Д.М.Федяев 4 страница

Хабермас выделяет три основных типа участников публичной сферы. Участники первого типа приходят в нее «извне»: из организованных и формально структурированных контекстом в поисках главного ресурса, которым располагает п.с. - влияния, В этом случае п.с. инструментально используется членами политических партий, разного рода лоббистами, членами парламента или правительства. Участники второго типа пополняют п.с. «изнутри», ратуя за те или иные общественные интересы, институциональные реформы, новые права, отстаивая те или иные коллективные идентичности. Наконец, третий тип - журналисты, деятели масс-медиа, которые контролируют отбор тем, текстов и авторов, циркулирующих в п.с.

Публичный разум - понятие, введенное Д. Роулсом в работе «Политический либерализм» (1993), близкое понятию дискурсивной сферы, состоящей из т.наз. публичного знания, то есть общих оснований, на которых принимаются общие решения и ограничивающих «территорию», в пределах которой возможно публичное убеждение. Публичный разум не тождествен «перекрывающемуся консенсусу», отличаясь от (единожды) достигнутого совпадения мнений динамичностью, способностью порождать новые консенсусы.

Подчинение суждений индивида доводам публичного разума продиктовано уважением к социальным идеалам (в этом смысле публичный разум есть переформулировка темы «общего блага»).

Публичный разговор - понятие, с помощью которого ученица Хабермаса С. Бенхабиб пытается оттенить существо постиндустриальной «новой публики» - не обладающей никаким местом в пространстве, потому что она локализована сразу во множестве мест и в пределе включающей в себя бесконечное количество голосов. «Членство» в ней означает лишь отправку и получение электронных сообщений. В отличие от тех аналитиков, которые оптимистически связывают будущее демократии с электронными медиа, Бенхабиб трезво фиксирует противоречие между резко возросшим доступом к публичным средствам коммуникации и ослаблением качества публичных дебатов. П.с. сегодня - сфера нарциссической самопрезентации. Граница между интимностью и публичностью стерта. Р. Барт называет эту «публичность приватного» «новой общественной ценностью», подчеркивая что «взрыв приватного на публике», то есть публичное потребление приватного есть процесс глубоко амбивалентный. С одной стороны, он отрицает границу между двумя категориями, с другой стороны, он от нее существенно зависит. В итоге граница постоянно переопределяется.

Публичность и интимность, общественное и частное, публичное и приватное взаимозависимы, составляют бинарную оппозицию. С возникновением государственных институтов модерности и становлением капиталистической экономики термин «приватное» стал относиться к широкому кругу феноменов: во-первых, к домашнему хозяйству, во-вторых, к экономическому порядку рыночного производства, обмена, распределения и потребления, в-третьих, к сфере гражданских, культурных, научных, художественных ассоциаций, функционирующих в рамках гражданского общества. Бинарная оппозиция «приватное/публичное» в последние три десятилетия подверглась серьезной критике со стороны феминистских авторов, настаивающих на ее пересмотре. Если в начале этого переосмысления речь по преимуществу шла о расширении участия женщин в жизни публичной сферы, то впоследствии внимание исследователей переключилось на защиту privacy в условиях роста государственной и не-государственной бюрократии в современных обществах. Приватное определяется как те аспекты жизни и деятельности, куда личность имеет право не допускать других, то есть не то, что исключают публичные институты, но то, что сама личность предпочитает держать подальше от публичного внимания (А. Янг).