Прогнозирование как элемент практической деятельности

Реакцией на трудности, связанные с применением квантитативных методов, явилась модификация стратегии прогнозирования по трем различным направлениям:

1.) возврат к субъективным оценкам, когда аналитик обращается к своему собственному опыту и интуиции;

2.) переход от «одноразового» прогнозирования последствий технического развития к трактовке прогноза как длящегося во времени процесса;

3.) ограничение временного горизонта прогнозирования (например, 4-5 годами).

Однако подобные модификации не являются убедительными для скептиков, которые ставят под сомнение саму возможность прогнозирования будущих последствий развития техники. Так, в частности, поздняя версия социологической теории Н. Лумана^[204] (интегрировавшая концепцию аутопоэзиса Х. Матураны) исключает предсказание хода общественного развития подобно тому, как эволюционная теория в биологии запрещает прогноз будущего развития видов. Кроме того, математический аппарат «теории хаоса», эффективный при описании детерминистских хаотических процессов, оказывается малопригодным для описания вероятностных (пробабилистских) хаотических процессов, которые типичны для социальных феноменов. Критики^[205] считают, что в случае прогнозирования последствий развития техники чаще всего обнаруживается «эффект бабочки» (описанный в известном фантастическом рассказе Р. Брэдбери), когда незначительные и потому практически не учитываемые изменения в начальных условиях процесса развития приводят к неподдающимся прогнозированию последствиям.

Возможность примирения позиций прогностических оптимистов и скептиков на наш взгляд заключается в том, что прогнозирование выступает в качестве элемента практической деятельности, направленной на управление и коррекцию научно-технического развития. Прогноз в этом случае служит подготовке практических решений, и главной его задачей является не максимально точное предсказание будущей реальности, а выявление диапазона возможных последствий сегодняшних действий. Иначе говоря, речь идет о прогнозе «современных будущностей, но не будущей современности»^[206].

Установление непосредственной связи прогноза с конкретной деятельностью hic et nunc является как бы финалом, завершением прогнозирования. Исходным его пунктом в рамках оценки техники является раннее распознавание явлений или проблем, чреватых негативными последствиями, их адекватное описание и концептуализация. Следующий необходимый шаг должен заключаться в определении спектра вероятных последствий соответствующей проблемы (когда уже имеются некоторые первичные эффекты), разработки и внедрения того или иного вида техники (технологии) и возможностей его социальной акцептации (включая сюда «рамочные условия» или контекст будущей человеческой деятельности).

Тесная связь прогноза с решениями социальных акторов не означает прямой зависимости. Решающее значение для деятельности имеют целеполагания, которые часто могут быть контрфактическими. В любом случае прогнозирование в деятельностном контексте невозможно как прогнозирование «извне»: прогноз может оказаться «самосбывающимся» или «самонесбывающимся» в зависимости от целеполаганий принимающего решения субъекта деятельности (актора). Прогнозирование и в целом процедура оценки техники рефлексивно предваряют решение, но через решение они вносят вклад в изменение реальности и способствуют наступлению одной из возможных будущностей. Последнее обстоятельство, однако, не только не снимает проблему обоснованности, надежности и эффективности избранного метода прогнозирования, но во многих отношениях делает ее еще более значимой.

Тесная связь прогнозирования в рамках оценки техники с практической деятельностью и подготовкой конкретных решений, которые могут иметь значительный общественныйрезонанс, побуждает специалистов особое внимание уделять обоснованию прогноза. Обоснование в первую очередь есть соотнесение прогноза с деятельностным контекстом, с социально признанными целеполаганиями, лежащими в основе конкретной деятельности. Обоснование связано с определенным выбором, как формальным (организационные процедуры), так и содержательным (понятийный аппарат). Обоснование делает прогноз транссубъективным, понятным как заказчикам ТА-исследования, участвующим в нем специалистам, лицам, принимающим решения на основе результатов исследования, так и внешним экспертам и заинтересованным представителям общественности. Вместе с тем обоснование не дает никаких дополнительных гарантий точности и надежности прогноза, которые зависят от избранного метода прогнозирования. Однако даже неудачный, но получивший необходимое обоснование прогноз может быть полезным, поскольку сохраняется возможность его критического анализа как самими авторами, так и внешними экспертами.

Таким образом, прогноз в оценке техники в значительной степени оказывается нормативно «заданным» определенными ожиданиями. Собственно говоря, такой прогноз больше говорит не о будущей реальности, а о том, какую будущую реальность следует нам ожидать сегодня и какие гипотезы о будущем мы можем в данный момент исключить. Здесь напрашивается аналогия с метеорологическими сводками. Например, прогноз погоды на послезавтра говорит не о том, какова на самом деле в этот день будет погода, но о том, какую погоду мы можем ожидать сегодня исходя из наличествующих в данный момент погодных факторов и общего уровня метеорологических знаний (когнитивного базиса). Изменение когнитивного базиса, на основе которого формулируются ожидания, приводит к тому, что изменяется содержание прогноза.