Глава четвертая. Тому, кто хочет исследовать способности души, не­обходимо выяснить, что такое каждая из них, далее исследовать все связанное с ней и все другое сопутст­вующее

Тому, кто хочет исследовать способности души, не­обходимо выяснить, что такое каждая из них, далее исследовать все связанное с ней и все другое сопутст­вующее ей. Если же нужно уразуметь, что такое каж­дая из них, например: что такое мыслительная способ­ность, способность ощущения и растительная спо­собность, то до этого необходимо еще уразуметь, что такое мыслить и ощущать: ведь по смыслу все виды деятельности и действия предшествуют возможно­стям[61]. Если это так и если к тому же до этих видов деятельности и действий необходимо исследовать предметы [воздействующие на способности души], то по этой же причине необходимо было бы сначала опреде­лить эти предметы, каковы пища, ощущаемое и пости­гаемое умом.

Таким образом, нужно прежде всего поговорить о пище и воспроизведении. Ведь растительная душа присуща и другим, [а не только растениям], она пер­вая и самая общая способность души, благодаря ей жизнь присуща всем живым существам. Ее дело — воспроизведение и питание. Действительно, самая естественная деятельность живых существ, поскольку они достигли зрелости, не изувечены и не возникают самопроизвольно[62] — производить себе подобное (жи­вотное— животного, растение — растение), дабы по возможности быть причастным вечному и божествен­ному[63]. Ведь все существа стремятся к нему, и оно — цель их естественных действий. Цель же понимается двояко: ради чего и для кого. Так как живое суще­ство не в состоянии постоянно соучаствовать в вечном и божественном (ибо не может преходящее вечно {401} оставаться тем же и быть постоянно единым по числу), то каждое из них причастно [божественному] по мере своей возможности: одно — больше, другое — меньше, и продолжает существовать не оно само, а ему подоб­ное, оставаясь единым не но числу, а по виду.

Итак, душа есть причина и начало живого тела. О причине говорится в различных значениях. Подоб­ным же образом душа есть причина в трех смыслах, которые мы разобрали. А именно: душа есть причина как то, откуда движение, как цель и как сущность одушевленных тел[64].

Что душа есть причина в смысле сущности — это ясно, так как сущность есть причина бытия каждой вещи, а у живых существ быть означает жить, при­чина же и начало этого — душа; кроме того, основание (logos) сущего в возможности — энтелехия.

Очевидно также, что душа есть причина и в зна­чении цели. Ибо так же как ум действует ради чего-то, так и природа, а то, ради чего она действует, есть ее цель. А такая цель у живых существ по самой их при­роде есть душа. Ведь все естественные тела суть ору­дия души — как у животных, так и у растений, и существуют они ради души. Цель же понимается двояко: как то, ради чего, и как то, для кого.

Но и то первое, откуда пространственное движение, также есть душа. Впрочем, эта способность присуща не всем живым существам. Превращение и рост также происходят благодаря душе. Ведь ощущение есть, по-видимому, некоего рода превращение, а то, что не имеет души, не ощущает. Так же обстоит дело с ро­стом и упадком. Ведь не разрушается и не растет есте­ственным образом то, что не питается, а не питается то, что не причастно жизни.

Эмпедокл неправильно высказался об этом, за­мечая, что у растений как прикрепленных корнями ива рост происходит по направлению вниз потому, что та­ково естественное направление движения [элемента] земли, а рост вверх происходит потому, что таково направление огня[65]. В самом деле, «вверх» и «вниз» он понимает неправильно. Ведь вверх и вниз не одно и то же для всех и повсюду, и то, что для животных голова, то для растения — корни, если определять тожде­ство и различие органов по их деятельности. Кроме того, что же в растениях скрепляет огонь и землю, {402} имеющие противоположные направления? Они, конеч­но, разошлись бы, если бы не имелось чего-то, что пре­пятствовало бы им в этом. А если такое имеется, то это и есть душа, причина роста и питания. Некоторые по­лагают, что вообще в природе огня заключена причина питания и роста, ибо кажется, что из всех тел или элементов только один огонь есть нечто питающееся и растущее. Поэтому можно было бы предположить, что и у растений, и у животных огонь вызывает питание и рост. На самом же деле огонь есть некоторым обра­зом сопутствующая причина, во всяком случае не не­посредственная, скорее душа есть такая причина. Ибо возрастание огня идет до бесконечности, пока имеется горючее вещество, между тем для всех естественных образований есть предел и соотношение (logos) вели­чины и роста. А это зависит от души, а не от огня, ско­рее от выраженной в определении сущности (logos), чем от материи.

Так как растительная способности, и способность воспроизведения — одно и то же, то необходимо прежде всего рассмотреть питание. Именно эта деятель­ность отличает растительную способность от других. Полагают, что питание есть поглощение противопо­ложного противоположным, по не всякого противопо­ложного всяким противоположным, а того противопо­ложного, которое не только своим возникновением, но и своим ростом обязано своей противоположности. Ведь многие противоположности возникают друг из друга, но не всегда в отношении количества, например, со­стояние здоровья – из состояния болезни. По-видимому, и у упомянутых противоположностей не одинако­вым образом одно есть питание для другого, но, [на­пример], вода есть пища для огня, огонь же воду не питает. У простых тел большей частью дело обстоит, по-видимому, так, что одно есть пища, другое — пи­тающееся [66]. Однако здесь возникает трудность. А имен­но: одни утверждают, что подобное питается подобным и что так же происходит рост; другие же, как мы ска­зали, полагают обратное, что противоположное пита­ется противоположным, поскольку подобное от подоб­ного ничего не претерпевает, пища же изменяется и переваривается, а изменение есть для всего переход в противоположное или в нечто промежуточное. Далее, пища претерпевает изменение от питающегося, но питающееся от пищи нет, так же как строитель не претерпевает изменения от материала, но материал от него претерпевает изменение. Единственное изменение строителя — переход от состояния бездействия к со­стоянию действия. Небезразлично, однако, что подра­зумевают под пищей: то, что получается в конце, или то, что имеется вначале[67]. Если же имеют в виду и то и другое (и непереваренную и переваренную пищу), то приемлемы оба взгляда на пищу. В самом деле, по­скольку пища не переварена, противоположное пита­ется противоположным, поскольку же переварена — подобное питается подобным. Таким образом, оче­видно, что в каком-то отношении оба взгляда и верны и неверны.

А так как ничто не причастное жизни не питается, то питающееся, надо полагать, есть одушевленное тело, и именно поскольку оно одушевленное, так что пита­ние для одушевленного существенно, а не есть нечто привходящее. Но не одно и то же быть пищей и спо­собствовать росту. В самом деле, поскольку одушев­ленное существо есть нечто количественное, оно расту­щее; поскольку же оно определенное нечто и сущность, оно питающееся. Ведь питание сохраняет сущность питающегося, которое существует до тех пор, пока оно питается, при этом питание способствует порождению, но не того существа, которое питается, а подобного питающемуся. Ведь сущность питающегося уже суще­ствует, и ничто не порождает само себя, а сохраняет себя.

Таким образом, это растительное начало души есть способность, которая сохраняет существо, обладающее ею, таким, каково оно есть, а пища обеспечивает его деятельность; поэтому существо, лишенное пищи, не может существовать.

Мы различаем троякое: питающееся, то, чем оно питается, и то, что питает; то, что питает,— это первая душа; питающееся — тело, обладающее душой; то, чем тело питается,— пища. Так как справедливо все назы­вать в соответствии с целью, цель же состоит здесь в воспроизведении себе подобного, то первой душой следует называть способность воспроизведения себе по­добного. И так как то, чем питается тело, двоякого рода (так же как двоякого рода и то, чем управляется ко­рабль,— рука и кормило: первая — движущее и движущееся, {404} второе — только движущее[68]), то необходимо, чтобы всякая пища могла перевариваться, а перевари­вание пищи вызывается теплом[69]; поэтому все одушев­ленное обладает теплом.

Вот что можно в общих чертах сказать о питании, зо Более подробное изложение этого надо дать в особом сочинении.