Е.И. Косинец

Кто из педагогов, занимающихся театром с детьми, не сталкивался с проблемой выбора материала? Всем нам время от времени приходится перелопачивать массу малоинтересных сценариев, искать пьесы в Интернете, в библиотеке, убеждаться, что для нашего коллектива это по каким-то причинам не подходит, и садиться за написание собственной инсценировки. Знакомая ситуация? С этой проблемой приходилось сталкиваться и мне.

Мы не будем подробно говорить о горах драматургического мусора в виде пошлых сценариев к определенным датам и бездарных пьес, которых расплодилось, к сожалению, очень много. Вероятно, это обратная сторона нехватки качественной драматургии для детей. Но зачастую даже очень хорошие пьесы не подходят для конкретного коллектива. Бывает так, что просто не расходятся по ролям или половозрастному составу. Ведь мы с вами знаем, что роль должна соответствовать полу и возрасту ребенка, быть ему понятной. Совсем не одно и то же, если десятилетний ребенок играет старика из сказки про Колобка, особенно в комедийной ее интерпретации, или дядю Ваню из одноименной пьесы Чехова. Я хочу сказать, что детей не надо нагружать проблемами кризиса среднего возраста, им этого пока не понять, всему свое время. Поэтому не рекомендуется ставить Чехова с детьми.

Или представьте себе девочку, исполняющую роль Ромео из трагедии Шекспира. Согласитесь, что в таком раскладе любовная интрига приобретает странный розоватый оттенок. Это к вопросу о том, можно ли девочкам играть мужские роли, а мальчикам женские.

Конечно, если в пьесе нет акцента на отношения полов, то гендерная принадлежность персонажей не имеет значения. В таком случае мы легко можем заменить кота кошкой, а волка волчицей и наоборот. Только необходимо чуть-чуть поправить текст. Зритель не слепой. Он видит, что перед ним девочка, и становится непонятно, почему эта милая особа все время говорит о себе в мужском роде. Сами понимаете, что, если мальчик говорит о себе в женском роде, даже со сцены, это тем более вызывает странные ассоциации.

Я не говорю о комедийных художественных приемах. И в пьесах Шекспира девушки переодеваются юношами, и все мы знаем чудесные женские образы, созданные Калягиным, Табаковым, Лебедевым. Самыми гениальными исполнителями роли самой замечательной старухи, героини русских народных сказок, Бабы-Яги были всегда мужчины. Просто надо хорошо понимать, что в каком случае уместно. А мы с вами понимаем, и поэтому никак не можем подобрать подходящий материал для постановки.

Но чаще всего возникает трудность иного порядка. И пьеса есть хорошая, актуальная, и составу коллектива она соответствует, и даже ее проблематика близка ребятам и по возрасту, и по уровню интересов, а вот уровень актерского мастерства наших детей не позволяет воплотить заложенное в пьесе. И тогда встает вопрос о том, что важнее в нашей работе педагогическая или эстетическая составляющая. Давний спор, кстати сказать. И в этом споре я лично выбираю середину: баланс между тем и другим. Каждая сценическая работа на любом этапе развития сценических навыков должна преследовать как педагогические, так и художественные цели. Одно, на мой взгляд, неотделимо от другого. Если мы преследуем художественные цели в ущерб педагогическим, то мы просто самоутверждаемся за счет детей. Дети становятся для нас объектом, средством воплощения наших собственных амбиций, материалом. А это противоречит основам русской театральной школы, берущей начало от К.С. Станиславского. При таком подходе к актеру живого творческого процесса на сцене быть не может. С другой стороны, когда мы оправдываем художественно-эстетическую убогость готового спектакля тем, что мы преследовали чисто педагогические цели, мы тоже сами себя обманываем. Мы приучаем ребенка к халтуре, дилетантизму, к фальши и лжи на сцене, а значит, и в жизни. Какой же это педагогический результат? Где же выход?

А выход в постепенности освоения мастерства актера, при искреннем проживании на каждой ступени формирования навыков и подборе доступного для воплощения материала. Пусть пьесы будут простыми и короткими. Пусть это будут трех-пятиминутные миниатюры, но они будут целостными художественными произведениями.

Надо сказать, что актерам, делающим первые шаги на сцене, независимо от их возраста, очень трудно присваивать чужой текст, чужие мысли, чужую логику действий. Не присвоенная роль выглядит как костюм с чужого плеча, нелепо и неестественно. А надо признаться, что нам, школьным учителям, чаще всего приходится иметь дело именно с неподготовленными детьми, которые не собираются связывать свою судьбу с профессией актера, а ходят на театральные занятия для души, для общего развития или за компанию. Что же делать? Что с ними ставить? И вот тут я хочу поделиться своим опытом. Рассказать, какой выход я нашла из этой ситуации.

Некоторое время назад мне довелось работать в начальных классах школы с углубленным изучением предметов эстетического цикла средствами театрального искусства. У каждого класса, начиная с первого, в программу обучения входили театральные занятия. Какого-то особого отбора в первый класс не было, театральные педагоги смотрели поступающих малышей скорее для ознакомления и выработки тактики работы с ними. На тот момент я была твердо убеждена, что выпускать детей на сцену вредно до тех пор, пока они чему-то не научатся. По крайней мере, первый год, а то и два, никаких выступлений. Администрация школы требовала обязательного участия в праздничных концертах, а родители желали посмотреть на результаты работы своих детей. Первое время мне удавалось удовлетворять любопытство и тех и других, давая открытые занятия и отказываясь от участия в концертах. Но тут начали скисать дети, стали терять мотивацию, да и давление со стороны администрации усилилось. Пришлось приступить к поиску компромисса.

Приближались новогодние праздники. Перерыв огромное количество материала, я поняла, что ничто не подходит. И тут меня осенила спасительная идея. Я предложила детям самим сочинить новогоднюю историю. Это был самый первый опыт. Мы сочиняли сказку, сидя все вместе в кругу. Один начинал историю, говорил несколько предложений, я прерывала рассказ и передавала эстафету следующему. Так рождались наши первые неуклюжие истории, вернее, их сюжетная канва. Самое главное, на что я обращала внимание детей, — это трехчастная структура истории. Мы вместе определяли, с чего все началось, что произошло с персонажами такого необычного, что как-то изменило их или их поведение, отношение к себе или окружающим, и чем все закончилось. При этом я, конечно, не забивала головы малышей мудреными драматургическими терминами: «завязка», «кульминация», «развязка» — или еще более мудреными режиссерскими терминами «исходное событие», «главное событие», «сверхзадача». Мы просто определили начало, середину и конец истории, зная, что в середине с героями должно произойти что-то, что их изменит. Потом каждый выбирал, кем он хотел бы быть в этой истории. И мы начинали играть в сказку. Надо сказать, что дети заметно оживились. Им не надо было заучивать чужой готовый текст или движения. Все рождалось непосредственно на площадке. Можно было менять реплики, добавлять персонажей и повороты истории. Так наша сказка стала развиваться по законам детской ролевой игры. Каждое занятие включало обязательную рефлексию. Мы обсуждали, что получилось, что нет, какую деталь в сказке стоит оставить, а от какой отказаться и почему. Главным критерием были чувства, которые испытывали дети на площадке, их интерес, включенность. Избавлялись от всего скучного и неправдоподобного. Удивительно, что дети очень хорошо чувствуют сценическую правду. Если заданы условия игры, то они четко понимают, что в этих условиях правда, а что ложь, что может быть, а что нет.

В результате появилась очень симпатичная история про трех поросят, которые решили встретить Новый год, повстречались с Волчицей, потерявшей своего маленького Волчонка. Вначале, как положено, ее испугались, а потом обогрели и пожалели. И завершилась история счастливо, была елка, и Дед Мороз пришел, а из мешка с подарками выскочил, спрятавшийся там от холода Волчонок. Сказка шла не больше пятнадцати минут, актеры играли в свое удовольствие, импровизировали, как и полагается в игре. Зрители с интересом следили за знакомыми с детства персонажами в новом сюжете. Это был первый опыт коллективного создания сказки.

Потом коллективное создание сказки вошло в практику работы. Стали рождаться новые приемы. Иногда они появлялись спонтанно, а затем входили в мою методическую копилку. В общем, к моменту, когда мне вместе с другими театральными педагогами было предложено поучаствовать в проекте «Мир своими руками» для детей детских домов Тверской области, организованном благотворительным фондом «Кто, если не я», у меня уже был некоторый опыт создания сказочных миниатюр с детьми в процессе коллективной творческой игры.

Нам предстояло за короткий период времени поставить с разновозрастной группой воспитанников детского интерната пусть небольшое, но законченное драматическое произведение, сказку. Основной целью этого проекта было познакомить детей с театральными профессиями и основами актерского мастерства. Предполагалось, что театральные педагоги, кафедры эстетического образования Московского института открытого образования дают четыре мастер-класса с промежутками в две недели и курируют постановку спектакля. В этих мастер-классах принимают участие дети, местные педагоги и волонтеры-студенты педагогического института Твери, которые, собственно, и осуществляют текущую работу над постановкой спектакля, опираясь на опыт мастер-классов и полученные задания. По итогу планировалось провести театральный фестиваль, где будут представлены работы творческих коллективов разных детских домов и интернатов Тверской области. Таким образом, предполагалось создать основу для дальнейшего развития творческой работы на местах.

С момента знакомства с группой стало ясно, что всерьез рассчитывать на педагогов и студентов, не имеющих ни собственного сценического опыта, ни опыта театральной работы с детьми, не приходится. В лучшем случае они могут стать организаторами работы вокруг спектакля или его непосредственными участниками наравне с детьми.

Было решено провести восемь встреч по четыре часа. Но и это катастрофически мало для постановки спектакля с неподготовленной командой. Очевидно, что научить ребят быть живыми и естественными на площадке, да еще присваивать чужой текст, чужую логику поведения, немыслимо при таком режиме работы. А заставить их вызубрить текст и расставить по мизансценам в худших традициях самодеятельности противоречило нашим задачам и принципам. Кроме того, ребята не были мотивированы на серьезную длительную работу. И тогда было решено пойти по пути драматургической игры.

Для данной конкретной группы мы с моей ассистенткой актрисой театра и кино Екатериной Бурдовой разработали специальную программу, учитывающую особенности ситуации. Точнее сказать, программу мы разрабатывали по ходу ее выполнения, продумывая каждый следующий шаг на основе анализа результатов предыдущего. Мы искали оптимальный способ решения стоящей перед нами задачи.

В качестве литературной основы для начала работы мы выбрали книги современных детских поэтов. Сегодня нетрудно найти хорошие детские игровые стихи как отечественных, так и зарубежных авторов. Игровые — это в нашем понимании такие стихи, которые легко превращаются в веселую игру, содержат в себе шутку, игру слов, забавные образы, позволяющие погрузиться в игру воображения. В 1991 г. в издательстве «Детская литература» вышла книга детских стихов английского поэта Спайка Миллигана «Чашка по-английски», которую на русский язык не просто перевел, а переиграл Григорий Кружков. Сегодня пишут игровые стихи для детей Сергей Усачев, Олеся Муха и многие другие российские авторы.

В первый день занятий, помимо игрового актерского тренинга, по методике С. В. Клубкова, мы предложили ребятам работу по группам. Каждая группа состояла из трех человек и формировалась по принципу случайного сочетания. Каждый участник игры должен был выбрать из предложенного материала одно стихотворение, которое ему чем-то особенно понравилось. Затем ребята делились своим выбором в группах, чтобы из трех самостоятельных стихотворений составить одну общую историю, целостную композицию. Одно из стихотворений может лечь в основу начала истории, другое — стать самым главным ее событием, отразить переломный момент, а третье поможет определить, чем все завершится. К этой композиции каждая группа рисовала свою иллюстрацию. На выполнение задания было отведено строго определенное время.

Ребята с большим воодушевлением включились в игру: листали книги, читали друг другу вслух, рисовали, сидя и лежа на полу. В итоге было представлено пять интересных проектов с иллюстрациями. Мы получили пять более или менее стройных историй. А главное, что все: и дети, и педагоги — получили массу удовольствия и от работы и от презентации.

Затем мы предложили поиграть в ранее описанную игру, где мы сочиняем историю по кругу, в новой интерпретации. Рассказчик прерывает свою мысль на самом интересном или неожиданном месте и хлопком передает право продолжить историю любому участнику, которого он сам выбрал. Таким образом, все внимательно следят за развитием сюжета и готовы в любой момент включиться в его развитие. Можно придумывать любые небылицы и странные повороты. Ограничения касаются лишь нецензурной лексики и прямых оскорблений в чей-либо адрес. Это упражнение-игра, с одной стороны, снимает страх показаться глупым или незнающим: все равны, что бы ни сказали, все правильно, - открывает горизонты творческой свободы, развивает речь, фантазию, внимание, память. Ребята так полюбили эту игру «Болтушку», что потом играли со своими одноклассниками и друзьями и вне занятий.

Еще одна игра, предложенная нами в рамках занятий, возникла из знакомой всем с детства «Чепухи». Помните, как мы писали на листочке по очереди предложения или строчки стихов, заворачивали и на отвороте оставляли лишь рифмующееся слово или писали вопрос, передавали по кругу, и так постепенно возникала нескладушка, которую потом под общий хохот радостно зачитывали. Мы слегка модернизировали эту игру. Играли по группам, состоящим из трех человек. Каждая группа получала чистый лист, ручку и лист с вопросами, на которые следует отвечать. Вопросы были составлены так, чтобы задать основу драматургической структуры: «Кто? С кем? Где? Что делали? Что случилось? Чем закончилась история?» (см. приложения). После ответа на вопрос листки сворачивались таким образом, чтобы нельзя было прочесть имеющийся текст, и передавались следующей команде, для ответа на следующий вопрос.

Так возникало несколько смешных историй. В результате прочтения оказалось, что получилось несколько любопытных сюжетов, которые ребята потом с удовольствием дополняли деталями и разрабатывали самостоятельно.

Так мы расшевеливали воображение наших подопечных, будили их фантазию и творческую природу, сильно пострадавшую и глубоко спрятавшуюся от суровой реальности жизни. Надо отметить, что почти каждый ребенок, участвовавший в нашем проекте, имел трудную судьбу, испытал много физической и душевной боли в своей жизни до интерната.

Два дня мы играли, смеялись, придумывали, рассказывали истории, рисовали наших персонажей и даже пробовали в них превращаться и немножко пожить в этих образах. Нам надо было уезжать, оставляя ребят на две недели. Нам с Екатериной с первого дня стало ясно, что дети понимают нас быстрее, чем взрослые, легче включаются в игру, отказываются от штампов и стереотипов. Взрослые все время пытались держать себя и детей в рамках своих представлений о том, что есть правильно и что есть неправильно в искусстве, что красиво, а что некрасиво. В связи с этим мы очень боялись поручить педагогам продолжить игры с детьми по развитию воображения и создания сюжетной основы. Ночью пришла спасительная идея. Мы сели и написали детям шутливое послание в стихах, где постарались зафиксировать основные правила наших творческих игр. На следующий день мы зачитали ребятам и их педагогам свою «методическую поэму» и раздали в качестве памятки, что им предстоит сделать самостоятельно до нашей следующей встречи (см. приложения). Важно, что эти правила запрещали взрослым вмешиваться в творчество детей, руководить им и направлять его. Желающие взрослые могли сами придумать что-то свое и участвовать во всех творческих играх только наравне с детьми.

Мы оставили ребятам книги со стихами и одну сказку Сэма Макбратни «Знаешь, как я тебя люблю!» и вернулись в Москву.

Следующая встреча принесла много приятных сюрпризов. Ребята принесли шесть разных историй, родившихся как из оставленного нами литературного материала, так и из собственно игр с одноклассниками. Игры, которым дети научились на наших занятиях, были перенесены ими в коллективы и группы, в которых они учатся и живут в интернате. А поскольку в проекте заняты были дети разных возрастов, то наши игры захватили весь интернат и стали любимым развлечением в часы досуга.

В этот приезд мы решили познакомить ребят с профессией театрального художника. Работа опять велась в группах по три человека. Каждой группе было предложено создать из пластилина, бумаги и красок сцену из спектакля по своей сказке, со всеми декорациями, необходимым реквизитом и фигурками актеров. В итоге получилась выставка ярких сказочных работ.

Важным этапом работы была рефлексия, т.е. обсуждение. В ходе обсуждения авторы рассказывали, что они хотели выразить, что им удалось, а что нет, а все остальные отмечали, что именно, какие детали способствуют выражению авторской идеи, а какие мешают. Надо отметить, что замечания ребят были объективны и конструктивны. Пару работ даже удалось усовершенствовать в результате обсуждения.

Затем мы предложили поменяться сказками и попробовать в них поиграть. Дали время на подготовку. Ребята увлеченно придумывали детали костюмов из подручного материала, превращались в насекомых, птичек и зверюшек. Оказалось, что упражнения тренинга, освоенные в предыдущий раз, дали свои плоды.

После веселого показа и его обсуждения мы перешли к главному разговору. Из всего наработанного материала нам предстояло выбрать ту историю, которую мы будем ставить к фестивалю. У нас было четыре истории, придуманных ребятами, и одна авторская сказка. Мнения разделились. С одной стороны, сказка Сэма Макбратни очень понравилась всем, но в ней было всего два персонажа: взрослый заяц и маленький зайчик. С другой стороны, были интересные истории про паучка и жука, про солнечного зайчика, про муравьишку и большие деревья... И тут кто-то предложил: «Давайте объединим эти истории и придумаем одну общую сказку!» И опять закипела работа по группам. Каждая группа представила возможный вариант соединения сюжетов так, чтобы получилась одна история с единым началом, каким-то важным событием, меняющим всех персонажей, и единым финалом.

При обсуждении выбрали лучший вариант, дополнили его деталями из других вариантов и получили сюжетную конструкцию будущей пьесы. Осталось прописать диалоги — и пьеса готова.

Имей мы еще хотя бы два дня в запасе, то и эту работу сделали бы вместе с детьми, но у нас времени на создание пьесы уже не оставалось. Необходимо было приступать к репетициям. Мы собрали все тексты сказок, написанные детьми, их сюжеты, оригинальный текст сказки про зайцев и за ночь из всего этого материала собрали текст пьесы, которую дети попросили назвать так же, как и сказку: «Знаешь, как я тебя люблю!» (см. приложения).

Утром следующего дня мы уже читали новую пьесу вместе с ребятами. Каждый сумел в этой сказке увидеть отражение своего творчества. Слов было очень мало, ведь главное в театре — не слова, а действия, это то, что происходит между персонажами, как развиваются их отношения, чего они хотят и добиваются. С этим нам предстояло познакомить ребят на занятии. Мы снова поделились на произвольные группы. Каждая выбрала себе персонажа и получила табличку, в ходе заполнения которой происходит анализ роли (см. приложения).

Так началась работа над спектаклем, который впоследствии имел большой успех, как в стенах интерната, так и за его пределами. Но это уже совсем другая история.

Через некоторое время, читая лекции по режиссуре в Московском институте открытого образования, я эту пьесу предложила для анализа группе театральных педагогов. И к нашему всеобщему удивлению, мы обнаружили, что в этой коллективной детской работе отразились очень глубокие чувства, мысли, переживания. Здесь и проблема детского одиночества, и поиски друга, и детские страхи, и опасная беспечность, и мечта о дружной и любящей семье. Так много серьезных проблем в маленькой пятнадцатиминутной пьесе, созданной воспитанниками Медновского дома-интерната в процессе веселой коллективной творческой игры.