Глава четвертая. Ребенка удивляет старик

Между тем на рынке Сен-Жан, где уже успели разоружить пост, произошлосоединение Гавроша с кучкой людей, которую вели Анжольрас, Курфейрак,Комбефер и Фейи. Почти все были вооружены. Баорель и Жан Прувер разыскали ихи вступили в их отряд. У Анжольраса была охотничья двустволка, у Комбефера -ружье национальной гвардии с номером легиона, а за поясом - два пистолета,высовывавшихся из-под расстегнутого сюртука; у Жана Прувера - старыйкавалерийский мушкетон, у Баореля - карабин, Курфейрак размахивал тростью,из которой он вытащил клинок Фейи, с обнаженной саблей в руке, шествовалвпереди и кричал - "Да здравствует Польша!" Они шли с Морландской набережной, без галстуков, без шляп,запыхавшиеся, промокшие под дождем, с горящими глазами. Гаврош спокойноподошел к ним. - Куда мы идем? - Иди с нами, - ответил Курфейрак. Позади Фейи шел, или, вернее,прыгал, Баорель, чувствовавший себя среди мятежников, как рыба в воде. Онбыл в малиновом жилете и имел запас слов, способных сокрушить все чтоугодно. Его жилет потряс какого-то прохожего. Потеряв голову от страха,прохожий крикнул: - Красные пришли! - Красные, красные! - подхватил Баорель. - Что за нелепый страх,буржуа! Я вот, например, нисколько не боюсь алых маков, красная шапочка невнушает мне ужаса. Поверьте мне, буржуа: предоставим бояться красного толькорогатому скоту. Где-то на стене он заметил листок бумаги самого миролюбивого свойства -разрешение есть яйца, это было великопостное послание парижскогоархиепископа своей "пастве". - Паства! - воскликнул Баорель. - Это вежливая форма слова "стадо". И сорвал со стены послание, покорив этим сердце Гавроша. С этой минутыон стал присматриваться к Баорелю. - Ты неправ, Баорель, - заметил Анжольрас. - Тебе бы следовало оставитьэто разрешение в покое, не в нем дело, ты зря расходуешь гнев. Береги боевыеприпасы. Не следует открывать огонь в одиночку, ни ружейный, ни душевный. - У каждого своя манера, - возразил Баорель. - Эти епископскиеупражнения в прозе меня оскорбляют, я хочу есть яйца без всякого разрешения.Ты вот весь пылаешь, хоть с виду и холоден, ну, а я развлекаюсь. К тому же явовсе не расходую себя, я беру разбег. А послание я разорвал, клянусьГеркулесом, только чтобы войти во вкус! Слово "Геркулес" поразило Гавроша. Он пользовался случаем чему-нибудьпоучиться, а к этому срывателю объявлений он почувствовал уважение. И онспросил его: - Что это значит - "Геркулес"? - По-латыни это значит: черт меня побери, - ответил Баорель. Тут он увидел в окне смотревшего на них бледного молодого человека счерной бородкой, по-видимому, одного из Друзей азбуки, и крикнул ему: - Живо патронов! Para bellum! {Готовься к войне (лат.). Произношениеbellum (лат.) - война - сходно с bel homme (франц.) - красивый мужчина.} - Красивый мужчина! Это верно, - сказал Гаврош, теперь уже понимавшийлатынь. Их сопровождала шумная толпа - студенты, художники, молодые люди, членыКугурды из Экса, рабочие, портовые грузчики, вооруженные дубинами и штыками,а иные и с пистолетами за поясом, как Комбефер. В толпе шел старик, с видуочень дряхлый. Оружия у него не было, но он старался не отставать, хотя,видимо, был погружен в свои мысли. Гаврош заметил его. - Этшкое? - спросил он. - Так, старичок. То был Мабеф.