ДВИЖЕНИЕ 21 страница

кальной стратегией. Иначе говоря, первоначальные априори, которых пытается достичь Д., не принадлежат к “грамматике” и “лексике” метафизической концептуальности. Второе отличие заключается в самой идее преодоления метафизики. Прежде всего, преодоление вовсе не означает простого выхождения за пределы метафизики. Кроме того, надо иметь в виду, что, говоря о преодолении, мы соотносимся с языком, который, по определению, метафизичен. С другой стороны, преодоление в строгом смысле предполагает преодоление границ, т. е. фиксированность границ того, что преодолевается (о преодолении собственно мы можем говорить только в отношении границ). Поэтому деконструктивное преодоление представляет собой не что иное, как смещение границ, всегда исторически обусловленных. Вопрос о преодолении метафизики решается на границах, и всегда стратегически. Преодоление метафизики не означает операцию перехода из внутренней области метафизики к внешней, поскольку Д. предполагает деконструкцию метафизической оппозиции внутреннего и внешнего. Но благодаря работе, проделанной на границе, внутренняя область метафизики преобразуется, и преодоление производится так, что нигде не присутствует в качестве свершившегося факта. Как говорит Деррида, “при завершении определенной работы, даже понятие... преодоления может стать сомнительным”. По причине сомнительности или даже оперативности границ метафизика оказывается самонетождественной, каждый раз другой метафизикой. С этой т. зр. понятны высказывания Деррида о том, что строго метафизических понятий и метафизической системы не существует - метафизической системы как самотождественности, со строго определенными границами, с началом и концом, как то имел в виду Хайдеггер. К тому же надо заметить, что Д. представляет собой операцию, имманентную деконструируемым текстам или дискурсам. Т. о., преодоление метафизики означает прежде всего расшатывание, смещение границ метафизики, в результате чего открывается бесконечное поле

деятельности. “То, что я хочу подчеркнуть, состоит лишь в том, что преодоление философии заключается не в том, чтобы перевернуть очередную страницу философии (что чаще всего означает плохое философствование), а в том, чтобы продолжить определенным образом читать философов” (Деррида). Д. критикует метафизическую традицию по нескольким направлениям. Вопервых, это критика метафизики как метафизики присутствия. Матрицей западной метафизической системы было определение “бытия как присутствия”. “Все названия основы, начала, центра всегда обозначали инвариант присутствия: сущность, существование, субстанция, субъект, трансцендентность, сознание, Бог, человек и т. д.” (Деррида). Симптоматичным является то, что все эти основания всегда были связаны с привилегированным положением голоса, который наиболее близок к телу, неотделим от него. Этот симптом Деррида обозначает как лого-фоноцентризм. Во-вторых, метафизическая традиция является мышлением в оппозициях. Согласно Деррида, стандартная метафизическая практика объясняет мир, используя бинарную оппозицию, один из терминов которой занимает приоритетную позицию. Второй термин бинарной оппозиции обычно рассматривается как вторичный, производный. Именно посредством стратегии оппозиции и приоритета метафизическое мышление репрессирует все то, что подрывает все ее основополагающие принципы. В самом деле, основополагающие понятия метафизики - присутствие, тождество, речь, сознание и т.д.- являются следами репрессированных вторичных терминов, таких как отсутствие, различие, письмо, тело и т, д. Задача Д. заключается не в реставрации ущемленного термина, а в выяснении причин и условий возможности (и невозможности) такой практики, Последнее сопровождается введением “неразрешимостей”, объясняющих условия возможности такой метафизической практики. В-третьих, метафизичность западной

философии проявляется в “вульгарном” понимании времени, истории. История мыслится как определенная линейная структура, определенная логическая схема. Метафизичность философии, по мысли Деррида, состоит в утверждении привилегии настоящего времени, в утверждении господства “теперь”, обеспечивающего примыкание к традиции, которая смыкает греческую метафизику присутствия и современную метафизику присутствия как самосознания. История метафизики - это “вульгарная” концепция времени, поскольку время по самой сути своей метафизично. “Привилегия третьего лица настоящего времени изъявительного наклонения показывает здесь все свое историческое значение. Сущее, присутствие, теперь, субстанция, сущность связаны во всех своих смыслах с формой причастия настоящего времени. И переход к субстантиву... предполагает обращение к третьему лицу” (Деррида). Объектом Д. обычно являются метафизические системы, философские дискурсы. (С метафизикой Деррида отождествляет всю европейскую культурную традицию.) Но дело в том, что Д. не имеет дело с понятиями, со словами, теоретическими размышлениями. Д. не имеет никакого отношения к содержанию текстов или дискурсов. Д. направлена против структур, определяющих нормы текстуальных или дискурсивных практик, Речь идет о том, чтобы отыскать неформулируемые, “наивные” предпосылки, конституирующие само философствование, “наивные” предпосылки, подразумеваемые самой системой философии. “Наивность”, о которой говорит Деррида, представляет собой “наивность” философского дискурса, самого философствования. “Наивности”, конституирующие этот дискурс, нельзя “вычислить” логическими, лингвистическими или семиотическими средствами разрешения. Было бы неверно назвать эти “наивности” логическими противоречиями, поскольку, как известно, любое противоречие предполагает диалектическое или иное разрешение. “Наивность”, о которой говорит Деррида, в принципе нико-