Глава вторая. Так как [всякое изучение] идет от неясного, но более очевидного к ясному и более понятному по смыс­лу[57]

Так как [всякое изучение] идет от неясного, но более очевидного к ясному и более понятному по смыс­лу^[57], то именно таким образом попытаемся продолжить рассмотрение души. Ведь определение [предмета] должно показать не только то, что он есть, как это делается в большинстве определений, но оно должно заключать в себе и выявлять причину. В настоящее время определения — это как бы выводы из посылок. Например, что такое квадратура? Превращение разно­стороннего прямоугольника в равный ему равносто­ронний. Такое определение есть лишь вывод из посы­лок. Утверждающий же, что квадратура есть нахож­дение средней [пропорциональной линии], указывает причину действия.

Итак, отправляясь в своем рассмотрении от исход­ной точки, мы утверждаем, что одушевленное отлича­ется от неодушевленного наличием жизни. Но о жизни говорится в разных значениях, и мы утверждаем, что нечто живет и тогда, когда у него наличествует хотя бы один из следующих признаков: ум, ощущение, движение и покой в пространство, а также движение в смысле питания, упадка и роста. Поэтому, как полагают, {396} и все растения наделены жизнью. Очевидно, что они обладают такой силой и таким началом, благодаря которым они могут расти и разрушаться в противопо­ложных пространственных направлениях, а именно: не так, что вверх растут, а вниз — нет, но одинаково в обоих направлениях и во все стороны растут все растения, которые постоянно питаются п живут до тех пор, пока способны принимать пищу.

Эту способность можно отделить от других, другие же способности смертных существ от нее отделить нельзя. Это очевидно у растений: ведь у них нет ни­какой другой способности души.

Таким образом, благодаря этому началу жизнь присуща живым существам, но животное впервые появ­ляется благодаря ощущению; в самом деле, и такое существо, которое не движется и не меняет места, но обладает ощущением, мы называем животным, а не только говорим, что оно живет.

Из чувств всем животным присуще прежде всего осязание. Подобно тому как способность к питанию возможна отдельно от осязания и всякого [другого] чувства, так и осязание возможно отдельно от других чувств (растительной, или способной к питанию, мы называем ту часть души, которой обладают также растения, а все животные, как известно, обладают чув­ством осязания. Какова причина этого, мы скажем позже).

Теперь же пусть будет сказано лишь то, что душа есть начало указанных способностей и отличается растительной способностью, способностью ощущения, способностью размышления и движением. А есть ли каждая из этих способностей душа или часть души и если часть души, то так ли, что каждая часть отдели­ма лишь мысленно (logo) или также пространственно, — на одни из этих вопросов нетрудно ответить, другие же вызывают затруднения. Так же как у неко­торых растений, если их рассечь, части продолжают жить отдельно друг от друга, как будто в каждом та­ком растении имеется одна душа в действительности (entelecheia), а в возможности — много, точно так же мы видим, что нечто подобное происходит у рассечен­ных па части насекомых и в отношении других отличительных свойств души. А именно: каждая из частей обладает ощущением и способностью двигаться в {397} пространстве; а если есть ощущение, то имеется в стремление. Ведь где есть ощущение, там и печаль, и радость, а где они, там необходимо есть и желание.

Относительно же ума и способности к умозрению еще нет очевидности, но кажется, что они иной род души и что только эти способности могут существо­вать отдельно, как вечное — отдельно от преходящего. А относительно прочих частей души из сказанного очевидно, что их нельзя отделить друг от друга воп­реки утверждению некоторых[58]. Что по своему смыслу (logos) они различны — это очевидно. А именно: способность ощущения отлична от способности составлять мнения, если ощущать — одно, а другое — иметь мне­ния. То же можно сказать и о каждой из других спо­собностей, о которых шла речь.

Далее, одним животным присущи все способности, другим лишь некоторые, иным — только одна (а это и составляет видовое отличие у животных). По какой же причине — это следует рассмотреть в дальнейшем. То же самое и с чувствами. Одни животные обладают всеми чувствами, другие — некоторыми, третьи имеют только одно, самое необходимое — осязание.

Далее, о том, чем мы живем и ощущаем, говорится в двух значениях, точно так же как о том, чем мы по­знаем: мы познаем, во-первых, благодаря знанию; во-вторых, душой (ведь мы утверждаем, что познаем бла­годаря тому и другому); совершенно так же двояко и то, благодаря чему мы здоровы: во-первых, благо­даря здоровью; во-вторых, благодаря какой-то части тела или всему телу. А из них знание и здоровье есть образ, некая форма, смысл и как бы деятельность спо­собного к ним: знание — способного к познанию, здо­ровье — могущего быть здоровым. Ведь по-видимому, действие способного к деятельности происходит в пре­терпевающем и приводимом в соответствующее состоя­ние. Так вот, то, благодаря чему мы прежде всего жи­вем, ощущаем и размышляем, — это душа, так что она есть некий смысл и форма, а не материя или субстрат. Как уже было сказано, о сущности мы говорим в трех значениях: во-первых, она форма, во-вторых, —мате­рия, в-третьих, — то, что состоит из того и другого; из них материя есть возможность, форма — энтелехия. Так как одушевленное существо состоит из материи и формы, то не тело есть энтелехия души, а душа есть {398} энтелехия некоторого тела. Поэтому правы те, кто по­лагает, что душа не может существовать без тела и не есть какое-либо тело. Ведь душа есть не тело, а нечто принадлежащее телу, а потому она и пребывает в теле, и именно в определенного рода теле, и не так, как наши предшественники[59] приноравливали ее к телу, не уточняя при этом, что это за тело и каково оно, тогда как мы видим, что не любая вещь восприни­мается любой. Тот же вывод можно получить путем рассуждения. Ведь естественно, что энтелехия каждой вещи бывает только в том, что вещь есть в возмож­ности, т. е. в свойственной ей материи. Итак, из ска­занного очевидно, что душа есть некоторая энтелехия и смысл того, что обладает возможностью быть таким [одушевленным существом].