Элитизм как общественное явление. Исторические границы элитизма. Основные противоречия элитизма

Основой элитологии является элитизм как система теоретических воззрений и методологических принципов. По поводу содержания понятия «элитизм» до настоящего времени не существует единства мнений. Элитизм понимается в нескольких смыслах.

Во-первых, элитизм понимается как парадигма научного анализа, противостоящая парадигме эгалитаризма. В российском обществознании сравнительно недавно стала утверждаться точка зрения, что сейчас происходит смена научных парадигм – медленный, противоречивый переход от установок эгалитаризма к различным вариантам элитаризма. А.В.Понеделков, анализируя состояние современной российской элитологии, справедливо указывал на ее специфику: незавершенность разработки проблем элитистской феноменологии, влияние западных методологических установок, начальная стадия формирования отечественных версий элитизма и т.д.

Во-вторых, элитизм понимается как социально-философская концепция. Ее содержание, в зависимости от идеологических позиций, трактуется по-разному. Советская ортодоксальная позиция трактовала ее как направление буржуазной мысли, утверждающее «…необходимость наличия в любой общественной структуре высшего, привилегированного слоя или слоев, которые должны выполнять функции управления…». О.И.Орачева и О.Б.Подвинцев понимают под элитизмом одну из теорий власти, предполагающую «неизбежность деления общества на управляемое большинство (массы) и правящее меньшинство (элиту)…». Несмотря на определенные содержательные различия суть элитизма в этих определениях отражается примерно одинаково.

В-третьих, под элитизмом понимается определенная идеология, выражающая отношение к обществу. Элитизм в данном случае означает признание факта существования элитарной структуры общества и понимание необходимости ее исследования. Однако это не означает, что элитисты признают элитарную структуру ценностью, целью развития. Наоборот, в зависимости от своих идеологических и политических воззрений они предлагают различные способы ликвидации, преодоления элитарной структуры общества. Элитизму противостоит элитаризм, сторонники которого считают элитарную структуру общества идеалом, нормой, необходимостью.

В-четвертых, элитизм как тип общества, в котором существует деление на элиту и массу. Элитистское общество имеет множество проявлений, различающихся между собой идеологиями правящих политических сил, структурой социальных отношений, национальной спецификой. В этом смысле советское общество также может рассматриваться как элитистское общество.

В-пятых, элитизм как совокупность институтов общества. А.В.Дука под элитизмом понимает «создание и поддержание определенного количества институтов, доступ в которые ограничен…».

В-шестых, элитизм как способ анализа действительности, как определенная методология научного знания об обществе. Элитизм как методология анализа основывается на признании, во-первых, неравенства людей и неизбежности социальной и политической дифференциации общества; во-вторых, неизбежности выделения в дифференцированном обществе социальных групп или лиц, осуществляющих власть; в-третьих, неизбежности отстранения большинства людей от процессов осуществлении власти (или ограничения их участия во власти).

Традиционно элитизм противопоставляется другим современным идеологиям и научным концепциям, особенно – демократизму и марксизму. Однако, по всей видимости, можно считать данные идеологии и научные концепции не противостоящими друг другу, а проникающими друг в друга, пересекающимися в определенной плоскости. Именно этим обстоятельством вызвано появление в странах западной демократии многочисленных теорий, в которых на протяжении всего ХХ века предпринимались и предпринимаются попытки примирить теорию демократии и элитизм. Марксизм также не смог сохранить чистоту теории, согласившись с необходимостью применения концепта элит для анализа капиталистического общества, и применяя элитистскую по форме политическую риторику в повседневной социальной практике социалистического общества.

В целом элитизм можно определить как систему теоретических воззрений и методологических принципов, отражающихспособ существования дифференциации общественного пространства на индустриальной стадии развития, проявляющийся через выделение властных социальных групп.В работах российских и западных специалистов по изучению элит высказываются различные точки зрения, которые отличаются друг от друга отношением к месту и роли элитизма в системе обществознания.

Естественно, что элитизм применим в определенных границах. Его применимость можно рассматривать с нескольких позиций – формальных, содержательных, идеологических, политических и др.

С точки зрения формальной, возможности элитизма ограничиваются сферой использования самого понятия «элита». Очевидно, что за рамками теоретического анализа макропроцессов в обществе использование элитистского понятийного инструментария теряет смысл и выглядит не более чем игрой понятий. На микроуровне анализа вполне могут использоваться понятия из других, частных теорий. Понятие «элита» и сам элитистский подход становится необходимым тогда, когда проводится анализ распределения власти в обществе, а именно, когда речь идет о соотношении власти между массами и элитами, о соотношении власти внутри элиты между элитными группами. В остальных случаях понятие «элита» выступает, скорее, как метафора, образ, ярлык для обозначения других явлений.

С точки зрения содержательной возможности элитизма определяются теми предметными ограничениями, которые существуют в конкретных теориях. Так, в современной российской элитологии можно выделить три позиции по вопросу о применимости элитизма к анализу исторических и политических реалий. Данные подходы представляются разными по своему методологическому содержанию и определяют существенные различия при конкретном анализе властных трансформаций.

Первая позиция – самая массовая, заключается в признании элитизма явлением универсальным, характерным «для всех времен и народов». Он исходит из атрибутивности элит для любого общества. Существование элит признается аксиомой для любого общества, в котором существует социальная дифференциация, политическая власть, государство. С этим согласны представители разных теоретических течений (Г.К.Ашин, О.В.Гаман-Голутвина, А.В.Понеделков, В.Г.Игнатов, А.М.Старостин и др.). Данный подход позволяет анализировать трансформации элит и власти на протяжении всей истории Руси-России, формулировать общие закономерности развития элит. В этом случае речь идет только о том, чтобы на каждом историческом этапе найти конкретно-историческое объяснение роли элит и тех трансформаций, которые в ней происходят. В зависимости от базовых теоретических положений авторы выделяют исторические типы российской политической (административно-политической) элиты: воеводство – боярство – дворянство – номенклатура (А.В.Понеделков), боярство – дворянство – имперская бюрократия – советская номенклатура (О.В.Гаман-Голутвина) и др.

Вторая позиция, изложенная А.В.Дукой, заключается в том, что элиты возникают в рамках индустриального буржуазного общества. А.В.Дука основывает свои взгляды на культурно-институциональном подходе, определяя элиты как исторически определенную форму существования властных групп. Институционализация элиты происходит по мере образования открытости общества, власти, политики. Поскольку элиты связаны с буржуазным обществом, постольку говорить о существовании элит в России можно только применительно к досоветскому или постсоветскому периоду, поскольку советский период истории выпадает из этой ситуации. А.В.Дука предлагает изучать применительно к советской истории феномен номенклатуры, полагая, что она является такой же формой властных групп, как элита и аристократия.

Подход, который изложил А.В.Дука, имеет ряд преимуществ, создавая основу для исторической конкретизации содержания понятия «элита». В данном случае элита выступает не как универсальное понятие, а как конкретное, исторически содержательное определение той социальной и политической силы, которая правит в обществе в определенную эпоху.

Однако такая позиция абсолютизирует западный «буржуазный» вариант развития общества. Между тем, элиты есть результат не столько появления буржуазного общества, сколько индустриального общества, которое может существовать и на небуржуазной основе, как это произошло в СССР. Буржуазный и небуржуазный, товарный и нетоварный пути развития индустриального общества – лишь отличающиеся варианты развития мировой цивилизации эпохи модерна. Истоки появления, основные функции, важнейшие результаты действия элит однотипны для буржуазных и «социалистических» обществ.

Наша позиция заключается в том, что для индустриального общества характерны универсальные процессы, которые находят себе дорогу в любой общественной системе, но в своей специфической форме. В этом случае элитизм как способ анализа властных трансформаций применим и к советскому обществу. Другое дело, что для советского общества существует конкретная форма, в которой существуют элиты – номенклатурная форма.

Универсализм элитизма индустриального общества носит технократический характер: одинаковые технологии производства предопределяют сходные (но не одинаковые) характеристики социальной, политической, духовной жизни. Чем больше проходит времени с момента крушения коммунистической системы в СССР и странах Восточной Европы, тем более становится явным, что советское и западное общества – лишь разные вариации одной индустриальной системы. Причем, это не единственные разновидности индустриализма. Сейчас можно говорить о специфических азиатских формах индустриализма и порождаемого им элитизма. Элитизм базируется на одних и тех же закономерностях, вызванных самим фактом существования индустриального общества. Элиты – результат развития общества, в котором чистота традиционных, сословных, классовых критериев дифференциации уступает место новым критериям, основанным на роли в управлении постоянно и стремительно усложняющимся обществом.

Элитизм как система взглядов на общество является внутренне противоречивым, что связано с различиями в основаниях теории. Одним из главных внутренних противоречий является вопрос о соотношении альтиметрического и нормативного подходов в определении элиты. Противоречие между ними не преодолено ни на конвенциональном, ни на объективно-теоретическом уровне. Преодоление этого противоречия происходит на основе «двойного стандарта»: с одной стороны, большинство исследователей сознательно отказывается от нормативного понимания элиты; с другой стороны, молчаливо предполагаются (допускаются) ценностные коннотации в употреблении элитистского понятийного аппарата.

Такой способ «преодоления» противоречия получил теоретическое обоснование. В частности, для определения элиты предлагают пользоваться различными по своей сути дефинициями: «в рамках политической философии…следовало бы предпочесть ценностный, меритократический критерий, а в рамках политической социологии мы вынуждены, увы, ориентироваться, главным образом, на альтиметрический критерий». Очевидно, что это вынужденная мера, которая может рассматриваться как способ сохранения целостности элитизма в условиях нерешенности принципиальных теоретических вопросов.

Такой подход в высокой степени конфликтогенен. Использование различных критериев определения элиты меняет и предмет анализа, поэтому крайне сложно будет сопоставить политико-философские рассуждения с политико-социологическими исследованиями. Это были бы несопоставимые исследования о разных сущностях, для обозначения которых использовался бы один и тот же термин «элита».

Проблема соотношения альтиметрического и нормативного подходов может быть интерпретирована с точки зрения идей общественного пространства, поскольку основана на двухмерном отображении отношений элиты и массы. Фактически только двухмерная система координат «создает» столкновение альтиметрического и нормативного подходов. Если же рассматривать общественное пространство как многомерное, то эта проблема отходит на второй план. Так, в трехмерном пространстве (например, в шаре) элита может занимать две позиции: внутри шара и в наружных его слоях. В истории советского общества, например, данные положения получили воплощение в разных политических и даже конституционных установлениях. В частности, первая трехмерная модель реализована в советских конституциях 1936 и 1977 гг., в которых КПСС была объявлена ядром политической системы. Вторая трехмерная модель реализована в Уставе КПСС, в котором признавались особые, лучшие, качества граждан, вступивших в КПСС. В любом случае оппозиция «верх–низ» теряет в данном случае смысл и становится несопоставимой с оппозицией «лучшие– худшие». В других многомерных пространствах количество решений данной проблемы будет увеличиваться.

Вторая проблема заключается в выявлении соотношения властной и элитной структуры. Эта проблема, четко сформулированная Дж.Сартори, звучит просто: «Не все контролирующие группы являются по определению либо в силу той или иной необходимости “элитными меньшинствами”». Однако очевидно ли, что не всякая властная группа, или группа людей, влияющих на власть, является элитной группой? Ведь это не что иное, как в иной форме поставленный вопрос о качественном содержании понятия «элита», о соотношении альтиметрического и ценностного, меритократического подходов.

В зависимости от решения базового вопроса о содержании понятия «элита» возможно различное определение данного соотношения. Но в нем есть и свое собственное содержание, связанное с соотношением политической и социальной стратификации общества: что является достаточным для признания какой-либо группы элитой? Отсутствие каких свойств, функций, качеств никогда не сделает какую-либо группу, даже влияющую на власть и на принятие решений, элитой? Достаточно ли для отнесения к элите критериев обладания властью, богатством, престижем, образованием? В практике же научных исследований эти различия не всегда достаточно четко прослеживаются.

Третья проблема заключается в определении соотношения элитной и социальной структур. Очевидно, что элита не является однородной, она имеет свою внутреннюю структуру. Однако существенен вопрос об источнике элитной структуры: зависит ли она от позиции наблюдателя, от используемых им критериев или от объективно существующих взаимосвязей, которые наблюдатель может выявить с той или иной полнотой? Насколько коррелирует структура элиты с социальной структурой общества, отражает ли она существенные и значимые взаимосвязи в социуме или является продуктом умозрительного конструирования реальности, «бумажной группой»? Эта проблема приобретает значимость в современных условиях, когда понятие элиты расширяется, включая в себя не только властвующие группы федерального центра, но и региональные элиты, местные элиты и т.д.

3. Понятие «элита». Основные подходы к определению понятия «элита».

Понятие «элита» имеет длительную историю. Это слово происходит от латинского eligere, затем трансформировавшегося во французское слово élite – лучшее, отборное, избранное. Во французском языке первоначальное написание было «eslite» (XII в.) и только с XVI столетия это слово приобрело нынешний вид. Использование в близком к современному смыслу зафиксировано с 1360 г. В средневековый английский язык (XIV в.) «elite» проникло из старо-французского и существовало как глагол в значении «отбирать» и «выбирать на должность» и как существительное – «избранный» и «выбранный», «избрание». Первоначально этот термин появился и использовался по преимуществу в отношении церковной иерархии (избрание епископа, папы). Затем наступило время его «забывания», весьма редкого использования. Уже к XIX столетию это слово считалось устаревшим и вышедшим из употребления. В современном значении в английском языке оно фиксируется словарями в 1823 году. В немецком языке «элита» появилась в конце XVIII – начале XIX вв. Т. Боттомор приводит первоначальное употребление этого слова в семнадцатом веке – для обозначения товаров высшего качества, а затем с XIX века для обозначения персон и групп, находящихся на верху социальной иерархии.. В русский язык слово «элита» вошло только в XX веке. (А.Дука).

Тем не менее вплоть до конца XIX в. термин широко не употреблялся в европейской (континентальной) политической, общественной или научной литературе. В Великобританию и США он проник благодаря социологической теории элит Вильфредо Парето. Только с 30-х годов ХХ века можно говорить о начале широкого использования слова «элита».

В этом отношении термин «элита» и его этимология отчетливо «элитарны». Он не только подчеркивает отдельность («отобранность», «избранность») элиты и одновременно указывает ее место в системе стратификации общества, противопоставляя эту социальную группу «неизбранным», «массе». Функция самоидентификации и идентификации в термине «элита» в значительной мере совпадают. Рутинизация употребления слова связывается с обычностью и естественностью обозначаемых им явлений.

Достаточно позднее появление в европейском общественном дискурсе термина «элита» связано и с тем, что само описываемое явление возникло сравнительно недавно. В нем не было особой необходимости. Использовались другие слова для обозначения тех, кто стоит на вершине пирамиды власти. Добуржуазное общество основано было, скорее, на наследовании, сословности, традиции, а не на отборе и выборе. Членом руководящих слоев становились, в основном, в результате рождения, завоевания и монаршей воли (каприза), реже – счастливого случая. Выборы, если и происходили, то среди равных – внутри сословий, цехов, курий, корпораций. Группа, занимавшая высшее положение в традиционных обществах, как раз и выделялась по своему происхождению, рождению, благородству. Внутри господствующего сословия – дворянства – существовал довольно узкий слой аристократов, представлявший собой людей, по праву рождения властвовавшими в традиционном обществе.

Буржуазные революции привели к разрушению этой системы власти. Появилось современное гражданское общество, освободившееся от сословных ограничений. Политика отделилась от экономики. Положение человека, его права, статус, возможности жизненного пути уже не определялись его происхождением. Происходило политическое высвобождение человека и гражданина. Как следствие этих изменений власть становилась более открытой. Принцип выборности, контроля над политической властью со стороны других ветвей власти, общественности, прессы привел к кардинальным изменениям властного сообщества. Появляется элита как такой тип властных групп, который формируется публично и, в основном, в связи с индивидуальными успехами своих членов. Конечно, заслуги, положение, связи и богатство родителей, родственников составляют важный «капитал» соискателя высших позиций в обществе, но для политика и администратора немаловажное значение имеют поддержка общественного мнения, воля избирателей и собственное умение успешно функционировать в политико-административной сфере.

В настоящее время выделяются два принципиально различающихся подхода к определению элиты: аналитический и нормативный. Для их обозначения существуют и другие термины: властный и меритократический подходы, «линия Моска (Миллса, Лассуэла)» и линия Парето», структурно-функциональный и нормативный.

Аналитический подход используется как средство анализа общества на основе альтиметрического («высотного») критерия без какой-либо его ценностной окраски. Элита при таком подходе выступает как часть общества, занимающая высшие позиции в структурах власти, в других сферах общества. Аналитический подход исходит из самого факта существования элит в обществе, из необходимости конкретного анализа элит в их взаимосвязях с господствующими классами, массами, обществом в целом. Из этого не следует ценностно ориентированных выводов об «избранности» элит, о вечности элитарной структуры общества.

Нормативный подход, напротив, исходит из ценностно и идеологически ориентированной констатации вечности существования элит как людей, обладающих превосходством над другими людьми, а, следовательно, необходимости сохранения (в той или иной форме) их господства. Как показала практика развития научного знания, второй подход оказывается наиболее уязвимым.

Современные российские элитологи значительно меньше обращают внимание на историческую составляющую проблемы элит. В современной российской литературе, посвященной проблеме элит, негласно сложилось двойное толкование термина «элита». Первое толкование (широкое), которое часто используется в теоретических конструкциях, предполагает, что термин «элита» обладает универсализмом, характеризуя социально-политические отношения в любом обществе. Этот подход, его условно можно обозначить как универсалистский, исходит из признания того, что элиты существовали всегда. Другое дело, что в каждую конкретную историческую эпоху элиты приобретают специфическую форму.

Еще Г.Моска утверждал, что во всех обществах всегда возникает два класса людей: класс правящих и класс управляемых, причем «первый, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть». Л.Санистебан отмечает, что «со времени возникновения обществ с государством неравное распределение власти между элитой и массой стало всеобщим явлением».

В современной российской науке универсалистский подход стал преобладающим. Истоки элитизма находят в работах и взглядах мыслителей глубокой древности: Конфуция, Платона, Карлейля, Ницше и ряда других.

Другое толкование термина «элита» – более узкое по своему содержанию – связано с поиском конкретных исторических реалий. Оно связывает появление элит с возникновением и развитием индустриального общества. Такой подход (условно назовем его историческим) позволяет отделить друг от друга различные исторические модификации властвующих «верхов», отделяя элиту от аристократии. Эту позицию четко высказал Х.Драйтцель: «Последовательность: “сословие - класс - элита” описывает историческое развитие идеальнотипических структур господства в их основных формах. При этом каждое понятие имеет различные источники исторической силы, типичные только для него, и только ему соответствующую социальную структуру». Не случаен и тот факт, что сами теории элитизма (понимаемые не как набор общих истин о господах и угнетенных, а как каким-либо образом упорядоченные воззрения о социальной и политической структуре общества с использованием самого понятия «элита») возникают на рубеже нашего столетия, отражая возникновение новой реальности.

В современной элитологии используются несколько основных способов анализа (выявления, изучения, описания и т.д.) элиты: структурно-функциональный подход, включающий позиционный анализ, репутационный анализ, анализ принятия решений.

Структурно-функциональный подход предполагает выявление элиты на основе выделения ее места во властных структурах. Содержательно он подразделяется на две группы подходов: структурный и функциональный.

Структурный (позиционный) подход – сравнительно простой с эмпирической точки зрения, заключается в выделении и изучении представителей элиты на основе определения формального положения в институтах государственной власти и управления. К элите относят лиц, занимающих высшие должностные позиции в изучаемых институтах власти (например, члены парламента, правительства, другие высшие должностные лица). Однако в политической деятельности решающую роль могут играть люди, не занимающие никаких официальных постов, но оказывающие прямое или косвенное воздействие на тех, кому по статусу принадлежит право принятия решений. Кроме того, крайне трудно определить критерии могу­щественности институтов власти. Поэтому, используя пози­ционный анализ, мы рискуем включить в элиту тех, кто обла­дает властью лишь номинально, тогда как реальные носители власти окажутся за ее пределами.

Функциональный подход (метод анализа принятия реше­ний) заключается в выделении групп или людей, обладающих реальной властью в принятии стратегических решений. Этот метод был ус­пешно применен Р.Далем в его классической работе «Кто управляет?». Однако подавляющая часть исследователей избегает обращаться к анализу принятия решений, поскольку при изучении широкого спектра элит или широкого диапазона решений такой анализ весьма трудно провести. Здесь требуются хорошее знание области, в рамках которой принимаются решения, а также большой объем информации о про­цессе их принятия и о составе задействованных лиц. Поскольку же на практике анализируется лишь небольшое число ре­шений, результаты исследования во многом зависят от выбора рассматриваемых проблем.

Метод репутационного анализа, впервые примененный Ф. Хантером в ра­боте, посвященной исследованию структуры власти в Атланте (штат Джорджия), основан на выявлении людей, обладающих основным объемом власти, с помощью выявления мнения активных наблюдателей или участников по­литических событий, экспертов. Их экспертные оценки позволят отличить тех, кто занимает высокие посты, но реально бессилен, от тех, кто на деле влияет на происходящее на политической сцене. И действительно, использование репутационного анализа дает возможность приблизить результаты идентификации элиты к реальной ситуации, хотя и данный метод не свободен от не­достатков. Мнения экспертов всегда субъективны, на них прямым образом сказываются степень их осведомленности и личные предпочтения. Соответственно, стоит лишь сменить состав экспертов, и результаты анализа окажутся уже не­сколько иными.