна трудиться не для себя, а для мира «во имя христиан­ского начала». Разделяя убеждение Ф. М. Достоевского о «все-человечности» русского характера, Соловьев обратился к идее воссоединения христианских церквей потому, что видел тра­гизм исторической судьбы России в ее отъединенности от Ев­ропы. Он полагал, что национальный эгоизм не может способ­ствовать созданию гуманных отношений между народами. Та­кие отношения могут возникнуть только благодаря общей христианской политике. Четко выраженная абстрактно-гумани­стическая позиция Соловьева представляет собой альтернативу националистической (И. Аксаков). Аргументы Аксакова также существенны: духовное единство с Западом возможно лишь при радикальном изменении духовной культуры самой России — устранении пропасти между народом и интеллигенцией, одухо­творения самой церкви, придания ей вектора действительной нравственной силы. Если этого не будет, то союз с авторитар­ной католической организацией приведет лишь (в этом Акса­ков и Соловьев солидарны) к «внешней механической унии».