Билет 15. 1. Основные антропологические термины

1. Основные антропологические термины. Библейско-святоотеческое понимание терминов οώμακσάρξ.

В патристической антропологии и в аскетической письменности в частности даётся позитивная оценка телесности и напрочь отсутствует пренебрежительное отношение к плоти. В учении святого Григория Паламы о человеке эта общая тенденция находит своё предельно ясное выражение. По Паламе, «тело, как создание Божие, не будучи дурным в себе и составляя существенную часть человека, может также приобщаться к Божественной благодати»^[ccviii].

Тело есть инструмент, орудие (δργανον) и помощник ("соработник" — συνεργόν) души в доброделании. А по сему, полагает святитель Лука Войно-Ясенецкий, «бессмертие тела, а не только духа... имеет и иную цель, полную справедливости и правды — цель почтить тела святых, как великие орудия духа, много трудившиеся во время... совершенствования духа в земной жизни»^[ccix]. «Справедливо ли будет,— вопрошает блаженный Феодорит,— если тело, которое вместе с душой стяжало богатство добродетели, останется прахом...» Душа должна будет воспринять «соприрождённую себе плоть, с которою упражнялась здесь в любомудрии», чтобы «вместе с нею вступить в наследие грядущей славы» (Святой Григорий Богослов)^[ccx].

В библейском Откровении слово "тело" употребляется в нескольких значениях. Тело есть:

1. Реальная физическая оболочка человека, его вещественный и приходящий элемент, тело в собственном смысле.

2. Единство верных со Христом: в Новом Завете — Церковь Христова.

3. Из-за греха подверженная тлению человеческая природа. У апостола Павла находим такие слова: «... ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное...» (Рим. 6:6).

4. Мёртвое тело человека или животного.

5. Материальная форма неодушевлённого предмета, например, небесное светило или семя, брошенное в землю.

Итак, человеческое тело не есть мертвый сгусток материи — это всегда оформленная, имеющая определённый вид субстанция^[ccxi].

«В отличие от разумно-духовных существ, в которых усматривается «сущность, ούσία, и качество, συμβφηκά;» в материальных телах мы различаем «материю и форму Βλη и ίΐδος» (Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М., 1996. Сс. 58-59).

Иногда слово "тело" может приобретать персоналистический оттенок и употребляться в значении личного местоимения. «Так должны мужья любить своих жён, как свои тела; любящий жену любит самого себя» (Еф. 5:28).

Внешняя сторона человеческой природы выражается также и словом "плоть" (σάρξ). Во многих местах Священного Писания, в первую очередь в Ветхом Завете, эти два слова употребляются как синонимы и используются для обозначения всего человеческого тела в целом.

В посланиях святого апостола Павла «плоть — это земное начало в человеке; это материя земного тела, а тело его организованная форма». Однако же, плоть — это не мясо, но одушевленная, человеческая телесность. Она всегда «связана с душою, и настолько тесно, что одна без другой они не мыслимы. Плоть без души уже не плоть, и душа мыслима только внутри определённой плоти»^[ccxii]. У святого апостола Павла встречается и особое использование слова "плоть". В своих посланиях он развивает идею о том, что плоть из-за своей немощности открывает врата для греха (Рим. 8:3). И более того, как сфера, в которой водворяется грех, ппоть становится орудием греха (Рим. 6:12-14) и превращается во враждебную и чуждую силу (Рим. 7:17-20). Происходящую при этом борьбу апостол описывает как брань между плотью и Духом (Рим. 8:5-17), где плоть вероятнее всего обозначает падшее человеческое естество, враждебное Духу Божию.

«Важно заметить, что понятие: ум, душа, дух, плоть очень часто у апостола Павла не имеют формально антропологического значения, не являются элементами человеческого естества, а скорее [являются] понятиями нравственного порядка»^[ccxiii].

2. Третья благородная истина — прекращение страдания (ниродха).

Эта истина, по мнению буддистов, указывает выход из невежества и жажды жизни. «Вот, о монахи, благородная истина прекращения страдания: [оно прекращается] полным прекращением этой жажды (tanha), прекращением, которое состоит в отсутствии всякого сильного чувства, с полным отказом от этой жажды, с уходом от нее, с освобождением от нее, с уничтожением желания. (Mahavagga)»^[ccxiv]. Дхаммапада же о просветленном говорит следующим образом: «Он не находит удовлетворения даже в небесных удовольствиях. Полностью просветленный ученик радуется только уничтожению желания»^[ccxv]. Таким образом, полное погашение жажды или желания, которое достигается благодаря искоренению привязанности, как раз и приводит к прекращению страдания (ниродхе). Результатом этого будет состояние, которое называют нирваной (санскр.; пали — ниббана). Буквальный перевод этого слова означает «угасание», «успокоение» и обычно сравнивается с пламенем светильника, которое угасает после сгорания масла. В нирване «нет ни чувств, ни представлений, ни самого сознания. Действию закона кармы положен конец, после смерти для "просветленного" не наступает новое перерождение, сансара позади. Особенностью буддизма, основанной на отождествлении им всякого бытия со страданием, является утверждение о том, что награда за добродетели— не достижение иной счастливой вечной жизни..., а избавление от всякого бытия вообще и навсегда»^[ccxvi]. Представить нирвану в земных параметрах невозможно, о ней можно говорить лишь в выражениях, отрицающих качества, которые присущи бытию. Нирвана влечет за собой прекращение всего, известного в сансаре, прекращение самого бытия. В одном из буддийских текстов мы читаем: «Однажды Унган заболел и Дого спросил у него:

Когда вы уйдете из этого мешка с костями, где мы встретимся?

Там, где пребывает не-рождение, не-умирание, - ответил Унган.

Не говорите так! Скажите лучше, что мы встретимся там, где нет даже не-рождения и не-умирания, или что мы вообще никогда не встретимся»^[ccxvii].

Для того чтобы войти в нирвану, учат буддисты, необходимо освобождение от всех желаний вообще. Необходимо, чтобы ничего уже не осталось в человеке, что нравственно вынуждало бы рождение после его смерти существа, которое бы пожинало плоды его кармы. «Жизнь не должна оставить следа... Надо пройти по миру, не оставив в нем никакого следа»^[ccxviii]. Но в ходе своих бесконечных перерождений человек настолько вживается в собственное «я», что не может сразу избавиться от него, а следовательно, и от желаний. Необходима долгая и кропотливая работа над собой, целью которой является искоренение или вытравливание в себе различного рода чувств, эмоций, воли, мыслей, всего, что порождает жажду жизни. Надо полностью избавиться от всего того, что связывает человека с жизнью. «Жизнь в строгом смысле этого слова — проявление безначального и практически вечного волнения дхарм, которое и составляет объективное ее содержание. Понять это и попытаться успокоить свои волнующиеся дхармы — это и означает взять жизнь в свои руки и тем в конечном счете добиться цели, т.е.... погрузиться в нирвану»^[ccxix]. А поэтому, как бы не пытались характеризовать нирвану, все же это есть полное уничтожение, "великое ничто"— человек умер, составлявшие его дхармы успокоились, никаких последствий его жизни не осталось, аннигиляция^[ccxx],

(с латинского буквально — "превращение в ничто, уничтожение") как сказали бы физики, произошла...

Но для достижения этого необходимы особые методы и рекомендации. Поэтому «четвертая благородная истина» указывает практический путь к спасению — это так называемый «благородный восьмеричный путь».