Глава первая. Вот что надлежало сказать о дошедших до нас мне­ниях прежних философов о душе

Вот что надлежало сказать о дошедших до нас мне­ниях прежних философов о душе. А теперь вернемся к тому, с чего начали, и попытаемся выяснить, что та­кое душа и каково ее самое общее определение.

Итак, под сущностью мы разумеем один из родов сущего; к сущности относится, во-первых, материя, ко­торая сама но себе не есть определенное нечто; во-вто­рых, форма или образ, благодаря которым она уже называется определенным нечто, и, в-третьих, то, что состоит из материи и формы. Материя есть возмож­ность, форма же — энтелехия[48], и именно в двояком смысле — в таком, как знание, и в таком, как деятель­ность созерцания[49].

По-видимому, главным образом тела, и притом естественные, суть сущности, ибо они начала всех остальных[50] тел. Из естественных тел одни наделены жизнью, другие — нет. Жизнью мы называем всякое питание, рост и упадок тела, имеющие основание в нем самом (di'aytoy). Таким образом, всякое естественное тело, причастное жизни, есть сущность, притом сущ­ность составная.

Но хотя оно есть такое тело, т. е. наделенное жиз­нью, оно не может быть душой. Ведь тело не есть нечто принадлежащее субстрату (hypokeimenon), а скорее само есть субстрат и материя. Таким образом, душа необходимо есть сущность в смысле формы естествен­ного тела, обладающего в возможности жизнью. Сущ­ность же [как форма] есть энтелехия; стало быть, ду­ша есть энтелехия такого тела. Энтелехия же имеет двоякий смысл: или такой, как знание, или такой, как деятельность созерцания; совершенно очевидно, что душа есть энтелехия в таком смысле, как знание[51].

Ведь в силу наличия души имеются и сон, и бодрство­вание, причем бодрствование сходно с деятельностью созерцания, сон же — с обладанием, но без действования[52]. У одного и того же человека знание по своему происхождению предшествует деятельности созерца­ния.

Именно поэтому душа есть первая энтелехия есте­ственного тела, обладающего в возможности жизнью. А таким телом может быть лишь тело, обладающее органами. Между тем части растений также суть орга­ны, правда совершенно простые, как, например, лист есть покров для скорлупы, а скорлупа — покров для плода, корни же сходны с ртом: ведь и то и другое вбирает пищу. Итак, если нужно обозначить то, что обще всякой душе, то это следующее: душа есть пер­вая энтелехия естественного тела, обладающего органами. Потому и не следует спрашивать, есть ли душа и тело нечто единое, как не следует это спрашивать ни относительно воска и отпечатка на нем, ни вообще относительно любой материи и того, материя чего она есть. Ведь хотя единое и бытие имеют разные значе­ния, но энтелехия ость единое и бытие в собственном смысле.

Итак, сказано, что такое душа вообще. А именно: она есть сущность как форма (logos), а это — суть бы­тия такого-то тела, подобно тому как если бы естест­венным телом было какое-нибудь орудие[53], например топор. А именно: сущностью его было бы бытие топо­ром, и оно было бы его душой. И если ее отделить, то топор уже перестал бы быть топором и был бы таковым лишь по имени. Однако же это только топор. Душа же есть суть бытия и форма (logos) не такого тела, как топор, а такого естественного тела, которое в самом себе имеет начало движения и покоя. Сказанное нуж­но рассмотреть и в отношении частей тела. Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зре­ние. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форма[54] (глаз же есть материя зрения); с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный глаз. Сказанное же о ча­сти тела нужно приложить ко всему живому телу. А именно: как часть относится к части[55], так сходным образом совокупность ощущений относится ко всему ощущающему телу как ощущающему. {395}

Но живое в возможности — это не то, что лишено души, а то, что ею обладает. Семя же и плод суть именно такое тело в возможности[56]. Поэтому, как раскалывание [для топора] и видение [для глаза] суть энтелехия, так и бодрствование; а душа есть такая за энтелехия, как зрение и сила орудия, тело же есть су­щее в возможности. Но так же как зрачок и зрение составляют глаз, так душа и тело составляют живое существо.

Итак, душа неотделима от тела; ясно также, что неотделима какая-либо часть ее, если душа по природе имеет части, ибо некоторые части души суть энтеле­хия телесных частей. Но конечно, ничто не мешает, чтобы некоторые части души были отделимы от тела, так как они не энтелехия какого-либо тела. Кроме того, не ясно, есть ли душа энтелехия тела в том же смысле, в каком корабельник есть энтелехия судна.

Так в общих чертах пусть будет определена и опи­сана душа.