Теория цветовой выразительности. Оп­ти­че­ским, элек­тро­маг­нит­ным и хи­ми­че­ским про­цес­сам, про­ис­хо­дя­щим в на­ших гла­зах и в соз­на­нии при на­блю­де­нии за цве­том

Оп­ти­че­ским, элек­тро­маг­нит­ным и хи­ми­че­ским про­цес­сам, про­ис­хо­дя­щим в на­ших гла­зах и в соз­на­нии при на­блю­де­нии за цве­том, со­от­вет­ст­ву­ют не­ред­ко па­рал­лель­ные про­цес­сы в пси­хо­ло­ги­че­ской сфе­ре че­ло­ве­ка. Пе­ре­жи­ва­ния, обу­слов­лен­ные вос­при­яти­ем цве­та, мо­гут про­ни­кать глу­бо­ко в моз­го­вые цен­тры и оп­ре­де­лять эмо­цио­наль­ное и ду­хов­ное вос­при­ятие. Гё­те не­слу­чай­но го­во­рил о чув­ст­вен­но-нрав­ст­вен­ном воз­дей­ст­вии цве­та.

Мне как-то бы­ла рас­ска­за­на сле­дую­щая ис­то­рия. Один де­ло­вой че­ло­век при­гла­сил на ужин це­лую ком­па­нию дам и муж­чин. Вхо­дя­щих в дом гос­тей встре­ча­ли до­но­сив­шие­ся из кух­ни изу­ми­тель­ные за­па­хи, и все при­гла­шён­ные пред­вку­ша­ли ожи­дав­шее их пир­ше­ст­во. Ко­гда ве­сё­лая ком­па­ния раз­мес­ти­лась во­круг сто­ла, по­кры­то­го ве­ли­ко­леп­но при­го­тов­лен­ны­ми яс­т­ва­ми, хо­зя­ин ос­ве­тил сто­ло­вую крас­ным све­том. Мя­со на та­рел­ках ок­ра­си­лось неж­ным ро­зо­вым цве­том и ка­за­лось ап­пе­тит­ным и све­жим, но шпи­нат стал со­вер­шен­но чёр­ным, а кар­то­фель яр­ко-крас­ным. Не ус­пе­ли гос­ти опом­нить­ся от удив­ле­ния, как крас­ный цвет пе­ре­шёл в си­ний, — жар­кое при­ня­ло гни­ло­ст­ный от­те­нок, а кар­то­фель слов­но за­плес­не­вел. Все при­гла­шён­ные сра­зу по­те­ря­ли вся­кий ап­пе­тит. Но ко­гда в до­пол­не­ние ко все­му это­му хо­зя­ин вклю­чил жёл­тый свет, пре­вра­тив крас­ное ви­но в по­ст­ное мас­ло, а гос­тей в жи­вые тру­пы, не­сколь­ко чув­ст­ви­тель­ных дам вста­ли и бы­ст­ро по­ки­ну­ли сто­ло­вую. Ни­ко­му не при­хо­ди­ло и в го­ло­ву ду­мать о еде, хо­тя все при­сут­ст­вую­щие пре­крас­но зна­ли, что все эти стран­ные ощу­ще­ния бы­ли вы­зва­ны толь­ко из­ме­не­ни­ем цве­та ос­ве­ще­ния. Хо­зя­ин, сме­ясь, вновь вклю­чил бе­лый свет и вско­ре ко всем со­брав­шим­ся вер­ну­лось ве­сё­лое на­строе­ние.

Нет ни­ка­ко­го со­мне­ния в том, что цвет ока­зы­ва­ет на нас гро­мад­ное влия­ние, не­за­ви­си­мо от то­го, от­да­ём ли мы се­бе в этом от­чёт или нет.

Глу­бо­кая си­не­ва мо­ря и да­лё­ких гор оча­ро­вы­ва­ет нас, тот же са­мый цвет во внут­рен­них по­ме­ще­ни­ях ка­жет­ся нам жут­ким и без­жиз­нен­ным, он все­ля­ет в нас ужас, и мы ед­ва ре­ша­ем­ся ды­шать. Си­ние от­ра­же­ния на ко­же де­ла­ют её блед­ной, поч­ти мерт­вен­ной. Во тьме но­чи си­ний не­оно­вый свет ка­жет­ся нам при­вле­ка­тель­ным, по­доб­но си­не­му цве­ту на чёр­ном фо­не, а вме­сте с крас­ным и жёл­тым све­том соз­да­ёт ве­сё­лую жи­вую то­наль­ность. Си­нее, за­ли­тое сол­неч­ным све­том не­бо, ока­зы­ва­ет на нас ожив­ляю­щее, как бы ак­ти­ви­зи­рую­щее дей­ст­вие, в то вре­мя как си­ний тон ос­ве­щён­но­го лу­ной не­ба вы­зы­ва­ет пас­сив­ность, про­бу­ж­дая в на­шем серд­це не­по­сти­жи­мую тос­ку.

Крас­но­та ли­ца вы­да­ет ярость или ли­хо­рад­ку, си­не­ва­тый, зе­ле­но­ва­тый или жел­то­ва­тый его цвет го­во­рят о бо­лез­нен­ном со­стоя­нии че­ло­ве­ка, хо­тя в ка­ж­дом из этих чис­тых цве­тов нет ни­че­го бо­лез­нен­но­го. Крас­ный цвет не­ба уг­ро­жа­ет пло­хой по­го­дой, а си­нее, зе­лё­ное или жёл­тое не­бо обе­ща­ет хо­ро­шую по­го­ду. На ос­но­ве по­доб­ных жи­тей­ских на­блю­де­ний ка­за­лось бы не­воз­мож­но пе­рей­ти к про­стым и точ­ным умо­зак­лю­че­ни­ям о вы­ра­зи­тель­но­сти цве­та. Жёл­тые те­ни, фио­ле­то­вый свет, си­не-зе­лё­ный огонь, крас­но-оран­же­вый лёд — всё это ка­за­лось бы сто­ит в яв­ном про­ти­во­ре­чии с на­шим опы­том и соз­да­ёт впе­чат­ле­ние ка­кой-то по­тус­то­рон­но­сти. И толь­ко лю­ди, умею­щие глу­бо­ко и вос­хи­щён­но реа­ги­ро­вать, спо­соб­ны вос­при­ни­мать цвет и его со­че­та­ния, не со­от­но­ся их соб­ст­вен­но с пред­ме­та­ми.

На при­ме­ре че­ты­рёх вре­мён го­да мож­но по­ка­зать, что вос­при­ятие и пе­ре­жи­ва­ние цве­та мо­жет быть пре­до­пре­де­ле­но объ­ек­тив­но, хо­тя ка­ж­дый че­ло­век ви­дит, чув­ст­ву­ет и оце­ни­ва­ет цвет по-сво­ему. Су­ж­де­ние «приятный — не­при­ят­ный» не мо­жет быть ос­но­вой пра­виль­но­го и прав­ди­во­го ко­ло­ри­сти­че­ско­го ре­ше­ния. Бо­лее при­ем­ле­мы­ми бу­дут кри­те­рии, ко­то­рые воз­ни­ка­ют в том слу­чае, ко­гда на­ши су­ж­де­ния от­но­си­тель­но ка­ж­до­го от­дель­но­го цве­та ис­хо­дят их оцен­ки об­щей цве­то­вой то­наль­но­сти. С по­зи­ции че­ты­рёх вре­мён го­да это оз­на­ча­ет, что для ка­ж­до­го из них нам сле­ду­ет на­хо­дить те цве­та в цве­то­вом ша­ре, ко­то­рые в це­лом яс­но вы­ра­жа­ют его ха­рак­тер.

Вес­на, сияю­щее юно­стью и ра­до­стью про­бу­ж­де­ние при­ро­ды, обыч­но вы­ра­жа­ет­ся крас­ка­ми, про­ни­зан­ны­ми све­том. Это, ко­неч­но, жёл­тый цвет как са­мый близ­кий к бе­ло­му, и жёл­то-зе­лё­ный как выс­шая сте­пень про­яв­ле­ния жёл­то­го. Свет­ло-ро­зо­вые и свет­ло-го­лу­бые то­на уси­ли­ва­ют и обо­га­ща­ют это зву­ча­ние. А жёл­тый, ро­зо­вый и ли­ло­вый вос­при­ни­ма­ют­ся цве­том рас­пус­каю­щих­ся по­чек.

Цве­та осе­ни рез­ко кон­тра­сти­ру­ют с ве­сен­ни­ми. Осе­нью зе­лень рас­те­ний от­ми­ра­ет и при­об­ре­та­ет ко­рич­не­вые и фио­ле­то­вые от­тен­ки.

Обе­ща­ния вес­ны реа­ли­зу­ют­ся в зре­ло­сти ле­та. Ле­том при­ро­да слов­но на­хо­дит своё вы­ра­же­ние в изо­би­лии и пыш­но­сти форм и си­ле цве­та, дос­ти­га­ет пла­сти­че­ской пол­но­ты сво­ей со­зи­даю­щей мо­щи. Тё­п­лые, на­сы­щен­ные, ак­тив­ные цве­та, ко­то­рые на­хо­дят­ся толь­ко в оп­ре­де­лён­ной час­ти цве­то­во­го кру­га, об­ла­дая осо­бой си­лой и энер­ги­ей, ста­но­вят­ся глав­ны­ми для вы­ра­же­ния цве­то­вой ин­тен­сив­но­сти ле­та. При этом раз­лич­ные зе­лё­ные то­на уси­ли­ва­ют здесь лишь от­тен­ки крас­но­го, а си­ние то­на - зву­ча­ние до­пол­ни­тель­но­го к ним оран­же­во­го цве­та.

Для изо­бра­же­ния зи­мы, ко­то­рая в сво­ём маг­ни­ти­че­ском при­тя­же­нии сил зем­ли по­гру­жа­ет при­ро­ду в пас­сив­ное со­стоя­ние, тре­бу­ют­ся цве­та хо­лод­ные, сияю­щие внут­рен­ней глу­би­ной, про­зрач­ные и оду­хо­тво­рён­ные. Ве­ли­че­ст­вен­ный цикл ды­ха­ния при­ро­ды, со­вер­шаю­щий­ся в сме­не вре­мён го­да, на­хо­дит та­ким об­ра­зом се­бе чёт­кое объ­ек­тив­ное цве­то­вое вы­ра­же­ние. Ес­ли при вы­бо­ре цве­то­вых со­че­та­ний от­ка­зать­ся от на­ших по­зна­ний и не иметь по­сто­ян­но пе­ред гла­за­ми все­го ми­ра кра­сок, то наш удел - это толь­ко без­вкус­ные, ог­ра­ни­чен­ные ре­ше­ния и по­те­ря ис­тин­ных и прав­ди­вых. По-ви­ди­мо­му, нет ино­го пу­ти для по­яв­ле­ния пра­виль­но­го су­ж­де­ния о вы­ра­зи­тель­ных ка­че­ст­вах цве­та, чем ис­сле­до­ва­ние его от­но­ше­ний с ка­ким-ли­бо дру­гим цве­том или их со­во­куп­но­стью.

Для по­ни­ма­ния пси­хо­ло­ги­че­ски ду­хов­ной вы­ра­зи­тель­но­сти ка­ж­до­го цве­та, свой­ст­вен­ной толь­ко ему, не­об­хо­ди­мы срав­не­ния. Что­бы из­бе­жать воз­мож­ных оши­бок, не­об­хо­ди­мо са­мым точ­ным об­ра­зом дать на­зва­ние цве­та, оп­ре­де­лить его ха­рак­тер, тон, ко­то­рый мы име­ем в ви­ду, а так­же цвет, с ко­то­рым мы бу­дем его срав­ни­вать. Ко­гда мы го­во­рим - «крас­ный цвет», не­об­хо­ди­мо иметь в ви­ду, ка­кой это крас­ный, и по от­но­ше­нию к ка­ко­му цве­ту воз­ник­ла та или иная его ха­рак­те­ри­сти­ка. Жёл­то­ва­то-крас­ный цвет, оран­же­во-крас­ный - не­что со­вер­шен­но иное, чем си­не­ва­то-крас­ный, а оран­же­во-крас­ный на ли­мон­но-жёл­том фо­не опять-та­ки весь­ма силь­но от­ли­ча­ет­ся от оран­же­во-крас­но­го на чёр­ном фо­не или на ли­ло­вом фо­не оди­на­ко­вой с ним свет­ло­ты. В даль­ней­шем мы рас­смот­рим жёл­тый, крас­но-оран­же­вый, си­ний, оран­же­вый, фио­ле­то­вый и зе­лё­ный цве­та в том по­ряд­ке, в ка­ком они рас­по­ло­же­ны на две­на­дца­ти­ча­ст­ном цве­то­вом кру­ге (рис. 3), и опи­шем их взаи­мо­от­но­ше­ния, что­бы точ­но оп­ре­де­лить их пси­хо­ло­ги­че­скую и ду­хов­ную вы­ра­зи­тель­ность.

Жёл­тый.

Жёл­тый цвет — са­мый свет­лый изо всех цве­тов. Он те­ря­ет это ка­че­ст­во, как толь­ко его за­тем­ня­ют се­рым, чёр­ным или фио­ле­то­вым цве­том. Жёл­тый пред­став­ля­ет со­бой как бы уп­лот­нён­ный и бо­лее ма­те­ри­аль­ный бе­лый цвет. Чем глуб­же этот став­ший жёл­тым свет про­ни­ка­ет в тол­щу не­про­зрач­ных ма­те­риа­лов, тем в боль­шей сте­пе­ни он упо­доб­ля­ет­ся жёл­то-оран­же­во­му, оран­же­во­му и крас­но-оран­же­во­му. Крас­ный цвет яв­ля­ет­ся его гра­ни­цей, ко­то­рую жёл­тый пе­рей­ти не мо­жет. В се­ре­ди­не пу­ти от жёл­то­го к крас­но­му сто­ит оран­же­вый, са­мая силь­ная и наи­бо­лее кон­цен­три­ро­ван­ная сте­пень про­ник­но­ве­ния све­та в ма­те­рию. Зо­ло­той цвет пред­став­ля­ет со­бой мак­си­маль­ную суб­ли­ма­цию ма­те­рии си­лой све­та, не­уло­ви­мо из­лу­чаю­ще­го­ся, не­про­зрач­но­го и лёг­ко­го как чис­тая виб­ра­ция. В преж­ние вре­ме­на зо­ло­то час­то ис­поль­зо­ва­лось в жи­во­пи­си. Оно оз­на­ча­ло све­тя­щую­ся, из­лу­чаю­щую свет ма­те­рию. Зо­ло­тые мо­за­ич­ные сво­ды ви­зан­тий­ских со­бо­ров, как и зад­ние пла­ны кар­тин ста­рых мас­те­ров вы­сту­па­ли в ро­ли сим­во­ли­че­ско­го про­стран­ст­ва не­здеш­не­го ми­ра, чу­дес­но­го цар­ст­ва солн­ца и све­та. Зо­ло­той нимб свя­тых яв­лял­ся при­зна­ком их осо­бо­го оза­ре­ния. Со­стоя­ние свя­то­сти по­сти­га­лось как оза­ре­ние све­том, по­гру­жа­ясь в ко­то­рый, они поч­ти ли­ша­лись ды­ха­ния. Сим­во­лом не­бес­но­го све­та мог­ло быть толь­ко зо­ло­то.

Ска­зать в про­сто­ре­чии «уви­деть свет», оз­на­ча­ло по­нять скры­тую пре­ж­де прав­ду. Го­во­ря о ка­ком-ни­будь че­ло­ве­ке, что у не­го «свет­лая го­ло­ва», мы кос­вен­но на­зы­ва­ем его ум­ным. Жёл­тый как са­мый свет­лый из цве­тов сим­во­ли­зи­ру­ет ра­зум, по­зна­ние. По пред­став­ле­нию Грю­не­валь­да воз­но­ся­щий­ся на не­бо Хри­стос, оку­тан­ный жёл­тым сия­ни­ем, яв­ля­ет­ся вы­ра­же­ни­ем уни­вер­саль­ной муд­ро­сти.

Кон­рад Витц на­пи­сал «Си­на­го­гу» в жёл­том одея­нии, что­бы при­дать ей вы­ра­же­ние ра­зум­но­сти и склон­но­сти к раз­мыш­ле­ни­ям.

Как толь­ко воз­ни­ка­ет по­ня­тие прав­ды, так сра­зу же воз­ни­ка­ет и жёл­тый цвет.

За­ту­ма­нен­ная правда — это боль­ная прав­да, не­прав­да во­об­ще. По­это­му туск­лый жёл­тый цвет бу­дет вы­ра­жать за­висть, пре­да­тель­ст­во, дву­ли­чие, со­мне­ние, не­до­ве­рие и бе­зу­мие. В кар­ти­не Джот­то «По­це­луй Иу­ды» и в «Тай­ной ве­че­ре» Голь­бей­на Иу­да изо­бра­жен в туск­лом жёл­том одея­нии. Се­ро-жёл­тый цвет по­кры­ва­ла, пе­ре­ки­ну­то­го че­рез пле­чо жен­ской фи­гу­ры на кар­ти­не Эль Гре­ко «Сры­ва­ние одежд с Хри­ста», вы­зы­ва­ет стран­ное впе­чат­ле­ние. Но тот же жёл­тый цвет в кон­тра­сте с тём­ны­ми то­на­ми не­сёт в се­бе не­что лу­че­зар­но ра­до­ст­ное. На ри­сун­ках 60-63 по­ка­за­но, как один и тот же жёл­тый, в за­ви­си­мо­сти от по­ме­щён­ных ря­дом с ним цве­тов ме­ня­ет свою вы­ра­зи­тель­ность. Жёл­тый на ро­зо­вом фо­не при­об­ре­та­ет зе­ле­но­ва­тый от­те­нок и его лу­че­зар­ность про­па­да­ет. Там, где пра­вит чис­тая лю­бовь (ро­зо­вый цвет), там рас­суд­ку и по­зна­нию (жёл­тый цвет) при­хо­дит­ся ту­го­ва­то.

Ко­гда жёл­тый цвет на­ло­жен на оран­же­вый, то он про­из­во­дит впе­чат­ле­ние очи­щен­но­го свет­ло-оран­же­во­го то­на. Оба цве­та ря­дом на­по­ми­на­ют о сия­нии яр­ко­го ут­рен­не­го солн­ца над по­лем зрею­щей пше­ни­цы. Ес­ли жёл­тый цвет дан на зе­лё­ном фо­не, то он сия­ет, за­тме­вая зе­лё­ный. Так как зе­лё­ный цвет пред­став­ля­ет со­бой смесь жёл­то­го и си­не­го, то жёл­тый вы­гля­дит здесь, слов­но в гос­тях у род­ных.

Жёл­тый цвет на фио­ле­то­вом фо­не при­об­ре­та­ет чрез­вы­чай­но боль­шую си­лу, су­ро­вую и без­жа­ло­ст­ную. Но ко­гда жёл­тый сме­ши­ва­ют с фио­ле­то­вым, он не­мед­лен­но те­ря­ет свой ха­рак­тер и ста­но­вит­ся бо­лез­нен­ным, ко­рич­не­ва­тым и без­раз­лич­ным.

Жёл­тый на сред­не-ос­вет­лён­ном си­нем сия­ет, но как чу­жой и по­те­рян­ный. Неж­но чув­ст­вен­ный свет­ло-си­ний с тру­дом пе­ре­но­сит ря­дом с со­бой свет­лое по­знаю­щее на­ча­ло жёл­то­го. Жёл­тый на крас­ном соз­да­ёт мощ­ный, гром­кий ак­корд, вы­зы­ваю­щий в па­мя­ти зву­ки ор­га­на в пас­халь­ное ут­ро. Его ве­ли­ко­ле­пие из­лу­ча­ет бо­гат­ст­во по­зна­ния и бы­тия. Жёл­тый цвет на бе­лом фо­не (рис. 58) про­из­во­дит впе­чат­ле­ние тём­но­го цве­та, по­те­ряв­ше­го свою лу­чи­стость. Бе­лый цвет от­тес­ня­ет его и ста­вит в по­ло­же­ние под­чи­нён­но­го цве­та. Ес­ли мы за­ме­ним бе­лый цвет фо­на жёл­тым, а жёл­тый цвет бе­лым, то оба цве­та из­ме­нят своё вы­ра­же­ние.

Жёл­тый цвет на чёр­ном фо­не про­яв­ля­ет се­бя в са­мом яр­ком и аг­рес­сив­ном бле­ске. Он ре­зок и остр, бес­ком­про­мис­сен (рис. 58).

Раз­лич­ное по­ве­де­ние жёл­то­го от­чёт­ли­во де­мон­ст­ри­ру­ет труд­но­сти, ко­то­рые по­яв­ля­ют­ся при по­пыт­ке в об­щих сло­вах дать оп­ре­де­ле­ние вы­ра­зи­тель­но­го свое­об­ра­зия то­го или ино­го цве­та без уче­та не­по­сред­ст­вен­но­го на­блю­де­ния за его кон­крет­ны­ми про­яв­ле­ния­ми в раз­лич­ных си­туа­ци­ях.

Крас­ный.

Крас­ный цвет на цве­то­вом кру­ге не име­ет ни жел­то­ва­то­го, ни си­не­ва­то­го от­тен­ка. Его мощ­ную, не­от­ра­зи­мую яр­кость не­лег­ко за­тмить, но он чрез­вы­чай­но из­мен­чив и лег­ко при­ни­ма­ет са­мые раз­лич­ные ха­рак­те­ры. Он ста­но­вит­ся весь­ма вос­при­им­чи­вым, ко­гда при­ни­ма­ет жел­то­ва­тый или си­не­ва­тый тон. Как жел­то­ва­тый, так и си­не­ва­то-крас­ный тон от­ли­ча­ет­ся боль­ши­ми воз­мож­но­стя­ми сво­их мо­ду­ля­ций.

Крас­но-оран­же­вый цвет пло­тен и не­про­зра­чен, но так ярок, слов­но на­пол­нен внут­рен­ним жа­ром. Те­п­ло­та крас­но­го цве­та по­вы­ша­ет­ся в крас­но-оран­же­вом до си­лы пла­ме­ни.

Крас­но-оран­же­вый свет бла­го­твор­но влия­ет на рост рас­те­ний и уси­ли­ва­ет дея­тель­ность ор­га­ни­че­ских функ­ций. При пра­виль­ном под­бо­ре кон­тра­ст­ных цве­тов крас­но-оран­же­вый цвет ста­но­вит­ся вы­ра­же­ни­ем ли­хо­ра­доч­ной, во­ин­ст­вен­ной стра­сти. Ас­со­ции­ру­ясь с пла­не­той Марс, крас­ный цвет свя­зан с пред­став­ле­ния­ми о вой­нах и де­мо­ни­че­ских ми­рах. И не­слу­чай­но оде­ж­да вои­нов бы­ла крас­но-оран­же­вой в знак их кро­ва­во­го ре­мес­ла.

Зна­мё­на ре­во­лю­ций бы­ли так­же ок­ра­ше­ны в крас­но-оран­же­вый цвет. В этом цве­те пы­ла­ет жар стра­ст­ной фи­зи­че­ской люб­ви. Чис­тый крас­ный цвет оз­на­ча­ет лю­бовь ду­хов­ную. Так, Ша­рон­тон в сво­ей кар­ти­не «Ко­ро­на­ция Ма­рии» на­пи­сал Бо­га-От­ца и Сы­на в крас­ных ман­ти­ях. Ма­дон­на Изен­хейм­ско­го ал­та­ря и «Штуп­пахская ма­дон­на» Грю­не­валь­да изо­бра­же­ны в крас­ных оде­ж­дах.

В пур­пур­но-красном — цве­те кардиналов — объ­е­ди­не­на свет­ская и ду­хов­ная власть.

Ме­няя кон­тра­сти­рую­щие цве­та, я по­ста­ра­юсь по­ка­зать, как мо­жет в свя­зи с эти­ми из­ме­не­ния­ми ме­нять­ся вы­ра­зи­тель­ность крас­но-оран­же­во­го цве­та. На оран­же­вом фо­не крас­но-оран­же­вый ка­жет­ся тлею­щим, тём­ным и без­жиз­нен­ным, слов­но за­со­хшим. Ес­ли мы уг­лу­бим оран­же­вый цвет до тём­но-ко­рич­не­во­го, то крас­ный огонь вспых­нет в нём су­хим жа­ром; но толь­ко в кон­тра­сте с чёр­ным цве­том крас­но-оран­же­вый раз­вер­нёт свою выс­шую, не­по­бе­ди­мую, де­мо­ни­че­скую стра­ст­ность. На зе­лё­ном он бу­дет дей­ст­во­вать как дерз­кий, раз­дра­жён­ный аг­рес­сор, ба­наль­ный и шум­ный. На си­не-зе­лё­ном фо­не по­ка­жет­ся раз­го­рев­шим­ся ог­нём, а на хо­лод­ном крас­ном — уга­саю­щим жа­ром, при­ну­ж­даю­щим хо­лод­ный крас­ный к силь­но­му, ак­тив­но­му со­про­тив­ле­нию. Раз­лич­ные про­яв­ле­ния крас­но-оран­же­во­го цве­та в на­ших опы­тах да­ют лишь сла­бое пред­став­ле­ние о его вы­ра­зи­тель­ных воз­мож­но­стях. В про­ти­во­по­лож­ность жёл­то­му цве­ту, крас­ный име­ет очень мно­го мо­ду­ля­ций, по­сколь­ку его мож­но варь­и­ро­вать в кон­тра­стах тё­п­ло­го и хо­лод­но­го, при­ту­п­ле­ния и яр­ко­сти, све­та и тем­но­ты, не раз­ру­шая его крас­ной цве­то­вой ос­но­вы. Крас­ный цвет, от де­мо­ни­че­ски мрач­но­го оран­же­во­-крас­но­го на чёр­ном фо­не, до ан­гель­ски-неж­но­го ро­зо­во­го, мо­жет вы­ра­жать все про­ме­жу­точ­ные гра­да­ции ощу­ще­ний цар­ст­ва под­зем­но­го и не­бес­но­го. Для не­го за­крыт толь­ко путь к эте­ри­че­ски-ду­хов­но­му ми­ру, про­зрач­но­му и воз­душ­но­му, ибо там гос­под­ству­ет си­ний цвет.

Си­ний.

Чис­тым си­ним цве­том на­зы­ва­ют цвет, в ко­то­ром нет ни жел­то­ва­тых, ни крас­но­ва­тых от­тен­ков. Ес­ли крас­ный все­гда ак­ти­вен, то си­ний все­гда пас­си­вен, ес­ли от­но­сить­ся к не­му с точ­ки зре­ния ма­те­ри­аль­но­го про­стран­ст­ва. С точ­ки зре­ния ду­хов­ной не­ма­те­ри­аль­но­сти си­ний, на­обо­рот, про­из­во­дит ак­тив­ное впе­чат­ле­ние, а крас­ный цвет — пас­сив­ное. Всё де­ло здесь за­клю­ча­ет­ся в «на­прав­ле­нии взгля­да».

Си­ний цвет все­гда хо­лод­ный, крас­ный все­гда тё­п­лый. Си­ний цвет слов­но сжат и со­сре­до­то­чен в се­бе, он интро­вер­тен. И ес­ли крас­ный под­чи­нён кро­ви, то си­ний под­чи­нён нер­вам. Лю­ди, ко­то­рые в сво­их субъ­ек­тив­ных цве­то­вых пред­поч­те­ни­ях тя­го­те­ют к си­ним то­нам, в боль­шин­ст­ве от­ли­ча­ют­ся блед­ным цве­том ли­ца и сла­бым кро­во­об­ра­ще­ни­ем. За­то их нерв­ная сис­те­ма вы­нос­ли­вее. Си­ний цвет об­ла­да­ет мо­щью, по­доб­ной си­лам при­ро­ды зи­мой, ко­гда всё, скры­тое в тем­но­те и ти­ши­не, ко­пит энер­гию для за­ро­ж­де­ния и рос­та. Си­ний все­гда про­из­во­дит впе­чат­ле­ние те­ни, а в зе­ни­те сво­его ве­ли­ко­ле­пия стре­мит­ся к тем­но­те. Синий — это не­уло­ви­мое ни­что, ко­то­рое всё же по­сто­ян­но при­сут­ст­ву­ет как про­зрач­ная ат­мо­сфе­ра. В зем­ной ат­мо­сфе­ре си­ний цвет раз­лит, на­чи­ная от свет­лей­шей не­бес­ной ла­зу­ри до глу­бо­чай­шей си­ней чер­но­ты ноч­но­го не­ба. Си­ний при­вле­ка­ет нас тре­пет­но­стью ве­ры в бес­ко­неч­ную ду­хов­ность. Для нас си­ний цвет — сим­вол ве­ры, как для ки­тай­цев он — сим­вол бес­смер­тия.

Ко­гда си­ний за­те­нён, то его туск­лый цвет вы­зы­ва­ет в нас чув­ст­во суе­ве­рия, бо­яз­ни, ощу­ще­ние по­те­рян­но­сти и пе­ча­ли, но вме­сте с тем этот цвет все­гда ука­зы­ва­ет путь к сверх­чув­ст­вен­но-ду­хов­но­му, транс­цен­дент­но­му. На ри­сун­ках 68-71 по­ка­за­ны из­ме­не­ния впе­чат­ле­ний, ко­то­рые про­из­во­дит си­ний цвет в за­ви­си­мо­сти от цве­то­во­го ок­ру­же­ния.

Ес­ли си­ний цвет дан на жёл­том, то он ка­жет­ся очень тём­ным и по­те­ряв­шим свою яр­кость. Там, где гос­под­ству­ет яс­ный ин­тел­лект, там ве­ра ка­жет­ся ту­пой и тём­ной. Ко­гда си­ний цвет ос­вет­лён до свет­ло­ты жёл­то­го цве­та, он из­лу­ча­ет хо­лод­ный свет. Его про­зрач­ность пре­вра­ща­ет жёл­тый в плот­ный ма­те­ри­аль­ный тон. Си­ний на чёр­ном фо­не све­тит­ся в пол­ной сво­ей чис­то­те и си­ле. Там, где гос­под­ству­ет чёр­ное не­ве­же­ст­во, си­ний цвет чис­той ве­ры сия­ет по­доб­но да­лё­ко­му све­ту. Ес­ли мы по­мес­тим си­ний на ли­ло­вом фо­не, то он по­ка­жет­ся от­чу­ж­дён­ным, пус­тым и бес­силь­ным. Ли­ло­вый от­ни­ма­ет у не­го зна­чи­мость боль­шой ма­те­ри­аль­ной си­лы, «осу­ще­ст­в­ляю­щей ве­ру». Ко­гда ли­ло­вый ста­но­вит­ся бо­лее тём­ным, к си­не­му воз­вра­ща­ет­ся его блеск. На тём­но-ко­рич­не­вом (туск­ло-оран­же­вом) си­ний воз­бу­ж­да­ет­ся до силь­ной виб­ра­ции, а ря­дом с ко­рич­не­вым цве­том, как си­муль­тан­ном к не­му, он об­ре­та­ет жи­вую си­лу, а счи­тав­ший­ся «мёрт­вым» ко­рич­не­вый на­чи­на­ет празд­но­вать своё вос­кре­ше­ние. На крас­но-оран­же­вом фо­не си­ний со­хра­ня­ет свою тём­ную си­лу, ко­то­рая на­хо­дит се­бе вы­ход в яр­ком из­лу­че­нии. Здесь си­ний цвет ут­вер­жда­ет и оп­рав­ды­ва­ет се­бя в сво­ей стран­ной не­ре­аль­но­сти.

Си­ний на фо­не спо­кой­но­го зе­лё­но­го цве­та при­об­ре­та­ет силь­ный крас­но­ва­тый от­те­нок. И толь­ко бла­го­да­ря по­доб­ной склон­но­сти спа­са­ет­ся от па­ра­ли­зую­щей на­сы­щен­но­сти зе­лё­но­го цве­та, со­хра­няя при этом своё жи­вое воз­дей­ст­вие.

Си­ний, склон­ный по сво­ей при­ро­де к вы­ра­же­нию уе­ди­не­ния, ти­хо­го сми­ре­ния и глу­бо­кой ве­ры, час­то ис­поль­зу­ет­ся в кар­ти­нах, изо­бра­жаю­щих Бла­го­ве­ще­ние.

Зе­лё­ный.

Зе­лё­ный пред­став­ля­ет со­бой про­ме­жу­точ­ный цвет ме­ж­ду жёл­тым и си­ним. В за­ви­си­мо­сти от то­го со­дер­жит ли он боль­ше жёл­то­го или си­не­го, ме­ня­ет­ся и ха­рак­тер его вы­ра­зи­тель­но­сти. Зе­лё­ный яв­ля­ет­ся од­ним из до­пол­ни­тель­ных цве­тов, ко­то­рый по­лу­ча­ет­ся при сме­ше­нии двух ос­нов­ных — жёл­то­го и си­не­го цве­та, но эту опе­ра­цию труд­но осу­ще­ст­вить с той точ­но­стью, при ко­то­рой ни один бы из них не пре­об­ла­дал. Зелёный — это цвет рас­ти­тель­но­го ми­ра, об­ра­зую­щий­ся бла­го­да­ря фо­то­син­те­зу та­ин­ст­вен­но­го хло­ро­фил­ла. Ко­гда свет по­па­да­ет на зем­лю, а во­да и воз­дух вы­сво­бо­ж­да­ют свои эле­мен­ты, то­гда си­лы, со­сре­до­то­чен­ные в зе­лё­ном стре­мят­ся вый­ти на­ру­жу. Пло­до­ро­дие и удов­ле­тво­рён­ность, по­кой и на­де­ж­да оп­ре­де­ля­ют вы­ра­зи­тель­ные дос­то­ин­ст­ва зе­лё­но­го цве­та, в ко­то­ром со­еди­ня­ют­ся по­зна­ние и ве­ра. Ес­ли сияю­щий зе­лё­ный за­тем­ня­ет­ся се­рым цве­том, то у зри­те­ля лег­ко воз­ни­ка­ет чув­ст­во ле­ни­вой вя­ло­сти. Ес­ли зе­лё­ный при­ни­ма­ет жёл­тые от­тен­ки, при­бли­жа­ясь к жёл­то-зе­лё­но­му цве­ту, то это соз­да­ёт впе­чат­ле­ние юных, ве­сен­них сил при­ро­ды. Ве­сен­нее ут­ро или ут­ро ран­не­го ле­та без жёл­то-зе­лё­но­го цве­та, без на­де­ж­ды и ра­до­ст­но­го ожи­да­ния лет­них пло­дов не­мыс­ли­мо. Жёл­то-зе­лё­ный мо­жет быть ак­ти­ви­зи­ро­ван до сво­его пре­де­ла пу­тём до­бав­ле­ния оран­же­во­го цве­та, хо­тя в этом слу­чае он лег­ко при­об­ре­та­ет гру­бый, вуль­гар­ный ха­рак­тер. Ес­ли зе­лё­ный при­ни­ма­ет си­ний от­те­нок, то это при­во­дит к уве­ли­че­нию его ду­хов­ной зна­чи­мо­сти. Мар­ган­це­вый си­ний об­ла­да­ет наи­бо­лее бо­га­тым си­не-зе­лё­ным то­ном. Этот ле­дя­ной тон пред­став­ля­ет со­бой по­люс хо­ло­да, по­доб­но то­му, как крас­но-оран­же­вый яв­ля­ет­ся в ми­ре цве­та по­лю­сом те­п­ла. Си­не-зе­лё­ный цвет в про­ти­во­по­лож­ность к зе­лё­но­му и си­не­му про­из­во­дит впе­чат­ле­ние силь­ной хо­лод­ной аг­рес­сив­но­сти. Ам­пли­ту­да мо­ду­ля­ций зе­лё­но­го цве­та весь­ма ве­ли­ка и с по­мо­щью кон­тра­ст­ных со­пос­тав­ле­ний мож­но до­бить­ся его са­мых раз­лич­ных вы­ра­зи­тель­ных про­яв­ле­ний.

Оран­же­вый.

Оран­же­вый цвет — смесь жёл­то­го с красным — рас­по­ло­жен в фо­ку­се мак­си­маль­ной ак­тив­ной яр­ко­сти. В ма­те­ри­аль­ной сфе­ре он об­ла­да­ет яр­ко­стью сол­неч­но­го све­та, дос­ти­гая в крас­но-оран­же­вом то­не мак­си­му­ма ак­тив­ной, тё­п­лой энер­гии. Празд­нич­ный оран­же­вый цвет лег­ко при­ни­ма­ет от­те­нок гор­дой, внеш­ней пыш­но­сти. В раз­бе­лён­ном ви­де он бы­ст­ро те­ря­ет свой ха­рак­тер, а за­тем­нён­ный чёр­ным цве­том ту­ск­не­ет и пе­ре­хо­дит в ту­пой, ни­че­го не го­во­ря­щий и су­хой ко­рич­не­вый. Ес­ли этот ко­рич­не­вый ос­вет­лить, то мы по­лу­чим бе­же­вые то­на, соз­даю­щие сво­им дру­же­лю­би­ем тё­п­лую, бла­го­твор­ную ат­мо­сфе­ру.

Фио­ле­то­вый.

Край­не труд­но ус­та­но­вить точ­ный фио­ле­то­вый цвет, ко­то­рый не имел бы ни крас­но­ва­то­го, ни си­не­ва­то­го от­тен­ка. Мно­гие лю­ди не об­ла­да­ют спо­соб­но­стью раз­би­рать­ся в от­тен­ках фио­ле­то­во­го. В ка­че­ст­ве ан­ти­по­да жёл­то­го цвета — цве­та познания — фио­ле­то­вый яв­ля­ет­ся цве­том бес­соз­на­тель­но­го и та­ин­ст­вен­но­го, то уг­ро­жаю­ще­го, то обод­ряю­ще­го, но все­гда впе­чат­ляю­ще­го. В за­ви­си­мо­сти от со­сед­них кон­тра­сти­рую­щих то­нов он не­ред­ко мо­жет вы­звать у зри­те­ля да­же гне­ту­щее на­строе­ние. Ко­гда фио­ле­то­вый цвет по­кры­ва­ет боль­шие пло­ща­ди, он мо­жет стать оп­ре­де­лён­но уг­ро­жаю­щим, осо­бен­но ря­дом с пур­пур­ным цве­том. «Свет это­го ро­да, па­даю­щий на ланд­шафт», — го­во­рил Гё­те, «на­во­дит на мысль о всех ужа­сах ги­бе­ли ми­ра». Фиолетовый — это цвет бес­соз­на­тель­но­го бла­го­чес­тия, ко­то­рый в за­тем­нён­ном или бо­лее туск­лом ви­де ста­но­вит­ся цве­том тём­но­го суе­ве­рия. Из тём­но-фио­ле­то­во­го как бы про­ры­ва­ют­ся тая­щие­ся в нём ка­та­ст­ро­фы. Но как толь­ко он ос­вет­лён, ко­гда свет и по­зна­ние оза­ря­ют его су­ро­вое бла­го­чес­тие, то мы на­чи­на­ем вос­хи­щать­ся его пре­крас­ны­ми неж­ны­ми то­на­ми.

В са­мом об­щем ви­де диа­па­зон вы­ра­зи­тель­ных воз­мож­но­стей ми­ра фио­ле­то­вых то­нов мож­но пред­ста­вить так: стро­го фио­ле­то­вый цвет не­сёт в се­бе мрак, смерть и од­но­вре­мен­но бла­го­чес­тие, си­не-фио­ле­то­вый вы­зы­ва­ет чув­ст­во оди­но­че­ст­ва и са­мо­от­ре­шён­но­сти, крас­но-фио­ле­то­вый ас­со­ции­ру­ет­ся с не­бес­ной лю­бо­вью и ду­хов­ным ве­ли­чи­ем. И в то­же вре­мя за­ро­ды­ши мно­гих рас­те­ний име­ют свет­ло-фио­ле­то­вые по­бе­ги и жёл­тые зёр­ныш­ки.

При­ня­то счи­тать, что все ос­вет­лён­ные цве­та пред­став­ля­ют со­бой бо­лее свет­лые сто­ро­ны жиз­ни, в то вре­мя как за­тем­нён­ные сим­во­ли­зи­ру­ют тём­ные и не­га­тив­ные её си­лы.

Про­ве­рить точ­ность этих вы­ска­зы­ва­ний о вы­ра­зи­тель­ных про­яв­ле­ни­ях цве­та мож­но с по­мо­щью двух опы­тов. Ес­ли два цве­та яв­ля­ют­ся до­пол­ни­тель­ны­ми по от­но­ше­нию один к дру­го­му, то и их ис­тол­ко­ва­ния долж­ны быть до­пол­ни­тель­ны­ми ме­ж­ду со­бой.

Жёл­тый: фио­ле­то­вый = яс­ное по­зна­ние: тём­ное, эмо­цио­наль­ное бла­го­чес­тие.

Си­ний: оран­же­вый = сми­рен­ная ве­ра: гор­дое са­мо­соз­на­ние.

Крас­ный: зе­лё­ный = ма­те­ри­аль­ная си­ла: со­чув­ст­вие.

Ко­гда два цве­та сме­ша­ны, то ис­тол­ко­ва­ние вновь воз­ник­шей сме­си так­же долж­но со­от­вет­ст­во­вать ис­тол­ко­ва­ни­ям ка­ж­до­го из её ком­по­нен­тов.

Крас­ный + жёл­тый = оран­же­вый = си­ла и по­зна­ние по­ро­ж­да­ет гор­дое са­мо­соз­на­ние.

Крас­ный + си­ний = фио­ле­то­вый = лю­бовь и ве­ра по­ро­ж­да­ют эмо­цио­наль­ное бла­го­чес­тие.

Жёл­тый + си­ний = зе­лё­ный = по­зна­ние и ве­ра по­ро­ж­да­ют со­чув­ст­вие (со­стра­да­ние).

Чем боль­ше мы бу­дем раз­мыш­лять о пси­хо­ло­ги­че­ской и эмо­цио­наль­ной вы­ра­зи­тель­но­сти цве­та, тем бо­лее та­ин­ст­вен­ным он бу­дет нам ка­зать­ся.

Из­мен­чи­вы­ми, с од­ной сто­ро­ны, яв­ля­ют­ся про­яв­ле­ния са­мо­го цве­та, а с дру­гой, и на­ши субъ­ек­тив­ные спо­соб­но­сти пе­ре­жи­вать цвет. Ка­ж­дый цвет мо­жет из­ме­нять­ся в пя­ти ас­пек­тах:

— в ха­рак­те­ре цве­та, ко­гда зе­лё­ный мо­жет стать бо­лее жел­то­ва­тым или си­не­ва­тым, а оран­же­вый мо­жет при­нять бо­лее крас­ный или бо­лее жёл­тый от­те­нок;

— в яр­ко­сти, ко­гда крас­ный цвет мо­жет быть ро­зо­вым, крас­ным, тём­но-крас­ным, а синий — го­лу­бым, си­ним и тём­но-си­ним;

— в на­сы­щен­но­сти, ко­гда си­ний цвет мо­жет быть бо­лее или ме­нее ос­вет­лён бе­лым или за­тем­нён чёр­ным, се­рым или его дополнительным — оран­же­вым цве­том;

— в ко­ли­че­ст­вен­ном от­но­ше­нии или в рас­про­стра­не­нии цве­та, ко­гда, к при­ме­ру, боль­шое про­стран­ст­во зе­лё­но­го цве­та рас­по­ла­га­ет­ся ря­дом с ма­лень­ким про­стран­ст­вом жёл­то­го цве­та, или на по­лот­не мно­го жёл­то­го цве­та по срав­не­нию с зе­лё­ным, или же на по­лот­не столь­ко же жёл­то­го, сколь­ко и зе­лё­но­го;

— в ре­зуль­та­те воз­ник­но­ве­ния си­муль­тан­ных кон­тра­ст­ных воз­дей­ст­вий.

Из­ло­жен­ное в этом раз­де­ле по­зво­ля­ет сде­лать од­но кри­ти­че­ское за­ме­ча­ние по от­но­ше­нию к твор­че­ско­му про­цес­су ху­дож­ни­ка. Его впе­чат­ле­ния и ду­шев­ные пе­ре­жи­ва­ния мо­гут быть очень ин­тен­сив­ны и ве­ли­ки, но ес­ли с са­мо­го на­ча­ла ра­бо­ты над про­из­ве­де­ни­ем он не вы­бе­рет из всей цве­то­вой со­во­куп­но­сти ми­ра цве­та ос­нов­ной, нуж­ной для не­го груп­пы, то ко­неч­ный ре­зуль­тат мо­жет ока­зать­ся со­мни­тель­ным. По­это­му под­соз­на­тель­ное вос­при­ятие, ин­туи­тив­ное мыш­ле­ние и по­зи­тив­ные зна­ния долж­ны со­став­лять од­но це­лое, что­бы из мно­го­об­ра­зия дос­туп­ных нам воз­мож­но­стей вы­брать ис­тин­ные и пра­виль­ные.

Ма­тисс пи­сал: «При пра­виль­ной по­ста­нов­ке де­ла вы­яс­ня­ет­ся, что про­цесс на­пи­са­ния кар­ти­ны не ме­нее ло­ги­чен, чем про­цесс по­строй­ки зда­ния. Во­про­сы та­лан­та не

долж­ны иг­рать здесь ро­ли. Че­ло­век име­ет его или нет. И ес­ли та­лант есть, то это так или ина­че в про­из­ве­де­нии про­явит­ся».

Ис­поль­зо­ва­ние вы­ра­зи­тель­ных воз­мож­но­стей цве­та осо­бен­но ха­рак­тер­но для про­из­ве­де­ний Кон­ра­да Вит­ца (1410-1445) и пре­ж­де все­го для сле­дую­щих его кар­тин: «Це­зарь и Ан­ти­патр», «Да­вид и Аби­шай», «Си­на­го­га», Пуб­лич­ное ху­до­же­ст­вен­ное со­б­ра­ние в Ба­зе­ле. К это­му ря­ду мож­но при­чис­лить кар­ти­ны Пи­те­ра Брей­ге­ля Стар­ше­го (1525-1569) «Прит­ча о сле­пых», Не­аполь, На­цио­наль­ный му­зей, и Мат­тиа­са Грю­не­валь­да (1475-1528) «Вос­кре­се­ние Хри­ста» из Изен­хейм­ско­го ал­та­ря, Коль­мар, Му­зей Ун­тер­лин­ден.