Истины веры и разум науки

Без религиозного компонента нет целостности, полноты и смысла в восприятии, переживании и понимании мира. Вне религии не существует истории, страны, народа, культуры, полноценного сознания общества и самосознания человека. Если для науки, особенно фундаментальной, главный объект изучения — материальный мир, вещество, энергия, поле, информация и т. п., то для религии мир духа в его высшем понимании и проявлении, опыт духовной и душевной достоверности. В мире природном и социальном действуют физические и общественно-экономические законы, нарушение которых оборачивается немалыми утратами для человека. Законы духовного мира в еще большей мере непреложны, и их нарушение ведет к непоправимому. Достаточно привести вполне осязаемый пример падения человека с какой-либо небольшой высоты, когда можно обойтись лишь ушибом и легким испугом. А взять непостижимый исторический акт грехопадения человека... Или когда человек закладывает свою совесть, отдает на заклание свои основополагающие ценности, принципы и святыни...

Философское постижение религии и феномена веры заключается в понимании их сущности, места и роли в структуре мировоззрения, выявлении онтологических и гносеологических оснований, социальных и психологических аспектов, раскрытии диалектики божественного и человеческого. Религия выражает неистребимую потребность человека в духовном восхождении, к пониманию и принятию священного, абсолютного, предельного, трансцендентного. Она характеризуется признанием Абсолютного начала, т. е. Бога, от которого зависит все конечное, в том числе и человек, и стремлением согласовать нашу жизнь с волей Бога. Действительность Божества реально переживается в содержании религиозного опыта, в осознании и переживании образа Божия и подобия Божия в нас как безусловного и абсолютного достоинства для человека. Религию следует понимать как духовный союз человека с Богом. Сошлемся на определение В. С. Соловьева: Религия, говоря вообще и отвлеченно, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего. [255]

В религиозном восхождении человечества можно выделить ряд ступеней, начиная от обожествления природных стихий и явлений, почитания камней и растений, огня и земли, животных и самого человека в различных формах антропоморфизма и вплоть до культа человечества. Естественные религиозные представления развивались от языческих форм поклонения твари вместо Творца и вплоть до формирования отвлеченной монотеистической идеи Бога как Абсолюта. Многообразие религий и путей приближения человека к Богу свидетельствует не о разладе в самом Боге, а о разногласиях в людях, в том числе и священнослужителях, о противоречивости и относительности человеческого разума. Примером такого разногласия является ситуация в общественных науках, во многом — в естествознании и даже в математике.

В развитых богодуховных религиях органически сплавлены вероучительная доктрина в виде системы важнейших догматов; обрядовая сторона в форме почитания культа, определенных священнодействий, ритуалов; религиозные чувства и настроения верующих и сам институт церкви. В единстве всех этих составляющих религия выполняет свое назначение в водворении мира в душе человека, спасения от нравственной опустошенности, в возделывании и хранении природного мира, в достижении высшей гармонии в социальном устроении общественной жизни. Религиозная вера направляет и обязывает человека к деятельному добру: вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. [256]

Вера выступает как стремление человека к совершенному содержанию и высшим ценностям смысложизненного порядка. Религия есть культивирование духа совершенства в его чистом и абсолютном виде. Ценностная сущность религиозной веры заключается в том, что Бог воспринимается как идеал объективно лучший и объективно сущий. Поэтому становление феномена веры шло в направлении от частных и относительных ценностей к всеобщим и абсолютным, к Богу. Светская религиозность являет собой подмену абсолютных ценностей относительными. Даже неверие в Бога, атеизм, можно рассматривать также в качестве веры, но только с отрицательным знаком. Для атеиста невидимость Бога есть первый аргумент, он говорит только на языке описания и измерения материальной, внешней, вещной, феноменально физической явленности мира. Но ведь никто не отрицает сознания и духовной реальности, а они также невидимы и не могут быть чем-то измерены. Совесть также не видна, хотя она составляет нравственный стержень человека и высвечивается в его поступках. Что же касается христианства, особенно в его православной традиции и форме, то оно исповедует живого Бога-Творца в его троичной ипостаси, в исторической явленности достоверной, уникальной богочеловеческой личности Иисуса Христа. Бог стал человеком, чтобы человек стал богом (по благодати). Сын Божий соделался сыном человеческим, чтобы сыны человеческие соделались сынами Божиими (по благодати). Бог не вторгается насильно в человеческую жизнь. Невольник — не богомольник. Необходимо, чтобы сам человек возжелал встречи с Богом, открыл свое сердце для воссоединения с Ним в полноте, целостности и смысле. Христианская вера загорается в духовной очевидности, испытываемой сердцем. А эта очевидность есть дело Божественного откровения и внутренней свободы человека. Поэтому дело веры есть дело свободного узрения и никакого насилия не терпит; насаждение же веры насилием, страхом и кровью всегда оставалось антихристианским соблазном. [257]

Христианские импульсы пронизывают наш повседневный уклад жизни, культуру, науку, образование, хозяйственное и социальное устроение, российскую государственность с самых истоков их формирования и на всех этапах нашего национально-исторического бытия. Взаимоотношения разума и веры, религии и науки имеют исключительно важное мировоззренческое и методологическое значение не только для общеобразовательной и профессиональной подготовки будущих специалистов. По большому историческому счету диалектика Божественного и человеческого так или иначе пронизывает все стороны жизни общества и человека.

Мир вступил в новый век, для которого уже не столь характерно резкое противоборство свободной светской мысли и верующего разума. Но XX в. не унес с собой и не оставил в прошлом инерцию противостояния науки и религии. Нередко можно услышать заявления о том, что физики держат в своих руках «ядерный ключ» к тайнам мироздания, а физика будет даже положена в основу религии, поскольку мощные компьютерные системы позволят смоделировать мироздание в целом, среди прочего способствуя созданию двойника человека. Фома Аквинский называл спор между наукой и религией столкновением двух нетерпеливых форм невежества.

Конечно, передний фронт науки отделился сегодня от образовательного поля усложненными экспериментами, моделями, формулами. Наука далеко продвинулась в описании внешней, феноменальной явленности мира, вплотную приблизилась к открытию флюсовой матрицы материи, расширила свои возможности взвесить и вычислить многие параметры физического мира. По словам П. А. Флоренского, светоча русской духовной мысли, создается упоительная иллюзия того, что можно загнать тайну мироздания в гроб логических понятий, хотя вопрос о доказательствах исходных постулатов и изначальных предпосылках естествознания до сих пор остается нерешенным. Сошлемся на И. Канта с его утверждением: Я могу познать только свою собственную конструкцию познания и опыта.

Несмотря на всю мощь разума и научного прогресса, нельзя не видеть, что прошедший век расщепил не только атом, но и самую душу человека. Он не только не разрешил старые проблемы, но и усложнил их, породил новые и острые социальные коллизии. Следует со всей ответственностью признать, что наука, философия и религия стоят у подножия великой тайны мироздания и, не нарушая святости этой тайны, своими методами и средствами должны приближаться к истинному представлению о мире, о человеке в мире и мире самого человека. И религия, и наука занимают свои специфические, особые и принципиально незаменимые места в целостной полноте человеческой и общественной жизни. При этом, однако, разум науки и истины религии не только не исключают, но и взаимодополняют друг друга. Смысл человеческой жизни нельзя найти только в законах физического мира, а человеческое счастье нельзя «выколдовать» только по технико-технологической рецептуре. Религия и наука различны по объекту, методу и языку познания.

Очень правильно заметил Галилей, что цель Библии — сообщить нам не о том, как устроены небеса, а о том, как нам на них попасть. Конечно, здесь имеются в виду две разные реальности: небеса физические и небеса духовные. Макс Планк — основатель квантовой теории о соотношении религии и науки рассуждает так. Единственное, первично данное для естествоиспытателя есть содержание его чувственных восприятий и выводимых из этого восприятий. Отсюда, путем индуктивного исследования, пытается он по возможности приблизиться к Богу и Его миропорядку как к высшей, но навеки недостижимой цели. Человек нуждается в естественных науках для познания, в религии — для действия (поведения). Для познания единственным прочным исходным пунктом служит восприятие наших чувств. Предположение о существовании некоторого закономерного мирового порядка является при этом предпосылкой для формулирования плодотворных вопросов. Но для действия этот путь не годится, ибо с проявлениями нашей воли мы не можем ждать до тех пор, пока наше познание окажется совершенным, и мы приобретем всеведение. Ведь жизнь требует от нас немедленных решений.

Планк указывает на то, что если мы приписываем Богу, кроме всемогущества и всеведения, еще и атрибуты добра и любви, то приближение к нему доставляет ищущему утешения человеку ощущение счастья в высокой мере: «Против такого представления нельзя выставить с точки зрения естествознания ни малейшего возражения».

К сожалению, даже сейчас — на старте XXI в. — прискорбно велико незнание, непонимание, а порой и элементарное невежество людей «от науки» в вопросах религии, религиозного опыта, духовной достоверности. Немало людей и поныне считают науку не только высшим, но и единственным путем постижения реальности. По сей день распространено толкование религиозной веры как «невежества», «обмана», «опиума для народа», «бессилия». Продолжается искажение предмета богословия и опыта религиозной веры в атеистических и сциентистских ориентаций как «сферы бессодержательного, чисто компенсаторного и иллюзорного». Тем самым игнорируется реальность и непреложность религиозного опыта, его законов и принципов, представляющих собой духовные качества бытия мира и человека.

Для русской духовной традиции всегда было чуждо противостояние и противоборство веры и разума. Православное мировоззрение отражает честное и одновременно творческое отношение человека к миру. Личность не может сформироваться вне творчества. Жизнь, лишенная его, подобна оболочке, за которой нет реального содержания. Творчеством преодолеваются банальность, эгоизм, серость повседневности. Духовный подъем, испытываемый человеком в моменты творческих свершений, отрывает его от мелочей быта, помогает победить притяжение небытия, кроющееся в соблазнах «мира сего». Особо значимо творческое начало в познавательной деятельности.

Основанием для получения знаний служит вера человека в собственную познавательную способность. Человек должен быть свободен от невежества и суеверий и не забывать о том, что знание относится к добродетели. Библия учит: лучше знание, чем отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и никто из желаемого не сравнится с нею [258]; глупцы только презирают мудрость и наставление. [259] Невежество и глупость — главные источники человеческих неприятностей и бед.

С этих позиций веру можно определить как устремленность к высшим смыслам бытия, к сути, стоящей за преходящими явлениями. Вера помогает человеку в суете и хаосе будней не терять нравственные и мировоззренческие ориентиры. При этом она вовсе не противостоит разуму, который — вопреки убеждению адептов прямолинейного рационализма — не создает истину, а лишь отыскивает, принимает, фиксирует ее. Русский православный философ А. Ф. Лосев писал: Необходимо категорически утверждать, что учение о вере без знания не имеет никакого отношения ни к классическому христианству, ни к средним векам, в частности. Никакой живой религии это вообще не свойственно. [260]

По православным представлениям, разум есть «умное видение», он призван не к расчленению сущностей и смыслов, а к их собиранию. Разум вполне согласуется с верой, если он признает во внутренней природе человека не менее значимый источник опыта, чем во внешнем мире. Качество опыта отражено в уровне его цельности, в наличии духовной составляющей.

В духовном опыте и уживаются вера с разумом. Их соединенность призвана освободить сознание человека как от примитивной религиозности с ее суевериями и предрассудками, так и от фальши потребительских забот, настроить его на диалог с вечностью, на овладение полнотой истины, на Богопознание: И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. [261]

При спокойном, непредвзятом отношении к религиозному опыту наука может получить дополнительные импульсы для своего развития. Наука не может быть идеальным средством борьбы с хаосом в умах и душах людей, фиксируя преимущественно частные истины, которые, сталкиваясь и ранжируясь, уводят ее от Абсолюта, от понимания главных бытийных смыслов. Не наука с ее дробностью, а религия с ее ценностными императивами дает человеку нравственную уверенность.

бы ни развивалась наука, как бы ни раздвигала она горизонты человеческого знания, всегда будет оставаться сфера непознанного разумом. В эту сферу входят вопросы о причинах появления мира, жизни, человека, о смысле бытия и назначении человека. Наше понимание и наша информированность будут возрастать, но никогда людям за пределами религиозного опыта не дано будет сказать, что они нашли исчерпывающую формулу такого ответа.

Это не значит, что религия отрицает разум. Разговоры об ограниченности разума характерны скорее для скептиков, мыслящих в рамках прямолинейного рационализма, которые, натыкаясь на неразрешимые вопросы, приходят к выводу о ничтожности человеческого сознания. Православная же вера невозможна без веры в человека, ибо он — «образ и подобие Божие», а Бог — воплощенный идеал Совершенства.

Большая наука, подлинная культура, хозяйственные и социальные свершения не отдаляют, а приближают человека к Богу. Все выдающиеся мыслители, творцы и мастера — это люди, отмеченные божьим даром.

XXI в. открывает новые возможности формирования и расширения единого, целостного и взаимосвязанного пространства мысли как результата содержательного диалога научного, философского и богословского направлений познания. Необходимо способствовать сближению и сотрудничеству науки и образования с духовно-нравственными ценностями и культурно-историческими традициями русского православия, которые не только не мешают научному познанию, но и содействуют ему.