Современные теории сущности художественного творчества 9 страница

«— Ложись! — крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, ды­мясь, вертелась между ним и лежащим адьКЯШтом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.

«Неужели это смерть? — думал князь Андрей, совершенно но­вым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь, и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика — я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух...»

Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.

— Стыдно, господин офицер! — сказал он адъютанту. — Какой... — он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха — и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь».

Отрывок представляет собой прежде всего систему взаимосвязан­ных материальных предметов: князь Андрей, адъютант, граната, земля, трава, полк. Эти предметы и их взаимоотражение заключают • в себе здесь и объективное содержание Бородинского сражения, и авторское отношение к войне, и художественно-творческий синтез всего этого, бескрайнюю емкость образной системы произведения. Граната, которая вьется рядом с героем, рождает у него страх за жизнь, полынь, земля, воздух становятся равнозначными жизни. Незадолго перед этим он ждал смерти. Но теперь все переменилось: «Я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воз­дух». Все это отражается в фигуре адъютанта, который прилег к земле. Андрей может сделать то же и тем спасти себя. Но он не делает этого. Потому что в стороне стоит его полк и смотрит на него. А полк уже несколько часов стоит на одном месте, гранаты и ядра вырывают из его рядов одного солдата за другим, но полк про­должает стоять. И в этом весь смысл Бородинского сражения и всей Отечественной войны 1812 года, как они творчески освоены Тол­стым, в его, толстовском повороте. Здесь есть действительный, исто­рический героизм русского народа, но он органически слит с толстовским видением войны, истории. Это не героизм активного действия, а героизм спокойного принятия смерти, героизм, суть ко­торого в том, чтобы выстоять, не поддаться панике, не суетиться. Напряжение на поле битвы настолько велико, что любое проявление паники, особенно со стороны командира, могло отразиться на исходе

сражения. Поэтому князь Андрей произносит: «Стыдно, господин офицер!»

Итак, эпический образ и форма эпического произведения в целом — это прежде всего особо организованная система предметно-изо­бразительных деталей^ раскрывающих типические характеры и ти-пические* обстоятельееда — собственно эпическое художественное содержание.

Лирика

В отличие от эпоса лирика представляет собой выразительный род литературы. Это означает прежде всего, что у лирики есть свой предмет в реальной действительности, такой предмет, который в полной мере недоступен эпосу. Таким предметом является внутрен­ний мир человека в его движении — процесс мышления и внутрен­них переживаний. Этот процесс скрыт от непосредственного вос­приятия со стороны и недоступен для художественного воспроизве­дения в его собственных формах.

В статье Белинского «Разделение поэзии на роды и виды» есть замечательное описание предмета лирики. «Все, что занимает, вол­нует, печалит, услаждает, мучит, успокаивает, тревожит, словом, все, что составляет содержание духовной жизни субъекта, все что входит в него, возникает в нем, — все приемлется лирикою, как законное ее достояние»¹. Правда, Белинский рассматривает все это не как предмет художественно-творческого освоения, а как собст­венное содержание лирических произведений. С его точки зрения, предметом литературы может быть только материально-предмет­ный мир, то, что является предметом для эпоса. Поэтому он пишет: «Предмет здесь (в лирике^— И.В.) не имеет цены сам по себе, но все зависит от того, какое значение дает ему субъект...»².

Предмет материального мира действительно не имеет в лирике существенного значения сам по себе. Например, парус в одноимен­ном стихотворении Лермонтова не имеет самоценного значения как вид водного транспорта, он служит здесь лишь средством закрепле­ния совершенно иного, собственно лирического содержания, а имен­но —• мятущегося внутреннего состояния одинокого человека. И все другие предметно-изобразительные детали в этом стихотворении

¹ Белинский В.Г. Собр. соч. В 9т. — Т. 3. — С. 298—299.

² Там же. С. 331.

94 Литературные роды

(«струя светлей лазури», «луч солнца золотой» и др.) обслуживают это собственно лирическое состояние.

Что же представляет собой собственно лирическое содержание? Многие литературоведы вслед за Гегелем и Белинским считают, что таким содержанием является субъективный мир самого поэта. Это