Православное богословие и небогословские виды познания

Для ясного понимания предметной сферы и методологических границ православного богословия его необходимо сопоставить с такими небогословскими формами сознания, как мифология, философия, наука, искусство, мистика, идеология.

Православное богословие не должно быть мифологией. Мифология есть конкретно-образное представление сущего вне всяких абстракций на основе непосредственно-чувственного, имманентного опыта человеческой жизни. В силу своей образности и чувственности мифология является принципиально нерасчлененной, неопределенной и примитивной по своему гносеологическому статусу, тогда как православное богословие обладает принципиально откровенно-трансцендетным взглядом на сущее в силу того, что руководствуется созерцающим умом, воспринимающим Откровение трансцендентного Бога и подчиняющим себе все способности человеческого духа, в том числе и чувственное восприятие.[См. 7]

Православное богословие не должно быть философией. Философия есть абстрактно-теоретическое познание фундаментальных проблем сущего (Бог, человек, мир) на основе человеческого опыта и его рационального осмысления. При всей своей рациональности и сверхрациональности православное богословие совершенно не может быть сведено ни к одному из философских учений или методов – ни к неоплатонизму, ни к аристотелизму, ни к рационализму, ни к эмпиризму, ни к объективному или субъективному идеализму, ни к экзистенциализму, ни к персонализму, ни к философии диалога, ни к интуитивизму, ни к феноменологии, ни к трансцендентализму, ни к диалектике. К сожалению, трансцендентальный логицизм схоластики, немецкий пантеистический мистицизм и романтизм, картезианство, монадология Лейбница, кантианство, объективно-идеалистическая диалектика немецкой классики, ницшеанство, экзистенциализм, персонализм, хайдегерианство, философия диалога до сих пор определяют сознание многих православных мыслителей.

Православное богословие должно быть абсолютно свободно по отношению к категориальному аппарату, методам и теориям всех философских доктрин, ибо исходит из иного, нефилософского основания. Философия может и должна использоваться в рамках богословия исключительно как логико-категориальный ресурс для адекватного осмысления и интерпретации богооткровенных данных, а также для их актуализации, апологии и проповеди среди неверных. Все, кто рассматривает философию еще и как источник построения и обоснования альтернативных Откровению мировоззренческих взглядов, являются еретиками. Поэтому если и допустимо говорить о каком-либо философском характере православного богословия, то лишь в ограниченном, исключительно категориально-методологическом смысле; а любые попытки каким то образом философизировать православное богословие и тем самым осовременить его совершенно противоестественны и абсурдны.

Православное богословие не должно быть наукой. Наука есть абстрактно-теоретическое познание конкретно-частных проблем сущего на основе данных наблюдения, измерения, эксперимента, а также их рационального, преимущественно математического обобщения. В отличие от науки православное богословие не ограничивает сферу познания исключительно данными эмпирико-рационального и инструментального восприятия, но претендует на универсальное знание сущего с «точки зрения вечности». Поэтому любые усилия сциентизации богословия противоречат самой сути его подхода. [См. 1, 44-67]

По характеру своих подходов и результатов как философский, так и научный типы познания являются принципиально проблематичными, гипотетичными, частичными, ограниченными и незавершенными; как таковые они не в состоянии удовлетворить человеческую потребность в неизменном истинном знании. Богословие должно оставаться богословием, несмотря ни на какие тенденции философского или научного дискурсов, ни на какую интеллектуальную моду. Только в непреложной верности себе залог его выживания и актуальности вопреки любым историко-мировоззренческим изменениям, эволюциям, революциям, кризисам, расцветам…

Православное богословие не должно быть искусством. Искусство есть аффективно-чувственное, художественно образное переживание, отражение и выражение (воображение) сущего. В силу своей образности, оно является принципиально неопределенным, многозначным, ассоциативным, и, следовательно, противоречивым, ограниченным и незавершенным по своему познавательному потенциалу. Православное богословие не воображает, не фантазирует, но созерцает и осмысляет сущностное содержание действительности в силу преодоления субъективной ограниченности человека благодатной силой Откровения Божия.

Православное богословие не должно быть мистикой. Мистика есть единение с сакральной абсолютной Первосущностью на основе глубоко-личного, экстатически-интуитивного опыта. В силу радикальной и неустранимой субъективности, некорреспондентности, неверифецируемости своих подходов, а также иррациональной апофатичности результатов мистика является весьма сомнительной по своему познавательному потенциалу. Православное богословие призывает и ведет человека к действительному обожению, как всецелому, неслитному, непреложному и сверхрациональному соединению человека с истинным Богом. В этом смысле оно неустранимо и совершенно мистично. Однако, на пути к сверхрациональному обожению православный обязательно руководствуется рационально определенными Церковью аскетическими, каноническими, догматическими истинами Откровения, поверяя ими свой личный мистический опыт, всецело подчиняя его соборному разуму Церкви. В этом смысле православное богословие неустранимо рационально, соборно и эклезиологично. Сообщая человеку опыт непосредственного богообщения, православное богословие совершенно исключает произвольный субъективизм, осуждая его как прелесть.

Православное богословие не должно быть идеологией. Идеология есть интерпретация земной социальной действительности с точки зрения обретения, сохранения, распространения, усиления политического контроля на основе «воли к власти» в контексте борьбы за выживание. Хотя политическая доктрина является неотъемлемой частью православного богословия, оно никогда не имело властных амбиций и рассматривало земную социальную действительность исключительно как временную и относительную арену осознания человеком своей греховности, выбора пути спасения и начала движения по нему. Его царство не от мира сего (см. Ин. 18:36). Поэтому совершенно некорректно редуцировать православное богословие к монархизму, либерализму, демократии, коммунизму, постмодернизму и прочим идеологиям. Богословие должно оставаться богословием, противостоя давлению властьимущих, не поддаваясь политическим страстям и не увлекаясь фантастическими утопиями.

По отношению ко всем перечисленным формам сознания православное богословие является не дискретным, но принципиально синтетичным как по методу, так и по результатам. Православное богословие есть мистично умное, рациональное, волевое, эмоциональное, чувственное познание всего сущего на основе Божественного Откровения. В богословии естественная ограниченность и разобщенность человеческого субъекта в его конкретно-чувственном, абстрактно-рациональном, аффективно-образном, духовно-интуитуивном и волевом аспектах преодолевается благодаря их благодатному гармонично-органическому соединению в тотальном восхождении к Богу, который как абсолютная Истина непосредственно открывает Себя человеку, всецело удовлетворяя и даже превосходя его познавательные возможности. Именно данность благодатного божественного Откровения является абсолютным источником, критерием и гарантом несомненной адекватности богословского познания, его догматического гносеологического статуса.

Божественное Откровение адекватно воспринимается специальной религиозной интуицией, которая таким образом является психологическим фундаментом богословия, подчиняющим и синтезирующим все виды человеческого познания. Эта специфическая религиозная интуиция есть ничто иное, как вера. Таким образом, православное богословие принципиально фидеистично по своему характеру. Подчеркнем, что православный фидеизм в отличие от протестантского носит не отрицательно-ексклюзивистский (только вера), но принципиально синтетично-инклюзивистский (вера есть все) характер по отношению ко всем сущностным способностям человека.

Вера практически воплощается в молитвенном (умном) делании, то есть в непосредственно-личностном общении человека и Бога. Тем самым субъект-объектная структура познания, доминирующая в большинстве альтернативных богословию видах познания, необходимо трансформируется в субъект-Субъектную структуру, в рамках которой главным способом, более того, видом Богопознания становится молитва, охватывающая все способности человеческого естества.

Итак, православное богословие в сопоставлении с основными небогословскими видами познания осознает себя как целостно-синтетический, универсальный, адекватный, верифицируемый и наиболее совершенный.