Д.М.Федяев 1 страница

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА - понятие, выражающее естественную порожденность человека, его родство, близость со всем сущим, и прежде всего, с «жизнью вообще», а также все многообразие собственно человеческих проявлений, отличающих человека от всех иных форм сущего и живущего. П. ч. часто отождествляли с человеческой сущностью, которую сводили к разумности, сознательности, морали, языку, символичности, предметной деятельности, воле к власти, бессознательно-либидозным основаниям, к игре, творчеству, свободе, отношению к смерти, религиозности... Взаимоисключительность этих признаков не позволяет найти однозначную «сущность» человека без потери живого многообразия, установить целостность, единство, не превратив человека в предмет, внешний себе, в некий препарированный экспонат, одномерное существо. «Сущность» человека нельзя вырвать из его «существования». Существование, собственная жизнь, жизнедеятельность, проживаниепереживание - субстанция человека, его природное основание. Жизнедеятельность уходит в «жизнь вообще», в витальные, телесные «зоо»-структуры, т. е. оказывается порождением и продолжением вселенной, природы; но она же охватывает все многообразие собственно человеческих проявлений, свершений, воплощений, всю ту сферу, где человек «просто живет», где «ведет свою жизнь» (X. Плеснер); и, наконец, вновь выходит в «бытие-вообще», высвечивая его, устремляется к универсуму. Жизнедеятельность, существование, экзистенция (и одновременно «экзистенция», т. е. просвет, прорыв в бытие, откровение) как раз и есть то, что называют П. ч. П. ч. включает следующие аспекты: происхождение человека; место человека в ряду жизни; собственно человеческое бытие. Происхождение человека объясняется либо религиозным способом (человек сотворен Богом в особый день из праха земного по своему образу и подобию), либо научно-эволюционистским (человек естественно возникает в процессе эволюции живых организмов, в частности - антропоидов, упрощенно: «человек произошел от обезьяны»). Для того, чтобы понять правомочность естественного антропогенеза, нужно сравнить человека и животных, поняв место человека в ряду жизни. В человеке есть общее и с растениями, и с животными. Только в морфологическом отношении имеется 1560 признаков, по которым можно сравнивать людей с высшими антропоидами. При этом обнаруживается, как отмечает А. Сервера Эспиноза, что у нас 396 признаков, общих с шимпанзе, 305 - с гориллой, 272 - с орангутангом. Вместе с тем не менее 312 свойств характеризуют исключительно человека. Знаменитая гоминидная триада - «прямохождение - рука - мозг» выделяет человека среди высших антропоморфов. Именно эта триада и явилась ключевой для реконструкции происхождения человека из мира животных. Общность физиологических проявлений (примерно одинаковы пища, группы крови, продолжительность жизни, эмбриональный период...), как и сходство психической организации (чувственно-эмоциональной сферы, памяти, подражания, любопытства...) не делает нас одинаковыми с животными. «Человек есть всегда нечто большее или нечто меньшее, чем животное, но никогда - животное» (Сервера Эспиноза А. Кто есть человек? Философская антропология // Это человек. Антология. М.: Высш. шк., 1995, с. 82). Действительно, в биологическом отношении люди - «меньше, чем животное». Человек - существо «недостаточное», «биологически неоснащенное», характеризующееся «неспециализированностью органов», отсутствием «инстинктивных фильтров», защищающих от опасностей, от напора внешней среды. Животное всегда живет в той или иной среде - «вырезке из природы» - как у себя дома, оснащенное изначальным «знанием-инстинктом»; это - враг, это - пища, это - опасность, это - не имеет значения для твоей жизни, и соответственно действует, У человека же нет изначальной видовой «мерки поведения», нет своей среды, он всюду бездомен. А. Портам называл человека «нормализованным недоноском обезьяны». Именно биологическая неоснащенность «выталкивает» человека за сферу жизни, в Мир. Человек - «болезнь жизни» (Ф. Ницше), «дезертир жизни», ее «аскет», единственное существо, способное сказать жизни «нет» (М. Шелер). Сравнение с животными показывает, что «на зоологической шкале человек стоит рядом с животными, точнее - с высшими приматами, но это «рядом» означает не однородность или одинаковость, а скорее близкую связь между единствами, различными по сути. Место, занимаемое человеком, не следующее, а особое место» (Сервера Эспиноза А. Это человек, с. 86 - 87). Человек - «больше, чем животное», ибо он определен «принципом духа», противоположным жизни, дух и жизнь пересеклись между собой в человеке. Дух «идеирует жизнь», а жизнь «животворит дух» (М. Шелер). В итоге и появляется особое место - мир культуры -.ценностная, предметно-символическая реальность, которая сотворена человеком и, в свою очередь, сама творит его. Культура становится мерой человеческого в человеке. Культура, с одной стороны, ограничивает человека, замыкает его на себя, делает «существом символическим» (Э. Кассирер). Человек уже не может непосредственно относиться к миру, он опосредован культурой (прежде всего - языком, схемами мышления и действия, системой норм-ценностей). Человек опредмечивает мир, все осмысляет, определяет и создает в соответствии с самим собой, своими потребностями. Человек превращается в субъекта - носителя активности, «подгибает мир под себя» (О. М. Фрейденберг). Природа, мир превращаются в объект, который существует независимо от человека, но становится средством удовлетворения его потребностей. «Мир» оказывается соразмерным человеку. Он в качестве культурно-исторического, этнического, социально определенного места ставит пределы человеку, затрудняет выход в иную культурную среду, в природу, в «бытие-вообще». С другой же стороны, благодаря «культурному фактору» в человеке (А. Гелен), индивид способен подниматься на уровень достижений рода человеческого, присваивать себе свою родовую сущность (Гегель, Фейербах, Маркс и др.). Более того, человек - принципиально мирооткрытое существо. Он занимает «эксцентричную позицию» (X. Плеснер), т. е. переносит свой центр вне себя и тем самым постоянно раздвигает свои пределы, развертывает свой Мир до Универсума, Абсолюта, через свое индивидуальное самобытие «высвечивает» «бытие-вообще» (М. Хайдеггер), выходит в непостижимое (С. Л. Франк), в сферу трансцендентного. Оказывается, что человек - единственное существо, способное встать «над собой» и «над миром» (М. Шелер), т. е. занять позицию Бога, стать «ключом к универсуму» (П. Тейяр де Шарден). П. ч. в качестве собственно человеческого бытия выявляется из человеческого существования, из жизнедеятельности. Элементарным феноменом жизни человека оказывается дологическое (или металогическое), дотеоретическое предчувствие жизни, проявление своей экзистенции, которое трудно выразить вербальным способом, но условно можно зафиксировать формулой «Я существую» («Я есть», «я живу», «я живое»). Феномен «я существую» - «иррефлексивная точка отсчета» жизни человека, в котором еще не расчленены «я» и «существование», все стянуто в единство самобытия, в свернутую потенциальность возможных разворачиваний жизни индивида. Традиционно в этом природном основании выделяют три элемента самобытия человека: телесность, душевность, духовность. Тело - прежде всего «плоть» - плотная, очевидная основа нашего существования. В качестве «плоти», «вещественности» люди едины с миром, с его плотью и веществом. Тело человека - выделенная, оформленная плоть, не только выходящая во внешний мир, но и оказывающаяся носителем собственного внутреннего мира и своего Я. «Тело» - «гло», т. е. дно, конечность, «тленность», но одновременно «тело» - «цело», т. е. укорененность человеческой целостности, самоидентичности. Тело человека не анонимное, а «тело собственное», выделенное среди «других тел». Тело оказывается не просто витальной, а витально-смысловой основой самобытия и постижения мира - «телом понимающим». Тело не только внешнее выражение самобытия человека, а еще и «внутренний ландшафт», в котором «Я существую». В этом случае на первый план выходит самобытие в форме «душевной жизни», «внутренний психический мир» или «душа» человека. Это особая внутренняя реальность, недоступная внешнему наблюдению, потаенный внутренний мир, принципиально не выразимый до конца внешним способом. Хотя здесь-то и коренятся цели, мотивы, планы, проекты, устремления, без которых нет действий, поведения, поступков. Душевный мир принципиально уникален, неповторим и непередаваем другому, а потому «одинок», непубличен. Этот мир как бы не существует, у него нет какогото особого места в теле, это «страна несуществующая». Она может быть страной воображения, грез, фантазий, иллюзий. Но «не существует» эта реальность для других, для индивида же это истинное средоточие бытия, подлинное «бытие-всебе». Душевный мир не отгорожен от внешнего мира. В-печатления, пере-живания, вос-приятия указывают на связь с внешним миром, на то, что душа внимает внешнему миру; сознание принципиально интенциально, т. е. направлено на иное, это всегда «сознание о» чем-то ином. Душа многогранна. В психическую сферу включено и бессознательное, и сознание, и чувственно-эмоциональное, и рациональное; и образы и воля, рефлексируемое и рефлексия, сознание иного и самосознание. Различные проявления душевного мира могут приходить в противоречие, конфронтировать, порождая душевное нездоровье, беспокойство, но и заставляя человека меняться, искать себя и делать себя. Душа относительно автономна, но не отделена от тела. Если тело и яляется «оболочкой» души, то оно же оказывается и ее «обликом», воплощает душу, выражает ее и само оформляется. Появляется собственное неповторимо-уникальное лицо человека, он становится личностью. Личность называют центром духа в индивиде (М. Шелер и др.), «воплощенным ликом» (П. Флоренский и др.). Это уже проявление духовного самобытия, духовная ипостась человеческой природы. Если тело внешне представимо, а душа - внутренний мир, то «дух» предполагает связь своего и иного, «встречу», «откровение», весть об ином (в конечном счете - о трансцендентальном, всеобщем, об универсуме, абсолюте, «бытиивообще»). Будучи воспринята индивидом, «весть» находит отклик, становится «совестью» и, наконец, «совестью» - собственно человеческим, индивидуальным состоянием. На базе духовности появляется представление о единстве всего сущего, а также о единстве человеческого мира. Со-бытие с иным и с другими людьми оформляется в «совместный мир» (X. Плеснер). Понятие «П. ч.» включает также и половую определенность. «Человек» во многих языках совпадает с «мужчиной». Этот факт нередко приводится в качестве довода в оправдание такой формы сексизма (угнетение одного пола другим), как фаллократия, т. е. «власть мужского начала». Фаллократия предполагает господство мужской системы ценностей и построение культуры и социума на базе этих ценностей. К мужским ценностям традиционно относят: разумность в форме рациональности; дуалистическое мышление; превалирование активного, волевого начала; стремление к иерархии власти; «нарциссизм» (состояние, «в которых он, любя и защищая себя, надеется себя сохранить»). Женскими ценностями оказываются: превалирование чувственно-эмоциональной сферы души, бессознательно-импульсивного; ощущение своей целостности с миром и с другими людьми; сакральное ощущение своей телесности. Женские ценности выступают как «теневые» качества мужчины. Женщина отождествлялась прежде всего с телом, с плотским началом, а мужчина - с духом, с духовностью. Наиболее яркого выражения апологетика фаллократии достигает у О. Вейнингера, который заявлял: «У женщины нет души, она - не микрокосм, она не создана по подобию Божию. Она - внеморальное существо. Она - вещь мужчины и вещь ребенка. Женщина - не личность. Если же женщина утверждает себя личностно, проявляет высокий интеллект и духовность, то все эти качества объясняются тем, что она лишь по-видимости женщина, а превалирует в ней "мужское начало"». В настоящее время, когда субъектобъектное разделение исчерпало себя, завело человечество в тупик, гораздо больше ценятся чувство сопричастности, сопереживания, адресованности другому, единение с природой, - т. е. «женские» ценности. Появляется другая крайность - стремление свести человека к изначальности «праженщины» или попытка «стереть пол», рассматривая его как явление культурно-историческое, а не природно-биологическое (постмодернизм). Символами становятся «кастрат» (R Барт), гомосексуалист (М. Жано), гермафродит, бисексуал. Вряд ли преодоление сексизма следует отождествлять с бесполостью. Человеческий род - единство разнообразного, он не может существовать и воспроизводиться без соединения «мужского» и «женского». «Тело - душа - дух» в их единстве составляют абстрактную П. ч., общее для всех людей во все времена. Фактически же человеческая природа трансформируется и модифицируется в культурно-историческом и социальном бытии людей, зависит от условий жизни, от ориентаций, ценностно-смысловых установок, от способов со-бытия с другими людьми и от самоидентификации индивидов. Л. А. Мясникова

ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ - парные категории диалектики, совместно выражающие один из моментов всеобщего взаимодействия - генетическую связь явлений. Принцип причинности обычно выражают формулой р -> q (если р, то q), в основе которой лежит определение: причина есть такое явление р, которое с необходимостью порождает другое явление q, т. е. следствие. В силу единства мира каждое явление в той или иной степени зависит от некоторых иных явлений; формы взаимообусловленности явлений многообразны, среди них в контрасте с причинностью современный детерминизм выделяет такие негенетические зависимости, как функциональная и корреляционная связи. От объективно-реальной причинно-следственной связи надо отличать умственную операцию формально-логического следования (импликацию), которая также осуществляется по формуле р -> q, но не сопряжена непременно с идеей материального порождения одного другим (вывода q посылкой р). Процесс причинения однонаправлен, характеризуется временной асимметрией (направлен от того, что есть, к тому, что возникает), необратим, С. не может поменяться местом со своей П. - так полагают одни философы. Другие исследователи считают нелогичным утверждение о предшествовании П. следствию во времени, поскольку тогда следует допустить, что какое-то время П. не производит С., т.е. не является П.; они настаивают на одновременном сосуществовании П. и следствия и на обратном воздействии С. на П. Встречается также мнение о невсеобщности принципа причинности и даже о его устарелости; согласно такому мнению, возможны беспричинные явления и нечто может возникнуть из ничего. П. классифицируют на внешние и внутренние, главные и неглавные, объективные и субъективные; различают цепи причинения: однолинейные, двулинейные, с обратной связью, разветвляющиеся. Как правило, П. явлений скрыты от внешнего взора, и их нужно искать, вскрывать, вычислять, основываясь на интуиции, наблюдении, эксперименте, логическом размышлении. Индуктивные методы выявления П. были предложены Дж. Ст. Миллем, развившем подход Ф, Бэкона; это метод сходства, метод различия, соединенный метод сходства и различия, метод сопутствующих изменений и метод остатков. Общая идея методов состоит в рассмотрении обстоятельств изучаемого явления с тем, чтобы, исключив все те из них, которые не могут быть его П. (или С.), принять в качестве П. неисключенные обстоятельства (Б. Бирюков). П. не действует в «чистом виде», но реализуется через многообразие других видов связи явлений, сумму которых именуют условиями; условия - вся совокупность факторов, обусловливающих возникновение интересующего нас явления. Условия бывают необходимыми, достаточными и избыточными. Необходимые условия создают реальную возможность причинения, а достаточные условия - превращают эту возможность в действительность. Вместе необходимые и достаточные условия создают основание для появления следствия как обоснованного. Определенную роль в инициации причинной связи может сыграть повод, т. е. внешнее пусковое условие случайного характера. Поскольку не только на практике, но и в теории П. трудно отделить от условий ее действия, то постоянно противоборствуют два подхода - монокаузализм и кондиционализм. Монокаузализм признает только одну П. у каждого явления, принципиально отличая каузальность (причинность) и кондицию (условие); по существу монокаузализм отрицает роль условий в порождении причиной следствия какой-либо П. Напротив, кондиционалисты сводят П. к полной сумме всех условий, растворяют ее в них. Попытки отыскать «золотую середину» между этими т. зр. не отличаются пока логической последовательностью и ясностью. Наибольший вклад в разработку принципа П. внесли Будда Гаутама, Аристотель, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Спиноза, Гегель, Дж. Ст. Милль. До сих пор актуально подразделение Аристотелем П. на материальные, производящие, формальные и целевые. Д. В. Пивоваров

ПРОБЛЕМА - атрибут человеческого бытия и деятельности, который проявляется как затруднение в ее продолжении, требующее осмысления, рефлексии. По мнению X. Ортеги-и-Гассета, «главным в феномене Жизнь является ее туманный характер, ее существенная проблематичность. Из этого проистекает все, но в первую очередь - философия. Поэтому у философии всегда есть своя особая проблема». Проблемность человеческого бытия проявляется в его противоречивости, неопределенности, непредсказуемости, рискованности; она есть онтологическое основание любой формы его постижения и осмысления: художественного, религиозного, научного, философского, которые фиксируются в многообразных видах антиномий, вопросов, задач, парадоксов и т. д. С т. зр. системного анализа, П. - это целеустремленное состояние, которым не удовлетворен целеустремленный индивид и в котором он испытывает сомнения относительно того, какой из доступных способов действия изменит данное состояние на удовлетворительное (Р. Акофф, Ф. Эмери). В гносеологическом аспекте П. - это идеальное отображение реальной проблемной ситуации (практической и/или познавательной). Проблемная ситуация возникает как несоответствие между: а) целью и средствами ее достижения; б) целью и результатами деятельности; в) необходимостью и возможностью некоторого действия (индивидуального или социального); г) сущим и должным. Это несоответствие может обостряться до противоречия (в т, ч. антагонистического). С т. зр. психологии, возникновение проблемной ситуации и ее последующее преобразование в исходную П. характеризуют начальные стадии процесса мышления. Для философской традиции (Сократ, Августин, Н. Кузанский и др.) характерно понимание П. как знания о незнании. Философы Древней Греции выразили это понимание в форме следующего парадокса мышления: каким образом мы можем искать то, чего не знаем, а если мы знаем, что ищем, то что же нам еще искать? Современная когнитивная психология разрешает данный парадокс, указывая, что здесь неприменим закон «все или ничего». Вся жизнедеятельность общества (наций, классов, организаций и т. д.), а также индивидов в определенном отношении представляет собой диалектический процесс формирования и разрешения П. «Возникновение и решение проблем, словно систола и диастола - две фазы сердечного цикла, обусловливают характер биения пульса жизни всего социального организма» (В. И. Куценко). Социальная П. - это форма существования и выражения необходимости для общества осуществить определенную деятельность. В более узком смысле социальная П. - это форма существования и выражения противоречия между уже назревшей необходимостью определённых общественных действий и недостаточными еще условиями ее реализации. Внутренние основы социальной П. - общественные необходимость, потребность, интерес, противоречие - «передают» ей такой фундаментальный атрибут, как объективный характер. Независимость социальной П. от воли и сознания людей подчеркивается в современной марксистской философской литературе (См.: Куценко В. И. Общественная проблема: генезис и решение. Киев, 1984). Исходя из других оснований, Ж. Делез также подчеркивает объективный характер П.: «Проблематическое является одновременно и объективной категорией познания, и совершенно объективным видом бытия». Он призывает «покончить с застарелой привычкой мысли рассматривать проблематическое как субъективную категорию нашего знания» (Делез Ж. Логика смысла. М., 1995, с. 76). Поиски онтологических оснований проблемности человеческой жизнедеятельности весьма актуальны. Э. Фромм писал: «Человек - единственное животное, для которого его собственное существование является проблемой; он должен ее решать, и ему от нее не спрятаться». Согласно Э. Фромму, основание проблемности - утрата гармонического единства человека и природы. В поисках указанных оснований весьма перспективны, на наш взгляд, онтология Н. Гартмана и идеи синергетики. В современной философскометодологической литературе обсуждается и частично реализуется проект созда-. ния проблемологии - специальной дисциплины в рамках общенаучной методологии, призванной системно описать и объяснить закономерности возникновения, функционирования и развития многообразных видов П.: научных и философских, социальных и экзистенциально-личностных, глобальных, региональных и уникальных и т. д. Общепринятая типология П. пока еще не разработана. Научная П. - форма организации и развития научного знания. Исторически первой работой по проблемологии следует считать «Топику» Аристотеля (384 - 322 гг. до н. э.). Согласно Стагириту, тезис и П. есть предметы спора: «...тезис есть проблема, но не каждая проблема есть тезис...» (Аристотель. Соч. В 4 т. Т. 2, с. 361). В диалектической П. должны быть явно сформулированы обе альтернативы. Он различал практические и познавательные П,: «Диалектическая проблема есть задача, поставленная или ради выбора и избегания, или ради (достижения) истины и ради познания...» (там же, с. 360), а также самостоятельные и вспомогательные П. Аристотель разработал классификацию П. и формы их опровержения. Этимологию термина «проблема» (как синонима «задачи») принято вести от греческого глагола «баллейн» - бросать, т. е, П.- это «объект, брошенный вперед» (пред-мет). Неоплатоник Прокл (V в.), комментируя «Начала» Евклида, противопоставлял теоремы и П., для него П. - это практическая (в рамках геометрии) задача, которая выполняется определенным способом, и необходимо найти эти способы, изобрести их и выполнить требуемое построение (отнюдь не единственно возможное). Предыстория проблемологии во многом совпадает с историей становления логики вопросов и ответов. Основополагающие идеи были выдвинуты Р. Декартом, Г. В. Лейбницем и И. Кантом (антиномии чистого разума). В философии и науке XX в. интерес к исследованию научной П. возникает вследствие преодоления кризиса оснований математики (работы А. Пуанкаре и Д. Гильберта), под влиянием достижений математической логики (в частности, исчисления задач, построенного А. Н. Колмогоровым в 1932 г., и разработки теории алгоритмов - труды К. Геделя, А. А. Маркова, П. С. Новикова и др.), кибернетики («искусственный интеллект»), когнитивной психологии, системного анализа, истории и методологии науки. Значительный вклад в становление проблемологии внесли работы Д. Пойа, К. Поппера, И. Лакатоса, Л. Лаудана, 3. Цацковского и др., в отечественной литературе - работы В. Ф. Беркова, В. М. Глушкова, В. Н. Карповича, П. В. Копнина, М. С. Бургина и В. И. Кузнецова, Е. С. Жарикова, В. Е. Никифорова, Л. М. Фридмана и др. Структура научной П. включает следующие элементы: а) предпосылочное знание всех уровней (специально-научное, методологическое, мировоззренческое, неявное); б) центральный вопрос научной П.; в) императив - требование разрешить этот вопрос; г) предварительный образ искомого решения. Очевидно, что научная П. не может быть сведена к вопросу. Научная П. - это система знания, отображающая проблемную ситуацию и ее социокультурный фон, имеющая личностный смысл для исследователя и принятая (или отвергнутая) научным сообществом. Это развивающаяся, открытая, упорядоченная система исследовательских задач, характеризующаяся неопределенностью методов и результатов решения. С этой т. зр., исследовательская задача - прафеномен научного познания, его «живая клетка», а научная П. - многоклеточный «организм» во внешней среде. Функционирование научной П. определяется тем, что она является «вечным двигателем» научного познания, источником его самоорганизации и саморазвития. В процессе исследования научная П. выполняет следующие функции: а) детерминирующую - она определяет направление исследования и побуждает к нему; б) интегративную - выступает как форма интеграции научного знания; в) систематизирующую. Кроме того, возможна функциональная типология научных П., в которой выделяются П. описания, объяснения, предвидения и праксеологические П. («Как это сделать?»). Последний тип П. в современном естествознании, по-видимому, доминирует (П. управляемого термоядерного синтеза, высокотемпературной сверхпроводимости, «искусственного интеллекта» и т. д.). Развитие научных П. описывается как совокупность состояний и процессов, образующих движение к новому знанию. Эта совокупность может быть упорядочена по разным основаниям: по стадиям проблематизации знания, по функциональным типам П., по стадиям исследования и т. д. Согласно К. Попперу, рост научного знания описывается следующей схемой: Pi-ТТ- ЕЕ- Рр где Р, - исходная научная П., ТТ - «пробные теории», ЕЕ - этап «устранения ошибок», Р^- новая научная П. Эта схема релятивизирует развитие науки. Для указанных выше технологически ориентированных П. более адекватной является другая схема: научная П. порождает исследовательскую программу, которая реализуется в познавательных и практических результатах. Понятие исследовательской программы вошло в методологию науки после работ И. Лакатоса 1968 - 70 гг., однако в рефлексии ученых оно функционирует очень давно и воплощается в форме программных работ. Эффективность исследовательской программы может служить показателем потенциальной истинности породившей ее научной П. Указанные понятия используют в методологическом анализе научного прогресса. Так, например, в модели Л. Лаудана критерием прогресса является максимизация объема решенных эмпирических П. при минимизации объема аномалий и концептуальных П. Это направление проблемологии находится в процессе становления. Философская П. - форма организации и функционирования исторически изменяющегося философского знания. Принципиально неустранимое многообразие философских направлений, систем, школ и т. д., отсутствие однолинейного прогресса в истории философии приводят к неоднозначным трактовкам природы философских П. Тем не менее возможно выделить некоторые относительно инвариантные характеристики философской П. 1. Бытийная укорененность. А. Шопенгауэр провозглашал: «Мир, мир, ослы! - вот проблема философии, мир и больше ничего!» У древних греков символом философии была богиня - вестница Ирида (дочь Тавманта - «Удивляющегося»), т. к. она вопрошала о сущем. Дезонтологизация философской системы завершается ее крахом. 2. Экзистенциально-личностная значимость философской П. для ее постановщика и исследователя. «Философия такова, каков сам философ», - отмечал Фихте. Понимание философской П. невозможно без выявления ее жизненных корней, в т. ч, тех, которые находятся в образе жизни мыслителя, складе его души, особенностях биографии и т. д. «Решение встающей перед тобой жизненной проблемы - в образе жизни, приводящем к тому, что проблематичное исчезает», - писал Л. Витгенштейн. 3. Фундаментальность. Она присуща философской П., поскольку философская рефлексия есть поиск оснований. «В каждый метафизический вопрос... всякий раз включается также и вопрошающее человеческое бытие» (М. Хайдеггер). 4, Системное единство предметного, операционного и ценностного аспектов философской П. Система базовых интеллектуальных операций обусловлена не только свойствами предмета, но и стремлениями субъекта. По мнению Д. В. Пивоварова, в основном вопросе философии кристаллизованы базовые умственные операции, из которых произрастают различные философские доктрины и которые придают этим доктринам специфические операционные значения. 5. Синтез вечного и преходящего, инвариантного и вариативного. Подобно «вечным образам» в искусстве, существуют «вечные» П. в философии (например, П, истины, свободы, блага и др.), что не отрицает их конкретно-исторического своеобразия. П., поставленные мыслителями древности, не только понятны современным философам, но и продолжают их волновать: они вечны, поскольку всегда сохраняют свою значимость для человечества. «Не хочу ли я сказать: живущий лишь сиюминутным просто слеп, как крот; сумев прозреть, он увидел бы и проблему?» (Л. Витгенштейн). 6. Голографическая связность философских П. друг с другом (по принципу «все со всем»). «Никто, как кажется, и не догадывается о том, как тесно многие отвлеченные вопросы связаны не только с важными интересами человеческой жизни, но и с самим существованием этой жизни....А между тем это так» (В. В. Розанов). М. Хайдеггер писал: «Чем ближе мы подходим к опасности, тем ярче начинают светиться пути к спасительному, тем более вопрошающими мы становимся. Ибо вопрошание есть благочестие мысли». Проблемность философского разума всегда будет привлекать мыслящих людей. (См. «Вопрос и Ответ».) В. П. Прыткое

ПРОЕКЦИЯ - перенесение неприятных эмоций и неприемлемых составляющих личности в какого-либо человека или объект, во внешние по отношению к субъекту условия. В каком-либо лице или вещи выделяются и локализуются те качества, чувства, желания, которые субъект по каким-либо причинам не хочет признать в себе или отвергает. Неясное, сомнительное содержание оказывается под контролем; сам индивид при этом чувствует временное облегчение и пребывает в состоянии благополучия и комфорта. Т. о., П. представляет собой механизм психологической защиты, благодаря которому субъект выносит вовне образ того, что в форме бессознательного существует в нем самом. Это - специфический способ непонимания, парадоксальным образом предполагающий понимание в других именно того, что субъект отказывается видеть в себе. Возможно также, что те аспекты личности, которые воспринимаются и ощущаются личностью как хорошие, позитивные, ценные, благоприятные и значимые, могут оказаться спроецированными в целях защиты их от разрушения всей остальной личностью, которая воспринимается как дурная и пагубная, негативная, деструктивная. Результат П., выходящий за рамки оптимального уровня, выражается в истощении и оскудении личностного начала, в потере инициативы и самоконтроля. Уровни П,, считающиеся нормальными в детском возрасте, становятся патологическими во взрослом состоянии. П. - средство, с помощью которого содержание внутреннего мира становится доступным эго-сознанию. Любая встреча или столкновение между Эго и бессознательными содержаниями является весьма важным событием. Внешний мир людей и вещей служит внутреннему миру, обеспечивая его сырым материалом, активируемым путем П. Чтобы получить что-либо полезное и ценное в П., необходимы реинтеграция и сосредоточенность на предметах и образах П., чтобы узнать в них, как в отражении, слабодифференцированные, неконтролируемые аспекты своей личности. Проблескам такого узнавания могут способствовать сновидения или, в равной степени, события во внешнем мире. Интроекция противоположна П., является попыткой интернализовать опыт, сделать его устойчивым внутренним содержанием, выработать чувство уверенности в отношении внешнего мира, в действиях и мыслях о новой своей деятельности в нем. К. Ю. Багаев