Ретроспективная (историческая) оценка техники

Как следует из вышесказанного, ретроспективный анализ может играть определенную, в ряде случаев - очень важную роль в ТА-исследованиях. Прежде всего, такой анализ имеет место в исследованиях, близких идеальному типу реактивной оценки техники. Ретроспекция является исходным пунктом многих прогностических методов (экстраполяции, аналогии, огибающие кривые и.т.д.). Если же исходить из понимания прогнозирования в контексте современной технико-политической деятельности, то связь прогноза и ретроспекции (т. е. анализа прошлой деятельности, ее результатов и побочных последствий) становится еще более очевидной.

Однако человеческая деятельность в прошлом - это в первую очередь предмет истории, исторической науки. Можно сказать, что ретроспективное исследование последствий развития техники в ту или иную эпоху прошлого является побочным вкладом оценки техники в историческую науку. Впрочем, в ряде исследований по истории техники и социально-экономической истории подходы, близкие к ретроспективной оценке техники, применялись задолго до 60-х годов нашего столетия. Здесь, в частности, необходимо назвать труды В. Зомбарта, посвященные анализу капитализма и роли технических нововведений в его становлении, а также работы У. Огберна, посвященные выявлению широкого спектра последствий таких технологий как авиация, радио, автомобильный транспорт.

В некоторых трудах представителей школы «Анналов» можно выявить постепенное приближение к методу исторической оценки техники. Л. Февр, основавший «Анналы» вместе с М. Блоком, в 1935 г. опубликовал статью, посвященную методологическим проблемам истории техники. Л. Февр поставил вопрос о том, что теоретические трактовки развития техники и ее социальной роли (например, в марксистской концепции исторического материализма) должны быть подкреплены совокупностью достаточно твердо установленных фактов. «Разве не настал час, - писал Л. Февр, - превратить утверждения в рабочие гипотезы... и подвергнуть их проверке, изучая теперь не ту или иную группу, комплекс фактов, не наугад и не случайно, а целиком технику, все аспекты техники той или иной эпохи в их взаимозависимости, в их связях с наукой, современной этой технике, в их соотношении с совокупностью человеческой деятельности, идей и институтов данной эпохи?»^[213]. Однако учитывая всю сложность технической проблематики полноценное изучение истории техники должно быть по мнению Л. Февра междисциплинарной задачей. «В какой степени... создание и улучшение орудий труда, выработка или совершенствование приемов зависят, с одной стороны, от случайностей (или от того, что принято так называть) и, с другой стороны, от своего рода механической необходимости, от сцепления причин и обстоятельств чисто технического порядка? Или, может быть, определяющим является воздействие какого-нибудь чисто научного достижения или совокупности достижений науки? Проблема науки? Нет. Проблемы, много проблем. И все они двойные или тройные. Прямое движение - от причины к результату; есть и обратное - от результата к причине. Эпоха, момент, подходящий случай играют здесь значительную роль»^[214].

Если Л. Февр ставил проблему в общем плане, то лидер второго поколения школы «Анналов» Ф. Бродель решает ее предметно. Посвященные технике главы его фундаментального труда «Материальная цивилизация» (т. 1, гл. 5 и 6) не только следуют в русле намеченного Л. Февром подхода, но и могут быть охарактеризованы как блестящий пример исторической оценки техники. В частности, речь идет об анализе Ф. Броделем последствий трех великих технических изобретений - артиллерии, книгопечатания и технологического скачка в мореплавании в XV-XVII вв. Правда, во время работы над «Материальной цивилизацией» Ф. Бродель уже был знаком с трудами американского медиевиста Л. Уайта-младшего, который оказал значительное влияние на развитие метода исторической оценки техники^[215]. Бродель, в частности, критиковал Уайта за редукционизм, выразившийся в его утверждении, что очки, вошедшие в повседневный обиход в XV в., увеличили количество читателей и тем самым способствовали интеллектуальному взлету Возрождения^[216].

Э. Ле Руа Ладюри, представитель третьего поколения школы «Анналов», в начале 70-х гг. поставил в практическую плоскость вопрос об «истории окружающей среды», то есть историческом исследовании взаимосвязей «человек-природа», в рамках которого существенное значение имеет ретроспективный анализ последствий развития техники^[217]. Вскоре значение этих новых направлений исторического исследования было вновь акцентировано в программном трехтомнике «Делать историю» (под ред. Ж. Ле Гоффа и П. Нора), в котором провозглашалось существенное «расширение поля истории»^[218].

В 60-е годы в США ретроспективные исследования последствий развития техники внесли очень важный вклад в дискуссию об оценке техники. В первую очередь необходимо назвать книгу Р. Карсон, посвященную последствиям применения ДДТ и иных химических средств защиты растений^[219], а также работы Б. Коммонера (о последствиях испытаний ядерного оружия)^[220], Р. Надера (о последствиях технологической стратегии автомобильных концернов США)^[221] и Л. Уайта-младшего (об исторических корнях экологического кризиса)^[222]. Уже в первой половине 70-х гг. Л. Уайт посвятил исторической оценке техники специальную работу^[223], в которой указывал на то, что в текущих исследованиях по оценке техники игнорируется связь с историческим временем. Причину он видел в том, что занятые в этих исследованиях специалисты в области системного анализа сосредоточивают свое внимание на современном положении вещей и будущих изменениях, тогда как генезис рассматриваемых ими проблем остается вне поля зрения. С другой стороны, Уайт указал на недостатки механического переноса характерных для оценки техники подходов на анализ исторического прошлого. По его мнению, историк имеет дело с событиями, которые в будущем не повторяются. Поэтому задача историков, использующих в своих исследованиях подход оценки техники, должна состоять в дальнейшем развитии метода - от системного анализа к анализу культуры.

Точка зрения Л. Уайта вызвала несогласие ряда специалистов, активно участвующих в ТА-исследованиях - Дж. Ф. Коатса и Дж. Тарра. Последний, в частности, подчеркивал, что единичный характер исторических событий не исключает относительной воспроизводимости и повторяемости исторических процессов^[224]. Поэтому исторический анализ взаимосвязей между техникой и обществом, а также технической политики, может быть полезен в плане обобщения опыта и расширения информационного базиса будущих решений. На этом понимании также базируется техногенетический подход, который, впрочем, его существенно модифицирует и расширяет (см. главу 6). В настоящее время специальные исследования, предмет которых анализируется с позиций ретроспективной оценки техники, по преимуществу вносят вклад в изучение истории техники и технической политики^[225].